Ярость волчицы

      Хань проснулся от духоты в комнате, хотел подняться, чтобы открыть окно, но не получилось свободно поднять руку, что сильно насторожило. Он резко дёрнулся и открыл глаза, опасаясь быть связанным и украденным, но, подняв взгляд вверх, заметил Сехуна, который крепко обнимал своего омегу и не менее крепко спал, набираясь сил перед совместной охотой с Хосоком. Тело альфы горячее любой грелки и приятно пахнет травами, расслабляя омегу своими теплом и запахами. Хань рад находиться рядом с Сехуном, а не выполнять обязанности омеги с другим альфой в чужой стае. Сехун ведёт себя, как верный друг и лишь изредка позволяет себе краткие поцелуи благодарности, не требуя секса. Он всё больше играл с Ханем, придумывал различные парные развлечения и любил носить омегу на руках, вспоминая, как когда-то Хань таскал его с собой везде и всюду. А ночью он крепко обнимал Ханя, и тот так привык к его объятиям, что начал опасаться бессонницы в холодное время, когда оборотни живут преимущественно в облике зверя.       Парень юркнул из кровати на пол и воровато осмотрелся, убеждаясь, что стая спит. Ему хотелось насладиться прохладой утра, потому что в обед солнце будет жаркое, и омега радовался отсутствию течки, иначе ему с альфой пришлось бы тяжело совмещать секс и духоту, нетипичную для весны.       Выйдя на улицу, Хань заметил лежащего на пороге собственного дома Чанёля, клубочком свернувшегося в одиночестве под закрытой дверью и уткнувшегося носом в собственную шерсть хвоста. Выглядел он угрюмо, виновато и настолько печально, что Хань задумал подойти и пожалеть бедолагу, но решил не вмешиваться в семейные дела супругов. По его мнению, Бэкхён и Чанёль поссорились, потому таким образом Ёль просит прощения. Бэк утром проснётся, откроет дверь, заметит супруга, который всю ночь пролежал под домом, и сжалится над ним.       Ёль только ухо повернул на звук шагов Ханя, но глаза не открыл, продолжая крепко дремать и фантазировать о муже. Омега направился к реке, размышляя над ещё одним начатым днём в стае альбиносов. В начале казалось немного непривычным находиться в окружении других оборотней, потому что меланисты за несколько лет стали ближе и роднее, а альбиносы создавали ощущения полноценного ухода из своей стаи и замужество. Но никто не заставлял Ханя относиться к Сехуну как к мужу, лишь просили жить с ним в одном домике. Намджун и Сокджин не приходили в гости, но не запрещали Ханю их навещать. С беременностью Чимина все хлопоты ушли на подготовку поселения к рождению малыша и усиления охраны от охотников. Хань понимал, что уходит на второй, а то и третий план для родителей, но есть ещё Исин и Чунмён, которые души не чаяли в парне. С окончанием течки, Мён полностью погрузился в дела стаи и не обделял вниманием Ханя, интересуясь его пожеланиями в еде или обычной домашней помощи.       Возле реки сидел Бэкхён, прижав к груди колени, и смотрел на первые лучи, которые касались леса. Он так погрузился в задумчивость, что Хань поспешил к нему, опасаясь серьёзной ссоры влюблённых, ведь Чанёль тоже чем-то опечален, а Хань не хотел, чтобы он уходил из стаи.       Омега присел рядом с товарищем и молчал, ожидая, когда Бэк первым заговорит. Влезать в чужие дела неприлично, семейная пара сама разберётся в своих проблемах, но Хань от чистого сердца стремился помочь.       — В лесу тихо, — прошептал Бэкхён, и Хань прислушался.       Птицы не встречали утро звонким пением, а сонные животные не покидали свои дома ради добычи завтрака. Время словно остановилось, и лишь лёгкий весенний ветер доказывал, что природа не спит, она настороже.       — Охота началась, — кратко объяснил Бэкхён, — но я не ощущаю людей поблизости.       — Надо предупредить стаю! — испугался возможных жертв Хань, и спокойный взгляд Бэка в его сторону вынудил парня сидеть на месте.       — Ифань знает, потому что до утра дежурил в поселении.       — А Чанёль почему спит под дверьми?       Бэкхён улыбнулся, немного засмущался и сообщил, что выгнал Ёля из дома с мелкими побоями. Хань впал в шок от того, что омега говорит это с довольной улыбкой, чем вызвал громкий смех у Бэка.       — У меня скоро течка, — бормотал Бэкхён, стесняясь говорить о подобных вещах, — поэтому я временно не хочу видеть возле себя альф. Чанёль мог бы спать в другом домике, но решил лечь под дверью на случай, если мне что-то понадобится или станет плохо. Ты это позже на себе прочувствуешь, даже Сехуна не обойдёт стороной лежащий под дверью коврик.       Хань опустил взгляд к реке, чувствуя себя неловко от заданного вопроса. Омега, у которого никогда не было течки, сложно воспринимал причуды семейных пар и не понимал, почему Ёль просто не уйдёт спать в другой дом, пока у Бэкхёна не пройдёт сложный период.       — Я не думаю, что Сехун будет спать под дверью, — честно признался Хань, анализируя характер своего названного мужа, — Да и не думаю, что он будет мне неприятен. Я лучше сам уйду подальше от поселения, пережду кризис и вернусь за альфой.       Бэкхён хихикнул в ладошку от наивности собеседника и с улыбкой тихо проговорил:       — Тебя будут раздражать все альфы, а не только Сехун. Даже родного отца на полметра не подпустишь для разговора. — Бэкхён посмотрел на небо, замечая помутневшие очертания луны, и перешёл к более серьёзному разговору, — Сехун первые дни будет посматривать за тобой, а потом одолжит коврик у Чанёля. Видишь ли, в этот период альфы больше всего волнуются за омег, потому что мы становимся непредсказуемыми, нервными, психованными и можем совершить безумный поступок, поэтому альфы за нами присматривают. Сехун не станет исключением, потому что он дорожит тобой. Скажи, Хань, почему ты сбежал со свадьбы? Какая истинная причина твоего побега?       Ханю самому надоело врать. Он устал морально от собственного молчания, ему стыдно смотреть в глаза тем, кто в ответ улыбался и прощал каждое слово, каждую выходку и каждую глупость. Как бы в сердце не кричала правда, но язык не поворачивался начать старую тему, чтобы высказаться правильно. Хоть все забыли о случившемся, и даже Сехун не заикался о драке с альбиносом, Ханю тяжело носить в себе обман.       — Я думал, что смогу так же, как ты, — прерывисто, сдерживая слёзы, шептал Хань, но он ощутил лёгкость от наступившей искренности.       В тихое утро он решил сказать правду и надеяться, что повторять её перед стаей не придётся, чтобы не переживать прошлое ещё раз. Оно слишком болезненное, но урок из него парень вынес на всю жизнь.       — Что именно? — удивился Бэкхён, не ожидая услышать о себе в самом начале разговора.       — Выйти замуж за первого встречного.       Бэкхён толкнул его плечом, чтобы тот посмотрел в глаза, и подмигнул:       — А среди женихов находились оборотни, похожие на Чанёля? — Он смотрел в чистые красные глаза Ханя, в которых читалось счастье от осознания, что его понимают и не осуждают. Хань отрицательно замотал головой, а Бэкхён пожал плечами: — Тогда у тебя не было шансов повторить мой подвиг. Чанёль простой как лёгкая простуда, поэтому сразу понятно, что ему можно доверить хоть гарем, и за каждым в нём омегой он присмотрит со всеми почестями.       — Когда я смотрел на альф, то не видел никого, кто бы мне симпатизировал, а они смотрели на меня, пуская слюну. Я для них — просто омегой.       — И ты решил сбежать?       Хань вновь мотнул головой и признался:       — Джун в какой-то момент мне прошептал: «У тебя есть ещё родители. Ты всегда можешь к ним убежать». И я побежал.       — Он явно думал, что ты побежишь в поселение за укрытием, но ты сбежал к Сехуну. Почему?       — В тот момент я хотел его увидеть. Я стоял возле дома, смотрел на альф, но мысленно волновался о встрече с другом, на которую так и не пришёл.       — А как на тебя смотрел Сехун, когда вы занимались сексом? Разве он не пускал слюни?       