***
Добрался до места я быстро. Пробежавшись взглядом по шкафам и ящикам с различными ЭПОС-ами, я лишь покачал головой. Было несколько обидно признавать, что я смогу эффективно использовать лишь снаряжение среднего уровня. Впрочем, Анжеле незачем мне врать, да и не с чего мне сомневаться в её оценке. Всё же я лишь управляющий — белый воротничок, если угодно. Я не то что с аномалиями не работал, я даже зарядку не помню, когда в последний раз делал. Надо будет это как-нибудь исправить, кстати. Дойдя до нужной стойки, я в очередной раз убедился в правоте моей помощницы: «Жизнь сорвиголовы», а именно так называлось оружие от Доспехов Самурая, мне понравилась. Многочисленные катаны в простых ножнах приковывали моё внимание куда сильнее чем остальное оружие пусть даже и уровня Алеф. Да уж, а я и не думал, что так впечатлился восточной культурой в своё время. А может дело было в том, что они хотя бы выглядели, как настоящее оружие, а не цветастые игрушки, в отличие от примерно половины нашего арсенала. Проведя рукой по рукоятям, я отметил, что все они чувствовались немного по разному, хоть и довольно похоже. Странно, разве они не должны быть идентичными? Списав этот момент на нюансы производства ЭПОС-а, я вытянул из ножен катану, которая понравилась мне больше всего. Её длинный клинок имел волнообразный рисунок, лезвие было слегка изогнутым и выглядело довольно острым. В оружии преобладал чёрный, либо же тёмно-серый цвет, исключая разве что небольшой красный орнамент на том месте, где должна была быть гарда. Да уж, думал она будет выглядеть… по-древнее что ли? Она выглядит вполне уместно в том времени, где я оказался, но вот с аномалией, благодаря которой катану удалось произвести, решительно не сочетается. Убрав меч обратно в ножны, я вытащил их из стойки и собирался было накинуть их себе на спину, как обратил внимание на прикреплённый инвентарный номер. Который порадовал меня множеством нулей и одиноко стоящей в конце единицей: самое первое извлечённое из аномалии орудие, однако. Похоже, мой внутренний начальник всё же начинает на меня влиять, того и гляди начну позолоту на кружку и унитаз требовать. Усмехнувшись собственной нехитрой шутке, я направился к стойкам с бронёй, без труда найдя нужную. Вот только то, что я увидел, меня не особо впечатлило. Может это из-за того, что уровнем доспех был пониже, чем катана, а может из-за абсурдной комбинации делового костюма и древнего доспеха. И почему вообще у нас в каждый доспех пытаются запихнуть галстук и пиджак? Очередная тайна, ответ на которую я узнаю не раньше, чем доберусь до глубинных этажей комплекса. Продолжая рассматривать свой будущий наряд, я пришёл к выводу, что он мне банально мал. Причем размеров на десять. И верно, средний агент же куда как меньше меня, так что всё логично. Но я всё же не смог отогнать ассоциации со школьным театром и младшими драмкружками. На всякий случай я щёлкнул пальцем по нагруднику и облегчённо выдохнул, услышав звон метала. По-крайней мере, это не бумага или пластик. Ещё немного поразмышляв, я решил что оно того не стоит. Вряд ли доспех такого уровня сможет хоть сколько-нибудь серьёзно противостоять атакам Гебуры. Да и мои движения он определённо будет сковывать. Я, конечно, слышал, что ЭПОС броня подстраивается под носителя, но всё же сомневался, что настолько. Да и мне сперва нужно будет как-то в неё влезть. В итоге, я отказался от защитного снаряжения. Всё, что поприличнее, я не смогу эффективно использовать, да и не хотелось бы посреди боя быть переваренным собственным доспехом. А то, что попроще, не могло обеспечить достойной защиты, так что смысла в нём я не видел. Перед тем идти на выход, я немного обработал свою одежду. Чутка распорол рукава рубашки, чтобы были свободнее; подрезал штанины, которые были длинноваты. Делал я всё это катаной — неудобно, но хоть к весу привыкну. От лабораторного халата я же и вовсе избавился, выкинув его в какой-то угол. С туфлями я заморачиваться не стал: вряд ли я найду где-то здесь обувь лучше, а босиком сражаться как-то не хочется. Времени у меня было достаточно, а потому я не стал спешить и вышел в зону содержания в одной из комнат отдела контроля, после чего прогулочным шагом направился в нужную сторону. Н-да и чего это меня опять на приключения потянуло? Впрочем, какая уж теперь разница, назвался груздем — полезай в короб. Думаю, в скором времени мне предстоит увлекательный разговор с Анжелой. И ведь мне даже сказать ей толком нечего: если размышлять рационально, то мои действия действительно не оправданы. Вернувшись, стоит ожидать форменной головомойки. Может научить её бить посуду? Пусть спускает стресс, главное чтобы не об меня. А вот если мне суждено пасть в бою, то даже не знаю. Можно было бы предположить, что она продолжит прилежно отыгрывать свою роль и всё будет как обычно. Вот только за этот цикл я, кажется, дошёл до критической отметки своего влияния на её психику. На это наложилось как то, что он, пока что, самый длинный из пройденных мной, так и то, что в нём я впервые разблокировал воспоминания «А». Не удивлюсь, если она возьмёт меня за грудки после первого же подтверждения того, что я это я. А то и вовсе вломится в мою комнату в первые пять и минут и прямо выскажет всё, что обо мне думает. Сценка будет та ещё. По дороге мне попадались самые разные личности: агенты, клерки, даже несколько сефир. Большинство из них задавали мне какие-то вопросы, многие протестовали моей затее, а некоторые, в число которых затесалась и парочка особо смелых клерков, и вовсе пытались меня задержать; без применения силы, к счастью. Но, как я уже успел выяснить, в этом комплексе остановить целеустремлённо идущего человека практически невозможно, а потому все их усилия были тщетны. Вскоре я шёл по коридорам в полном одиночестве. Было ли это результатом бесперспективности общения со мной в текущем состоянии, моего угрожающего внешнего вида и хмурой морды или того, что Анжела завалила всех работой, я не знал. С каждым шагом мыслей в голове становилось всё меньше, а ноги двигались сами по себе. В какой-то момент я обнаружил себя напротив камеры содержания Доспехов Самурая. Не знаю точно, зачем я подошёл к окну и заглянул в него. Внутри я не увидел ничего неожиданного: тот самый доспех, который, вопреки его собственному названию, ветхим назвать язык не поворачивался. Всё та же отломанная правая «рука», всё та же причудливая костяная галка на шлеме. И красный цветок сакуры во весь нагрудник. Ничего неожиданного. Странно, впрочем, что внутри никто не работает. Неужели Анжела не справляется? Возможно, не стоило оставлять её одну. Хотя, да что я такое несу? Наверняка она сейчас просто оптимизирует процесс добычи энергии или готовится к проблемным перегревам, разгоняя персонал по опасным участкам. Броня-то сбегать не умеет, так что здесь и не нужен никто. Она справится. Да, определённо. Но что-то