Уроки юности

Флок привык к натруженности спины и солнечным ожогам на плечах и веснушчатых щеках после жаркого дня, проведенного в поле. Его босые ноги часто шлепали по лужам, и он не мучился чувством брезгливости. Он вставал раньше солнца и трудился на износ, прямо как взрослые. Он умел держать виллы, жать, сеять, умел обращаться с животными. А этот глупый и заносчивый мальчишка Эрен вызывал у него лишь презрение и недоумение своими чистенькими рубашками и отстраненностью. На вид он был еще тот задира со спесью. Смотрел как-то надменно и строго, молчал, притворялся этаким пай-сынком. А ведь Флок слышал, как он ругался (точно не сын уважаемого доктора, а сын какого-то сапожника), и слышал, какие громкие затрещины давал ему за эти попытки протеста отец. И почему-то Флок жмурился и застывал, когда становился невольным свидетелем этих семейных разборок. И ему было очень неловко, когда он встречал Эрена с красным лицом и мокрыми глазами, хотя тот, наверное, стыдился этого пуще него. Может быть, их взаимное отторжение исходило от того, что им не было позволено общаться и хоть немного узнавать друг друга. Хозяин дома строго-настрого запретил Флоку приближаться к семье доктора Йегера и отлынивать от работы. А Эрен часто находился под пристальным вниманием отца, который заставлял его сидеть за какими-то толстыми заумными книжками, или попросту не покидал комнат. Порой Флоку казалось, что он — самый счастливый человек на свете, ведь он мог, по крайней мере, не находиться под надзором круглые сутки, как Эрен, и не сидеть взаперти. Но и его участь не была легкой. С утра до позднего вечера он исполнял поручения и получал угрозы за леность, если его заставали спокойно сидящим у колодца или где-то в углу сада. Но, впрочем, он был ко всему привыкшим, неизбалованным и относился ко всем невзгодам весьма терпеливо и стойко. Его не задевали бесконечно сыпящиеся упреки кухарки или садовника. Он выслушивал их с насмешливым и озорным выражением лица, а потом удирал что есть мочи, выкинув напоследок какую-нибудь нахальную выходку (опрокинув на кухарку чан с водой или выхватив из корзины садовника наливное спелое яблоко). Единственное, что нарушало его душевное равновесие — это внезапно нагрянувшие гости. Доктор Йегер со своей женой Карлой и сыном Эреном. Они приехали сюда к местному чиновнику, у которого были проблемы с легкими, но предпочли остановиться не в гостиной, а в просторном доме одного богатея, известного на всю округу гостеприимством и страстью к охоте и фермерству. Его звали господином Купером. Он владел большими землями с плодородной почвой, лесами, озером, развел сады и огороды, построил конюшню, псарню и мельницу. Словом, хозяин был из него толковый, и Флок отчасти был горд за него, как будто процветание этих владений было во многом и его заслугой. Он довольно ответственно и трепетно относился к своим обязанностям и дорожил сложившимся укладом жизни, а потому мигом возненавидел семью доктора Йегера за тот хаос, что они внесли. Из-за гостей ему было запрещено заходить в дом через главный вход и вообще было велено не попадаться на глаза чистой публике, что раньше было его привилегией (ему нередко позволяли помогать разносить блюда к столу, и милые дамы в кринолинах и кружевах щедро одаривали его угощениями и улыбками). Этот наказ не столько оскорбил его, сколько удивил, а вся бунтующая натура Флока так и рвалась наружу. Никакие пинки и толчки не останавливали его. Он ходил за доктором Йегером чуть ли не по пятам в любую свободную минуту и постоянно сновал около выделенной для него комнаты, стараясь разглядеть через щелочку в двери все его инструменты и микстуры, которые постоянно гремели у него в маленьком кожаном чемодане. И, конечно же, он волей-неволей сталкивался с его сыном Эреном. Тому на вид было лет пятнадцать, он был среднего роста, худощавым и симпатичным. Флок тут же почуял в нем родственную настырность, но не поспешил с ним сближаться. Эрен казался ему типичным баловнем, ведь смотрел на окружающих как-то свысока. Когда они впервые столкнулись, Эрен с улыбкой оглядел Флока с головы до ног и чему-то ухмыльнулся, что страшно задело того. Флок растерялся, не понимая, что именно в нем рассмешило Эрена. Дело было в его веснушках? Или в грязной рубашке? А может, того насмешила его соломенная шляпа? Но что бы то ни было — Флок ужасно обозлился на Эрена и нарек его «напыщенным индюком». А Эрен в свою очередь смерял его ледяным взглядом и как будто демонстративно сторонился. По крайней мере, так думал Флок. Когда ему удавалось пробираться вглубь дома и он сталкивался с Эреном, тот быстро отворачивался и уходил. И вещи с собой забирал, словно считал, что Флок их может украсть. Флока, конечно, это страшно напрягало. Однако он не пакостил Эрену в отместку и даже испытывал к нему долю жалости, когда видел его сидящим за столом в оранжерее со старым справочником. Флок знал, что вечером, как вернется доктор Йегер, Эрену придётся туго и день его закончится очередной ссорой. Но однажды все изменилось и между ними образовалось странное притяжение. Это была солнечная знойная суббота. Флок, вернувшись с поля с тележкой овощей, зашел в дом через парадное крыльцо, позабыв про запрет, и уселся на вытянутый мягкий пуфик, чтобы отдохнуть. Но вскоре ему стало скучно, и его юношеское любопытство одержало над ним верх. Он прокрался в большую залу и начал обходить ее по периметру, рассматривая картины в тяжелых позолоченых рамах, статуэтки, фарфоровые искусные фигурки и пару раз робко нажал на клавиши пианино. Но вдруг краем глаза он заметил сбоку какое-то подозрительное движение и замер, опасаясь, что это кто-то из прислуги. Внутренне он уже готовился обороняться, но совершенно напрасно. Это была не горничная, не дворецкий и не господин Купер. Это был Эрен. Он на цыпочках спустился по лестнице, норовя незаметно прошмыгнуть на улицу, но не тут-то было. Увидев испуганно глазеющего на него Флока, который мигом отскочил от пианино, точно ошпаренный, он застыл. Около пяти секунд они с любопытством и настороженностью оглядывали друг друга. Флок первым нарушил напряженное молчание: — Можно улизнуть через вход для прислуги, — тихо подсказал он. — Но тебя все равно заметят. Ты сильно выделяешься. Эрен огорченно вздохнул. Вот же досада! — Погоди, — Флок что-то сообразил и подскочил к нему. — Возьми шляпу и держись рядом. — Хорошо, — Эрен послушно надел его шляпу и осторожно проследовал за ним по узким коридорам, которые были предназначены для прислуги. — Это выход во двор? — Да. А оттуда быстро проскочишь через забор в сад, там сейчас никого нет. Полдень же. — Как тебя зовут? — Флок. А теперь иди за мной. Флок раздавал инструкции забавно деловитым тоном, посматривая на Эрена с некой опаской. А Эрен внимательно слушал его, вздрагивая от скрипа половиц и хлопков дверей. Ему все казалось, что кто-то застанет их, и тогда им несдобровать. Но, к их обоюдному облегчению, все обошлось без неприятностей. Они спокойно вышли во двор, перелезли забор и очутились на узкой тропинке пышного сада. Воздух был пряным и сладким, дурманил. Солнце пекло. Эрен с радостным предвкушением оглядывался и топтался на месте, будто не знал, что делать с внезапно свалившейся на него свободой. Флок держался от него немного поодаль, продолжая опасаться. — Ты чего? — недовольно буркнул Эрен. — Почему ты не мог выйти из дома? — спросил Флок. — Ах, это, — Эрен поджал губы и достал из кармана продолговатый ключ. — Отец запер меня в наших комнатах. Но я нашел старую связку ключей за камином и подобрал нужный. — А зачем он запер тебя? — Чтобы я не натворил еще одних глупостей. Цитирую дословно. — Каких глупостей? По лицу Эрена пробежала мрачная тень. Его плечи опустились, и он резко отвернулся. — Неважно… Почему ты испугался, когда увидел меня? Флок подошел к пышному кусту с клубникой и начал собирать ее прямо себе в рот. Вне дома он чувствовал себя в разы свободнее, даже наедине с «напыщенным индюком», который мгновенно оттаял к нему после проявленной заботы. — Мне не разрешают находиться в хозяйских комнатах, — говорил Флок. — Но там прохладно и не тесно. Когда никого нет, я тайком захожу в них. А еще там всякие картины на стенах и пианино. Эрен присоединился к нему и тоже срывал красные ягоды. — И очень скучно, — недовольно протянул он. — Так все чинно, что страшно пошевелиться. — Ты просто капризный, — сказал Флок, удостоив его снисходительным взглядом. — Ошибаешься. Никому не нравится сидеть взаперти. Даже с картинами. — Не спорю, но… — А с книгами наедине так в особенности. С ума сойти можно! — не унимался Эрен. Возмущения так и сыпались из него градом. — Эти лекции по анатомии написаны не для людей! Язык сломаешь, пока выговоришь термины! И мозги плавятся от зубрежки! И потом с грустью добавил: — Но ты вряд ли поймешь меня. Флок пожал плечами. — Конечно, не