Подручный Бездны

(Халкегиния — 10 лет назад; Изначальная система — ХХХХ лет назад)       Мы проиграли, Владыки убиты, Империя пала. Я очнулся на полу залитом кровью. Чувствую боль от ран, значит еще жив. А раз так, бой еще не окончен. С трудом перевернувшись со спины на живот, дотянулся дрожащей рукой до подсумка со стимулятором. Достав уже заряженный инъектор, ввел вещество себе в бок, рядом с сердцем.       — Кха-кха, — дыхание перехватило и я начал откашливать кровь, делая судорожные вдохи.       Стимулятор начал действовать незамедлительно. Очертания предметов стали более четкими, движения легкими, боль несущественной.       Поднявшись на колени, первым делом достал кровоостанавливающее. Приложив диск он разогрелся прижигая кровоточащую рваную рану на боку от когтей одного из варфреймов, рана порвала часть мышц и сломала ребра. Прикипев к плоти диск остановил кровотечение от одного из когтей. Пришлось повторить процедуру еще четыре раза. Позже, борясь с воспалением и некрозом тканей придется пожалеть о таком способе лечения, но сейчас куда важнее выиграть хотя бы час жизни. Возможно кто-нибудь из Владык успел спастись.       Нашел лежащие рядом клинки. Протерев лезвия, вложил их в ножны. Стиснув зубы встал на ноги и направился в тронный зал. Все коридоры залиты кровью, повсюду тела обороняющихся и редкие тела побежденных варфреймов. Мои шаги, хлюпающие в крови, эхом разносятся по коридору, словно по склепу.       В тронном зале ситуация аналогичная, если не считать того, что нет следов борьбы. Владыки пытались спастись, а не сражаться. Презренные Тэнно безжалостно убили их.       Из моей глотки вырвался рык, в котором смешалась боль, ярость и отчаяние. Дакс не смогли спасти Владык, мы подвели своих хозяев. Я должен смыть позор кровью, своей или моих врагов. Но сейчас важнее найти выживших Орокин. Отродья Бездны не могли убить их всех!       Мой путь лежал в зал портальных перемещений. Доки захвачены Тэнно, так что экспериментальная технология это единственный путь спасения для выживших. Увиденное подарило крупицу надежды. Портал зеленого цвета, что стремительно закрывается. Кто-то всё-таки спасся!       Не обращая внимание на боль от ран я побежал к светящемуся диску. Если на той стороне выжившие Владыки, то я продолжу служить им, если же там враги, то я смою свой позор пролив их кровь.       Ни то, ни другое. На той стороне ждало довольно бедное жилище. Деревянные стены, деревянная мебель. И пол, на котором кровью начертаны какие-то знаки. Рядом на коленях стоит женщина, со смертельной раной в животе. Она начала заваливаться на бок. Я успел подскочить к ней и осторожно положить на пол.       Женщина была красивой. Правильные пропорции, утонченные черты лица и ярко зеленые глаза, что уже начинают стекленеть. И без того бледная кожа стала и вовсе серой. Слегка удивили длинные заостренные уши выглядывающие из-за светлых волос испачканных кровью. Тем не менее красота этой женщины превосходит даже некоторых Владык. И сейчас она умирает на моих руках.       — Мы… не… заключили… договор… — с трудом произнесла женщина хриплым шёпотом, глядя на меня мутным взглядом, — Но… прошу… защити… её…       Её рука, попыталась показать в сторону, но ей не хватило сил. Посмотрев в ту сторону, я увидел вход в подпол. Когда я перевел взгляд назад на умирающую, та уже ушла. Осторожно положив голову на пол, закрыл невидящие глаза.       Не успев сделать и пары шагов в сторону подпола, слух уловил ругань снаружи.       — Думаешь, остроухая уже померла?       — Я почём знаю, Велрод в неё ледяное копьё кинул, после такого не живут.       — Это не помешало ей морок наслать, — недовольно отозвался третий, — И где нам теперь искать этого остроухого ублюдка?       — Умолкни. Дом сперва обыщем. Если там нет, то придется лес прочесать, может он к деревне выйдет, там и возьмём.       Входная дверь начала открываться наружу. Рывок вперёд, нога выламывает дубовую дверь, скидывая вторженцев с лестницы.       