в этой сцене всё ещё не отпускало меня. Что-то не сходилось, чего-то не доставало этой броне. Вскоре, я вспомнил, что во тьме шлема должен был гореть глаз голубого пламени. Вот только я его не видел. Причём, что сейчас, что на мониторах моего офиса. Непонятно, может он только вблизи и без препятствий виден? Ни о чём особо не думая, я нажал на кнопку у двери, и та, к моему удивлению, послушно открылась. Стоило мне зайти внутрь, как вход тут же закрылся, отсекая меня от остального комплекса. Похоже, я оказался прав в своей догадке. Оказавшись внутри, я тут же почувствовал внимание направленное на меня. И под шлемом действительно виднелась какая-то точка, но не более. С опозданием до меня дошло, что я залез в камеру к аномалии без подготовки и защитного снаряжение. Это, однако, не вызвало у меня ни страха, ни волнения. Лишь вопрос: а дальше-то что? Решив воспользоваться случаем, я принялся рассматривать доспех поближе. Когда ещё я смогу подобраться так близко к активной аномалии? На его поверхности не было видно ни пыли, ни ржавчины. Очевидно, что отправляемые сюда агенты хорошо делают своё дело. Впрочем, не было видно и следов от боевых повреждений, что было куда как удивительнее: всё же история у этой брони довольно богатая. Хотя, может, это просто фильтр восприятия скрывает от меня столь мелкие детали. Поглазев на доспех ещё какое-то время, я пришёл к выводу, что он был мне впору. Даже проскочила мыслишка надеть его, но я быстро её отбросил. Броня притягивающая неприятности мне не нужна. Да и проблем своей помощнице я и так уже сегодня достаточно создал. В последний раз перед уходом взглянув туда, где горел глаз, я зачем-то решил высказать свой начальственный вердикт. Ну да, мне же просто необходимо донести этому олицетворению человеческих страхов своё мнение. Усмехнувшись, я начал: — Забавно. В моей власти находится столь достойный экземпляр брони, вот только в предстоящем мне бою не на жизнь, а на смерть, ты будешь абсолютно бесполезен. Как и в любом другом, собственно. Похоже, тебе самое место на музейной полке, откуда мы тебя и вытащили. А о былых днях боевой славы тебе остаётся лишь горестно вспоминать. Ответом мне стал лишь усилившийся поток внимания, да чуть более ярко разгоревшийся пламенем глаз. Ни атак, ни попытки обезглавливания такого грубого меня не последовало. Даже как-то скучно. В любом случае, здесь мне больше делать нечего. Я и так уже прилично оттянул выполнение своей задачи — пора бы и честь знать. Из камеры я вышел спокойно. Ничто не напоминало о том, что я только что нарушил дюжину-другую правил. Сам я по этому поводу тоже ничего не чувствовал. Было уже как-то пофиг и на последствия, и на нотации, которые мне потом однозначно будут читать. Что-то насвистывая себе под нос, я наконец продолжил свой путь в дисциплинарный отдел, и лишь прохладный ветерок, крутящийся вокруг моей головы, был моим спутников. Хм, ветерок? Вентиляция сбоит, видимо. Спустя пару коридоров я наконец услышал гул, который ожидал. Нет, не звук активации протокола ТТ2: тот звучал совершенно иначе. Это был гул, который производила потерявшая контроль над собой сефира. То, что на мониторах моего офиса выглядело как хаотично появляющиеся надписи, в самом комплексе было выражено такими звуковыми аномалиями. Если верить Анжеле и показаниям участвовавших в предыдущих подавлениях агентов, то в нём можно было услышать многое: отдельные фразы, осмысленные и не очень; различные стоны, плач и крики; иногда даже слышались ритм или музыка. И чем дальше заходило подавление, тем интенсивнее и насыщеннее становился гул. На пару с прочими проявляемыми эффектами, это постепенно превращало всю зону содержания в концертный зал имени агонизирующей сефиры. К счастью, единственным воздействием этой мелодии на персонал были подпорченные нервы, но не более. Впрочем, гул, который я услышал, смог меня удивить. Вместо чего-то агрессивного и выражающего жгучую ярость и ненависть к аномалиям и корпорации, я услышал нечто задумчивое и в то же время весьма чёткое. Краем сознания я ловил философские и насущные вопросы, содержания которых, впрочем, я понять не мог. Они задавались спокойным, уверенным тоном, который не нёс в себе ярких эмоций. Я бы даже сказал, что он был несколько апатичен. Всё это сопровождалось размеренным ритмом, который навевал ощущение неизбежности и одновременно с тем вселял решимость. Словом, всё это, мягко говоря, не соответствовало Гебуре и её текущему состоянию, что было довольно странно. Вот только стоило мне приблизиться к моей цели на расстояние одного коридора, как я понял причину моих сомнений. Источником этого гула не была Гебура. Как я это понял? Очень просто: я услышал другой набор звуков, который уже вполне вписывался в мои ожидания. Хаотичный перестук ударов оружием об оружие. Слабые стоны умирающих, обезумевшие крики сражающихся, рыки и смех вырвавшихся на волю аномалий, некоторых из которых я даже распознал. И посреди разверзшегося ада властвовал низкий женский голос, который был полон злобы и ярости ко всему окружающему. Мне не удалось защитить это место, так что мне ещё осталось? Растворяющая тело ненависть, что следует за мной, пробуждает меня ото сна. Я, Красный Туман, вернулась, выйдя из океана боли. И это место будет уничтожено моими руками. Странно, но я не испытал страха от её слов. Скорее, я проникся сочувствием к её нелёгкой судьбе. Видимо, я окончательно сошёл с ума, раз иду прямо в лапы к одной из самых опасных сущностей этого комплекса, при этом имея в голове лишь посторонние мысли, никак не связанные с грядущим боем. Вместо этого я думал о том, кому принадлежал первый гул, который я услышал. Вроде бы с катушек сегодня слетела только одна сефира, Анжела далековато, да и не подходит он ей, а сотрудники и аномалии его издавать, насколько мне известно, не могут. В добавок к этому гул, за время моего движения, ни капли не изменился в интенсивности. Это что, он от меня исходит что ли? Словно вторя моим мыслям, гул выделил несколько фраз, которые я смог осознать. Что есть смерть в лабиринте построенном из временной петли? К чему испытывать страх, если всё в любом случае бессмысленно? Почему я должен жить не своей жизнью и расплачиваться за чужие грехи? Как же я устал… В иной ситуации я бы даже удивился, но сейчас мне было всё равно. Похоже, Анжела получила ещё один аргумент в список своих подозрений. Разберусь с этим позже, если доживу, конечно. Интересно, что два гула не перебивали и не подавляли друг друга. Наоборот: чем ближе я подходил к двери зала, где сейчас находится Гебура, тем ближе они становились, будто пытаясь стать одним целым. Надеюсь с ними не получится как с амулетами Инь и Янь. Не хотелось бы, спасая это место, случайно его угробить. С такими мыслями я дошёл до конца коридора, открыл дверь и вошёл в неё. Моему взору открылся верхний зал дисциплинарного отдела. Он был довольно