пойму, — в его голосе проскользнула обида. — Я читать-то не умею. — Правда? — искренне изумился Эрен. Но ответа не последовало. Молчание Флока было весьма красноречиво и доходчиво объяснило Эрену, что они живут в разных мирах. Эрен — в чопорном мире, где все живут по строгим правилам и не перечат традициям, Флок — в мире темных коридоров для прислуги, где твое существование должно быть не слишком заметным. — Хочешь, я научу тебя читать? — с горячей готовностью предложил Эрен. — Нет, — отрезал Флок. Он недоумевал. В его глазах Эрен был неприступным надменным мальчуганом. Но, оказавшись с ним наедине, Флок вдруг смутно почувствовал, что ошибается. Упорхнув из особняка, Эрен осмелел и словно скинул с себя все маски. Он был обычным, самым обычным юношей. Но даже это обстоятельство не смягчило Флока, и тот повторил свое непреклонное «нет» в ответ на удивленный взгляд Эрена. — Почему же? — Я не буду развлечением для очередного баловня. Тебе скучно, вот ты и пристал ко мне, а мне не до тебя. Мне скоро идти в конюшню помогать. — Да я не из скуки с тобой вожусь, — Эрен приблизился к Флоку, но тот резко отпрянул от него. — Честно. — Угу, — Флок направился к забору. — Прощай, Эрен. Перепрыгнув ограду, он прошел в конюшню в крайне мрачном расположении духа и провозился там до позднего вечера, убирая сено и вычищая лошадей. На следующий день ему стало лучше. Он вновь погрузился в монотонную работу и почти забыл про этого непоседливого Эрена, но тот про него — ни на секунду. Как только Флок оказался от него в непосредственной близости, Эрен окликнул его: — Эй! Флок, проходя мимо дома с тяжелым мешком за спиной, растерянно оглянулся, но Эрена так и не увидел. — Да подними голову! — весело кричали ему. Забравшись на широкий подоконник, Эрен смотрел на него с высоты второго этажа и приветливо махал рукой. — Что тебе надо? — проворчал Флок. — Поднимись ко мне, — Эрен указал на дерево с толстым стволом, ветки которого упирались в стены дома. — Вот, взберись по нему. — Тоже мне, раскомандовался. — А это видел? Эрен дразняще показал Флоку его шляпу. — Забери ее. Или ты высоты боишься? Флок сбросил мешок на землю и с демонстративным равнодушием забрался на дерево, ловко перемещаясь с ветки на ветку. Он без особого труда добрался до подоконника, на котором сидел Эрен, и потянулся за своей шляпой, но тот резко спрятал ее за спиной. — Это не смешно, — Флок вздохнул. — Отдай ее мне. — Забери ее сам, — сказал Эрен, спрыгнув на пол. Недолго колеблясь, Флок тоже спустился на пол и оказался в просторной светлой комнате с пышным убранством, расписными вазами и мягкими коврами. В такой обстановке он мигом почувствовал себя неуютно. Он вдруг показался самому себе нелепым и странным. Он вспомнил, что его штаны давно ему уже коротки и не скрывают худых щиколоток, а его рубашка так растянулась, что постоянно сползала, обнажая левое плечо. Ему захотелось чем-то прикрыться, а лучше — вовсе исчезнуть. Эрен почуял его смущение и растерялся сам. — Я просто хотел, чтобы ты побыл со мной. И еще я хотел извиниться, — застенчиво пролепетал он. — Держи шляпу. Флок несмело принял шляпу из его рук и окончательно засмущался, понятия не имея, как себя вести в такой ситуации. Перед никогда не извинялись, и он не знал, что и подумать на этот счет. — Так ты не против? — Эрен нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Я не задержу тебя надолго. — Наверное, нет… — Флок кусал губы. — Отлично! Тогда иди сюда! Эрен приглашающе похлопал по дивану. Флок присел на краешек и втянул голову в плечи. Ему все мерещились быстрые шаги горничной, которая вот-вот прогонит его отсюда, и он тайно завидовал той непринужденности, с которой Эрен скользил по комнате и брал в руки разные занятные предметы, не замолкая ни на секунду. Флок так не умел. Он был более скован, хотя на его совести было много проделок. Он дерзил старшим, регулярно нарушал запреты, но никогда и нигде не ощущал себя легко и естественно. Он даже в зеркало не смотрелся, отчего-то стесняясь заглянуть себе в глаза. Свой облик он считал каким-то странным, неуклюжим. Но все же, поднявшись с дивана и очутившись напротив лакированного дубового трюмо, он поборол в себе смущение и посмотрел на свое отражение. Обычный прямой нос. Россыпь веснушек на розоватых щеках и длинные черные ресницы. Волосы рыжие, непослушные, за их цвет его часто дразнили. Шея тонкая, длинная, лебединая, а старая растянутая рубашка хорошо это подчеркивала. «Ну и что тут может нравиться?» — искренне недоумевал Флок. А Эрен продолжал болтать. — Сегодня будет парадный ужин, — с важным видом сообщил он и опять пустился в жалобы. — То-то с утра на кухне гремят посудой. А я ужас как не люблю эти праздничные вечера. Уныло. Хотя и музыка, но ходи так, танцуй с теми, улыбайся, все по правилам. Ох, ненавижу. Но Флок его негодования не разделял. Эти праздничные вечера на пару мгновений впускали его в необычный пестрый мир, к которому у никогда не будет полного доступа. Он с жадностью вглядывался в сияющих красивых людей с перчатками на руках, которые кружились по натертому до блеска паркету и щебетали, словно экзотические птицы, на других языках. Его одурманивала легкость их движений и смелость во взглядах. А когда юные девушки поглядывали на него, он чувствовал смущение и спешно убегал, относя на кухню подносы с блюдцами и хрустальными фужерами. — Ты какой-то молчаливый, — печалился Эрен. — Задумался, — Флок тряхнул головой. — Почему ты просто не откажешься от этого праздничного вечера? — Не разрешат. А если и получится незаметно улизнуть под конец, то куда идти? Флок хотел было рассказать ему, что в поместье его хозяина есть множество прекрасных мест, где можно спрятаться, но не тут-то было. Неожиданно распахнулась дверь, и в комнату вошла мама Эрена в сопровождении горничной. Сердце Флока чуть не выскочило из груди. С быстротой молнии он бросился в угол комнаты и метнул на Эрена испуганный яростный взгляд. А тот совсем растерялся, глядя на свою мать. — Что тут происходит? — строго, но тихо спросила та. Эрен принял весь удар на себя. — Мне была нужна помощь, — его глаза забегали. — Пуговица от рукава отлетела в камин, а он достал ее. Карла подозрительно сощурилась, но отнеслась к глупому оправданию сына довольно легкомысленно и лишь махнула рукой. Флок быстро упорхнул за дверь под требовательным взглядом горничной и зарекся идти на поводу у Эрена. Вплоть до самого вечера он места себе не находил, опасаясь возмездия за нарушенный запрет. Но, на его счастье, все обошлось. Господин Купер и прислуга были заняты приготовлениями к ужину. Когда стемнело, в большом зале зашелестели скатерти и загремела посуда. Зажигали стеариновые свечи и люстры. Лакеи в зеленых ливреях носились от крыльца к подъезжающим коляскам и провожали гостей до дверей. Флок, закончив с делами к тому времени, наблюдал за праздником издалека, спрятавшись в закутке у лестницы. Его глаза ревностно впились в наряженных людей с блестящими орденами и золотыми эполетами. Но наслаждался зрелищем он недолго. — Вот ты где! — на него наткнулась все та же вездесущая горничная, которая застала его днем рядом с Эреном. — Чего расселся? Быстрее переодевайся и помогай. У нас рук не хватает. — Как шумно там, — вздохнул Флок. — Тоже мне, неженка, — горничная подтолкнула его. — Торопись. Бери подносы. Пререкаться с ней Флок не стал. Он быстро скинул с себя грязную одежду и наскоро надел приготовленные рубашку, жилет и брюки. Они немного сковывали его движения, но так было даже лучше — переодевшись, он ходил осторожно, что было кстати, ведь подносы с угощениями были достаточно хрупкими и тяжелыми. Гости практически не замечали его, словно он был лишь предметом интерьера. Они как-то машинально брали с подноса бокалы и закуски и ни на секунду не прекращали болтать. От их разговоров и танцев у Флока вскоре закружилась голова. Он украдкой присел на мягкий стул в углу и почуял рядом знакомый запах лавандового мыла. Это был Эрен. Угрюмый, переживающий, не разделяющий всеобщего веселья. Он прошел мимо Флока вместе с отцом, который подвел его к какой-то девице и оставил их вдвоем. С видом мученика Эрен подал девушке руку и втянул ее в полонез. Он танцевал умело, ловко, но неохотно, а девушка как будто этого не замечала и вовсю умилялась. Флоку эта картина показалась забавной и горькой одновременно. Но долго рассуждать об увиденном ему не пришлось. Тарелки и бокалы быстро опустошались и наполнялись, обеспечивая его беготней до упаду. Лишь когда часы с маятником отзвонили одиннадцать, он смог улизнуть из гостиной и сесть на нижнюю ступеньку темной неосвещенной лестницы, чтобы передохнуть. Через распахнутые двери он видел раскрасневшихся от шампанского и духоты счастливых людей, среди которых Эрен выглядел чужим. Очевидно, музыка и танцы не входили в область его интересов, а на красивых девушек