Долгая дорога

— Дэн, тебе не кажется, что мы ходим кругами ? — Семён тревожно оглядывался по сторонам. Ещё немного, и опустятся сумерки, а они так и не нашли никаких следов пропавшей женщины. Денис, игнорируя вопросы братп, что-то выглядывал в подлеске. Он внимательно смотрел под ноги, где тропинка терялась в опавших листьях. Быстро холодало, и почти теплый осенний день превращался в настоящую зимнюю ночь - с инеем и заморозками. Для раннего октября погода была не самой плохой, но если учитывать, сколько пропавшая уже провела в этом лесу... то какие шансы найти ее живой? — Дэн, ёк макарёк! — Сёма потряс брата за плечо, тот встрепенулся и удивленно посмотрел в ответ. — Прости, я задумался… — он не понимал, отчего его вдруг стало уводить мыслями куда-то в сторону. Он снова замолчал и продолжил пялиться в одну точку на тропке. Ему казалось, что вот ещё немного, и пазл сложится. Но всё время чего-то не хватало. — Обломились, не найдем мы ее! — Семен стянул с себя оранжевый жилет спасательной службы. — Сами запутаемся и группа за нами тоже. Он с досадой бросил под ноги яркую тряпку, очевидно игнорируя правила безопасности вкупе со здравым смыслом. Но эмоции были слишком сильны и требовали хоть какого-то выхода. Дэн перевел взгляд на ярко-оранжевый жилет, и его лицо озарила догадка. Вот он, последний кусочек головоломки. — Семен, мы идиоты... — А я с этим и не спорю! Мы вторые сутки бродим в этом бору и ищем непонятно что! - вскипел Семён — Лешачиху мы ищем! Ле-ша-чи-ху! — Дэн, несмотря на свои немалые габариты, аж подпрыгивал от охватившего его энтузиазма. — В смысле? — удивился брат. — Женщина же пропала, из деревни, ушла и с концами, больше недели уже ищут? — Да не найдут они нихрена! Лешачиха она! Зимовать ушла! На подлесок посмотри! Но сколько Семён ни пялил глаза на голую землю, так ничего и не увидел. До тех пор, пока его брат не указал куда-то в кучу листьев. Листья лежали на удивление... организованно. Ровными такими холмиками. Семён был уверен, что если их пересчитать, то листьев будет, например, точно тысяча, или три тысячи. Какое-то красивое ровное число. — Она считает листья, чтобы уснуть! — именно поэтому Семену казалось, что кто-то прошелся по лесу граблями, причесал его, убрал опад в ровные горки вокруг деревьев. Лешачиха пересчитывала их, чтобы быстрее уснуть и не причинить забредшим в лес вреда. А это значит только одно - возвращаться она не собирается. — Тьфу ты! Что делать-то теперь? — Могу в рифму сказать! Там будет слово из трёх букв и муравей! — старший брат поспешно вылез из куртки и принялся стягивать джинсы. — Ты что стоишь? Снимай всё, выворачивай наизнанку и снова напяливай. — Да знаю я… Дальнейшее выглядело, как кадры из артхаусного фильма: два великовозрастных лба, стоя посреди осеннего леса в окружении березок и сосенок, энергично выворачивают наизнанку свою одежду - всю, вплоть до трусов. А потом, довольные проделанной работой, надевают её обратно. — С ней поговорить надо. Пусть вернется к ребёнку и мужу! — бубнил под нос Семён. Его раздражала неопределенность. Но ещё больше раздражало то, что брат догадался раньше него. Впрочем, не удивительно, он учился у лучших и дольше этим занимался. — Не…до…ждет с…ссс! Свет резко померк, так словно на дворе не пять вечера, а все одиннадцать, по земле полз густой чуть светящийся туман, он лип к стволам и наползал на парней словно живой. Кажется пройдет минута и он окутает их с ног до головы и утащит в неизвестность. Поодаль, на небольшом пригорке стояла женщина, если можно было так назвать это существо. Нескладное нечто с зеленоватой кожей, копной спутанных соломенных волос, очень неестественно длинные руки, украшенные грязными когтями. Глаза Лешачихи светились в сумраке бледно-зеленым огнем. — Вероника Анатольевна! Мы вас… искали! — голос Семёна дрожал. Всё-таки встретив в небольшом Подмосковном бору создание из детских сказок, мифов и страшилок было для него пусть и не новым, но относительно ярким опытом. В отличии от своего названного брата, Дениса, Семён еще не смирился с ролью «санитара» родины по отлову и усмирению всякой нечисти. Ему казалось, что его брат сейчас повернется и рассмеется