просторным, выполненным в индустриальном стиле, а преобладающими цветами были тёмно-красный с чёрным. В его центре, спиной ко мне стояла Гебура облачённая в облегающую тело броню, в её руках покоились крест и булава от Паучьей Матки. Услышав звук закрывающейся двери, она усмехнулась. — А я уж было подумала, что про меня все забыли. Неужели этот трус всё же соизволил отреагировать на мои действия? — она обернулась и тут же осеклась. Её лицо было скрыто сплошным серым шлемом, который был покрыт странными геометрическими узорами. Похоже, она не ожидала увидеть тут меня. — Забудешь тут про тебя, учитывая, что ты устроила, — я покачал головой, неспешно подходя ближе к ней. — Управляющий, — выплюнула она, — Если вы пришли вымаливать моё прощение стоя на коленях, то вы опоздали. Решение принято, а воля моя нерушима. — О нет, что ты, — я улыбнулся. — Я пришёл поставить тебя на место. Ты забыла о своих непосредственных служебных обязанностях, чем создала огромное количество проблем для нашей славной корпорации. Много людей погибло. — Люди здесь умирают в любом случае, — мы начали кружить напротив друг друга держа дистанцию. — И вы действительно думаете, что трус вроде вас сможет остановить меня? — её голос был полон презрения. — Как знать? Быть может, для тебя это — ровно то, что нужно, — лёгким движением руки я достал свой клинок из ножен и встал в стойку. — Ха! Готова поспорить это первый раз, когда вы держите оружие в руках. Позвольте продемонстрировать вам истинную мощь ЭПОС-а, — она крутанула свои булавы в руках и остановилась, словно тигр, готовящийся к прыжку. — Потанцуем, — стоило этому слову сорваться с моих губ, как два гула слились окончательно. Все посторонние звуки исчезли, негромкие голоса перешли на крик, а музыка наполнилась энергией битвы, став намного быстрее. Память разбита, вся правда зарыта, Забыл даже имя своё! Гебура бросилась на меня, преодолев десяток метров за долю секунды. На меня обрушился град ударов, которые она наносила с разных направлений, не собираясь давать мне продыху. Но всё же она не преуспела. Её оружие было слабее и короче моего, а потому у меня была возможность как сдерживать её удары, так и контратаковать с безопасной дистанции. Конечно, она была куда опытнее меня, а с силой я и вовсе не мог тягаться, но механическое тело, со всеми его особенностями, скорее мешало ей, чем помогало. Было видно, что она привыкла двигаться быстрее. Из-за этого бой был похож на эдакие кошки-мышки. Она пыталась сократить дистанцию и загнать меня в угол, а я старался ей этого не позволить. После очередного обмена ударами, она снова бросилась на меня. Но вместо того, чтобы уходить назад или в сторону, я бросился вперёд и прошёл под замахом её руки. Она и в обычном состоянии была на голову выше меня. А в нынешнем доспехе и вовсе возвышалась надо мной, словно гора, что хоть и значительно компенсировало длину её оружия, но, в то же время, открывало мне возможности вроде этой. Во время движения я полоснул её клинком по рёбрам, но это была царапина, не более. Впрочем, первое очко было за мной. Тут же мне пришлось уходить в сторону, чтобы не быть огретым крестом: Гебура сумела почти мгновенно остановится и в развороте нанести булавой удар по тому месту, где был я мгновение назад. После ещё нескольких хаотичных обменов ударами мы вновь остановились напротив друг друга. Задержавшись на мне взглядом, она повесила булавы на пояс, после чего откуда-то достала богато украшенную золотую перчатку. Нехорошо. — Ты куда-то собралась? Я всё ещё здесь и никуда тебя не отпускал, Гебура! — скрытая сила этой перчатки позволяла ей открывать порталы связывающие случайные места комплекса, после чего проносится по ним, аки грузовой поезд, снося всё на своём пути. Завидую, мои агенты так не умеют. Провокация сработала: вместо того, чтобы надеть перчатку на руку и начать бежать, она попросту швырнула её в меня с огромной скоростью. Едва отведя голову и торс с траектории полёта, я рефлекторно обернулся, чтобы увидеть исчезающий круг портала. После этого пришлось отпрыгивать в сторону от падающей метеором сверху перчатки. Которая тут же исчезла в портале на полу, лишь для того чтобы снова вылететь с другой стороны. Что нынче за время? Зачем несу бремя? Стою без ответов с клинком! Следующую минуту я себя чувствовал словно шарик в автомате для пинбола, в котором все отбойники хаотично двигаются. Я едва успевал уклонятся, парировать атаки и отпрыгивать от этой чёртовой перчатки, которая и не думала замедляться. На контратаки не было ни возможности, ни времени. Тело, залитое до ушей адреналином, едва позволяло мне не проиграть, но не более. Мне нельзя позволять ей себя гонять по всему залу: скоро я выдохнусь или ошибусь. Пару раз мне уже едва не проломило голову. Нужно выходить из ситуации. Перчатка летала сугубо по прямой, она не пыталась наводиться на меня или огибать моего противника. Но пока что Гебура успешно выталкивала меня в опасную зону, что играло ей на руку. Вот только в какой-то момент я сумел заметить, что порталы появляются на два-три пролёта заранее, чем я и решил воспользоваться. Подгадав момент, когда портал будет у меня за спиной, я бросился на Гебуру перед собой, готовя катану для колющего удара. Это должно было выглядеть как отчаянная атака, на которую она отреагировала защитной стойкой, перекрестив булавы перед собой и собираясь отчекрыжить мне голову. Однако, вместо того чтобы атаковать, я бросился на пол и пролетел между широко расставленными ногами Гебуры. Булавы стукнулись о пол чуть за мной. А затем я услышал громкий удар метала о метал и последовавший взрыв. Ах да, кажется, в перчатку ещё был встроен дробовик, способный одним выстрелом зачистить половину комнаты. Не теряя времени даром, я встал на ноги и бросился в атаку, в этот раз по-настоящему, намереваясь воспользоваться ранением противника. Вот только Гебура встретила мой меч крестом. На груди у неё красовалась приличная вмятина с несколькими пробитыми местами, но не более. Впрочем, дух это из неё выбило и я продолжил давить. Теперь уже она не могла контратаковать и сидела в глухой обороне. В какой-то момент рукоять креста не выдержала, и оружие рассыпалось в щепки. Булава, покрытая множеством красных глаз, вскоре последовала за ним. Не теряя момента, я с силой вонзил свой меч ей в живот, у людей в этом месте, вроде бы, должна быть печень. — Игры кончились, Гебура, — будь она простым человеком, этот удар стал бы последним. Но увы, она была сефирой и на моё заявление лишь усмехнулась. — Вы правы, управляющий. Пора закругляться, — в центральной части её закрытого шлема раскрылся светящийся красный глаз. Одной рукой она схватила лезвие моей катаны, после чего я едва не поплатился за свои дерзкие слова: второй рукой она откуда-то достала гигантский красный меч, после чего резким ударом попыталась располовинить меня. В последний момент я едва сумел