и изысканные блюда ему было все равно. Эрен откровенно скучал и не знал, как вырваться из своей золотой клетки. Флок решил спасти его. Он сам не понимал, зачем он помогает Эрену, хотя тот раздражал его. Возможно, дело было в том, что он слишком хорошо знал, каково это — быть чужим. Взяв поднос, он поставил на него пару бокалов с вином и с уверенным видом направился к Эрену, который стоял в окружении девушек и был близок к сердечному приступу от количества оказанного ему внимания. Когда Флок оказался буквально в десяти сантиметрах от этой стайки, он нарочно уронил бокалы и облил их содержимым Эрена. Его задумка удалась с поразительной точностью. Флок умудрился не только не разбить бокалы, но и облить вином лишь Эрена, не задев девушек. — Простите, — он изобразил на лице раскаяние. — Я не нарочно. Я помогу вам оттереть пятно, идемте. Эрен сначала и не понял, что произошло, но, встретившись с лукавыми глазами Флока, подхватил его игру и понуро поплелся за ним, издалека кивнув недовольному отцу, мол, что поделать? — Ну и голова же у тебя, — с восхищением выдохнул он, оказавшись вместе с Флоком в темном коридоре. — Я думал, что помру там. У них ужасные духи. От них глаза аж слезятся. А еще они несли всякую чушь без конца и спрашивали, не помолвлен ли я. — Ты выглядел как приговоренный к казни, — тихо рассмеялся Флок. — Да уж. Эрен устало прислонился к стене и на пару секунд зажмурился. — И тут шумно, — огорченно произнес он. — Давай выйдем на улицу. — Как хочешь. На этот раз они беспрепятственно вышли во двор и пошли вдоль пышных клумб к конюшне. — Хочу покататься на лошадях, — пояснил Эрен. — Что? — Флок испуганно обернулся, словно почуяв, что за ними наблюдают. — Но сейчас же ночь. — Очень яркая и невероятно прекрасная ночь, — поправил Эрен, задрав голову к небу. — Ты только посмотри, какая большая и сияющая луна. Ну разве можно чего-то бояться? Флок промолчал. Ночь и правда была очень яркой. Небо было темно-синим, подсвечивающимся таинственным мерцанием звезд. Дул легкий прохладный ветерок, покачивая шелестящую листву. Настала редкая летняя благодать, сотканная сладким свежим воздухом и пением сверчков. Грех было провести эту ночь во сне. — Вот мы и на месте, — Эрен по-хозяйски посмотрел на конюшню и смело вошел внутрь. А Флок следом, но робко, переживая, что их попросту прогонят. Однако Эрен проявил практичность. Он всунул конюху несколько монет и жестом поманил Флока за собой. — Помоги только с седлом, — попросил он. — Хорошо. С лошадьми Флок возился редко, но, тем не менее, его упорства и любознательности хватило, чтобы он быстро научился обходиться с ними. — Первая готова, — гордо заявил он, передав поводья Эрену. — А вторую не надо, — сказал тот. — Почему? — Я не умею ездить верхом. Это было выше понимания Флока. — Правда? — его брови удивленно поползли вверх. — Ты многое упустил. Эрен задорно улыбнулся ему. — Вот ты сейчас и покажешь мне, что я упустил. И почему-то эти слова заставили Флока трепетать. Он вдруг заволновался, но от затеи не отказался. Забравшись на лошадь, он помог Эрену, взяв его за руку, усесться позади него и усмехнулся. — Держись крепче, — многообещающе предупредил он и погнал лошадь во всю прыть. Эрен вцепился в его спину, как утопающий за протянутое весло — отчаянно и намертво. Он с такой силой сжал Флока, что тот еле дышал. Они поскакали вдоль сада и выбрались на поле, сверкающее ещё неубранной золотистой рожью. С одной стороны поле упиралось в темный дремучий лес, верхушки которого царапали небо, а с другой стороны журчал широкий бойкий ручей, указывающий на мельницу. Вдали горели желтые точки — окна поместий соседей. — Теперь поедем не спеша, а то она выдохнется, — сказал Флок, замедлив лошадь. Эрен с благодарностью выдохнул. — Неужели ты одумался? — Тебе не понравилось? — Понравилось. Я это надолго запомню. — Что именно? Эрен задумался и прижался к Флоку сильнее, точно обессилев. — Как ветер скользит по щекам, — негромко сказал он, а его руки, лежащие на животе Флока, нежно грели того. — Как колышутся волосы. Как сердце колотится, словно вот-вот разорвется на части. Твое тепло. — Тепло, — повторил Флок. — Да, — подтвердил Эрен. — И мне кажется, я слышу твое сердце тоже. Знаешь, если бы не ты, я бы обезумел от одиночества сегодня. Флок не нашелся чем ответить. Откровенные разговоры не были его сильной стороной, а открытость Эрена и его влечение и вовсе сводили с ума. Обычно Флока не замечали. Его все время пытались куда-то затолкать, чтобы его не было видно, и уж подавно никто не пытался привлечь его внимания. Эрен был другим. Внезапно он стал первым, кто говорил с Флоком запросто, как с равным. И это совершенно не вязалось с надуманным для него Флоком образом заносчивого юнца. Пожалуй, Эрен был даже проще Флока. — Почему ты не говоришь о себе? — Эрен не переставал его тормошить. — Ну же. Давай. — А что мне рассказывать? — Флок сжал поводья, окончательно растерявшись от такой претензии. — Ты всегда жил здесь? Вопрос Эрена погрузил Флока в воспоминания. В его памяти всплыли блеклые картины детства: мягкие руки матери, запах свежеиспеченного хрустящего хлеба и треск печи. — Лет с пяти. Когда родители умерли, я оказался здесь, — неохотно поведал он. — А ты бывал где-нибудь еще? — Нет. — Ох, я бы показал тебе много замечательных мест. Я был в зверинце. А однажды отец взял меня с собой в Италию. Я очень люблю ту страну, знаешь, там все иначе. И я как будто дома… — руки Эрена слегка ослабили хватку. — Или остался бы здесь. — А что тут интересного? — Флок заметил, что еле дышит и отчего-то дрожит. — Ты. — Эрен… Эрен усмехнулся и прильнул щекой к спине Флока, словно кот. — Когда мы уедем, я не вернусь в пансионат, а буду учиться на дому, — горько сознался он, а его пальцы сильнее сжали рубашку Флока. — Это тяжело, я опять буду один. — Почему? — Флок недоумевал, а еще — сгорал изнутри от этих невинных простых прикосновений. — Давай пойдем по земле. Они спустились с лошади и пошли с ней рядом, чутко прислушиваясь к нежному шороху ржи. Их руки почти соприкасались. Флок пытался разобраться со своими чувствами в этот момент. В один миг их стало слишком много. Его брала легкая оторопь, ему было тревожно, но в то же время невыносимо хорошо и сладко, потому что рядом шел Эрен и настойчиво пробирался сквозь тернии к нему. Флок обводил глазами его точеный профиль, красивую линию носа, приоткрытые губы, острый подбородок и с каждой секундой ощущал, как его тянет к нему. — Так почему ты больше не будешь учиться в пансионе? — уточнил он. — Родители не хотят, чтобы я оставался там, — в голосе Эрена появилась осторожность. Он опустил глаза и немного отдалился от Флока. — Помнишь, я говорил тебе, что меня не выпускают из дома, чтобы я не натворил глупостей? — Помню, — ответил Флок, слегка оробев. — Знаешь, какими были те глупости? Эрен вдруг развеселился и спросил это с каким-то задором, взглянув на Флока ласково и хитро, отчего тот смутился еще больше. — Нет. — Скажу, если научишь меня верховой езде. Флок тряхнул головой. — Больно надо. Мне и без тебя дел хватает. — А я взамен научу тебя читать, и ты сможешь разглядывать в тех книгах не только картинки, — продолжал искушать Эрен, дерзко улыбаясь глазами. — Меня не так просто подкупить. — Я буду стараться. Флок прикусил язык. Эрен насупился и всерьез обиделся: — Чего ты такой хмурый? — Я? — изумился Флок. — Да не хмурый. Обычный. — Обычный зануда? — Эрен игриво подмигнул ему. — Расслабься. Я не желаю тебе зла. Просто хочу чем-то отблагодарить за то, что ты помогаешь мне. Это как минимум вежливо. И я заметил, что ты тайком брал книжки из библиотеки мистера Купера. Наверняка тебе хочется понять, о чем они. Верно? Так давай я помогу с этим. — По рукам, — со вздохом сдался Флок и вздрогнул, когда ветер нежно коснулся его шеи. Оглянувшись назад, он обвел глазами красивый ночной пейзаж и остановился. — Пора возвращаться, — напомнил он. Эрен не бастовал. — Хорошо. Ты только про уговор не забудь. — Не забуду. Приходи завтра в конюшню, когда стемнеет. Они вернулись домой ровно к тому моменту, когда гости начали разъезжаться. — Эрен, где тебя носило? — спохватилась Карла, притянув его за ворот рубашки. — И почему ты весь в пыли? Сейчас же приведи себя в порядок! Отец же лишь нахмурил брови и одарил его предупреждающим взглядом. А увидев крадущегося позади Флока, подозрительно хмыкнул. Но благо, все обошлось. Празднество прошло удачно, все утомились от бесконечных танцев и вскоре легли спать. Флок же, хоть и устал, как и остальные, долго ворочался на своей жесткой постели и не мог заснуть. Ему все мерещилось, будто что-то касается его лопаток, что-то теплое и мягкое. Как будто его обнимал Эрен. Почему-то все мысли Флока вращались вокруг него. Эрен, хоть и был порой внезапно открытым и честным, излучал загадочность. Почему он так ревностно вцепился