Воронежское солнце среди питерских туч

      Санкт-Петербург приветствовал его редким лучом солнца сквозь серые низко нависшие над городом облака. Мужчина в драных джинсах и растянутой толстовке затянулся очередной сигаретой, смотря на небо сквозь стекла дорогих очков. Из бара по соседству слышались крики толпы и приглушенные биты очередного рэп-баттла, вырывая Арсения из меланхоличных мыслей о смысле, его такой вроде бы распланированной, но остающейся непредсказуемой, жизни. Вот и сейчас, в тщательно выстроенный график гастролей и корпоративов, весенним свежим ветерком играючи ворвался он —начинающий ведущий, талантливый импровизатор и его персональное солнце — Антон Любитель Спонтанных Решений Шастун.       Из-за внезапного утреннего звонка этого долговязого чуда Арсению теперь спустя четыре часа — в одиннадцать утра своего законного выходного приходится стоять на задворках торгового центра «Галерея» и курить третью сигарету, проклиная все на свете. Мужчина не обошел стороной, ни сбившееся время на последней модели эппл вотчей, ни отсутствие пробок на дорогах, которые позволили ему приехать за час до прибытия заветного «Сапсана». Именно поэтому он на протяжении более получаса слонялся по территории бывших складов Северного общества, подмечая как ушлые предприниматели постепенно создают на месте мрачной промзоны торгово-развлекательную площадку, устроив в стареньких корпусах из красного кирпича бары, кафе и магазины разной направленности.       Устав бесцельно бродить между корпусов и разглядывать разномастные вывески на обновлённых фасадах стареньких домишек мужчина встал у небольшой, в несколько ступенек, лесенки, ведущей вниз к парковочной зоне. Впереди возвышался серой тушей торговый центр, чуть правее от которого можно было видеть за забором крышу вокзала и слышать шум поездов. Достав из заднего кармана джинсов новенький айфон в цветастом чехле Арсений в который раз посмотрел на время, тянущееся старой астматичной улиткой. Экран телефона как на зло светил цифрами, говорящими, что с прошлой проверки прошло до смешного мало времени. Прибытие поезда ожидалось только через тридцать семь минут.       Убедившись в отсутствии новых сообщений, мужчина привычным движением убрал телефон обратно, сделав очередную затяжку. В голове роился ворох беспокойных мыслей, ожидание никогда не было простым для Попова, он был человеком действия, вся его жизнь это постоянный бег наперегонки со временем: кастинги, концерты, корпоративы. Всё сливалось для импровизатора в одну полосу мелькающих кадрами кинопленки событий. Он не любил останавливаться, он боялся это делать, если было бы возможно, мужчина жил бы в режиме нон-стоп, ведь каждый раз во время вынужденной остановки его погребала под собой лавина противоречивых мыслей и порождаемых ими эмоций. В такие моменты Арсений, казалось, замирал, смотря расфокусированным взглядом куда-то в пустоту мимо людей и домов, прибывая где-то далеко в тех местах куда нет дороги простому человеку, где правят бал причудливые тени и яркие сгустки лунного света, отраженные от поверхности речной воды. Шастун любил называть такие моменты «подвисами», шутил, что вся проблема в старой операционной системе и смеясь предлагал Арсению обновить винду.       Улыбнувшись внезапно всплывшему в памяти воспоминанию, мужчина тряхнул головой, будто отгоняя назойливые мысли и приводя их в какое-то подобие порядка. Затянувшись, было в очередной раз и почувствовав на языке неприятную горечь, Попов всë же перевел взгляд с урбанистического пейзажа на доживающую свои последние секунды сигарету. Ленивый огонëк медленно доедал последние песчинки табака, критически близко приблизившись к изрядно пожëванному фильтру и тонким пальцам, аккуратно обхватывающим останки многострадальной сигареты. Тихо чертыхнувшись, Арсений затушил практически погасший бычок о серый потрескавшийся бортик старой урны, стоящей рядом с лесенкой. Видавшая многое на своем веку урна безропотно приняла его в свои недра.       