уклонится. Перед глазами что-то блеснуло, и послышался звон разбитого стекла. Это ещё что? Район этот мёртв! С лица земли стёрт! Лишь ветер холодный со мной. Разорвав дистанцию, я оценил ситуацию. Оружие я сберёг. Вырывая его, я серьёзно разрезал Гебуре ладонь, но не похоже, что её это хоть сколько-нибудь беспокоило: она уже взяла во вторую руку матово-чёрную косу. Дело плохо: если раньше у меня было преимущество в мощи оружия и дистанции боя, то теперь оно у неё. И если до этого у меня ещё были шансы пережить попадание, то теперь на это нет ни малейшей надежды. Меч «Мимикрия» — массивный и длинный тесак из человеческой плоти и костей с парой дёргающихся глаз. Удар такого не держат даже довольно сильные аномалии и им можно за раз разрубить человек десять, если дотянуться. О его возможностях в руках Гебуры и думать было страшно. Коса «Да Капо» — тонкое и элегантное оружие, украшенное музыкальными нотами. Его лезвие и большая часть рукояти словно поглощают всякий свет, из-за чего следить за ней в такой тёмной комнате довольно сложно. Удары ей столь же быстры, сколь смертоносны, разве что убивают разум, а не тело. Не хотелось бы проверять на практике, окончательно ли я уже обезумел, или ещё нет. — Должна признать, управляющий, вы смогли меня удивить. Не ожидала, что просиживатель штанов вроде вас сможет хоть что-то мне противопоставить, — она слегка подвигала плечами, словно разминаясь. — Но ваше сопротивление бесполезно. Моё новое тело не чувствует ни боли, ни усталости. Даже если бы ваши жалкие атаки могли повредить меня, я всегда могу восстановить себя, в отличие от вас, — в её голосе была слышна очевидная злоба. — О, не волнуйся, я не собираюсь затягивать бой слишком сильно, — пренебрежительно ответил я. — И, как видишь, мне есть, что тебе показать. А вот от тебя я всё ещё ничего стоящего так и не увидел, — я набросил на своё лицо наглую гримасу, — Или ты отказываешься от своих слов? В моей ситуации может показаться неразумным излишне провоцировать противника. Вот только именно выведение Гебуры из себя является моим единственным шансом на победу. Если она будет холодно и расчётливо пользоваться собственным опытом и оружием, то я превращусь в фарш очень быстро. Поэтому мне жизненно необходимо застелить её глаза гневом, благо я и так являюсь чуть ли не фокусом её ненависти, так что особых проблем с этим не возникает. Кроме того, не стоит забывать, что моя цель подавить её, а не уничтожить. В чём разница? В том, что мне нужно дать ей излить ту ярость, что скопилась у неё на душе с момента гибели в бою, тем самым подарив ей покой и чистый разум. Иначе, даже если я уничтожу её оболочку, в какой-то момент всё начнётся заново, что меня категорически не устраивает. Ответом на мою провокацию стала полетевшая мне в лицо коса, за которой, секунду спустя, полетела и сама Гебура клинком вперёд. Снова звон стекла, сопровождавший моё спешное уклонение. Гермодверь, в которую врезалась сефира, не выдержала такого урона и улетела куда-то дальше по коридору; надеюсь, ей никого не прибило. Моя противница же как ни в чём не бывало вышла из прохода и резко рванула ко мне. Со злобой в груди я стремлюсь победить! И точно я знаю одно: Её атаки стали сильнее, яростнее и быстрее. Она успешно сочетала удары «Мимикрией» и «Да Капо» не позволяя мне ни защищаться, ни контратаковать. Ситуацию осложнял тот факт, что даже парировать я мог только косу и то: очень осторожно. Не хотелось бы остаться безоружным. Но всё же был и положительный момент: она явно начала понемногу терять контроль, и каждая секунда нашего противостояния всё сильнее её распаляла. Техника её становилась проще, удары — предсказуемее, а движения — примитивнее. Но это помогало слабо: она сдерживала в себе этот огонь веками и едва ли сгорит в нём за пару минут. В какой-то момент, Гебура смогла меня подловить: следом за размашистым горизонтальным ударом мечом, от которого я был вынужден чуть ли не упасть на пол, последовал удар косой, уклонится от которого я уже не успевал. Но вместо того, что бы прибить меня, как таракана, её оружие столкнулось с почти прозрачной беловатой преградой, а я услышал треск стекла. Не теряя момента, я перекатился в сторону и поднялся на ноги. С опозданием до меня дошло, что я сражаюсь не один. Анжела, даже не смотря на моё поведение, не отвернулась от меня и помогает как может. В моём сердце разлилось чувство благодарности, но я не позволил себе отвлекаться. С учётом моей помощницы у меня появлялись шансы. Тем более, что у нас уже есть замедляющие пули как и все виды щитов. Интересно, много у неё патронов осталось? К моему удивлению, Гебура не стала бросаться на меня вновь. Вместо этого она встала в низкую стойку, вонзила оружие в пол и потянулась куда-то за спину. Я узнал эту атаку, а потому сразу же побежал к стене, на обратной стороне которой не было ничего уязвимого. Гебура же как раз приготовилась метнуть «Рай», обычный, а не потерянный, который представлял собой древковое оружие, распускающее на ужасающую инсталляцию всех, кого зацепит. Последнее, что мне сейчас нужно, так это десяток-другой погибших кошмарной смертью сотрудников из-за одного шального копья, которое по какой-то причине игнорирует стены и гравитацию. Бросок не заставил себя ждать, но я был готов, а потому сумел убраться с траектории. — Осторожнее с этой штукой, — лекторским тоном произнёс я, — Из-за твоей неосторожности кто-нибудь может пострадать, мы же этого не хотим, правда? — не сказал бы, что это было попаданием в яблочко, но, по-крайней мере, она вновь начала атаковать. И огонь в её сердце горел всё ярче. Обмен ударами продолжался, хоть и шёл он, откровенно говоря, в одни ворота. Я же ждал момента для удара и очень надеялся, что Анжела догадается о моей задумке. Увы, но напрямую сообщить ей я не мог никак: попросту не было времени; да и Гебура ещё не окончательно ослеплена гневом и на слух тоже не жалуется. Единственное, что я смог себе позволить, так это двухсекундный взгляд прямо в камеру, надеясь таким образом привлечь внимание. Посмотрим, выгорит ли. Тут будет кровь! Гнёт! Мне в зеркале облик вновь кивнёт. Ожидание было не слишком долгим: уже через пару минут Гебура вскинула над собой «Мимикрию», чтобы нанести рубящий удар сверху-вниз. Обычно она его сочетала с размашистыми ударами косой, которые вынуждали меня отступать. Но в этот раз я собирался атаковать. Жёлтая вспышка накрыла Гебуру — её движения замедлились, будто она попала в густой кисель, а её атаки из молниеносных стали всего лишь быстрыми. Воспользовавшись этим, я сделал полшага в сторону косы, пропуская удар мечом в считанных миллиметрах от своего плеча. Металл моего клинка скрежетал о плоть её тесака, высекая искры. Полшага назад и лезвие косы проходит между моим телом и катаной. После этого я делаю ещё шаг в сторону, провожу лезвие катаны под древком «Да Капо» и рукой Гебуры и с со всей