Первый враг не успел подняться, клинок вонзился ему в спину не позволив встать. Второй успел подняться на карачки и взглянуть на своего убийцу, меч раскроил ему голову. Последний успел подняться, колющий удар в сердце оборвал его жизнь.       Не позволить осесть падающему телу и укрыться от стрел. Рефлексы заставили метнулся в сторону. В то место на котором я только что был, попал огненный шар, мигом поджигая мертвые тела.       Отбить новую партию стрел мечом. Взгляд нашел того кто послал огненный шар. Уйти с траектории летящих копий из льда. Левой рукой нащупал метательные ножи и метнул их один за другим в самого опасного противника. Слишком слабо, раны не позволяют приложить всю силу. Тем не менее враг повалился на спину, вопя от боли с ножами увязшими в руках и ногах по самую рукоять.       Лучники отвлеклись. Бег на пределе сил, враги успели обернуться. Но первый не успел натянуть тетиву, клинок рассек его сверху вниз от левой ключицы до правого бока, практически разрубив тело пополам. Ещё трое замешкались. Подшаг, удар — враг попытался уклониться, но не успел, лишившись рук удерживавших лук. Больше не боец.       Схватить вопящее тело, закрыться от стрел, откинуть труп в сторону. Рывок вперёд, удар меча перерубил лук и шею врага.       Последний лучник отбросил свое оружие и достал из ножен короткий меч. Подпустить ближе, дождаться атаки. Контратака — уйти в сторону, отрубить руку удерживающую меч. Враг упал на колени крича от боли, пытаясь зажать кровоточащую культю.       Завершающим ударом обезглавить побежденного врага.       Остался последний выживший, пытающийся отползти к лесу.       — Подожди! Не делай этого! — застрявшие ножи не позволяют ему двигаться слишком резво, — У меня есть деньги, связи! Проси всё что захочешь, я заплачу! Только прошу, пощади!       Клинок вонзился ему в спину, пробив насквозь.       — Твоя жизнь ничего не стоит, ничтожество.       Стряхнув кровь с клинка, убрал меч в ножны. Перевернув тело отброса, наклонился чтобы достать ножи и замер борясь с болезненным спазмом. Рука дотронулась до прижжённой раны. Кровотечение снова открылось, больше не осталось средств экстренной остановки крови, у меня осталось мало времени.       Уже понятно, что здесь нет Золотых Владык. Две огромные луны освещали округу. Луны, которые за свои четыре сотни лет я не видел ни разу. Мой путь закончится здесь, но ещё есть последнее дело.       Я вернулся в дом и застал картину того, как ребенок пытается разбудить свою мать.       Девочка, лет семи. Такие же ярко зеленые глаза как у матери, уши немного короче. Уже сейчас видно, что она не будет уступать своей матери в красоте когда вырастет. От дитя исходят волны какого-то света, в руках какое-то кольцо которое и излучает этот свет. Снова и снова она пытается тыкать светящееся кольцо в рану уже мертвой женщины. Постепенно до дитя доходит, что это не помогает и её мать не проснется.       — Почему не работает?! — захлёбываясь плачем спрашивала девочка.       Потому что лишь Золотые Владыки были способны вернуть умерших. Если бы я смог спасти хотя бы одного из них, то этой трагедии бы не случилось.       — Твоя мать ушла, дитя, — произнес подойдя ближе, — Не пытайся звать её, она тебя не услышит.       Ребенок заметил меня и сжался в комок на полу, трясясь от страха. Я посмотрел на себя. Весь в крови, своей и чужой. В рваной броне и с открытыми ранами.       — Я не трону тебя, — попытался успокоить присев перед ней, зажимая рану на боку, — Нам нужно уходить, скоро придут друзья убийц твоей матери.       — Я не брошу её! — уверенно заявила она.       — Хорошо.       Встал и обошел ребенка, поднял тело её матери. Найдя взглядом кровать, положил на него тело и замотал в одеяло, сорвал с гардины штору и порвав на лоскуты, затянул на торсе, чтобы хоть немного остановить кровотечение. После чего отправились в путь.       