в него? Зачем ему учить Флока читать? Что он натворил такого страшного, за что отец до сих пор не мог простить его? Вопросов было много, но все же сон одолел Флока. На следующее утро он проснулся задумчивым и изнывал от предвкушения. Ему казалось, что в этот хмурый серый день обязательно произойдёт что-то хорошее. И хоть люди вокруг были заспанными, хмурыми и грозными, он был в особенном приподнятом настроении. Он ждал, когда сможет увидеть Эрена и услышать его звонкий голос. Но, как назло, Эрен притаился. Его нигде не было видно и слышно. Флоку даже удалось пробраться в дом, но и там Эрена как будто не было. А когда наступил вечер, в конюшню он так и не пришел. Флок злился и чувствовал страшное бессилие. Ему до жути было интересно, куда же запропастился Эрен, и крайне досадно, что его ожидание не оправдалось и день прошел бестолково. Причину внезапного исчезновения Эрена он не узнал даже после того, как Эрен наконец-то показался ему на глаза. Это был обед. Кропил мелкий дождь, тарабаня по крышам и окнам. В воздухе стоял аромат свежей травы и сырой земли. Флок сидел на ступеньках веранды с закрытыми глазами, прислушиваясь к приятным звукам природы, и вскрикнул, когда кто-то очутился рядом и заговорил с ним: — Ты не замерз? — Боже мой! — он схватился за сердце. — Зачем подкрадываться? Эрен присел рядом. На его лице был отпечаток какой-то личной тихой грусти, которую он тщательно оберегал, как что-то очень сокровенное. — Не хотел напугать. Так тебе не холодно? Флок все никак не мог привыкнуть к таким знакам внимания. Он лишь отвернулся, стараясь умерить свою дрожь. Его рубашка была мокрой почти насквозь и складками облепила его спину. Но он ни за что не хотел пропускать дождь и предпочел мерзнуть, а не сидеть в тепле своей каморки. — Нет. — Дурак, — Эрен усмехнулся. — Я слышу, как стучат твои зубы. И легким движением он накинул на плечи Флока свой пиджак. Тот только угрюмо буркнул и отвернулся: — Спасибо. — Я принес букварь, — Эрен достал откуда-то толстую книгу в красной кожаной обложке. — Начнем с тобой с алфавита, это несложно. Готов? Флок послушно кивнул и с любопытством впился глазами в иллюстрации, сопровождающие каждую букву алфавита. Эрен скользил пальцем по буквам и называл каждую, а Флок повторял за ним. После алфавита пошли слоги, с которыми у Флока были проблемы, потому что буквы он толком-то не выучил. Эрен все спешил куда-то, а он еле успевал за ним. Но учение, хоть и бестолковое, все же шло. Через час Эрена хватились в доме. Он всполошился, громко и на эмоциях захлопнул букварь и понуро поплелся к двери. — Они когда-нибудь доведут меня до сумасшествия своими криками. Эрен, Эрен, — передразнивал он интонацию отца. — Как вороны. — Они всего лишь волнуются за тебя, — рассудительно пояснил Флок. — Ох, нет. Ты просто не знаешь, — вздыхал Эрен и искренне сокрушался. — Жаль, что я не могу остаться с тобой подольше… А знаешь, если хочешь, приходи ко мне ночью, я все равно допоздна не сплю. Только тихо. — Ночью? Меня ж могут поймать, — запротестовал Флок. — А ты влезь ко мне через окно, как тогда. Эрен ушел, а Флок до самой ночи не мог решить, что ему делать. С одной стороны, это было так увлекательно — тайком пробираться в дом посреди ночи. Целое приключение. А с другой — он немного побаивался, что с ним будет, если его поймают, ведь кто-то мог принять его за воришку. Он решал эту дилемму до тех пор, пока все поместье не заснуло. Отовсюду слышались храп и сонное сопение. Пели сверчки и сипел порывистый прохладный ветер, царапая окна. Недолго размышляя, Флок улизнул из своей каморки и осторожно добежал до дерева, по которому с легкостью взобрался до спальни Эрена. — Ты все-таки пришел, — обрадовался Эрен, увидев на стене знакомую худую тень. — Все равно не спится, — соврал Флок, подавляя зевок. Эрен приложил палец к губам и шикнул. Флок понимающе кивнул. Всего лишь через комнату находилась спальня доктора Йегера и его жены, не подозревающих, что прямо у них под носом двое сорванцов устроили самоуправство: подперли дверь стулом, зажгли свечи и забрались на мягкую кровать с горой книг. — Поставь подсвечник на тумбочку, — попросил Эрен. Флок так и сделал и юркнул к нему под одеяло. — Видно тебе? — Эрен раскрыл букварь. — Да. Уроки чтения возобновились с прежней силой. Страница за страницей, Флок постигал несложную науку, а Эрен, как и подобает наставнику, сидел с крайне серьезным и торжественным выражением лица, глядя на успехи своего ученика, которое быстро сменилось на испуганное, когда снаружи раздался грохот. — Гроза, — прошептал Флок. Эрен кинулся к окну и затворил его, а потом обратно спрятался под одеяло. — Мне рассказывали про шаровые молнии. Слышал когда-нибудь о них? Флок замотал головой. — Светящиеся шары. Очень часто они появляются во время грозы. Но ладно, я отвлекся. Прочти вот это… И Флок старательно читал, а Эрен старательно изображал невозмутимость, когда от раскатов грома вздрагивали стекла. Но Флока провести ему не удалось. Тот сидел к нему так близко, что чувствовал дрожь и жар его тела, отчего и сам дрожал. — На первом этаже есть домашняя часовня, — внезапно начал рассказывать Эрен. — Я слышал, как прислуга шепталась про призрака, который появляется там после дождя. Флок внезапно рассмеялся, за что тут же получил шлепок — Эрен накрыл его рот ладонью и пронзил свирепым взглядом. — С ума сошел? Все спят. Да и что тут смешного? — То шаровые молнии, то призраки. А ты еще тот храбрец, Эрен. — Ну, знаешь ли… Неожиданно Эрен пихнул Флока, пытаясь согнать его с кровати, но тот оказался сильнее и ловчее. Через пару мгновений Эрен оказался придавленным к матрасу и легонько получил подушкой по голове. Трижды. — Вот наглость, — засмеялся он, позабыв про то, что сам совсем недавно ругался на Флока за шум. — С такими гостями и врагов не надо. Флок упал рядом с ним, устремив взгляд к потолку и расплывшись в улыбке. Его грудь быстро вздымалась из-за сдерживаемого смеха. — Еще и смешно тебе? — Эрен, приподнявшись на локте, посмотрел на него сверху вниз и облизнул губы. — Тебе, наверное, часто достается. — Не реже, чем тебе, — подтвердил Флок. — А про призрака я тебе правду говорю, — продолжил Эрен старую песню. — Когда мы только приехали сюда, я услышал, как горничные, смахивая пыль с мебели, разговаривали про дух старой хозяйки поместья. — Дурачок, — Флок беззлобно щелкнул его по лбу. — Эти слухи специально хозяин пустил, чтобы прислуга на первом этаже у серебра не задерживалась. А ты и рад обманываться. От смущения Эрен взорвался смехом и спешно уткнулся лицом в одеяло, а Флок затрясся вместе с ним, утирая с глаз веселые слезы. Когда за дверью скрипнули полы, они вздрогнули и замолкли. По всей видимости, кто-то пришел проверить источник шума и заподозрил неладное. Простояв у двери с минуту, ночной гость удалился прочь, а Эрен и Флок облегченно выдохнули и принялись беззаботно болтать, лежа на горе мягких перьевых подушек. — У меня никогда не было такого друга, как ты, Флок, — признался Эрен, посмотрев прямо ему в глаза, которые лучились каким-то особым внутренним светом. — Друга? — Флок поджал губы. — У меня тоже не было. — Очень жаль, что нам придётся расстаться. Эрен озвучил их общую мысль, которую они всячески старались подавлять. Возможно ли, встретив кого-то особенного, жить после разлуки с ним, как прежде? Едва ли. Флок не мог вообразить, что скоро ему придётся погрузиться в обычную рутину и забыть об Эрене, который ворвался в его жизнь, как вихрь. Эрен тоже был опечален, думая о том, что скоро он расстанется с единственным человеком, с которым он был настоящим. Они оба не понимали, когда успели стать близкими. Между ними вспыхнули всего лишь несколько мгновений, но такие яркие и желанные, что сердца этих непоседливых юнцов наполнились любовью. Это было вполне естественно в их возрасте. Когда человеку пятнадцать, ему не нужны клятвы и подвиги, чтобы впустить кого-то в свою жизнь. Он еще не обжегся и верит в любовь. Эрен точно в нее верил. По-другому он не мог объяснить, почему его так влекло к Флоку и чем ему приглянулись его глаза. Любой другой описал бы их как просто карие, а для Эрена они были особыми, манящими, в них теплилось что-то загадочное и обольстительное. И руки Флока, хоть и огрубевшие от тяжелой работы, казались ему самыми мягкими. Когда Флок слегка коснулся кончиками холодных пальцев его щеки, Эрен обомлел и наклонился к его лицу. — Теперь я понимаю, почему те девушки на празднике неотрывно смотрели на тебя, — прошептал он, глядя на соблазнительные приоткрытые губы. — О чем ты? — искренне удивился Флок. Эрен покачал головой. — Знаешь, за какие глупости на меня обозлились родители? — с некой таинственностью спросил он. Флок вмиг оробел, теряясь в догадках, но не отодвинулся. — Вот за такие. Эрен втянул его в порывистый и отчаянный поцелуй. Флок даже не сразу