Хань погрузился в тот момент, когда Сехун свалился на него сверху и рассматривал лицо омеги, касаясь его кончиками пальцев. Он впился в него взглядом и видел омегу, а, может, даже пускал слюну, но разница между ним и женихом в том, что сам Хань смотрел на них по-разному. Он доверял себя Сехуну, знал, что альфа не причинит вред. Сехун бывал грубым, но это никак не распространялось на товарищей, а, после названной свадьбы, альфа тренировал выдержку, чтобы быть благородным мужем для своего омеги и завидным супругом. Он всегда стремился стать лучшим, поэтому супружеская жизнь не стала исключением. И у него это понемногу получалось, потому что Хань постепенно открывался ему и изредка проявлял повадки замужнего омеги, но только в качестве пробы, чтобы узнать, какого быть замужем. Сехун этим гордился молча, чтобы не спугнуть Ханя, а по вечерам едва не вытрушивал душу из Чанёля, требуя научить хитростям супружеской жизни. О своём несостоявшемся женихе Хань ничего не мог сказать по причине полного равнодушия к нему и страха оказаться в стае, где совсем иные правила жизни. Он опасался всего неведомого, поэтому радовался познать что-то новое рядом с Сехуном, которого тянуло всё пробовать и изучать, не смотря на уровень опасности. Хань уверен, что Сехун его не оставит в беде и не опозорит перед стаей за каждый промах.       — Пускал слюну, — вспоминал Хань, — но тогда я был не против переспать с ним.       — Это всё весна, — мечтательно и довольно протянул Бэкхён, — Даже тебя она не миновала. Хорошо кого-то любить и знать, что и ты им любим, ведь это даёт уверенность во многом.       — А ты сразу полюбил Чанёля?       — Нууууу…. Мы сначала переспали, а потом познакомились, но тогда нам было не до изучения характеров друг друга. Когда у тебя начнётся течка, ты поймёшь, что можно игнорировать весь мир ради одного альфы. Тебе будет всё равно на возраст Сехуна, но ещё не поздно выбрать себе другого альфу.       Хань отрицательно замотал головой, отказываясь от предложения. Второй раз он не совершит ошибку. Сехун так и не понял, что Хань боится связывать себя семейными узами, воспринимая всё по-своему безумно, а Ханю большего и не требовалось. Но в его глазах Бэкхён читал новый страх, который есть у каждого влюблённого, и который никогда не пропадёт. Он есть и у Бэка, но не такой сильный, потому что Чанёль — его супруг. Ёль постоянно доказывает свою любовь словом и делом, придумывая различные геройства во имя Бэкхёна, а Хань сам не признавался в своих чувствах и Сехун молчал о них, хоть и без слов ясно, что оба влюблены в друг друга. Хань боялся потерять Сехуна, но молчал об этом, мучая тем самым сам себя. И пусть Сехун не собирался его бросать, омеге нужны доказательства того, что его не бросят после первой течки.       — Когда-то у меня был целый комплекс неполноценности, — продолжал смотреть в небо Бэкхён, — Мне казалось, что нерегулярность течки — изъян, похуже физического. А ещё я думал, что из-за сложности забеременеть, меня ни один альфа не возьмёт в мужья, даже из нашей стаи. Когда Ифань общался с Чанёлем, предлагая ему со мной провести время течки, мне казалось, что Ёль посмотрит на меня и откажется. Долго я потом у него спрашивал, за что он меня полюбил, чтобы быть уверенным в своей ценности. С его нужными для меня словами моя самооценка постепенно поднялась.       Хань тяжело вздохнул, завидуя парню. Чанёль моментально к себе располагает своей простотой, а Сехун на первый взгляд кажется отталкивающим, но Хань знал его другую сторону, в которой есть место пониманию, уступчивости и доброте. Вот только каждому это не объяснишь, и омега в глубине души радовался, что стая маленькая и не идёт на контакт с другими.       Он оставил Бэкхёна дальше смотреть на рассвет, а сам медленно побрёл в домик, уговаривая себя серьёзно поговорить с Сехуном по поводу их отношений. Надо решить всё на месте, чтобы потом альфа не помахал ручкой, уходя к другому омеге в качестве мужа.       Сехуна в доме не оказалось, Чанёль заваривал чай у костра, а Ифань пристально наблюдал за Ханем, ожидая, как тот поступит в подобной ситуации. Омега заглянул в каждое окно, затем принюхался к воздуху, пытаясь уловить запах Сехуна, но, не найдя, подошёл к вожаку и с растерянностью во взгляде спросил:       — А где ваш сын?       — Делает обход территории, — с лёгкой улыбкой ответил Ифань, а Чанёль пробормотал что-то про охоту.       