На выходе ребенок едва не потерял сознание увидев поле боя. Пришлось несколько раз окликнуть её и заставить идти дальше. Она вела меня через лес извилистой дорогой, убирая с моего пути растения и кусты. Не уверен что даже мне удалось бы найти эту тропу.       Моя последняя прогулка по лесу продлилась минут двадцать. Но по субъективным ощущениям куда дольше. Восприятие начало подводить, окружение плывет. Рефлексы вбитые за четыре сотни лет заставляют тело двигаться практически неосознанно, следуя за единственным ориентиром в сгущающейся тьме — светлая причёска ребенка. Чувствую как меня начинает трясти от холода. Дакс способны выжить при минусовой температуре, даже без одежды. Я понимаю, что этот холод не от мороза.       Пришел в чувство от того что меня кто-то толкает в раненый бок. Боль ненадолго отогнала тьму забвения. Мое лицо упирается во что-то холодное. Пусть глаза открыть я уже не могу, но чувствую запах дёрна.       — …осталось идти совсем немного, — едва разобрал слова, — Дяденька, пожалуйста вставайте!       Дяденька? Так меня еще не называли. Звучит странно.       Похоже, ребенок пытается перевернуть меня на спину. Это не просто. Даже если бы я не стискивал тело её матери. Из-за того что не чувствую рук, не могу разжать пальцы.       У Дакс нет религии, но мы верим в посмертие. В то, что души наших предков присматривают за нами, и что после смерти мы сами станем присматривать за потомками, уберегая их от ошибок. Однако, сейчас передо мной лишь тьма. Никто не придёт забрать душу опозоренного воина.       — Осталось же совсем немного, — разобрал я сквозь её всхлипы, — Мы же почти справились!       Нет почти победы или почти поражения, не ищи себе оправданий. Так говорил отец.       Я проиграл. И на пороге смерти, подвел еще одного доверившегося мне человека. Забвение, закономерный итог для такого неудачника. Но вместо смерти, я начал чувствовать тепло. И непроизвольно сделал глубокий вдох.       Распахнув глаза, я недоверчиво поднял голову и огляделся. Рядом стояла девочка окутанная золотым светом.       У Дакс нет религии, но похоже боги решили сыграть со мной злую шутку. Я желал найти Золотых Владык, и нашел.       Поднявшись на ноги, убедился что больше ничего не болит, через рваную одежду видно затянувшиеся рубцы. Девочка отошла от меня на пару шагов, чувствуя себя неуютно. Я сделал шаг по направлению к ней, от чего она опасливо сделала еще несколько шагов назад, готовая сбежать.       Я достал меч и встав на колени положил его перед ней. После чего положил руки на землю, поклонился прижав лоб к холодному дёрну. Затем начал произносить текст клятвы, не смея поднять голову. Клятвы, что Дакс дают лишь раз в жизни, но раз я уже умер, то и клятвы теперь мертвы.       — Я Джиро Дакс, клянусь вам в верности как своей госпоже и готов выполнить любой ваш приказ. Клянусь быть щитом, что скроет вас от любой опасности, явной или скрытой. Клянусь быть клинком, что сразит ваших врагов и недоброжелателей. Смиренно прошу вас принять мою клятву, или сразить наглеца его собственным мечом.       Повисла тишина. Затем осознал, что предлагаю сделать ребёнку.       — Госпожа, учитывая ваш возраст, вам нет нужды марать руки, — сказал не поднимая головы, — Будет достаточно дать отказ, я сделаю всё сам.       Молчание затягивается, порождая неопределенность. По правилам я должен ждать ответа, но решил нарушить положенный этикет, слегка подняв голову. Она смотрела на меня с непониманием и страхом, едва сдерживая слезы.       — Не надо этого делать, пожалуйста.       Она решила подойти ближе. И едва не наступила на меч.       — Осторожно! — резко вскинулся и оттолкнул ребенка.       Клинок закаленный в Бездне легко прорежет её ступню.       Не рассчитав силы я повалил ребенка на землю, выбив ей воздух из легких, от чего она не могла вздохнуть. Я же замер, ни о какой клятве за подобный проступок не может идти и речи. Если бы кто-то из юных Дакс допустил подобное при даче клятвы, я бы заставил его умирать медленно и мучительно.       