понял, что произошло. Он зажмурился, точно испугавшись, и перестал дышать. У него не было даже сил сопротивляться рукам Эрена, которые обвили его талию. Ему было ужасно жарко, он дрожал и задыхался, путаясь в своих чувствах. Дрожал и Эрен. Он так долго вынашивал в себе ласку и желание близости, что опрокинул все на Флока резко и целиком. Эрен вцепился в него, как в спасательный круг, и ни за что не хотел отпускать. Он смотрел в его испуганные янтарные глаза и видел в них буйство эмоций. Злость, нежность и растерянность захлестнули Флока с головой. В какой-то момент его руки протестующе уперлись в грудь Эрена, но тот не прекращал его целовать. Горячие влажные губы Флока казались ему слаще меда. А дрожь его тела была заразительной и будоражила, распаляла. Но, распахнув глаза и увидев на лице Флока потерянность, он выпустил его из объятий и отодвинулся. Флок не мог вымолвить ни слова. Он был в неописуемом восторге от птиц, которые запорхали у него внутри, когда он ощутил дыхание Эрена на своем лице, и страшно напуган от осознания, что, узнай кто об этом из взрослых, их бы выпороли за такое и больше не подпустили бы друг к другу. Душевные метания отразились на его лице. Щеки Флока покрылись румянцем, глаза лихорадочно заблестели, а влажные губы были плотно сжаты. Он не понимал, под властью каких чувств он находился и как ему с ними справиться. Ни с кем и никогда он не целовался. Поступок Эрена не разозлил его, но ошарашил. Флок знал, что любящие люди дарят друг другу поцелуи, но этими любящими были мужчины и женщины. А мужчины никогда не целовали мужчин. — Ты не сердись на меня, — сожалея, попросил Эрен. — Если бы я не поцеловал тебя, я бы до утра не прожил. — Что ты такое говоришь… — Флок грустно покачал головой. — Тебе противно? — Нет. Эрен слегка коснулся его щеки и провел пальцем по уголку его мягких губ. — Тогда почему ты молчишь? — спросил он. — Я не знаю… — Флок прикрыл глаза. — Я испугал тебя? — Немного. — Тогда иди сюда. Флок прижался к груди Эрена спиной и приобнял его руку, которой тот сжал его. Дыхание Эрена щекотало ему затылок, но Флок ни за что бы не согласился уйти от него в эту секунду. Ему, как и Эрену, было нужно это тепло. Физическое, когда кто-то согревает тело, и душевное, когда слушают и делятся сокровенным. — В пансионе я влюбился в своего учителя, — тихо рассказывал Эрен, прерываясь лишь для того, чтобы оставить поцелуй на любимой рыжей макушке. — Мне покоя не давали его волосы, улыбка, тонкие руки, походка, словом — все. Я как умалишенный ходил за ним, ненавидел, презирал и любил. И однажды мы поцеловались. Оказалось, он тоже не знал, как избавиться от своей влюбленности в меня. А потом нас раскрыли, был скандал. Теперь я не знаю, где он и что с ним. А если быть до конца честным, то я понял, что не любил его. Мне просто было одиноко и хотелось быть близким хоть с кем-то. Но с тобой все по-другому. Я не просто хочу любить кого-то. Я хочу узнать тебя, что ты любишь, что ты хочешь, что ты умеешь, я хочу быть рядом каждую секунду. И ты уж прости меня, что я так ошарашил тебя. Я лишь не хотел лгать. Флок сильнее сжал его руку. — И что будет потом? — шепотом спросил он. В ответ он получил лишь тяжкий вздох, и больше ничего не спрашивал. Ему было хорошо в эту минуту — он чувствовал себя желанным, а Эрен лежал позади него и засыпал, утомленный всплеском чувств, которые выпустил наружу. Его ровное сердцебиение убаюкало Флока, и он благополучно заснул. Гром к тому времени давно утих. Звезды бледнели, покидая небосклон, а солнечные лучи трепали кроны высоких деревьев и стучались в окна. Когда загорланили петухи, Флок проснулся, и с удивлением, слабо припоминая вчерашнее, оглядывал комнату. Ощутив на себе чью-то горячую руку, он всполошился и вскочил с кровати. Эрен спал сном младенца. Ни яркое солнце, ни говор проснувшейся прислуги, ни ржание лошадей, ни крики петухов не могли его разбудить. Флок обвел его нежным взором, быстро уткнулся губами в его висок и выбрался из спальни через окно. Его отсутствие, как ему показалось, никто не заметил. Он наскоро переоделся, умылся и помчался на поле, где ему всыпали по первое число за опоздание. — Еще что вздумал! Все встали ни свет ни заря, а он дрыхнет! — ругались на него. А Флоку все было нипочём. Сжимая соху и обливаясь потом под палящим солнцем, он с таинственной улыбкой вспоминал ночь с Эреном. Его губы до сих пор горели после того поцелуя. Плечи и спина помнили чужое тепло. Весь день Флок ходил, как опьяненный, не веря, что все произошедшее ему не почудилось. Его одолевал легкий неведомый страх перед своими чувствами. Он не знал, что ему делать со своей влюбленностью. Думал, что все-таки это неправильно и… приятно. Очень. Ему было до безумия хорошо, когда его обнимали. Он вновь и вновь прокручивал в голове те сладкие постыдные мгновения, когда его уста слились с чужими. Это было воистину мучительно. Флок не мог задушить свои чувства и корил себя за податливость. Такие думы мучили его весь день. Радость вытесняла тревогу, тревога вновь одерживала победу, и так по кругу. Флок утомился не столько от работы на поле, сколько от своих переживаний, и после заката приплелся в дом еле живым. От одной мысли о предстоящей прогулки на лошадях ему стало дурно. Мышцы болели и ныли. Но желание увидеть и осчастливить Эрена было сильнее. Когда все готовились ко сну, он под шумок сбежал в конюшню и вывел черную лошадь на улицу, где его уже нетерпеливо поджидал Эрен. — Я думал, ты уже забыл, — сказал тот. Воспоминания о поцелуе еще были свежи, и Флок не мог преодолеть смущение и взглянуть Эрену прямо в глаза. — Невысокого же ты обо мне мнения, — проворчал он и протянул Эрену руку, чтобы тот взабрался на лошадь. — Сегодня ты будешь впереди. Смелее. Эрен неловко запрыгнул в седло и несмело повел лошадь вперед. — Она чувствует твое недоверие, — Флок аккуратно прижался к нему, чтобы не упасть. — Расслабься. — Это не так просто, учитывая отсутствие у меня опыта. — В пансионе вас не учили езде? — Учили, но я всегда находил отмазки, чтобы пропустить эти уроки. Боюсь животных. — Знаешь, что мне раньше говорили? — Флок уткнулся носом в шею Эрена, и тот шумно выдохнул, вздрогнув. — Наши страхи — наши шансы. Поэтому смелее, Эрен. Успехам в верховой езде Эрена Флок радовался больше, чем своим успехам в чтении, которое шло трудно. Отчасти из-за неусидчивости горемычного учителя. Флок мог корпеть часами над любым делом, а Эрен начинал лезть на стены, если ему приходилось заниматься чем-то одним более получаса. Но все же уроки, которые они оказывали друг другу, им нравились и приносили свои плоды. По прошествии времени Эрен смелее взбирался на лошадь и уверенно держался в седле, а Флок мог уже вполне сносно читать и даже писать, совершая минимум ошибок. Но самое главное, что давали им эти уроки — это умение ценить. Флок ценил терпение Эрена, которое тому приходилось прикладывать, чтобы научить его письму, а Эрен ценил каждую минуту, которую ему уделял Флок, невзирая на усталость после тяжелого трудового дня. Флоку часто удавалось незаметно улизнуть в комнату Эрена, где они долго не спали, без умолку болтая и хихикая. Эрен часто и пылко рассказывал про Неаполь и Рим, он болел ими, а Флок добровольно был слушателем и лишь изредка высказывал свое мнение о чем-то. Вдвоем им было легко. Эти отлучки приобрели регулярный характер и подливали азарт в их отношения, как масло в огонь. Пару раз их чуть не раскрыл камердинер, но Эрен вовремя услышал шарканье ног и накрыл Флока одеялом. — Ушел? — шепотом осведомлялся тот. — Вроде бы, — так же шепотом отвечал Эрен, гася свечу. Со свечами у них вышла недавно целая история. Кто-то бдительный заметил, что свечи заканчиваются подозрительно быстро и доложил об этом хозяину поместья. Тот поведал свои какие-то мысли доктору Йегеру, и Эрену пришлось выдумывать правдоподобный рассказ про его ночную зубрежку, якобы он наконец прозрел и понял, что хочет повторить путь отца и стать доктором. И дня для учения ему, конечно, не хватает, вот и приходится тратить свечи даже ночью. Вряд ли доктор Йегер поверил сыну, но такое простое объяснение его вполне успокоило. Его снисходительность была обусловлена одним благоприятным обстоятельством: Эрен стал заметно покладистее и спокойнее. Он редко спорил, покорно готовился к своему учебному году и был вполне учтив и мил с приезжающими время от времени гостями. Гриша и Карла искренне считали, что их сын просто взрослеет, и в этом была какая-то доля правды. За полтора месяца, проведенных в поместье, Эрен окреп, стал выше, загар придал его лицу больше жесткости и мужества. Но главное — он познавал ту часть жизни, которая во многом формирует будущее человека, — Эрен познавал любовь. Она учила его вниманию и той незначительной заботе, которой нужно окружить человека, чтобы он раскрылся тебе. Эрен уяснил, что Флоку