Нецелованные места

      Лука буквально изнывал от скуки. Он в очередной раз обвёл взглядом свою старую комнату, пытаясь припомнить, чем он тут вообще раньше занимался. Ничего по-настоящему интересного в памяти на всплывало, а глаз цеплялся только за бабушкины безделушки. Что ж, неудивительно. Теперь это практически безраздельно её комната, учитывая, что внук бывает тут только в течение лета, да и то далеко не каждый день.       Вздохнув, Лука уселся на большой валун, служивший ему кроватью, и подпёр голову рукой. Надо было отправляться на водорослевое поле вместе со всеми. Конечно, следить за овцерыбками — тоже сомнительное удовольствие, но с ними хотя бы можно было поболтать, притворившись, что они тебя понимают. Хотя именно из-за того, что его подопечные ничего не понимали и делали всё, что вздумается, Лука и вынужден был сегодня остаться дома. Ему нужно было сплести себе новые шорты из водорослей, так как предыдущие намедни были сжёваны кем-то из стада. Лука подозревал, что это были отпрыски Джузеппе. В отличие от старших рыбок, мальки не слишком жаловали его в качестве своего пастуха.       Так как плести одежду Луке не приходилось уже давно, он думал, что провозится до самого вечера, но в тишине и уединении работа спорилась довольно быстро, и вот новые шорты уже были на нём, до возвращения родных оставалось ещё несколько часов, а чем ещё себя занять, было категорически непонятно. Как же досадно, что под воду нельзя было брать книги.       Окончательно отчаявшись придумать себе развлечение, Лука прижал руку к лицу и издал продолжительный раздражённый рык.       — Ого! — внезапно раздался знакомый голос. — Судя по издаваемым тобой звукам, я, видимо, не вовремя, но… Когда меня это останавливало?       Лука встрепенулся и обратил взгляд на окно. Альберто уже беззастенчиво протискивался внутрь, но, не успев полностью оказаться в комнате, был пойман в крепкие приветственные объятия.       — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен сейчас рыбачить с Массимо?       — Должен. Но он разрешил мне тебя навестить. Думаю, ему просто надоели мои постоянные вздохи и тоскливые взгляды вдаль.       — Как же я рад тебя видеть!       Лука, не размыкая рук, потянул Альберто на себя, наконец полностью затягивая в комнату и щедро расцеловывая.       Они начали встречаться чуть больше недели назад и всё никак не могли пресытиться новым уровнем близости. С переходом к чему-то более откровенному они договорились не спешить, но даже в простых объятиях и поцелуях всякий раз находилось что-то новенькое. Волнующее. Требующее совместного изучения на практике. Так что появление Альберто было лучше любых книг.       Лука вздрогнул, ощущая, как руки Альберто прошлись по его обнажённой спине, поигрывая со спинным плавником.       — Я так понимаю, дома у тебя никого нет, — ликующая ухмылка предпринимала не слишком удачные попытки прикинуться невинной. — Я ни на что не намекаю, конечно. Я просто…       — Иди уже сюда!       Лука закатил глаза и потянул его за майку к своей кровати.       Они улеглись на бок, лицом друг к другу, немного смущаясь и неловко посмеиваясь. Заниматься любовью в воде им ещё не доводилось, и, предвкушая новые ощущения, Лука игриво обвил ногу Альберто своим хвостом.       — Всё. Теперь я тебя так просто не отпущу.       — Пфф! Тоже мне угроза. Возьму, отгрызу себе ногу, да и уплыву.       Лука громко прыснул. Чувство юмора у Альберто с годами не становилось лучше, но почти любая его сомнительная ремарка неизменно вызывала у Луки улыбку.       — Тебе не стоит идти на такие жертвы. У меня на уме было нечто более приятное. И вообще, если на то пошло, отгрызть мне хвост было бы куда логичнее.       Сразу после этих слов Альберто как-то подозрительно притих. Лука настороженно нахмурился, пытаясь понять, что не так.       Осознание пришло довольно быстро.       — Ты вспомнил тот самый случай, да? — осторожно спросил он. — Когда ты укусил меня за хвост?       Альберто лишь кратко кивнул.       — Ты всё ещё считаешь, что сделал что-то плохое?       Лука почувствовал, как грудь стискивает чувство вины, и, прильнув ближе, уткнулся лбом Альберто в плечо, чтобы спрятать пристыженный взгляд.       — Это одна из разновидностей наших брачных игр, — его бормотание ушло куда-то Альберто подмышку.       — Что-что? — переспросил тот, встрепенувшись.       — Кусание хвоста — вариант прелюдии перед спариванием.       И, вскинув голову, Лука принялся рассказывать всё, что ему было об этом известно, а также делиться собственными впечатлениями от того случая, когда Альберто, не осознавая значения своих действий, инстинктивно ухватил его за хвост.       — Прости. Мне следовало сразу тебе всё объяснить, но на тот момент мы ещё не были готовы признаться друг другу, и я не знал, как ты отреагируешь. Боялся, что это лишь усугубит ситуацию, добавит неловкости и…       Альберто прервал его причитания, резко притянув к своей груди.       — Не загоняйся. Я, скорее всего, на твоём месте сделал бы то же самое. Довольно того, что ты сказал мне правду сейчас.       — Да. Может, и так, но всё же… — начал Лука.       Его всё ещё тяготило то, что из-за его недомолвки Альберто так долго заблуждался. Скорее всего, продолжал переживать, думая, что его инстинктивный порыв был опасен.       