Возраст, пол, внешность, принадлежность к какой-то религии — всё это не имеет никакого значения для человека, который решил, что может калечить жизни других.
Он успел спастись. Умудрился дать прижимающему его к полу ублюдку затрещину чуть ощутимее, чем пощёчина малолетки, оттолкнул эту тушу от себя и кое-как, всеми силами игнорируя притупленную адреналином боль, дохромал до основного помещения кафе. Рик понял всё сразу. Приключение закончилось, так толком и не начавшись, но их спор больше не был важен. Стоило оказаться в безопасности, в родной, знакомой с самого детства спальне, как шок начал сходить на нет. Заныли свежие синяки на бёдрах и воспалённые следы от укусов по всей шее. Дало о себе знать яркой вспышкой боли поврежденное плечо — у Морти перед глазами на мгновение потемнело, когда он неловко повёл рукой, хватаясь за стену. Парень и сам не понял, почему свернулся в калачик, едва-едва оказавшись в постели. Просто в такой позе с подтянутыми к груди коленями почему-то казалось, что он в безопасности. Озноб всё никак не проходил, к горлу раз за разом подступала тошнота. Хотелось просто закрыть глаза и исчезнуть, чтобы больше не чувствовать этого ужаса, чтобы не видеть свидетельства насилия, расцветающие по всему телу синевой гематом и кровоподтёков.Тебе нужно время, чтобы в полной мере осознать, насколько страшное преступление произошло в тот час.
Ушибы на нём зажили быстро, налившись желтизной за считанные дни. Ссадины практически сразу покрылись багряными корочками и оставили за собой лишь чистую бледную кожу, даже движения плечом к концу месяца больше не причиняли неудобств… Вот только физические травмы оказались отнюдь не самым жутким последствием пережитого. Исцелить душу при помощи перевязок, пластырей и горьких обезболивающих оказалось невозможно.Ты больше не чувствуешь себя в безопасности. Нигде. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Морти понимал, что он не беззащитен, что можно дать обидчику по лицу или позвать на помощь Рика, родителей, сестру и друзей… Вот только липкий страх все никак не оставлял юношу, заставляя его кусать собственные губы, грызть ногти до боли в кончиках пальцев, носить с собой перцовку, прикреплённую к лямке рюкзака. Психологическая травма законам логики не подчинялась. Что-то губило в Морти доверие к людям, давило на корню ощущение безопасности даже в собственном доме… Не давало ему спать по ночам.В твою жизнь приходит расстройство сна. Ты не можешь спать. Ты плохо ешь. Ты реагируешь неадекватно на любую мелочь. Люди начинают замечать, что что-то идёт не так.
Это казалось замкнутым кругом. Проблемы со сном приводили к тревожности. Тревожность мешала нормально высыпаться, заставляя Смита раз за разом просыпаться задолго до мелодии будильника. Он ворочался в постели, пытаясь найти уютную позу, тянулся к телефону, желая проверить время, и нервно вздыхал, по мере сил следуя советам психологов с форумов. Обеспечить уютное место для сна. Проветрить комнату вечером. Принять душ, использовать эфирные масла, сменить постельное белье… Его попытки помочь себе не приносили ожидаемого результата. Вместе с мешками под глазами приходили спутанность сознания и боль, пронзающая виски раскалённым металлом — весь тот ужас, за который Рик любил орать на внука во время их приключений. Изменения в конце концов заметили все. Учителя… Одноклассники… Даже Бэт с искренним сочувствием спросила у сына, не стоит ли им обратиться к лечащему педиатру за больничным — Морти лишь покрепче сжал зубы, чувствуя, как от невесомого прикосновения мамы по спине бегут ледяные мурашки.Ты боишься, что это повторится — на своём опыте узнал, как легко другие люди могут сломить чью-то волю.
Его тело сходило с ума, не находя способа справиться с пережитой травмой. Те растянувшиеся в вечность минуты, наполненные лишь ужасом, болью и отвращением до тошноты… Те минуты стали роковым ударом, разбившим психику Морти вдребезги. С каждым днем по его рассудку словно ползли новые невидимые трещины — крошечные кусочки всего, без чего человек не мог зваться человеком, продолжали отламываться и отламываться, пусть измерение с уродом-насильником давно осталось позади. Один раз его уже едва не взяли силой, практически задушив прямо на ледяном полу уборной. Так что же может помешать какому-нибудь другому социопату успешно повторить кошмар, который не смог довести до конца желатиновый урод из иного мира? И даже если полиция сделает все, чтобы поймать этого подонка, чтобы казнить его на электрическом стуле или отправить гнить в колонии до самой смерти… Разве суровость закона по отношению к преступнику избавит Морти от бесконечной боли, которую придётся пережить вновь?Ты отчаянно ищешь спасение.