порой нужно уединение. Иногда он замыкался в себе и отдалялся ото всех, думая о чем-то своем. В такие периоды на него находила такая хандра, что все вокруг это замечали и лишний раз не трогали его. Также Эрен понял, что Флоку интересны истории про пиратов, и снабдил его книжками, которые смог разыскать в скромной библиотеке поместья. А стоило ему узнать про любовь Флока к ягодам, так он мигом подговорил садовника оставлять ему маленькую корзинку самых спелых клубники и вишни. И Флок это ценил. Однако, выражать свои чувства ему было сложно. Иногда он находил в себе смелость касаться Эрена и даже отвечать на его невинные поцелуи, но зачастую ему было неловко. Он часто опасался, что кто-то раскроет их тайну, но по-прежнему взбирался по дереву к окну Эрена и проводил с ним свои лучшие ночи… — Вчера тебя не было, — с грустью произнес Эрен, перебирая пальцами его волосы. Флок лежал головой у него на груди, а в ухо ему стучало чужое пылкое сердце, от которого его собственное норовило вырваться наружу. — Мне было не уйти. Все как назло ходили вокруг меня. Эрен удрученно вздохнул. Со временем скрываться становилось сложнее и печальнее. Он думал об осени со страхом, ведь в сентябре им придётся расстаться на невесть какой срок. Мысль о разлуке была мучительной, и Эрен старался закопать ее где-то глубоко в себе, но стоило ему посмотреть на Флока, как он вновь чувствовал ком в горле. — Ты чего? — Флок отодвинулся от него. — Мне жаль, что я не могу остаться с тобой, — ответил Эрен. Флок притянул его лицо к своему руками и улыбнулся. — Каждый раз, когда я буду проходить мимо вывески или читать заголовки газет, я буду вспоминать о тебе, Эрен, — пылко пообещал он. Их губы слились в поцелуе, за которым последовала еще неизученная ими страсть. Они почувствовали, как мысли стали рассеянны, а в теле появились новые ощущения. Эрен, разорвав поцелуй, навис над Флоком и прильнул к его шее, а тот приобнял его и судорожно выдохнул. Эрен немного припустил растянутую рубашку Флока и покрыл поцелуями его хрупкие плечи и ключицы. — Что ты делаешь? — с улыбкой и легким удивлением спросил тот, уперевшись затылком в подушку, позволяя губам Эрена блуждать по его шее. — А не видно? — глаза Эрена сузились и блеснули. Но через секунду его уверенность сменило смущение. Он почувствовал, как ему в живот упирается что-то твердое, и слегка отстранился от Флока, который уже весь горел под ним. Даже в мягком полусвете свечей был виден его румянец. Ему было душно, тесно и ужасно неловко. А Эрен не мог оторвать от него взгляда. Он нежно убрал влажные волосы с его лба и вновь поцеловал, настойчиво и жарко, ощущая, как у него что-то тяжелеет и тянет внизу живота. Флок был отзывчив и распален. Потихоньку преодолевал неловкость и проявлял твердость. Он слегка прикусывал шею и губы Эрена, точно пробуя их на вкус. А затем случилось кое-что непредвиденное. Рука Эрена оказалась на его паху и слегка сжала его. Флок задышал тяжелее и замер. — Можно? — спросил Эрен. Флок не в полной мере понимал, что он имеет в виду, но почему-то согласно кивнул. На него нашло странное оцепение от новых приятных ощущений. Неловкость перемешалась с влечением. Он чувствовал пульсацию и что-то тягучее и томительное, отчего ему хотелось выть. Тонкие пальцы Эрена ловко расправились с пуговицами на его штанах и бесстыдно пробрались под исподнее, обхватив член. Флок прикусил губу и прикрыл глаза, не в силах на это смотреть. — Ты ведь делал это? — несмело спросил Эрен, двигая рукой по его твердому члену. — Да, — сквозь зубы процедил Флок. — Посмотри на меня. Флок открыл глаза и захотел провалиться под землю. А Эрен, стесняясь не меньше, не прекращал ублажать его рукой. От увиденного у Флока перехватило дыхание: Эрен с растрепанными волосами, томительными глазами и покрасневшими щеками был самым красивым, что ему доводилось видеть. Они приподнялись. Флок вдруг прижался к Эрену и жадно впился в его губы. Пальцы нащупали маленькие неподатливые пуговицы и долго не могли с ними справиться. — Подожди, — сбивчиво дыша, прошептал Эрен и сам стянул с себя брюки. Не смотря ему в глаза, Флок пытался повторить его же действия. Пальцами окольцевав член Эрена, он начал водить рукой вверх и вниз, постепенно понимая, в каком ритме ему двигаться. Они сидели близко друг к другу, почти касаясь носами плеч, и шумно дышали через рот. Эрен жмурился и чувствовал, что был уже на пределе, а Флок с ума сходил от новых ощущений. Это отличалось от того, что он испытывал, когда мастурбировал сам. В спальне Эрена все было ярче и волнительнее. Их пробирал стыд и душил восторг. Они старались не смотреть друг на друга, им было достаточно вздохов и похотливых звуков, что наполнили комнату. Флок вскоре почувствовал, как по его пальцам стекает вязкая жидкость. — Подожди, — попросил он, припав мокрым лбом к плечу Эрена. — Я скоро. И через несколько секунд он громко выдохнул и уставше откинулся на скомканное одеяло. Его грудь быстро вздымалась, а сердце усиленно билось о ребра, заглушая шепот Эрена. — Ты уже делал так с кем-то? — спросил Флок, глядя в потолок, на котором плясали тени деревьев. — Нет, — ответил Эрен. — А ты? Флок промолчал. Его губы спеклись, а язык прилип к небу. Силы резко покинули его, и ему хотелось лишь спать, но Эрен отворил узкую дверцу и поманил его за собой. — Надо привести себя в порядок. Флок кивнул и пошел за ним. А на следующий день он только и думал о том, что между ними произошло. Стыд прошел, но и уверенности у него не появилось. Флок вспоминал горящие глаза Эрена и его всхлипывающие вздохи, и от этого в груди что-то расцветало. Все-таки он был рад, что доверился Эрену, но мысли о том, что это как-то неправильно, не покидали его. Флок старался заглушить их работой и напросился помогать на мельнице. К вечеру ему полегчало, но когда он вернулся в дом, то почуял неладное. Эрена опять нигде не было. Некоторые странно на него косились. А конюх, когда Флок проходил мимо, как-то двусмысленно пошутил над ним. — Где же твоя юбка? — присвистнул он. Флок остановился и непонимающе посмотрел на него. — Какая юбка? — А ты не за девицу? — конюх поднял брови и изобразил пальцами кое-что неприличное. Закипев от ярости, Флок бросился на него и, несмотря на разницу в возрасте, хорошенько отделал ему бока кулаками. Больше конюх над ним не шутил, но лучше Флоку не стало. Его слух щекотали презрительные и насмешливые шептания. Люди как будто начали сторониться его, но при этом не спускали с него глаз. Где бы Флок ни проходил — за ним наблюдали, словно он совершил какую-то непростительную ошибку. И он долго не мог понять, в чем провинился. Эрен и вовсе исчез. Его тени нельзя было увидеть даже в окнах, и в оранжерее он тоже не появлялся. Флок уже начал волноваться, что пропустил день отъезда семьи Йегеров, но, увидев на пороге особняка родителей Эрена, совершенно растерялся. Те выглядели мрачно, словно у них кто-то умер. Флок еле поборол искушение подойти к ним и спросить, куда они упрятали Эрена. В голове у него были самые разные, но одинаково безутешные мысли. Может, Эрена отправили к дальним родственникам? Или внезапно решили пристроить его в другой пансион? Но Флок не верил, что Эрен не выкрал бы возможность попрощаться с ним. Эрен не мог так поступить. От неизвестности и тоски Флок весь извелся. Ему хотелось вновь ощутить касание мокрых губ на своей коже и дрожь чужого тела, вновь услышать голос Эрена, который обладал удивительным целебным свойством. Когда Флок слушал Эрена, его раны как будто затягивались, и он забывал все ежедневные невзгоды. Он нарочно маячил под окнами особняка, лелея надежду увидеть Эрена, провожал глазами каждую повозку и прислушивался к унылым мелодям пианино, пытаясь разгадать в них какое-то послание. Но все было напрасно. Эрен словно оказался видением, которое мимолетно осчастливило его и упорхнуло. Правда открылась Флоку внезапно. Он тихо пробрался на кухню и услышал краем уха разговор кухарки с кем-то, когда она месила на столе тесто. — Она как услышала, так побледнела. Говорит, мой сын не мог так поступить. А я ей: «Да зачем мне вам врать, госпожа?» И перекрестилась. — Какой грех, — забормотала кухарка и покачала головой. Флок стоял за приоткрытой дверью ни жив, ни мертв. Теперь-то ему все стало понятно. Он оцепенело поплелся из дома прочь, сел на ступеньки и ошарашенно уставился в одну точку. У него возникло ужасное чувство, будто его облили грязью. Все косые взгляды, шепот, смешки — все с новой силой обрушилось на него. Он почувствовал себя ужасно одиноким и чужим и не знал, что ему делать. Его положение ему казалось безвыходным. Теперь его всегда будут сторониться и смотреть на него брезгливо или осуждающе, а такого он вынести едва ли мог, ведь вся его жизнь была заключена в этом поместье. Он не может никуда уехать и не может призвать людей к пониманию. Флок был