С высоты... Такой свет и воздух!

Ветер на горе — прохладный, но сухой, и Тургон чувствует, что ему тяжело дышать разреженным воздухом. Он с трудом поднимается по склону — вслед за своим отцом. Кроме того, камни слишком острые — стоит упасть, будешь кувыркаться по ним, как кукла. И так хочется окликнуть Финголфина, попросить снизить темп. Но его дыхание затруднено настолько, что тяжело даже закричать. Он представляет, что отец обернулся и улыбнулся, делясь каким-то маленьким открытием среди камней. Но вокруг тишина. Ноги скользят по каменистой осыпи, невольно наворачиваются слезы и сквозь них размывается путь, по которому только что шел его отец. Сапоги Турукано позаимствовал у старшего брата (вот уж кто всегда готов к приключениям!) Но, несмотря на то, что Тургон догнал Фингона в росте, его фигура все еще по-детски угловатая, а сапоги брата великоваты. Он понимает, что выглядит нелепо, карабкаясь в гору в обуви не по размеру, таща слишком тяжелый рюкзак. Неуклюжий, задыхающийся, с красным лицом. Вот Аредель прыгала бы по скалам, как горная козочка, а Фингон — тот бы просто летал! Но на этот раз отец выбрал себе в спутники именно его, и это вызывает недоумение. Ведь он любит библиотеки больше, чем пейзажи. Наверное, здесь, под небесным куполом, он — плохая компания. Лодыжка подворачивается на неожиданно выступившем камне, и мальчик неуклюже падает. Не так, как он опасался — вниз по склону не летит, и все же получает синяки. Стремясь сдержать слезы, он обхватывает ушибленные колени. Сейчас ему не до ясного света, чудесного воздуха и пения птиц. Он жалеет, что не остался в Тирионе. А что, если закрыть глаза и вообразить, что проклятая гора просто исчезла? Он тяжело дышит, морщится и невольно вздрагивает, когда рука отца касается плеча. Нолофинвэ садится рядом, забирая его ношу. Руки отца нежны и терпеливы. - Ты ранен, сынок? Дай, осмотрю, - эльф ощупывает лодыжки и колени Тургона. - Думаю, ничего страшного. Наверно, я слишком торопил тебя. Но сейчас — самое подходящее время для отдыха. Финголфин смачивает тряпку и протягивает мальчику, чтобы тот вытер лицо. Отдавая сыну бурдюк с водой, отец не комментирует его слезы. Затем оба садятся на скалу, вытянув ноги. Теплый камень согревает их спины. Финголфин разламывает лембас напополам. Тургон прижимается к боку своего отца, а тот обнимает сына. Перекусив и попив воды, Турукано, наконец, может насладиться великолепным горным воздухом. Они почти на вершине. Камни уступают место деревьям, которые растут все гуще и гуще. И вот — тайная долина, поросшая травой и цветами — синими, красными, желтыми. Через нее течет река, ловя свет, прокладывая путь по мелким камням. Цветы танцуют под песню ветерка, и Тургону это кажется особенно прекрасным после всех тягот пути и испытанного при подъеме страха. Он улыбается от удовольствия, восхищения, удивления. Финголфин кладет между ними горсть разноцветных камешков: белых, розовых, синих, черных... Он рассказывает сыну об их различии в прочности, придумывает им назначение: этот отлично подошел бы для стен, этот — для пола, а вот те можно использовать для фонтанов, которые будут искриться на свету. Тургону явно интересно. И вот они вдвоем разрабатывают причудливые планы дворцов, библиотек и парков, посмеиваясь, если проекты становятся все более и более абсурдными. Тургону тепло в потоках мягкого воздуха, он счастлив компании любящего отца. Над ними кружит ястреб, и мальчик, смеясь, подбрасывает последний кусок лембаса. Птица ловит угощение, и Тургона пронзает взгляд ее золотистых глаз. Пара взмахов яростных крыльев — и ястреб исчезает в небе. …И вот воспоминания о том далеком-далеком дне всплывают в памяти владыки Гондолина. Торондор преодолел вершины Эхориата и снова улетел, и теперь в разбитом сердце Тургона отдается скорбный шелест крыльев огромного орла. Рука павшего воина холодна в руке сына. Кровь Верховного Короля окрашивает камни, на которых лежит его изломанное тело. Позади — долина, где раскинулся прекрасный, изящный город — почти такой, какой они воображали там, в горах. Но Финголфину не суждено увидеть этот город своими глазами...