ему в лицо, превратив всё это в очень сложный розыгрыш. Но брат молчал и буравил взглядом лесную тварь. — Мы пришли с миром! — он достал пакетик с пирожками, которые они ухватили утром на опорном пункте поисковиков, и положил на пенёк в паре шагов от них, — Мы только поговорить! Скажи, что сказать родным и мы с братом уйдём! — Скажи, что я уехала… на… работать…город! — голос ее был хриплым, и казалось, что речь словно заевшая пластинка на очень старом патефоне. — Муж ваш всё знает, мы ему рассказали, он будет ваш ждать весной, — голос Дениса был вкрадчивым, говорил он медленно, подбирая слова, стараясь делать паузы, чтобы до почти впавшего в зимнюю спячку духа леса дошёл смысл его слов. — Я ве...р… нусь, — свет слова моргнул, словно кто-то нажал на выключатель, а на месте, где стоял лешачиха высилась красивая и ветвистая плакучая ива. — Ыть, уснула-таки! — разочарованно сказал Семён, пиная ботинками липкие клочки тумана. — Нет уж, пусть спит! Она хоть сознательная, знала, что засыпает, не осталась в доме и в лес ушла! А так бы убила кого из поисковиков, или вон, мужа своего! — они во всю шагали в сторону лагеря волонтеров, и делали вид что усиленно смотрят под ноги и что-то ищут на случай, если кто-то им встретится по дороге. — А как ты догадался? — Семён был неопытен, брат нашел его всего пару месяцев назад и заставил его вспомнить то, что тот совсем не хотел вспоминать. Но случай распорядился иначе и ему пришлось бросить всю свою жизнь и уехать с братом, спасать людей и помогать чем может. — Помнишь их сад? — Да, такой ухоженный, красивый, растёт всё! — Семён вспомнил ветвистые яблони, несколько слив, никогда таких красивых не видел, да ещё и всё усыпано плодами. И ни птицы их не трогают, ни гниль или ночные морозы. — Скорее всего наша Вероника Анатольевна знала о своей природе, сколько могла контролировала себя, спать в лес не уходила, а притворялась больной, дома, — Денис немного запыхался и они остановились отдышаться, — Сколько лет она в этой деревне жила не знаю, но во всех соседних селах пропадали женщины, их останки потом находили в лесу или болоте, такими разложившимися, что не опознать даже, а наша Лешачиха просто меняла место жительства. — А трупы? - спросил Семён, озадаченно глядя в спину брата. — Да мало ли пропавших за века в лесу и болоте? - пожал тот плечами, — Найдет, что получше, в одежду свою переоденет, и наколдует чего... — А что изменилось то, что она в деревне не осталась? — Ребёнок и замужество, — отчеканил Семён, — То, что муж ее так легко принял суть своей любимой, говорит о том, что он догадывался или вообще знал, черт их этих деревенских разберёт! — впереди в просвете деревьев показалась трасса, и опорный пункт. Оранжевые шатры и палатки, скорая помощь дежурила, и полиция, разумеется. Все ждали вестей. — Так вот, — продолжил Дэн, — Ребёнок… я когда на него посмотрел сразу заподозрил, — Дэн вздрогнул, он спокойно относился в лешим, мавкам, кикиморам и русалкам, они всегда были есть и будут, так как они сама суть природы. Но вот видеть в почти еще младенце черты будущего Хозяина леса… К этом он привыкнуть не мог. — Лешачок… — закончил за него Семён, вспоминая неестественно зеленые глаза малыша и уж очень осмысленный взгляд. — Отцу скажем, что б к апрелю собирался, переселим из в Тайгу, нельзя им тут, погибнут или убьют их, а у нас в Сибирь горит, чай еще пару сотен километров спасём. — Нашли… мертвая… — слышалось то там, то тут, на место обнаружения уже спешили спасатели. В такой суете двое мужчин легко затерялись, они отметились, что вышли из леса, чтобы никто не кинулся их искать, а потом под прикрытием наступающей отправились к оставленной в паре километров машине, чтобы отправиться в деревню. Сообщать новости отцу, которому придется изображать похороны и горе, а самому по тихому собираться в дорогу. — Грустно всё это, — сказал Семён, — Так словно у них нет выбора кем быть… — А его и нет, у нас его тоже нет… — просипел Дэн, отхлёбывая чай из термоса, кажется он всё-таки простыл, их чёрная волга двадцать четвёртой модели, доставшаяся еще от деда, натужно фыркнув, завелась и покатилась по просёлочной дороге, петляя меж луж.