В очередной раз взглянув на экран телефона и решив, что стоит начать двигаться по направлению к вокзалу, мужчина медленно спустился по лестнице, направляясь к шлагбауму у входа на парковку. Его путь лежал сквозь немногочисленные ряды машин к мрачного вида проходу, выходящему аккурат на Лиговский проспект, по которому непрекращающимся потоком ездили разномастные машины. Резко окунувшись в оживленное движение улицы, Арсений поморщился от громких звуков, доносящихся отовсюду и накинув на голову серый капюшон толстовки, поспешил влиться в живой ручей из пешеходов, снующих туда-сюда. Чем ближе становилось здание Московского вокзала, тем больше становилось количество людей, превращая в итоге ручей в полноводную реку.       Промоутеры с листовками, уличные артисты, люди, спешащие на вокзал и выходящие из него — все смешалось в единую разношёрстную массу, где-то поблизости сновали щуплые парни-карманники с бегающими водянистыми глазками, чётким отточенным движением руки лишающие незадачливых прохожих телефонов и кошельков. Один из таких как раз следовал за Арсением в попытке заполучить в свои цепкие лапки новенький айфон, игриво поблëскивающий из заднего кармана модных дизайнерских джинсов. Будто издеваясь над карманником Попов маячил где-то впереди, ловко лавируя среди людского потока, не подпуская парнишку ближе к его намеченной цели, тем самым, не давая местному умельцу продемонстрировать свое мастерство. Поравнявшись с центральным входом на вокзал, Арсений юркнул внутрь, чудом не налетев на закрывающуюся тяжелую деревянную дверь, окончательно исчезая из поля зрения неудачливого карманника и вынуждая его выискивать себе новую менее удачливую жертву.       Отстояв очередь, Арсений приблизился к металлодетектору, выкладывая из карманов телефон и связки ключей от машины и квартиры, звякнувшие брелоками о поверхность небольшого столика сбоку от рамки. Пройдя серые ворота с мигающими зелёными огоньками по бокам, Попов торопливо распихал ключи по карманам и устремил внимательный взгляд голубых глаз в горящий экран телефона, оповещающего о новом полученном сообщении. С легкой улыбкой на искусанных губах мужчина читал немногочисленные чёрные строчки сообщения, сулящие скорую встречу с его персональным лопоухим солнцем, лучи улыбки которого отогревали самые дальние уголки истосковавшейся души.       Сверившись с текстом сообщения мужчина направился к большому чёрному прямоугольнику табло, игнорируя многочисленных людей. Часть из них спешила к платформам, другие же спешили к выходу. Просторный зал ожидания с бюстом основателя города, расположенным на почетном месте со схемой многочисленных разветвленных линий железнодорожного полотна на стенах, вызывал у Арсения смешанные чувства. Он вспоминал свой первый приезд в Питер, тогда много лет назад у него еле-еле хватило денег на билет в плацкарт. Тогда его ждала долгая дорога в ужасных условиях старого вагона. Мужчина до сих пор помнил, то пронизывающее ощущение, которое оставлял ветер, гуляющий сквозь потрескавшуюся от времени деревянную раму окна. Соседи по вагону тогда тоже подобрались не самые приятные, среди них встречались и молодые мамочки с грудными младенцами, которые постоянно ревели на одной ноте, и бывшие сидельцы, недавно выпущенные на волю и не привыкшие к реалиям свободной жизни вне стен тюрьмы. Тогда в тот далёкий пасмурный день этот большой холл старого вокзала, на тот момент переживавший не лучшие времена, поразил Арсения своей особой атмосферой. Под крышей зала ожидания постоянно шла борьба между размеренным спокойствием и неуправляемой энергией, всюду несущей за собой хаос. Именно здесь, как казалось Арсению, эти две противоположные силы находились в непостижимом равновесии, создавая свою уникальную атмосферу, которую ничто не могло нарушить.       Пройдя здание вокзала насквозь мужчина оказался у железнодорожных путей, поспешно выискивая нужный номер платформы, вдали послышался протяжный гудок пребывающего поезда, вспугнувший парочку молоденьких голубей, расположившихся на информационном столбе. Отыскав нужный, но пока ещё пустующий железнодорожный путь, мужчина, не торопясь двинулся вглубь платформы, примерно представляя, где остановится нужный ему вагон. Из-за поворота блеснули стëкла электропоезда, а следом стремительно начал проступать силуэт новенького серого «Сапсана».       