доступной силой наношу колющий удар в её шею. Не дожидаясь результата, я вытягиваю меч из раны и отпрыгиваю назад: у замедления очень недолгое действие. Эффект был неплох: рана выглядела довольно глубокой. Но увы, местные правила игры позволяли игнорировать даже смертельные повреждения, пока полоска здоровья не опустится до нуля. А у Гебуры, как и у всех остальных существ в этом комплексе, она была; даром, что я её не видел: не в офисе своём сижу всё-таки. Пользуясь моментом, я поймал взглядом камеру и кивнул ей. Основным результатом атаки можно было назвать поражение самоконтроля Гебуры. Невозможность достичь победы в бою откликается болью в её душе, вызывая воспоминания о самой важной битве в её жизни, которую тогда ещё Кали едва смогла свести в ничью. И едва ли я хотел давить на больное, её или кого бы то ни было ещё, но сейчас это было необходимо. — И это всё, что ты можешь, Кали? — снова перешёл я на надменный тон. — Неудивительно, что ты не смогла справиться со своей задачей, — я драматично покачал головой. — Похоже, Кармен ошиблась, доверив нашу безопасность тебе. Едва ли та, кто не может защитить саму себя, сможет защитить других, — вот теперь я попал в больной нерв. Стыки на её шлеме чуть разошлись, явив мне пульсирующую красную энергию, воплощение её гнева, не иначе. Половина пути пройдена. — Ты! — она отбросила своё оружие в стороны. По счастью, оно вонзилось в стены, а не полетело насквозь через весь комплекс. — Ты пожалеешь о том, что родился на свет! Я уничтожу и тебя, и всех твоих дорогих аномалий, и весь этот проклятый комплекс! — голос её полнился силы. Если бы я не знал наверняка, то подумал бы, что это говорит какой-нибудь демон из глубин ада. Лишь взявший верх! Здесь! Достоин на дракона сесть! Из ниоткуда в её руках появилось новое оружие. В правой оказался громадный молот рождённый из сгнивших останков местных сотрудников, ударную часть которого занимала здоровенная отрытая пасть, способная сожрать человека в одно движение. В левой оказался длинный и богато украшенный чёрный меч, перемотанный бинтами. «Улыбка» и «Юстиция». Первая покрывает пол липкой слизью, мешая двигаться, и посылает волны разложения во все стороны. Вторая же способна взвешивать людские проступки, безжалостно карая души грешников, и едва ли я был безгрешен. Чёрный и бледный урон — ставки повышаются. Атака последовала незамедлительно. Взмах «Юстиции» и в моём направлении вылетело несколько прозрачных зеленоватых лезвий. Не медля, Гебура бросилась следом, готовя удар «Улыбкой». К счастью, прямого попадания мне удалось избежать, но залившая пол слизь уже через пару шагов затормозила меня, а ведь вот-вот должен последовать второй удар. Как-то я смог отодраться от пола и отпрыгнуть подальше. Меня накрыло тёмной волной, зазвенело бьющееся стекло, но боли не было. Пронесло. Кажется, я говорил, что раньше меня хорошо гоняли по этому залу? Как же я ошибался! Вот теперь меня начали гонять по-настоящему! Останавливаться нельзя было ни на секунду. Постоянная смена направления движения, чтобы не влететь на всём ходу в очередную лужу или призрачный клинок. Кажется, здесь не осталось ни одного сантиметра, на который я не ступил. А Гебура и не думала замедлятся, частота её атак лишь росла. И всё это под аккомпанемент бьющегося стекла, да окончательно слетевшего с катушек гула. Ко всему прочему, я не мог не то что атаковать, а даже приблизиться к своему противнику. Плохо. Скоро или у Анжелы кончатся пули, или у меня — возможность для манёвра. Надо соображать. Где-то должна быть лазейка для моей атаки. Так: два удара молотом, рывок, призрачные клинки, снова бросок на меня, взмах «Улыбкой», копьё… Стоп, копьё?! Чёрт, не успеваю отвести его в сторону, а у меня за спиной центральный отдел, в котором куча народу. Спешно меняю стойку, и плавно перетекаю в сторону. Время словно замедляется, вот летит «Рай», он уже почти настиг меня, но именно что почти. Мой клинок касается копья, после чего я резким движением отбиваю снаряд куда-то под потолок. Время возобновляет свой ход. Гебура на секунду приостановилась, смеряя меня взглядом, после чего вновь бросилась в бой. Но мне хватило этой передышки: есть идея. Надеюсь, Анжела не подведёт. Того, что взяли горы, не вернёте! О, нет! Я уклонялся ещё минуту, чтобы подтвердить свою догадку. И я оказался прав, она действительно просто чередует свои атаки, правда, пока до меня это не дошло, это помогало слабо. Пропустив мимо себя очередную волну смертельных клинков, я приготовился. Вот она бросилась на меня с высоко поднятым молотом, желая обрушить его мне на голову. Жёлтая вспышка окутывает её, сковывая движения. Пора. Я смещаюсь к ней под правую руку и наношу рубящий удар снизу вверх по её запястью. Силы столкновения на встречных курсах хватило, чтобы у Гебуры разжались пальцы и согнулась кисть. Молот вылетел из её хвата и врезался в стену, залив её и часть пола слизью. Разорвав дистанцию, я оценил ущерб. Он, как обычно, был минимален. Кисть была на месте и, судя по всему, даже оставалась работоспособной. Интересно, это мои атаки слабы, меч подводит, металл в её доспехе — это сплав мифрила с адамантием, или просто это особенности ЭПОС-а настолько существенны? Если третье, то может закрыть тут всё к чертям собачьим да перестроится в завод робототехники? Построю себе армию дроидов: вон какие знатные получаются. Выкинув глупые мысли из головы, я сосредоточился на противнике. Она бросила взгляд на свою кисть и пошевелила пальцами, проверяя её целостность. А не эту ли руку ей в своё время отрубила Арбитр? Что-то изменилось: вместо того чтобы слепо бросаться в бой, она перехватила «Юстицию» обеими руками и встала в стойку. Можно было бы предположить, что она начала остывать, но это было бы смертельным заблуждением. Подобно пламени, что при повышении температуры переходит в холодный синий оттенок или вовсе скрывается от глаз, так и ярость в какой-то момент заледеневает и становится контролируемой, но не пропадает. Если раньше вся мощь эмоции растрачивалась хаотично, то теперь она сфокусирована и будет использоваться с наибольшей эффективностью для достижения поставленной цели. Самый опасный вид гнева. Впервые с начала этого боя я почувствовал нечто похожее на страх. Напротив меня стояло воплощение смерти, что пришло судить меня за мои грехи. Тут будет кровь! Гнёт! Это всё, что я познать сумел! Дальнейшее для меня слилось в череду ярких вспышек. Она ничуть не потеряла в скорости, по сравнению с предыдущей фазой боя, но начала планомерно меня выматывать, не стремясь раздавить каждым ударом. Гебура прекрасно держала дистанцию, разумно пользовалась как дистанционными, так и ближними атаками, и, в целом, никуда не торопилась. Я едва успевал дышать, не знаю, каким образом я поспевал хоть за частью её атак, руки двигались чуть ли не сами по себе. Я пропускал удары, но, к счастью, пока что это отдавалось лишь звоном