Хань испугался, вспоминая, что в лесу где-то бродит охотник, и попросился найти альфу, пока тот не натворил бед.       — Не стоит, — заверил Ифань, — Сехун должен находиться в ситуациях, где ум превыше силы. Его желание отомстить людям должно быть подавлено здравым рассудком, но, если этого не произойдёт, придут ещё охотники. Вот ты, например, знаешь, на кого началась охота? — Он услышал отрицательный ответ и продолжил: — Сехуну надо разведать положение охотника, а потом решать его судьбу. Если охота на оборотней, то пусть смело убивает, а за остальных зверей мы не в ответе. Люди нуждаются в мясе, да и численность мелких зверей не будет интенсивно расти в лесу.       Ханя слова не успокоили, потому что Сехун не угомонится, пока не найдёт охотника. Он обыщет лес сто раз, пока не наткнётся на человека, чтобы отомстить за прошлое. Омега не смел идти против воли Ифаня, поэтому с внутренним напряжением ждал возвращения Сехуна, мысленно прося его не делать глупостей.       Ифань не сомневался, что его сын будет охотиться на человека, не обращая внимания на нарушение границы меланистов. Сехун не встретил охотника, хоть обежал часть леса, принадлежащую отцу, поэтому переплыл реку и ступил на территорию Намджуна. Парень не сомневался, что вожак сам способен позаботиться о своей земле, но его мучила мысль, что Намджун не убьёт человека, оставит его в живых, ссылаясь на то, что тот пришёл за шкурой зайца. Лишний раз привлекать к себе внимание стаи, в которой должен родиться волчонок, не будет, предпочитая прятаться, а не атаковать.       Сехун шагал тихо, прислушиваясь к любым звукам и принюхиваясь к малейшим изменениям в воздухе. Словно в далёком детстве он брёл на запахи в лесу, только искал не Ханя, а человека. Теперь он охотился на него, выслеживая его очертания в запутанных листвой лучах солнца. К своему сожалению, парень не мог принять облик зверя, чтобы белой шерстью не выдать себя издали, поэтому крался от дерева к дереву, от куста к кусту, дабы оставаться максимально незамеченным. В подобном положении он способен ориентироваться исключительно на свои органы чувств.       Сначала он унюхал Чонгука. Омега приятно пах перед течкой, как Бэкхён. Альфы моментально улавливали изменения в запахах, а Чанёль страдал, потому что аромат Бэкхёна стал насыщеннее, умопомрачительнее и маняще, но Бэк насильно отталкивал от себя альфу, сопровождал пихания руганью, и у Чанёля в утешение оставался лишь старый коврик под дверью, чтобы переждать сложный период. Запах Чонгука тоже усилился, поэтому Сехун не удивился тому, что омега решил уйти подальше от альф, чтобы те его не раздражали, но было странным то, что Чонгук находился в лесу с охотником.       Сехун пытался выглядеть невидимкой, чтобы понять причину происходящего. Он понимал, что Чонгук учует любого альфу и грозным рыком отгонит их до самой реки, чтобы не влезали на территорию, где скоро будет течный омега, но Сехун всё же тихо последовал на запах.       Сначала он увидел сидящего на земле Чонгука, который спокойно бил хвостом о землю, а затем в нескольких метрах от него показалась фигура охотника, направившего оружие на омегу. Сехун хотел кинуться на человека, но спокойствие Чонгука ввело в ступор. Ифань дал разрешение убивать охотников, которые пришли за шкурой оборотней, но альфа не спешил пользоваться подобным преимуществом и следил, как омега молча рассматривал человека равнодушным взглядом бездонных тёмных глаз.       — За тебя обещали награду, — бормотал охотник, выбирая лучшую цель на теле Чонгука, но из-за густой шерсти это сложно сделать, а выстрел в грудь мог задеть важную точку тела, — Повернись боком, и я сделаю так, что тебе не будет больно. — Он всё ещё пытался прицелиться, а Чонгук не сдвинулся с места, — Да брось, Чонгук, тебе будет хорошо у нового хозяина. Будешь жить в своё удовольствие, а не в лесном клоповнике. Приглянулся ты одному альфе, и он ждёт тебя с течкой.       Сехун заметил, что альфа делает упор на одну ногу, а другую по большей части волочет за собой, но настойчиво продолжает целиться в оборотня, ожидая, когда тот кинется, чтобы выстрелить. Нет сомнений, что почти два года назад именно этого охотника схватил за ногу Чонгук, и судьба их опять столкнула в лесу, только на этот раз человек не мог понять, почему зверь не нападает.       