Постепенно платформа начала заполняться встречающими и пассажирами, спешащими занять свое место в составе, стоящем на соседних путях. Дабы не мешать людям бежать по одним, им только ведомым делам и избежать нежелательных столкновений, Арсений подошёл ближе к противоположному краю платформы. Подъезжающий поезд, постепенно замедлял своё движение до полной остановки, он всецело захватил всё внимание Попова, гипнотизировавшего двери заветного вагона. Отойдя подальше от края и засунув озябшие руки поглубже в карманы джинсов, с накинутым на голову капюшоном толстовки мужчина наблюдал как двери вагонов открылись, и первые пассажиры выходили из поезда. Поправив очки в чёрной модной оправе, Арсений поëжился, немного сутулясь переминаясь в нетерпении, в каждом лице выходящего из вагона человека выискивая знакомые до малейшей родинки черты.       Когда поток пассажиров, спешащих покинуть вагон, практически иссяк, в проëме дверей возникла высокая тощая фигура, кутающаяся в черную стëганую куртку со спортивной сумкой на плече и катящая за собой небольшой чемодан. Крупные солнечные очки на голове служили ободком для непослушных каштановых вихров. Лучезарно улыбнувшись проводнице и перекинувшись с ней парой слов, молодой человек сошёл на платформу, катя за собой чемодан, и начал оглядываться, выискивая кого-то в изрядно поредевшей толпе.       — Кого-то ищите? — окликнул вихрастого парня Арсений, насмешливо сверкая своими голубыми глазами за линзами очков и чувствуя касания пронизывающего питерского ветра через ткань толстовки.        Услышав за спиной знакомый голос, молодой человек резко развернулся, при виде Попова на его губах заиграла широкая искренняя улыбка. Пассажиры и встречающие, проходившие мимо стали свидетелями того, как какой-то долговязый парнишка в модной куртке и черных мешковатых штанах резко рванул к молодому мужчине, зябко ёжащемуся под порывами весеннего ветра, и заключил его в крепкие объятья, бросив где-то на пол пути свои чемодан и сумку.       — Смотри — настоящие братья, как соскучились после долгой разлуки, — умиленно прошамкала пожилая женщина, тяжело опираясь на серый алюминиевый костыль.       Низенькая согбенная старушка, неловко семенящая рядом, подслеповато щурясь взглянула в ту сторону, куда указывала ей подруга.              — Кажись, я где-то видела этого шпаловидного, — неуверенно проскрипела старушка.              — Ты сослепу всех где-то видела, — беззлобно хохотнула её собеседница, проворно хромая к купейному вагону поезда Санкт-Петербург-Москва.       — И все же мне кажется, что паренëк какой-то смутно знакомый, — пробурчала бабушка, стараясь поспеть за своей товаркой.       В это время Арсений безуспешно пытался вывернуться из крепких объятий своего персонального чуда, прерывисто бормоча:       — Шаст, ну ты чё, люди смотрят, узнают ещё. Стас нам головы поотрывает, — в конце концов сумев вырваться из хватки Антона, Попов одёрнул подрагивающими длинными пальцами задравшуюся толстовку, оголившую полоску светлой кожи с россыпью темных родинок, параллельно хватаясь рукой за съехавшие вбок очки, в безуспешной попытке скрыть смущение.              — Ой, честно, похуй, я так заебался дистанцию держать и месяцами с тобой не видеться, что срать я хотел на Стасяна и его конспирацию, — отмахнулся парень, снова притягивая Арсения в объятья и запуская свои руки под толстовку Попова, мысленно отмечая холод кожи под пальцами.       Мужчина тяжело вздохнул, смиряясь с перспективой выслушивать многословную лекцию их продюсера на тему пропаганды гомосексуализма в отдельно взятом шоу. Попов обвил руками неугомонного парня в ответ и запрокинув голову наверх, начал рассматривать лицо напротив.       — Стой охальник! — вдруг послушался громкий возглас за спинами парней, от неожиданности они отлетели на несколько шагов друг от друга и обернулись в сторону возгласа.       