стекла. Происходящее напоминало какой-то восточный боевик, где в конце пути герой и злодей сходятся в бою. Правда, там это обычно показывают в замедленной съёмке, да и сама дуэль меньше походит на избиение тренировочного манекена. Похоже, Гебура решила наглядно показать разницу между нами, и у неё это отлично получается. Однако, к моему величайшему удивлению, в какой-то момент град ударов закончился так же неожиданно как и начался. По какой-то причине я всё ещё был жив. Моя противница оказалась на другом конце зала от меня. Она всё ещё держала стойку, но грудь её тяжело вздымалась и опускалась, будто она не может отдышаться. Я вторил ей тем же, лёгкие горели огнём, а мышцы, казалось, вот-вот порвутся на лоскуты. Поразительно, что я смог поравняться с ней в выносливости. Похоже, я не настолько уж и безнадёжен. О том, каким образом машина может устать, я не задумывался. Уже в который раз за этот бой мне нужно было переворачивать ситуацию: сомневаюсь, что вытяну ещё раунд. Говоря откровенно, бой я, скорее всего, проиграл. Серьёзных ранений я Гебуре так и не нанёс, а сам уже на пределе своих сил. Глубоко вдохнул напоследок, я сделал шаг вперёд и впился взглядом в её красное око. — Ты говорила о том, что желаешь отомстить за всех хороших людей, что бесславно погибли здесь. О том, что жаждешь уничтожить аномалии, которые мы используем, раз и навсегда. О том, что только через путь разрушения ты сможешь высвободить свой гнев и наконец-то найти покой, — от каждого моего слова элементы её шлема подрагивали, а её пальцы немного дергались. — Так чего же ты ждёшь, Кали? Первоисточник всех бед стоит прямо перед тобой! Это из-за меня погибли все те, кто был нам дорог! Я был тем, кто создал кровожадных чудовищ, что жаждут людской погибели. По моей воле они возвращаются вновь и вновь! Моим решением тебя, как и остальных сефир, лишили заслуженного покоя и поставили гнить в этом проклятом подземелье! — мой голос начинал дрожать, но я продолжал свою речь. — И вот он я, перед тобой. Один! Без агентов. Так иди же и покажи мне, чего стоит твой гнев! Не пойму, кто я такой! Может, я безумцем стал? За истиной отправлюсь я на пик горного хребта. Шлем Гебуры с шипением раскрылся явив мне непроглядную тьму там, где должно было быть лицо. Её красное око пульсировало, меч подрагивал, а от неё самой расходилась зловещая аура. Она взмахнула клинком в воздухе, и он оказался объят чёрным пламенем, которое обратило его в «Сумерки» — оружие Птицы Апокалипсиса, аномалии, что способна оспорить первенство Белой Ночи за звание самого опасного создания в комплексе. Это был меч разящий сразу всеми видами урона и, когда он был в руках Гебуры, от его атаки невозможно было уклониться. Оно поражало всех, кто находился в помещении, на пути клинка или нет. Гебура бросилась на меня, не утруждаясь с ответом. Она вела меч за собой, оставляя глубокие оплавленные борозды в полу. Я знал, что она собиралась вложить всю силу в следующую атаку, и я собирался встретить её лоб в лоб. Уклоняться, как и контратаковать было бессмысленно: едва ли я смогу остановить её одним ударом. Время замедляло свой ход. Вокруг меня расцветала радуга всех возможных щитов. Мой меч был высоко поднят, готовясь принять последний удар в этом бою. А смерть моя уже подпрыгнула и вот-вот обрушит на меня свой удар, подобный падающей звезде. Вспышка. Мой меч рассыпался на мириад осколков, а моё бренное тело отправилось в полёт, который остановила стена. Затылок покрыло что-то тёплое и липкое. Уши гудели от грома, раздавшегося в момент удара. Но я всё ещё был жив. Кое-как поднявшись на ноги, я осмотрелся. Зал был покрыт следами боя: тут и там виднелись подпалины и выбоины. Всюду виднелись разнообразные обломки и фрагменты повреждённого оружия. Трудно поверить, что ещё несколько часов назад здесь отдыхали клерки и агенты. Гебура всё ещё была в месте столкновения, она тяжело дышала, но стояла ровно и оружие держала твёрдо. Отбросив бесполезную рукоять, оставшуюся от катаны, я направился прямо к своему противнику: настоящему воину не нужно оружие для достижения победы. Ха, что-то на пафосные выражения понесло, похоже сильно головой приложился. Я не обманывал себя: мой бой завершён, и победитель в нём не я. Всё, что мне остаётся, это принять отведённую мне участь с высоко поднятой головой. Я сделал всё, что мог. Глядя вниз на землю с вышины, Гадаю, в чём же цель моей войны. — Почему? — её голос был полон усталости. Не осталось в нём и капли гнева, бившего через край минутой ранее. — Почему вы продолжаете стоять на своём, когда всё уже очевидно? — Потому что это мой долг, — мой голос оказался довольно слаб, и я покачал головой. — Я обязан защищать тех, кто вверил свои жизни в мои руки. Стоять насмерть и сражаться до последней капли крови — это наименьшее, что я могу сделать, чтобы почтить память тех, кто навсегда покинул нас, оставив нам лишь свои мечты и надежды, — я слабо улыбнулся. Сердце болезненно сжалось при воспоминании о ней. — Это ведь и твой долг тоже, если ты ещё помнишь данное тобой слово. Гебура молчала. Я тоже. Мы смотрели друг на друга, оставаясь наедине со своими мыслями. В какой-то момент она взмахнула мечом. Но вместо того, чтобы снести мне голову, она смахнула «Сумерки» и обратила меч обратно в «Юстицию». Её шлем треснул и осыпался на пол, а мне открылось её жутко усталоё, осунувшееся лицо. Гул, бивший до того в набат, наконец затих. — Мне… — она глубоко вздохнула и закинула меч себе на спину, — Нужно о многом подумать. Я пойду в свой кабинет. — Иди, — я кивнул ей, после чего, не задерживаясь, направился к себе.***
Не помню, как я добрался до своего офиса. Вроде бы я дошёл самостоятельно: по крайней мере, в памяти не отложилось, что мне кто-то помогал. Голова была будто чугунная, а ноги — свинцовые. Я нажал кнопку открытия двери и прошёл внутрь. — Я вернулся, Анжела. Она стояла в паре метров от меня. Очевидно, ожидала моего возвращения. Я бы даже умилился, вот только её пронзительный взгляд обещал мне все кары небесные. Видимо, меня сейчас будут бить. Возможно, даже ногами. — Сэр, ваши действия были просто возмутительны! — она была в ярости. — Я даже не знала, что нарушить такое количество правил и директив за раз вообще возможно. И не отнекивайтесь тем, что вы же их и утверждали, вы хоть в курсе, сколько раз ваша жизнь висела на волоске? — её руки подрагивали. — И я не уверена в том, что, если бы вы попали под удар «Юстицией», протокол… — я поднял руку в прерывающем жесте. — Анжела, пожалуйста, хватит. Я смертельно устал и едва соображаю, — я потёр разболевшуюся голову. — Давай отложим разбор полётов на завтра? — Она посверлила меня взглядом некоторое время, но всё же ответила сухим тоном. — Рабочий день ещё не завершён, сэр, — я взглянул на рабочие мониторы, ища глазами нужную информацию. Моя помощница была права: до набора квоты недоставало ещё примерно трети энергии. Я