Чонгук понимал, что стоит ему встать и пошевелиться, как охотник увидит очертания его тела и моментально выберет цель. Пока оборотень сидит, прижав плотно лапки друг к другу, он похож на единый комок шерсти, да ещё и с не полинявшей после зимы пушистостью. Но не только это заставляло Чонгука сидеть на месте, ведь всю жизнь они так не останутся. Сзади омега учуял Сехуна, но обрадовался, что тот лишь наблюдает, а впереди, за охотником, пахло знакомым запахом, который Чонгук едва вспомнил. Если бы рядом находился Тао, то омега вспомнил бы быстрее, смешав оба запаха воедино, но в сложившейся ситуации пришлось немного дольше потратить времени.       К ним приближался альфа, которым некогда пах Хань. Чонгук запомнил этот запах, потому что он принадлежал не зрелому человеку, и, спустя два года, не изменился, зато оборотни быстро повзрослели и уже готовились к созданию семьи. Юный несостоявшийся охотник бежал по лесу, Чонгук всё чётче ощущал его запах и ждал, чем окончится встреча. Взрослый охотник побоится стрелять или подойти ближе к зверю, поэтому ему оставалось стоять и дальше продумывать свой план по поимке оборотня.       — Папа! — сквозь лесную тишину голос подростка казался усиленным в несколько раз.       Охотник оглянулся, не веря, что его сын в одиночку забрёл в лес к оборотням, но тут же повернулся назад, поджилками ощущая опасность от Чонгука. Однако омега спокойно продолжал сидеть на месте, нервно, от ощущения альфы-оборотня, стуча хвостом по земле. Сехун начинал его раздражать, хоть тот прятался на расстоянии за деревом, пытаясь понять поведение Чонгука.       — Папа, не стреляй! — Ребёнок подошёл ближе и попытался отобрать оружие у отца, но тот оттолкнул сына на пару шагов назад, называя дураком и приказывая возвращаться домой, — Пожалуйста, не делай этого!       Парнишка принялся плакать, из последних сил уговаривая отца не стрелять в оборотня, но охотник повалил его на землю, приказывая не вмешиваться.       — Ты сейчас его защищаешь, а он потом тебе глотку перегрызёт!       — Не перегрызёт, — сквозь всхлипы говорил ребёнок и вновь поднялся на ноги, — Я не знаю, тот ли это щенок, которого я так и не смог убить, но, видимо, его отец оставил меня в живых, поэтому я обязан вернуть им долг. Пожалуйста, не стреляй!       Чонгук опустил морду, стыдясь поступка взрослого человека, который упорно не желал выполнить просьбу своего сына. Всего лишь надо один раз развернуться и уйти, чтобы молодой альфа не чувствовал бремя долга на душе, но охотник громко выругался, напомнил о финансовых долгах и удачи, которая столкнула его в лесу с Чонгуком. Парень не унимался, повис на ружье и взахлёб умолял не стрелять, обещая найти ещё работу, чтобы выплатить все долги.       Сехун ощущал большую неприязнь к человеку, из-за отсутствия в них чести, но в то же время видел, какие они бывают разные. Если бы охотников стало меньше, люди и оборотни могли бы сосуществовать вместе, но, к сожалению, всегда найдутся любители тёплых шкур или омег-оборотней.       — Ладно! — крикнул на сына охотник, — Идём уже! Но только один раз!       Парень сквозь слёзы улыбнулся. Он смотрел на отца снизу-вверх сияющим взглядом, а прозрачные капли всё ещё стекали по щекам, но он счастлив как никогда, чувствуя лёгкость на душе после долгих месяцев мысли о волчице с горящим огнём взглядом, которая, защитив детей, оставила в живых и человека.       — Спасибо! — едва не выкрикнул отцу ребёнок и повернулся к омеге, без слов, но поклоном, благодаря за то, что не кинулся в драку с охотником.       Люди пошли обратно домой, а Чонгук выгнулся лапами вперёд, разминая тело, затем прогнулся обратно, вытягивая задние лапы, и направился к дереву, чем ввёл в ступор Сехуна. Надо уходить в поселение, но Чонгук наоборот сделал несколько шагов вперёд и скрыл своё тёмное тело в густой тени широкого дерева, сливаясь с ним воедино. Сехун мотнул головой, не понимая такой тонкости охоты, а в следующую секунду охотник толкнул сына на землю, резко повернулся и выстрелил. Чонгук с лёгкостью оттолкнулся от земли, раскрыл пасть и с одного прыжка вцепился охотнику в горло, прижимая его к земле.       