уверен, что его не услышат и не поймут, и пришел в отчаяние. Ему хотелось вернуться в те благодатные вечера, когда они катались с Эреном на лошадях и зачитывались историями про морских разбойников. Но больше всего — он хотел к Эрену. Просто побыть с ним. Он и подумать не мог, что с ним стало после того, как горничная рассказала обо всем его родителям, но мог представить осуждающий колкий взгляд доктора Йегера и затравленный вид Эрена. Вечером того же дня Флок столкнулся с господином Купером, но тот и не посмотрел в его сторону. Видимо, прислуга и остальные домочадцы предпочли скрыть от него последние вести. Оно было и к лучшему. Флок и без того страдал от обрушившегося на него внимания. За ним бдили, о нем говорили, над ним смеялись, и он все терпел молча, считая дни до встречи с Эреном. Он опасался, что не сможет его увидеть вплоть до дня отъезда. Пару раз Флок даже порывался влезть к нему в окно по старой памяти, но не захотел подставлять его и отказался от своей затеи. Это были длинные и самые тягостные дни в его жизни. Флок чувствовал себя прокаженным и брошенным на произвол. Даже ежедневные тяготы не могли отвлечь его от грузных мыслей. Он с ужасом понимал, что лето подходит к концу, а он так и не смог поговорить с Эреном в последний раз. Флок понятия не имел, понес ли Эрен какое-то наказание за их поступок. Он не знал нрав доктора Йегера, чтобы понять, отделался ли Эрен очередной пощечиной или у него с отцом состоялся лишь серьезный разговор ввиду деликатности и интимности темы… Шли дни, недели. До сентября оставалось одиннадцать дней. Флок по старой привычке проходил под окнами Эрена, надеясь услышать его голос. Из-за наступивших холодов его плечи дрожали. Небо затягивали тучи, кропил мелкий дождь. Флок такую погоду не любил. Его тянуло к солнцу, к теплу. Ему нравилось, когда горячий ветер ласкал кожу и согревал. Но погода — меньшее, что волновало его. После вынужденной разлуки с Эреном Флок много о чем размышлял. Он думал о взрослении, о любви, о будущем. Вопреки всем и всему он думал, что нет ничего плохого в том, что мужчине нравится мужчина. Они ведь счастливы, разве не это главное? А будущее его пугало своей неизвестностью. Раньше Флок смотрел на взрослых и думал, что его жизнь будет такой же, как и у них. Он будет утопать в суетливых днях и работать до упаду. Но теперь такая перспектива напрягала его. Флок узнал этих взрослых: озлобленных, смеющихся. Он был абсолютно беззащитен перед ними и хотел избавиться от их гнета. Но для этого нужно было время. И план. Эрен не входил в его планы, но не по воле Флока, а по вине судьбы. Флок почти смирился с тем, что они больше не увидятся, но не прекращал вспоминать дни, проведенные вместе. Смех Эрена, возню на кровати, ночные прогулки на лошадях и радостные взгляды, которыми они одаривали друг друга. Флок помнил все и не ожидал, что однажды это вернется к нему, но лишь на миг, чтобы попрощаться. Когда в один из последних августовских дней он зашел в конюшню, кто-то зашел следом за ним. Флок раздраженно вздохнул, обернулся, и ноги его подкосились от удивления. Перед ним стоял Эрен и едва дышал. Его глаза были такими же яркими, как и в последнюю их ночь. Эрен словно весь светился и распространял вокруг себя неуемную энергию, которая тут же захлестнула Флока с головой. Он сделал робкий шаг вперед, а затем бросился и повис на шее Эрена. — Я скучал, — выдыхнул Эрен, прижимая его к себе. — Не представляешь, как сильно. Я каждый день пытался вырваться к тебе. Флок ничего не ответил. Лишь уткнулся носом в его шею и прикрыл глаза. Его сердце учащенно билось о грудную клетку. Он уже и не смел мечтать о том, что вновь услышит этот любимый дерзкий голос. Эрен опустил Флока на землю и быстро мазнул губами по его щеке. — Ничего не скажешь? — с долей ревности спросил он. — Твой отец ничего тебе не сделал? — Флок приблизился к нему. — Он просто растерялся. Даже не кричал, хотя был мрачнее тучи. Наверное, он понял, что меня не изменить, но его решения касательно моей учебы на дому это не изменило. Он думает, что дома сможет контролировать меня. И это правда. Даже тут ему докладывали о каждом моем шаге. Все это Эрен рассказывал с досадой, разочарованием, но довольно спокойно. Очевидно, он принял неизбежное и больше не терзал себя пустыми надеждами. На его лице была печать смирения. — А ты? Что с тобой было? — спросил он. Флок сморщил нос. — Так, ничего, — он спешно перевел тему. — Помнишь ту белую лошадь? Мы можем сегодня вывести ее. Или хочешь… — Флок, — Эрен мягко остановил его. — У меня есть несколько минут на прощание. — П-прощание? Флок оторопело сделал шаг назад, но Эрен взял его за запястья и притянул к себе обратно. — Никогда еще ни с кем не прощался, — сознался он. — Так странно. — Да, — подтвердил Флок, чувствуя, как внутри все болезненно сжимается от обиды. Они не знали, что говорить в таких случаях. Они не хотели изливать друг на друга всю боль из-за расставания, но и молчать было невозможно. — Спасибо за книги, — Флок любовно обводил глазами лицо Эрена, стараясь сохранить в памяти каждую его черточку. — Может, для тебя это мелочи, но пойми, что лишь с тобой я понял, почему люди всю жизнь ищут себе других людей. Не знаю, увидимся ли мы еще, но этот урок я буду помнить всегда. Эрен кусал губы и часто моргал, прогоняя влагу с покрасневших глаз. Он с трудом дышал и слушал. Этим летом он научился верховой езде, научился любви, много чему, но отпускать он еще не умел. Это было невозможно. Глаза Флока, обрамленные длинными темными ресницами, смотрели на него открыто и смело. В них таилась глухая печаль. Эрен мог смотреть в них вечно. — Я надеюсь, что ты справишься со всем, — он обнял Флока и сжал так сильно, что тот вздохнул. — И спасибо, что ты настоящий. Я так устал от этого притворства и чванливости вокруг. Им есть чему у тебя поучиться, Флок. Ты гораздо сильнее их, потому что не боишься быть собой. Они обнялись, поцеловались и отвернулись, чтобы скрыть друг от друга робкие слезы. Флок позволил себе всхлипнуть, когда ворота конюшни скрипнули и закрылись. На него навалилась страшная тоска. Ему было ужасно жаль, что он не мог проводить Эрена до тарантаса. Там были родители, господин Купер, кучер и горничные, которые попросту прогнали бы его. Услышав шаги, Флок утер слезы, взял щетки и принялся чистить белую лошадь, на которой хотел прогуляться с Эреном. Он понимал, что ему ничего не остается, кроме смирения. Ему нужно было принять все как данность и думать о будущем. И в мыслях о будущем неизменно мелькал Эрен. Флок представлял его молодым доктором или владельцем какого-то небольшого предприятия. Эрен, хоть и непоседа, был чрезвычайно деятелен и смышлен. Он мог добиться любой поставленной цели, и у Флока не было сомнений в его будущем. Эрен все сможет. А насчет себя Флок сомневался. Свое будущее он видел мрачным. Та же рутина, те же упреки, смешки, та же глушь. Флок боялся, что застрял в трясине, и если бы кто-то ему в тот момент сказал, что через семь лет он будет стоять напротив Колизея, он бы посчитал того сумасшедшим. Однако, это было так. Флок смотрел на древнюю арену и представлял кровавые бои, о которых читал в учебниках по истории. Он даже услышал сквозь пространство и время львиный рев и людской клик, отчего по коже пробежали мурашки. Когда он читал об этом, то испытывал лишь интерес, а когда он смотрел на Колизей воочию, то его пробрало шоком. Не только от масштаба и истории. Флок и подумать не мог, что когда-то покинет холодную Англию с ее строгими нравами и очутится в Италии, где солнце было щедрым, а люди — несколько посвободнее от оков старых порядков. В Италии Флок впервые узнал про особые клубы, где мужчины играли в азартные игры, пили вино, курили крепкие сигары, приятно общались и удовлетворяли свои потребности, которые в Англии обозвали бы низменными. Он даже переборол свои страхи и посетил один из таких клубов, и, к своему удивлению, он не обнаружил там ничего страшного и постыдного. Кто-то целовался. Флиртовал. Заигрывал. Или загадочно уходил на второй этаж, где располагались комнаты для уединения. Флок побывал даже там. Ему было двадцать два, он был открыт для нового опыта. Он давно перестал считать себя неправильным из-за своих предпочтений и уже смело знакомился с мужчинами, но тесных отношений ни с кем так и не завязал. С этой целью Флок приходил в клуб, устраивался за каким-нибудь игральным столом, опрокидывал два-три бокала красного сухого и позволял окружающим мужчинам гладить его колени, плечи, игриво улыбаясь в ответ. В один из таких вечеров он ощутил что-то странное. За ним как будто следили. Флок беспрестанно озирался, вертя головой, но никого и ничего подозрительного не замечал. Он принял это за проделки опьяневшего сознания и на том успокоился. — Флок Фостер? — к нему со спины подошел официант. — Один господин