Обернувшись они увидели старушку, трясущую алюминиевым костылем в сторону проворно удирающего с цветастой котомкой парнишки гоповатого вида. Быстро сориентировавшись молодой проводник, стоявший неподалеку от пострадавшей, помчался следом за удаляющимся злоумышленником.       Не растерявшись Арсений проворно сделал подсечку бегуну, стремительно несущемуся в их с Антоном сторону. Споткнувшись, незадачливый вор растянулся на платформе, выронив украденную котомку. Неравнодушные пассажиры и провожающие обступили воришку, не давая ему и шанса скрыться безнаказанным. Какой-то крупный бритоголовый мужчина в чёрной кожанке взял валяющуюся рядом украденную котомку и, аккуратно отряхнув от пыли, поспешил вернуть пожилой женщине, проворно хромающей навстречу. За ней семенила вторая старушка, бурча что-то о невезении и уровне бандитизма в СССР.       Не желая быть узнанным, Арсений, взяв за руку свое лопоухое чудо, потащил его в сторону брошенных в порыве неудержимой радости Шастуновских вещей. Антон вздрогнул от неожиданного прикосновения ледяных подрагивающих пальцев к чувствительному не скрытому многочисленными браслетами запястью, всё же позволяя Арсению буквально отбуксировать себя к сиротливо лежащей на перроне сумке и стоящему чуть поодаль от нее чемодану. Остановившись рядом с вещами, Антон все же не выдержал:       — Арс, скажи мне ты долбоёб или да? — досадливо бросил Шастун, перехватывая чужую руку, аккуратно дотрагиваясь до ледяных пальцев совершенно продрогшего Арсения.       — Мне, конечно, приятно видеть тебя в моей толстовке, но ты бы мог куртку надеть или одно из твоих модных пальто, Господи, Арс, да у тебя этих курток, тренчей и прочей хуеты полхаты, а ты как маленький в толстовке на голое тело рассекаешь. На дворе не май месяц, заболеешь же, — на последних словах голос Антона смягчился, между бровей за время возмущенного монолога проступила небольшая складочка, выдавая его обеспокоенность состоянием Попова.       — Да все в порядке, не холодно мне. Тут всего пара шагов по улице-то, машину на подземной парковке галёрки оставил, так что не драматизируй, а то хуже моей маменьки, право слово. Давай чемодан, путешественник, — улыбнулся Арс, делая ударение на последнем слове, пытаясь съехать с неудобной темы, не желая признаваться в собственной рассеянности.       — И вообще, я, между прочим, только что помог вора поймать, бедную старушку считай спас, а мне вместо награды и благодарностей одни упреки. Где в этом мире справедливость? — наигранно-патетически вопрошал он, возводя очи горе.       — Хорош страдать, герой. Ты, конечно, молодец, что быстро сообразил и бабке помог. Надеюсь, нас реально не запалили, а то матка нашего улья в кепке реально нам пизды пропишет, не только ментальной, но и реальной, — ответил Антон, тепло взглянув на мужчину, доставая из кармана электронную сигарету.       Лучики морщинок разошлись от уголков его небесно-голубых глаз, дублируя неуверенную улыбку, тронувшую губы Попова. Многочисленные роящиеся в голове мужчины мысли отступили на второй план, притихли пригретые лучами личного Арсениного солнца, так внезапно осветившего своим присутствием редкий выходной.       — Пойдем, ты, наверное, голодный с дороги, — Арс обвёл внимательным взглядом долговязую фигуру Антона, подмечая темные круги под глазами, осунувшееся лицо, и, казалось бы, более мешковатую чем обычно одежду.       — Да не, я в дороге поел, не кипишуй, — отмахнулся Шаст, делая затяжку, заметив обеспокоенный взгляд Арса, который выглядел не лучше. Трёхдневная щетина, осунувшееся лицо, воспаленные покрасневшие глаза за линзами до боли знакомых очков, все это вызывало у Антона сильное беспокойство состоянием питерского чудака.       — Знаю я твое «поел», небось опять батончик какой-то заглотил, энергетиком запил, да никотином шлифанул, -проворчал Арсений, хмурясь какому-то воспоминанию.       — Ладно, путешественник, поехали домой, — взяв ручку небольшого черного чемодана, Попов направился к выходу с платформы, заставляя проворно крутиться маленькие пластиковые колесики. Шаст поспешил за Арсением, забрасывая на плечо спортивную сумку, убирая в нее электронную сигарету.