Сехун замер на несколько секунд и, после протяжного крика ребёнка, пришёл в себя, обернулся зверем и примчался к Чонгуку, пытаясь понять, чем помочь в данной ситуации. Вмешиваться в отношения между подростком и оборотнем он не стал, но с любопытством осматривал оружие, старую одежду и обувь на трупе, чтобы унюхать запах из детства. А когда омега отпустил горло охотника, вовсе внюхался в небольшую сумку, чтобы понять, чем стреляют люди.       Чонгук подошёл к плачущему альфе, потёрся о его шею головой, успокаивая теплотой и мягкостью шерсти, и направился к поселению, думая о Тэхёне и о том, что стая уже начала поиски омеги.       — У меня опять не вышло остановить отца, — словно извинялся подросток, вытирая слёзы, — Я так и останусь у вас в долгу.       Чонгук оглянулся, испытывая жалость к парню, но он не заметил на его лице скорби. Видимо, отец не стал для собственного сына примером для подражания или восхищения, как это бывает у оборотней. Погрязнув в долгах, вся семья вынуждена расплачиваться за горе-альфу. Не в привычке оборотней помогать людям, но Чонгук пошёл по тропе справедливости:       — Я лишил тебя родителя, поэтому, если ты будешь голоден, я накормлю тебя в любое время.       Парнишка вытер слёзы и на коленях подошёл к трупу, отпугивая своей решимостью Сехуна. Альфа прижался к дереву, опасаясь убить хрупкого человека, задев нечаянно лапой, чем вызовет гнев омеги, который благосклонно относился к ребёнку. Парень сам искоса смотрел на белого оборотня, потому что никогда не видел столь больших зверей. Чонгук на его фоне — коротышка, поэтому габариты Сехуна привлекали к себе много внимания, которого сам Сехун не желал.       — Помогите мне, пожалуйста, оттащить тело к реке. — Человек вновь вытер слёзы с щёк и снял с трупа ружьё и табакерку. — Я не могу его похоронить как полагается. Когда другие охотники узнают, что моего отца загрыз оборотень, то придут мстить, и охота никогда не прекратится. Я принесу его вещи, скажу, что нашёл их недалеко от дома, и многие поверят, что отец сбежал от долгов.       Чонгук зарычал на Сехуна, когда тот вызвался помочь, и попросил его не раздражать своим присутствием. Альфе пришлось убежать от нервного омеги, поджав хвост, и самому переплыть реку, ступая на территорию альбиносов, но он решил сесть на берег, дожидаясь, когда Чонгук, держа труп за кожаный ремень, приволочёт к реке. Одежда покойника пахла омегой, после чего Сехун решил, что у парня остался ещё родитель, но никак не мог понять, что же произошло два года назад, отчего человек так умолял отца оставить Чонгука в живых. Взрослый меланист явно в то время щенком не был, зато альфа мог предположить, кого спрашивать про случившееся.       Он заметил Чонгука, пятившегося к реке с трупом в зубах. Рядом шёл парень, прижимая к себе ружьё и табакерку, затем положил вещи на землю и помог толкнуть тело в реку, наблюдая, как оно идёт ко дну и быстрое течение уносит его прочь. Сколько трупов поглотила в себя вода, не посчитает даже самый старший из оборотней, но она всегда покорно уносила тела прочь от глаз, чтобы не оставлять места куда вернуться и поплакать. Человек также только взглядом смог в последний раз попрощаться с отцом, пока быстрое течение не унесло прочь мертвеца.       Сехун заметил, как парень что-то сказал Чонгуку, и тот кивнул. В следующую минуту молодой альфа нерешительно вытянул руку вперёд ощупывая шерсть омеги на груди. Он помнил неуклюжего щенка с белым пятном на груди, который упал ему в руку, и его мягкую шерсть с пуховым подшерстком, поэтому хотел ещё раз потрогать необыкновенную шерсть оборотня. Чонгук мог бы рассмеяться от вида парня, на лице которого читалось восхищение, печаль и недоразумение. Он хотел сделать столько дел, пока оборотень к нему благосклонен, но всё же, каким ни был его отец, слёзы всё равно наворачивались на глаза.       