Defective doll.

Фонтейн давно погрузился в полуночную дрёму. Ночь, словно черный сапфир, легла на небосвод. Из высоких окон виднелся вычурный дорогой костюм и длинный зал заседания с поникшими лицами людей. Верховный судья зачитывал наказания, которые были отданы подсудимому. Стукнув последний раз деревянным молоточком, судья окончил суд, поднялся с места, и в последний раз окинул взглядом зал. Так он делал абсолютно всегда, когда заканчивалась рабочая неделя. Мужчина, лицо которого описывало все прелести быть второй личностью в государстве, шёл по темному коридору огромного палаццо в покои госпожи. Девушка позвала его к себе в комнату с предлогом «нам нужно срочно поговорить» Помещение было близко, мужчина стукнул три раза и зашел. —Нави! Наконец ты освободился и пришел! Нам надо поговорить. —Да, госпожа, я знаю. - в комнате повисла напряженная атмосфера. Девушка показала рукой на диван и жестом сказала «садись» Фокалорс подошла к мужчине и начала разговор. —В последнее время ты начал не справляться с работой. Мне наскучило смотреть как ты день за днем судишь людей по одним и тем же принципам. Видимо, каждая кукла, что я делала, способна ломаться или жить своей жизнью. Ах, как я завидую Эи и ее куклам… Безупречные, без единой царапинки. Она даже отдала приказ одной такой следить за целой страной. А мои куклы ломаются! - девушка злостно топнула ножкой. Навиллету оставалось лишь смотреть на то, как его создательница, мать, госпожа, унижает его за «одинаковые принципы» —Я думала, ты будешь моим идеалом. Тем, на кого я бы оставила мою страну. Не ломающимся механизмом. Ты работал безупречно очень долго, но даже такое создание способно ломаться… - девушке было обидно, что та не может создать идеал, и то, что она снова уничтожает свое создание, своего сына… Фокалорс подошла к своему творению. Навиллет понимал происходящее и принимал. Он устал работать на нее и нечестно судить людей. От его сердца давно не веяло симпатией к своей создательнице. Фокалорс подняла руку, погрузила ее в тело, и, наконец, достала сердце. Оно было словно человеческое. Безболезненно, легко. Последний раз посмотрев на куклу, она поспешила покинуть покои. Утром уборщица при уборке палаццо заметила труп на диване в комнате Архонта. Прошлый вычурный костюм не выглядел красиво и элегантно, скорее не аккуратно. Не живая кукла так и осталась смотреть вниз, а ее пустому месту, где должно было быть сердце, так и остаться пустым.