Потому продолжая стоять на коленях, достал из ножен Сёто, мой второй меч. Перехватив его двумя руками, занес для атаки. Но сделать задуманное не успел, так как на меня накинулась маленькая госпожа, всё еще пытающаяся восстановить дыхание. Сипя сквозь кашель и слезы она, просила остановится, соглашаясь принять мою клятву.       — Более я не достоин быть вашим стражем, — пытался осторожно отстранить её, — Прошу, не мешайте мне привести в исполнение заслуженное наказание.       — Я з-запрещаю! — слегка заикаясь сказала она, — Вы же с-сказали, ч-что выполните любой приказ!       Я должен покарать того кто нанес вред моей госпоже, даже если это был я. Но я не могу ослушаться приказа.       — Как пожелаете, — я отложил меч, — Простите за наглость, но позвольте попросить вас сказать ваше имя.       Она отстранилась, глядя на меня с подозрением, по всей видимости опасаясь нарушения её прямого приказа. Но я еще не настолько низко пал, чтобы ослушаться приказов того, кому только что поклялся.       — Тифа, — осторожно ответила госпожа, — Тифания Вествуд.       Мы продолжили путь, конечным пунктом которого стала небольшая лачуга. Внутри развешаны по стенам развешаны различные травы, грибы и прочий мусор. На полках стоят банки з забальзамированными органами и частями тел каких-то зверьков. Запах сушеных трав пропитал это место, от чего я поморщился. Но госпожа Тифания впервые за время путешествия расслабилась.       После чего она вспомнила о теле матери. Я выкопал для неё могилу в несколько в метрах за лачугой, а госпожа посадила на месте захоронения саженец дуба.       Пусть госпожа Тифания и чувствует себя в безопасности, но я не могу позволить ей жить в таком месте. Спустя месяц, госпожа согласилась показать мне ближайший город, в котором я продал большую часть своей брони, оставив лишь золотой нагрудник, как наиболее сохранившийся. Вырученных денег хватило на покупку новой одежды и дома, достойного госпожи, но она наотрез отказалась селиться в городе.       Мы купили небольшой дом с огородом, в отдаленной деревне, недалеко от места захоронения. Госпожа часто ходила в ту лачугу и училась по записям оставленным её матерью.       Так прошло пять лет. Пока в деревню не наведался тот, кого госпожа опознала как дворянина. Он посмел требовать от госпожи стать его служанкой. За что практически в ту же секунду лишился головы, вся его свита отправилась вслед за этим отбросом.       Госпожу Тифанию расстроили ненужные по её мнению смерти, но я не собираюсь терпеть подобное отношение к своей госпоже. Староста деревни сетовал на то, что когда об этом узнает барон, то направит сюда все силы.       Мне пришлось оставить охрану госпожи на три дня. В течении которых я ликвидировал угрозу в виде барона и его поместья. Однако, прежде чем этот жирный свин испустил дух, он сообщил, что ему заплатили за то, чтобы он схватил Тифанию Вествуд живой или мертвой и отправил в Альбион. Я не оставил в живых никого, кто мог бы привести к госпоже Тифании.       И теперь, мне предстоит оставить госпожу Тифанию на еще более долгий срок. Она выслушала мои аргументы, и не стала приказывать мне остаться. За те пять лет, что мы живем в деревне, я уверен в лояльности жителей, которые благодарны госпоже за её микстуры и лечение. Все кто был подозрительным или ненадежным, пропали на охоте или во время сбора в лесу. Госпожа слишком добра и милосердна, потому я не стал сообщать ей об истинных причинах этих исчезновений.       Сборы заняли почти неделю, каждый раз что-то мешало мне уйти, снова и снова я проверял дом госпожи и высматривал возможных врагов. но в конечном итоге, всё было в порядке. Селяне согласились скрывать информацию о том, что в их деревне проживает полуэльфийка по имени Тифания Вествуд. За что я заплатил им золотом, но предупредил, что если с госпожой Тифанией хоть что-то случится, то их деревню ничто не спасет от возмездия.       Теперь мой путь лежит в Альбион.