вздохнул. — Анжела, дорогая, ты меня очень выручишь, если сегодня закроешь за меня день, — я посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, — некоторое время мы смотрели друг на друга, но всё же она сдалась. — Хорошо, сэр, — её глаза закрылись, а из тона ушла всякая эмоциональность. — Но сегодня вам ещё будет необходимо будет подписать ряд бумаг и выбрать аномалию на завтра. — Сделаю. Я буду в своей комнате, разбуди, если усну. Дождавшись кивка с её стороны, я ушёл в свою опочивальню. Сил не было даже на то, чтобы умыться, так что я просто упал на кровать и уставился в потолок. Заснуть не получалось, тело начало ныть отголосками боли, а в голове царила пустота. Через неопределённое время дверь открылась, и внутрь вошла Анжела с объёмной кипой бумаг. Я присел на кровати и указал ей на стол. — Клади туда, — она положила документы, после чего отошла в сторону и замерла, точно статуя. Всё это она делала с закрытыми глазами. Странно, она же вроде не может без них здесь ориентироваться. Решив не обращать на это внимания, я приступил к бумагомарательству. Отчёты, доклады о повреждениях, планы ремонтных работ, сообщения о нарушениях, под большей частью которых красовался мой идентификатор. Итоговая сводка результатов за день: как и ожидалось, Анжела справилась отлично. Потерь не было даже среди клерков, аномалии не буянили, квота набрана. — Ты отлично поработала. Я знал, что могу на тебя положиться. — Спасибо, сэр, — её тон всё ещё был безжизненным. Похоже, она тоже прилично вымоталась за сегодня. Так, а это ещё что? Такого документа я раньше не видел. — Анжела, что это? — я указал на бумагу перед собой. — Это приказ о списании аномалии, — не сходя с места и не открывая глаз, ответила она. — Спасибо, — я как раз разучился читать, — Но я имел ввиду, для чего он нужен? — В результате вашего боестолкновения с сефирой дисциплинарного отдела аномалия О-05-61 утратила всякие аномальные свойства, а также возможность вырабатывать энкефалин. Из-за этого её необходимо утилизировать, — максимально сухим и скучным тоном ответила она. Причём толка от её ответа был самый минимум: всё это было написано в первых строках приказа. Поняв, что Анжела серьёзно не в духе, я углубился в чтение. По всему выходило, что во время моего боя Доспех Самурая постепенно получал повреждения, и наносились они изнутри. Причём, чем дольше шёл бой, тем чаще они возникали и тем тяжелее были. А под конец боя то немногое, что осталось от аномалии, взорвалось градом мелких осколков и равномерно распределилось по камере содержания. К счастью, Анжела вовремя почуяла неладное и прекратила работы с Доспехом, так что никто не пострадал. Если верить приказу, то аномальные свойства, читай возможность рабочего применения, также утратил весь произведённый из аномалии ЭПОС. Прекрасно, я ведь не планировал использовать его в дальнейшем, верно? Я вздохнул. Это происшествие открывало ряд перспектив и задавало целую кучу вопросов, с которыми я решил пока что не заморачиваться. У самого голова не варит, а у Анжелы сейчас что-то просить бесполезно. Подписав приказ, я занялся остальными бумагами. Закончил я быстро, после чего выбрал папку с самой безопасной аномалией и подтвердил Анжеле свой выбор. Она забрала всю макулатуру и молча ушла. Может у меня от усталости мозг сбоить начал, но, кажется, она чуть не споткнулась о ножку стула, когда шла. Плевать, пора получать заслуженный отдых.***
Вопреки привычке, я проснулся не от будильника, а от трёх переполняющих меня чувств. Во-первых, я был страшно голоден, будто неделю не ел. Во-вторых, всё моё тело болело во множестве разных мест: где-то сильнее, где-то слабее. И в-третьих, до меня наконец-то дошло, что вчера я учудил. От осознания произошедшего хотелось схватиться за голову и начать выть. Я, конечно, знал, что перемещение в чужое тело и местная обстановка плохо влияют на психику, но не на столько же?! Меня пробила дрожь. Я ведь реально мог там скончаться. Что если бледный урон «выбьет» меня из тела «А»? Я не хочу умирать. Да и оставлять Анжелу и остальных на этого мудака вообще ни разу не хочется. Нет бы послушать совета умного человека, да смириться с перезапуском; так нет, чёрт тебя дери, самый умный выискался — герой, мать твою. Устроил, понимаешь, битву двух ёкодзун. Немного успокоившись и отдышавшись пару минут спустя, я решил принять душ. Но меня ожидал неприятный сюрприз: когда я собрался было снимать одежду, то обнаружил, что снимать, в общем-то, почти нечего. Единственным предметом гардероба, что на мне остался, была паршивая пародия на особо модные шорты, в которую превратились мои брюки. Даже носки где-то пролюбил. Это я в таком вот виде через весь комплекс ковылял? Надеюсь, никто кроме Анжелы этого не видел. Но это мелочь, что меня напрягло куда сильнее, так это множество довольно свежих мелких ран. Царапины, ушибы, что-то похожее на химические ожоги, а также непонятные потемнения кожи, которые даже фильтр не убирает. Судя по тому, что я не в лазарете — ничего опасного, но при касании довольно болезненно. Кое-как приняв душ и одевшись в чистое, я залез в холодильник. Так-то местные сухпайки у меня уже в печёнках сидят, но сейчас я бы и чёрствый хлеб с аппетитом съел: голод не тётка. Три упаковки спустя, я развалился в кресле и думал о жизни своей. Отходняк, на фоне прохладного душа и забитого желудка начал сходить на нет, и я понемногу возвращал трезвое мышление. По всему выходило, что поступил я не просто глупо, а просто по дегенератски. И своим решением чуть не похоронил всё, над чем успел здесь поработать, да и все труды Анжелы с «А» заодно. Я жив и считай что цел лишь благодаря невероятной удаче, впитавшему неизвестное количество урона Доспеху, а также прекрасным навыкам моей помощницы. В этот же список можно записать влияние ЭПОС-а, едва ли я смог бы вести такой бой без него. Ладно, хватить ныть. Бой я пережил. Результат, предположительно, хороший, но нужно будет ещё узнать о состоянии Гебуры. Я взглянул на часы, до подъёма оставался ещё час. Решив не сидеть в своей конуре, я направился в офис. Интересно, там ли ночует Анжела? Оказалось, что да. По-крайней мере сейчас она обнаружилась у одной из стен, где и стояла статуей имени себя. — Доброе утро. — Доброе утро, сэр, — всё столь же сухо, как и вчера ответила она. Странно, обычно она здоровается первой. Пожав плечами я направился к своему креслу, на столе у которого виднелась дымящаяся кружка с чаем. Я хотел уже было отпить из неё, но царящая в воздухе неловкость отбила у меня всякую охоту. Со стуком кружка вернулась на стол, а я повернулся на кресле в сторону Анжелы. — Можешь начинать. — Что начинать, сэр? — Высказывать всё, что обо мне думаешь, ругаться на меня. — Не понимаю, о чём вы, сэр, — её голос оставался невозмутим, да и поза не поменялась. — Анжела, — я вздохнул, — Я прекрасно понимаю, что вчера заставил тебя как следует