приглашает вас к себе наверх. — Вы не ошиблись? — Флок отложил свою колоду карт и кивнул другим игрокам. — Точно нет. Вы пойдете или мне передать ваш отказ? — Я сам поговорю с ним. Флок ​встал из-за стола и поднялся по лестнице на второй этаж в указанный номер. Ему самому хотелось увидеть странного незнакомца, который был настолько смел, что пригласил его в кровать, даже не поговорив с ним лично. Он вошел в номер с ной уверенностью, что быстро решит это недоразумение и вернется к игре в карты, но, переступив порог, он замер и понял, что еще не скоро выйдет отсюда. У него перехватило дыхание, словно ему снова было пятнадцать и он был впервые в жизни влюблен. — Ты красив, как и прежде, Флок. Или еще лучше. Италия пошла тебе на пользу. На краю пышной кровати, прячась в желтом полумраке, сидел Эрен. Его волосы волнами лежали на широких плечах. Глаза будто светились изнутри, казались ограненными изумрудами. Губы были растянуты в коварной улыбке. Верхняя пуговица белой рубашки с вертикальными складками на груди была соблазнительно расстегнута. — Не видел раньше тебя здесь, — растерянно проронил Флок. — Я тут впервые, — ответил Эрен. — Не думал, что еще раз смогу увидеть тебя. И потом добавил, облизнув губы: — Здесь. — Мне тут нравится, — Флок подошел к нему и присел рядом. — Никто не давит, можно просто наслаждаться общением. — И не только им. — Очевидно. Почему ты просто не подошел ко мне? Эрен пожал плечами и потянулся за табакеркой. Одну сигару всунул между губ, другую протянул Флоку. — Я бы не смог при всех тебе ни слова сказать, — честно признался он. — Тут мы одни. Все проще. — И что же ты хотел мне сказать? — спросил Флок, пуская дымок ему в лицо. — Что рад, что ты выбрался оттуда. Правда. Я вижу, что здесь ты счастлив. — Знаешь, если бы ты сказал мне, что скучаешь, я бы обозлился. Понимаешь почему? Эрен спокойно кивнул и откинулся на пышные подушки. Из окна дул легкий ночной ветерок, играя со шторами, как с парусами. С первого этажа доносился энергичный регтайм. Было хорошо, неземно хорошо. — Я потом еще раз влюбился. Не сразу, где-то месяца через четыре. Потом еще и еще. Но по тебе скучал, но не так, чтобы после совершеннолетия искать тебя в том поместье. Я понимал, что мы выросли и наши чувства должны остаться приятными воспоминаниями. И я очень хотел, чтобы ты был не один и счастлив. Но как вижу… — Я один, но счастлив. Флок тоже лег на подушки, бросив окурок в пепельницу, и посмотрел в окно, за которым простирались желтые огни неспящего Рима. Он и представить не мог, что когда-то это станет его обыденностью. Эрен внимательно смотрел на него. Изучал нового для себя человека и вычеркивал из памяти старый образ. Флок изменился. Стал выше, крепче, увереннее. Его голос звучал непривычно, не низко, но и не высоко, интонация была слегка нахальной, как у человека, который привык зубами выгрызать себе каждую возможность. — Как у тебя получилось уехать? — спросил Эрен. — Я же лошадей люблю, — напомнил Флок. — Повезло познакомиться с одним приятелем господина Купера, он скачками занимается. Он предложил мне работу, я согласился. Сначала мы в Англии были, а через три года переехали в Италию. Я начинал конюхом, а теперь заведую организационными вопросами. Пришлось многому учиться. А ты как здесь оказался? — Просто уехал. Закончил юридический и махнул папаше рукой. Он был зол, но мне-то что? Медицина мне не нравится. Дожди не нравятся. Чопорные люди тоже. — Как у тебя все просто, — усмехнулся Флок. Он узнавал старого Эрена. Немного ветреного, но способного. И потихоньку влюблялся в него вновь. Он вдыхал его особый аромат: смесь терпкого табака и цветочного парфюма. Обводил страстными глазами его окрепшее тугое тело, лицо, ставшее острее и выразительнее. Эрен стал еще привлекательнее, расцвел и вел себя как человек, который прекрасно осознавал свою сексуальность и умело ей пользовался. Его движения, взгляд были слегка томными, будто он опьянел и изнежился, но глаза горели, были взбудораженными. Флок неотрывно смотрел на него и не замечал, как его руки тянулись к нему. А вот Эрен это заметил и первым нарушил между ними то маленькое расстояние. Он жадно впился в губы Флока, сжав в кулаке его волосы на затылке. Тот довольно замычал и углубил внезапный поцелуй, вжавшись рукой в бедро Эрена. Их руки хаотично блуждали по телам друг друга, заново изучали линии и мышцы. Скользили по острым лопаткам, упругим ягодицам, рельефным животам и сочным бедрам. — Все-таки скучал, — оторвавшись, прошептал Эрен. — Ты сейчас съешь меня, — усмехнулся Флок, поглаживая его спину. — Съем, — подтвердил Эрен и навалился на него сверху. Флок прижал его к себе, скрестив ноги за его поясницей. Они целовались дико, влажно, как обезумевшие. Одаривали друг друга бесстыдными взглядами, влекли, заманивали, сдирали одежду и сбивчиво шептались. Эрен покусывал соски Флока, оставляя мокрые следы на его удивительно белой коже. Флок, запрокинув голову и прикрыв глаза, часто дышал через рот и тихо постанывал, когда Эрен переместился вниз и его губы коснулись внутреннеей стороны бедер. — Сладкий, — константировал Эрен, точно пробуя на вкус. Флок лишь ухмыльнулся и сжал пальцами простыню, когда его член оказался во рту Эрена. Тот ласкал его, нежил, дразнил языком и губами. Было видно, что Эрену очень приятно следить за реакцией Флока. — Ты невыносим, — всхлипывал Флок. — Я старался, — ответил Эрен и взял его член глубже. Он сосал, причмокивая, нарочно громко, пуская слюни и делая все, чтобы Флок не мог оставаться равнодушным. А Флок и не мог. Его ноги елозили, грудь вздымалась, лицо горело. — Иди сюда, — он заставил Эрена выпустить его член изо рта и приблизиться к его лицу. — Какой же ты… Не договорил. Вцепился в плечи Эрена и, оседлав его, заткнул грубым, но страстным поцелуем, играя с его языком. Эрен от неожиданности на секунду растерялся и позволил себе просто отдаться ощущениям. Он был распален, плавился и сходил с ума от одного только вида обнаженного Флока, сидящего на нем. Тот терся о его пах и оставлял засосы на шее, с благодарностью слушая ответное шипение. Эрен звонко шлепнул его по ягодице и сжал бедра, но Флок оставался неумолимым. Отметин на шее ему показалось мало. Он потянулся за смазкой, налил немного на кончики пальцев и вставил сначала один, наблюдая за реакцией Эрена. — Можно? — уточнил он. — Спрашиваешь. Растянуть Эрена оказалось просто. Его тело было мягким и податливым, готовым. Флоку очень нравилось смотреть на его лицо, шевеля в нем пальцами. Оно было утомленным, притягивающим, глаза сияли точно звезды, губы были приоткрыты и испускали тихие сдержанные стоны. Затем Эрен встал на четвереньки, и Флок аккуратно толкнулся в него, вызвав громкий вздох. Его фрикции были постепенными, не быстрыми. Он прислушивался к Эрену, держа его за талию, и глядел на соблазнительные ямочки на его пояснице. — Тебе нравится? — Очень, — довольно прошипел Эрен. Флок оставил легкий поцелуй на его левой лопатке и начал двигать бедрами быстрее, вызывая у Эрена протяжные, но негромкие стоны. У обоих голову сносило от отзывчивости их тел. Простыни были горячими, пропитались запахом их кожи, потом, дымкой цветов и сигар. Им было жарко, они дурели от духоты и ласки. Флок не сдерживался, его голос наполнял комнату и щекотал уши Эрена, добавляя ему удовольствие. — Я не сразу узнал тебя, — прерывисто дыша, говорил Эрен. — Ты изменился. Раскрылся. — Это все из-за тебя, — ответил Флок, скользя пальцами по его талии и вбиваясь в него быстрее. — Я с тобой понял… Кто я такой… Он кончил первым и помог кончить Эрену рукой, смазывая липкие капли на головке его члена и водя по всей длине вверх-вниз. Затем они навзничь упали на смятую кровать и пытались восстановить дыхание. С улицы задувал ветер, нежно касаясь их тел. Флок не мог оторвать глаз от Эрена, а тот обалдело смотрел в потолок полуприкрытыми глазами. — Мы ведь еще не расстанемся? — осторожно спросил Эрен. — На сколько ты в Риме? — Пока не наскучит, — Флок положил голову на его грудь. — Это хорошо. Потому что со мной тебе еще долго скучно не будет. И вдруг Эрен укусил его за мочку уха и навалился сверху. Флок же, рассмеявшись, игриво отпирался, но в конце концов позволил его губам и языку делать с ним все, что ему захочется. И так ненасытно они ублажали друг друга до рассвета, прерываясь лишь на короткие разговоры обо всем на свете. Когда Эрен уснул, раскинув руки на подушки, было уже светло. Солнце высилось над городом, грея крыши и дороги. Флок вышел на маленький балкон, закурил, оперевшись о чугунную ограду, и с удивлением понял, что от него прежнего мало что осталось. Он больше не прятался, не избегал и не молчал. Теперь он ходил по улицам смело, говорил с людьми уверенно, давал любовь, принимал ее и лишь временами вспоминал мальчишку, который плакал по ночам из-за горечи разлуки и страха перед будущим.