Альбинос направился к поселению, не понимая своих чувств, но всё же переосмыслив своё отношение к людям. Стало всё равно на них, желание мести пропало, зато усилился инстинкт охраны собственной территории. Если кто-то из людей испытал сексуальное влечение к Чонгуку, то он явно наблюдал за ним некоторое время, а омег достаточно, чтобы их возжелали несколько охотников одновременно. Парень обернулся человеком и недовольно сморщился от мысли, что его Ханя хотела вся стая, а теперь есть шанс, что захотят и люди. Подобного допустить нельзя, поэтому альфа зашёл в поселение, осмотрел сонных товарищей, столпившихся вокруг котелка с кипятком, и зашёл к себе в домик, где на кровати его ждал Хань.       Омега хотел вскочить на ноги, но Сехун с тяжестью повалился на кровать рядом и уткнулся в подушку лицом, получая удовольствие от того, что она пахнет омегой.       — Нашёл охотника? — приподнялся на локте Хань, ожидая ответ, в котором будет рассказ о кровавом побоище.       Он наблюдал за альфой, тая мысль о просьбе встречаться или признании в любви. Язык упорно не поворачивался, а, когда Сехун посмотрел на омегу, тот вовсе окаменел.       — Чонгук нашёл раньше! — Он перевернулся на спину и нахмурил брови, — А что за история в лесу, когда волчат хотел убить ребёнок?       — Это давно произошло, — отмахнулся Хань и лёг на спину, — Просто глупый ребёнок наткнулся на глупых волчат. Я и Хосок тогда сильно испугались, но на выручку пришёл Кёнсу. Это было наше первое «грозное» нападение на человека!       Он звонко рассмеялся, вороша прошлое, и всё казалось несерьёзным, забавным и неправдивым, но на тот момент волчата испытывали сильный страх. Хань подумал о молодом охотнике и попытался представить его спустя два года. Вряд ли он изменился. Люди взрослеют медленно, но живут мало, а оборотни быстро становятся взрослыми и живут долго. Возможно, благодаря этому они всё ещё не вымерли. Природа предусмотрела для них период быстрого полового созревания, чтобы регулярно размножаться, и долгие годы жизни, чтобы после охот оставались взрослые особи.       — Сехун, — Хань повернулся к нему лицом, а слова застряли в горле, но парень пересилил себя, вспоминая Бэкхёна и его настырность по отношению к Чанёлю в плане любви, — а ты меня любишь?       Сехун сел на кровать, от удивления приподнимая одну бровь, и всмотрелся в перепуганного Ханя, который натягивал одеяло к носу, чтобы спрятаться от пристального взгляда, и мысленно корил себя за вопрос, настраиваясь услышать, что он и Сехун только друзья.       — Издеваешься? — поразился Сехун, видя, что Хань спросил вполне серьёзно, — Я не вышел бы замуж за нелюбимого омегу!       Хань убрал одеяло с лица, и настала его очередь удивляться:       — А мы разве в браке?       Сехун покрутил пальцем у виска, показывая, что Хань совсем спятил:       — Мы спим в одной кровати! Помнишь, Чимин говорил, что лежать вместе на ней могут только супруги!       Хань замер на несколько секунд, решая, кто из них двоих тронулся умом. Сехун запомнил день своего ранения, слова Чимина и, соответственно, поцелуй Ханя в макушку. Омега покраснел от воспоминаний, не стал спорить о замужестве, чтобы не выслушивать длинную речь Сехуна о важности кровати в семейной жизни. Хань вовсе не понимал, как взрослый альфа может до сих пор верить в обман Чимина. Это как верить в Деда Мороза взрослому человеку, но Сехун выглядил серьёзным, в доказательство он указал сначала на себя, потом на Ханя и опустил палец к кровати, показывая, что не врёт, и свадьба давно произошло, только без торжества. А сам думал о том, что лишь глупость Чимина смогла молодую пару оборотней поженить. Если предложить Ханю сыграть свадьбу, то он испугается и откажется, боясь перемен. Поставив его перед фактом, что всё происходящее, которое его вполне устраивает, и есть замужество, Сехун окончательно расположил к себе омегу и показал, что он вполне справляется с семейной жизнью, и в ней нет ничего страшного.       Хань часто закивал, соглашаясь с каждым словом альфы, который в мыслях заливался смехом, рассматривая омегу, вновь натянувшего к носу одеяло.