В свои шестнадцать он не был невинным ангелочком, понятия не имеющим, что такое секс. Он не хотел отношений. Он не нуждался в физическом удовольствии, в повышении самооценки или ощущении контроля над кем-то… Он хотел переспать с кем-то просто ради того, чтобы дать своему мозгу понять: секс не является насилием. Секс — это не боль в ушибленных о грязный кафель коленках и не обездвиженные за спиной руки, это не дико колотящееся сердце, которое, кажется, сейчас выпрыгнет из груди от страха, и не солёная кровь, текущая по разбитому в мясо лицу.…
От Джессики пахло сладостью мёда и едва уловимой свежестью стирального порошка. Она прижималась к Морти всем телом, подавалась навстречу поцелуям, осторожно перебирая пальцами шелковистые пряди его волос. Она была мягкой, нежной… Бесконечно тёплой и абсолютно безопасной. На её губах играла улыбка, от которой у Морти таяло сердце. В синеве её глаз не виднелась похоть — лишь ласковые смешинки растворялись в водовороте зарождающейся между ними страсти. Морти расстёгивал школьную рубашку Джессики неторопливо, аккуратно, наслаждаясь каждой секундой этого единения, этого странного тепла, обусловленного отнюдь не физической близостью. Он гладил её мягкую кожу, покрывая украшенные веснушками плечи девушки осторожными поцелуями. Он не смог сдержать резкий выдох, когда бюстгальтер одноклассницы расстегнулся под его пальцами… А затем рыжеволосая красавица прикоснулась к его шее чуть ниже подбородка, и Морти словно током шибануло. Холод грязного кафеля. Металлический привкус крови на языке. Чужие руки, сжимающие его горло. Слёзы, из-за которых все расплывается перед глазами. Собственные жалкие всхлипы, сдерживать которые больше невозможно. Отвратительная боль, обжигающая неестественно вывернутое плечо и заломленную за спину руку.Ты узнаёшь, что незначительная с первого взгляда мелочь может вернуть в прошлое.
Из этого транса болезненных воспоминаний Морти вывело прикосновение к щеке. Джессика смотрела на него с непониманием и едва уловимой паникой в глазах. — Ты… Ты… Ты плачешь? В теле не осталось ни намёка на прежнее будоражащее кровь возбуждение — лишь сжимающий сердце страх, от которого дрожали руки и всё внутри леденело. — П-прости… Морти резко отпрянул от девушки, сглатывая ставшую омерзительно-вязкой слюну и отводя взгляд от обнажённого женского тела. То, что минуту назад казалось таким привлекательным, внезапно превратилось в олицетворение грязи и близкого к преступлению разврата. Джессика, видимо, что-то почувствовала, заметила неладное в его прерывистом дыхании, в едва заметно подрагивающих плечах, в том, как Морти запустил руку в собственные волосы, дёргая пряди до боли. Она ничего не сказала — лишь тихо вздохнула, поднимаясь с постели и подхватывая упавшую на пол одежду.У тебя возникают серьезные проблемы в личной жизни. Что победит — врождённая тяга к человеческому теплу или засевший в душе страх, вызванный пережитой травмой?
Рик ворвался в его комнату без предупреждения. Ничего нового. — Хэй, Морти! Неужели… Кхе-кхе… Дружок тебя подвел? Рыжая с буферами выглядела так, будто познала всё разочарование мира… Морти не обратил никакого внимания на очередную порцию подъебов, даже не повернулся в сторону деда. Поняв, что ожидаемой реакции не последует, Санчез замолк, а затем уловил тихий всхлип внука и заметно помрачнел. — Морти? — голос мужчины теперь звучал намного серьёзнее, чем минуту назад. Осторожно закрыв за собой дверь, Рик прошёл к кровати, помялся пару секунд, но всё-таки решился и присел возле внука, опираясь ладонями на жестковатый матрас. Ощутив чужое присутствие рядом, Морти прикрыл глаза рукой и рвано вздохнул, пытаясь собраться наконец с мыслями и взять эмоции под контроль. Его по-прежнему трясло — не то из-за вспыхнувшего с новой силой страха, не то из-за расстёгнутой силами Джессики рубашки… Прикосновение к плечу оказалось неожиданным. Шатен и пискнуть не успел, как его сгребли в немного небрежные, но такие родные объятия, попутно пару раз хлопнув по спине. — Не волнуйся ты, мелочь пузатая. Такое случается с мужчинами… Примерно в десяти процентах случаев. Морти фыркнул, а затем издал что-то средние между смешком и всхлипом, прижимаясь разгорячённым лбом к плечу Санчеза. — Нахуй еблю, Рик… Мне плохо совсем не из-за этого. И он вновь шмыгнул заложенным носом, закрывая глаза и с трудом сдерживая желание позорно, совсем по-детски разреветься. Ученый погладил его по волосам — почти так же, как и Джессика, но одновременно с этим совсем, совсем иначе. — Я знаю, Морти. Я знаю, — Рик вздохнул, а затем тихо, на грани слышимости шепнул: — Ты ни в чем не виноват. Обещаю, всё будет хорошо.Ты находишь человека, который становится единственным островком стабильности в происходящем вокруг хаосе. Эта любовь нездорова и хрупка, но очередное предательство станет концом всего. Твоя жизнь теперь в чужих руках. Сможет ли он спасти тебя от бесконечной борьбы с собственным разумом?