понервничать, возможно, даже переживать. А после грубо заткнул, когда тебе нужно было выговориться. Мне искренне жаль, что я так поступил. Но от того, что ты закопаешь обиду внутри себя, лучше не станет. Даже наоборот: эта боль вылезет в самый неподходящий момент и создаст ещё больше проблем, — я поймал взгляд её глаз, которые она всё же открыла. — Пожалуйста, поделись своими переживаниями сейчас, когда я рядом и готов тебя выслушать, — повисло молчание, во время которого мы обменивались взглядами. — Хорошо, — она медленно кивнула и подошла ближе. — Вы верно догадались, что прошедший день не оставил меня равнодушной. Свалили на меня работу, к которой я даже не успела подготовиться. Заявили, что желаете выжать из себя всё, после чего отправились на бой, который не в состоянии пережить. При этом вы даже вооружились из рук вон плохо, почему вы не надели хоть какую-нибудь броню? — её голос постепенно переходил в обвинительный тон. — Мне показалось, что любая броня, которая у нас есть, мне мала и будет лишь сковывать движения в бою. Да и мне не показалось, что от неё был бы толк, — Анжела поморщилась. — Ладно, но зачем вы залезли в камеру содержания Доспехов Самурая? Вы же в курсе, что эта аномалия может обезглавливать вошедших по своему усмотрению, верно? Не отвечайте, — она заткнула меня движением руки. — А уж про ваш бой с Гебурой и вспоминать страшно. Она ведь самый опытный боец в корпорации, который способен в одиночку побеждать аномалии максимального уровня опасности, так ещё и вооружилась она великолепно, в отличие от вас. Скажите мне, ну зачем вы начали её провоцировать? Вам что, показалось, что она недостаточно выкладывается или, может, слишком медленно двигается? А может, вы решили, что неуязвимы, и решили над ней поиздеваться?! — она говорила всё громче. — Так вы ещё даже не подумали о том, чтобы обеспечить со мной связь. Вот как я должна вас поддерживать, если я могу только угадывать, что вы собираетесь делать? А если в мои расчёты закрадётся ошибка? Что если у меня в неудачный момент закончатся пули? Об этом вы подумали? А о том, что нам делать, если вы падёте в бою насовсем? Что мне тогда делать?! — последнюю фразу она уже прокричала, после чего комната вновь погрузилась в тишину. Она тяжело дышала, а я думал над её словами и понимал, что она абсолютно права. — Прости. Я поступил спешно и неразумно, из-за чего наломал дров, — её взгляд немного смягчился. — Я не могу не признать, что, в итоге, выбранный вами план действий оказался верным и вы смогли вывернуться из ситуации, — она звучала устало. — Но, пожалуйста, не делайте так больше. Вы подвергаете опасности всех, кто находится в этом комплексе. — Хорошо. Я приложу все усилия, чтобы подобного не повторилось, но, если обстоятельства того потребуют, я буду смотреть по ситуации, — она покачала головой в ответ на мои слова. — И больше не сваливайте на меня свою работу. — Тебе это настолько не понравилось? — Мне не понравилось следить за всем и сразу в критической ситуации, когда любая ошибка может стать роковой, — она нахмурилась. — Я постараюсь не подставлять тебя подобным образом, но не всё в этом мире зависит от меня, — я вздохнул и поймал её взгляд. — Вчера ты отлично справилась, правда. Спасибо, что спасла мою непутёвую шкуру, — слегка улыбнулся я. — Мне будет куда спокойнее в будущем, если я смогу положится на тебя в трудную минуту. — …я подумаю, сэр. Мы снова замолчали. Анжела думала о чём-то своём, а я тихо радовался, что удалось обезвредить ситуацию без особых потерь. Расту, однако, хоть в сапёры иди. Но вскоре моя помощница вновь посмотрела на меня. — Спасибо, мне действительно нужно было выговориться. Но у меня есть вопрос, сэр. — Спрашивай. — Касательно того, что вы говорили Гебуре во время боя, вы действительно так думаете? — Нет, — я покачал головой. — Едва ли кто-нибудь смог бы справиться лучше неё с тем, что ей выпало. И она сделала всё, что могла, и даже больше. Мне жаль, что я наговорил ей такое, но было необходимо вывести её из себя. — Понятно, сэр. Но я спрашивала не об этом, — я вопросительно посмотрел на неё. — Вы действительно вините себя во всех бедах этого места? — её тон сменился на мягкий, но, в то же время, серьёзный. Вопрос был сложным. С одной стороны, это был бы резонный вопрос к «А», которым я всё-таки не являюсь. С другой, не похоже, что он собирается возвращаться, так что, видимо, вся ответственность лежит на мне. Вздохнув, я решил продолжать гнуть свою линию. — Да, Анжела, виню. Будь я внимательнее к своим коллегам и их переживаниям, многих смертей удалось бы избежать. Я ведь был главным. И должен был быть примером и моральным ориентиром для всех, — я вздохнул. — Но вместо этого я был глух и слеп к тем, кто поддерживал меня. Меня не интересовало ничего, кроме успеха моей работы. И даже чувства той, из-за кого я и заварил эту кашу меня мало заботили. Я был чудовищем в человеческом обличье, — моя помощница пребывала в задумчивости от моих слов. Похоже, она прониклась. — Ваши чувства обоснованы и, пожалуй, хорошо, что вы смогли по-новому взглянуть на прошлое, — она мягко посмотрела на меня. — Но от того, что вы начали винить себя, никому не станет легче, — кажется, где-то я похожие слова уже слышал. Вот только в тот раз произносил их я. — Верно. И поэтому я постараюсь искупить грехи и ошибки прошлого в настоящем и будущем. Ты ведь поддержишь меня на этом нелёгком пути? — С радостью, сэр, — её улыбка была вполне искренней. — Отлично, — я ответил улыбкой на улыбку, — В таком случае, полагаю, инцидент можно считать исчерпанным. — Ещё кое-что, сэр, — она внимательно на меня посмотрела, — Что вы имели ввиду, говоря что не собираетесь меня бросать? — То и имел, Анжела. — Вы говорите так, будто откат в самое начало и стирание памяти вам нипочём. — А ты правда думаешь, что оно сможет меня остановить? — я добродушно усмехнулся, но продолжил серьёзнее. — Всему своё время, дорогая. Помни, терпение — добродетель. Однажды я дам ответы на все твои вопросы. Я развернулся к столу и решил порадовать себя уже немного остывшим чаем. Вот только, вместо того чтобы расслабиться, я залился кашлем. Содержимое кружки было безумно крепким и, к тому же, весьма острым. Это что, перец? Анжела подошла ко мне и мягко похлопала по спине. — Прошу прощения, сэр. Видимо в рецептуру приготовления чая закралась ошибка. Велите заменить вам напиток? — и личико такое невинное-невинное. — Ничего страшного, — улыбнулся я ей, передавая кружку. — Я ведь могу рассчитывать на то, что больше в моём чае не будет посторонних примесей? — она хитро улыбнулась в ответ на мой вопрос. — Не люблю давать обещаний, особенно если не уверена, что смогу их сдержать, — пока я умилялся её ответу, она уже вышла из комнаты. Вот как на неё вообще можно злиться? Рассмеявшись в голос, я повернулся к мониторам. Меня ожидал новый рабочий день. День, в котором всё будет хорошо.