Казалось, что это требует больших извинений, однако долгий успокаивающий поцелуй настойчиво пресёк попытки Луки ещё немного потерзать себя муками совести. Альберто умел целовать так, что на душе тут же становилось чуть легче. Отстранился он, лишь когда из их голов выветрились все не относящиеся к предстоящему обмену ласками мысли.       — Так, — протянул он, озорно прищурившись. — Значит, покусывание хвоста у нас суперинтимная тема, да? Хочешь попробовать?       Лука закусил губу, мгновение размышляя над этим.       — Соблазнительное предложение, но нет. Насколько я знаю, этим занимаются непосредственно перед спариванием, а мы ведь пока не собираемся спариваться, верно?       — Верно, — согласился Альберто. — Но, может, тогда ты подкинешь нам ещё какую-нибудь идейку? Наверняка есть ещё что-то интересненькое, чем нам можно было бы заняться в таком виде.       Лука задумался. Хотелось попробовать что-то пикантное и оригинальное, не слишком откровенное, но такое, что подошло бы им именно здесь и сейчас. Истинный облик должен был открывать некоторые дополнительные возможности, но на ум, как назло, ничего не приходило.       — А вы уже пробовали ласкать друг другу жабры?       Звуки третьего голоса заставили парочку отпрянуть друг от друга и отплыть чуть ли не к потолку. Появившаяся у входа в комнату бабуля Пагуро весело захихикала, явно довольная своим эффектным появлением.       — Не нервничайте вы так. Тут только я. Твои родители, Пузырик, раньше, чем через час, не вернутся, а я лишь заскочила сюда взять мою чесалку для плавников.       Она спокойно проплыла в комнату, забрала небольшую замысловато изогнутую на конце палку и вновь остановилась у входа.       — Сейчас быстренько приведу себя в порядок и пойду поплаваю по округе. С соседними старушками пообщаюсь. Так что вы тут вполне можете продолжать свои любовные утехи. Надеюсь, вы не слишком перепугались и совет про жабры услышали.       — Бабуль! — тоненько взвизгнул Лука, к которому, похоже, ещё не до конца вернулся дар речи.       — К советам старших надо прислушиваться, — бросила та настоятельно и, подмигнув напоследок, скрылась.       Наконец вновь оставшись одни, Лука и Альберто слегка успокоились и переглянулись. На пару секунд в комнате повисла сконфуженная тишина.       Однако долго Альберто не выдержал.       — Тебе будет очень неловко, если мы действительно последуем её совету?       — Ну-у, — протянул Лука.       Желание у него внутри боролось со стыдливостью, и последнему, как это ни иронично, грозило постыдное поражение.       — Это, конечно, немного чересчур — получать от бабушки наставления о том, как надо заниматься любовью. Но она ведь впрямь мудрая, опытная женщина, — Лука слегка поморщился, стараясь не задумываться о том, как именно нарабатывался подобный опыт. — И я и сам кое-что слышал про жабры, только вспомнить своевременно не смог.       — Это значит «да»? — нетерпеливо спросил Альберто, подплывая ближе.       — Да, — кивнул Лука, и на этот раз уже его потянули к кровати.       Как только они улеглись, Альберто протянул руку, отыскивая на шее Луки тонкие щели жабр. Лапы морских монстров — хваткие и менее деликатные, чем человеческие руки, поэтому он старался прикасаться легче и осторожнее, сильно не задевая жабры грубыми когтеобразными кончиками перепончатых пальцев.       — Неужели в этом и правда что-то есть?       — Пока что мне просто немного щекотно, — честно признался Лука. — Но я думаю, если действовать смелее…       — Но мы ведь дышим через эти штуки.       — Только выдыхаем. И целовать сразу с двух сторон же не получится. Не задохнёшься. Однако если ты опасаешься, то давай я начну.       Лука потянулся губами к шее Альберто, но тот протестующе замотал головой.       — Н-е-е-е-т, — капризно протянул он. — Я хочу это сделать.       — Тогда тебе лучше поторопиться, пока я не перехватил инициативу, — подразнил Лука, вновь пытаясь добраться до его жабр.       Однако Альберто ловко перехватил его на полпути, направил его губы к своим и, пользуясь этим как отвлекающим манёвром, крутанулся, подминая Луку под себя и пресекая тем самым дальнейшие пререкания.       — Нет, caro! Сегодня твоя задача лечь, расслабиться и получать удовольствие.       От этих слов дрожь прошлась вниз по позвоночнику, добираясь до самого кончика хвоста, отчего тот затрепетал.       — Ну ладно, — сдавленно успел согласиться Лука, после чего Альберто наконец-то приступил к делу.       Его губы прижались к шее неподалёку от жабр и неторопливо, поцелуй за поцелуем, стали к ним приближаться. Лука подавил инстинктивный порыв поднять плечи, защищая чувствительные участки. Почувствовав это, Альберто мягко погладил напряжённые мышцы, побуждая их расслабиться. Губы наконец подобрались к цели, и Лука невольно задержал дыхание, оценивая свои ощущения. Альберто по-прежнему действовал излишне деликатно, проходясь вдоль щелей лишь едва заметными, невесомыми касаниями, но в этом определённо было что-то. Новые ноты в отзвуках старого как мир удовольствия, азы которого они только начали постигать.       Тем временем, слегка осмелев, Альберто решился скользнуть по жабрам языком. Лука охнул, резко выдыхая и на секунду забывая, что таким образом струя тёплой отфильтрованной от кислорода воды угодит Альберто прямо в рот. В следующий миг тот отстранился, издав неопределённый утробный звук.       — Извини, — пробормотал Лука, но, поймав на себе восторженный взгляд, понял, что поторопился с извинениями.       — Нет-нет. Это классно! Вот так вот чувствовать твоё дыхание. После него у воды какой-то дурманящий привкус.       — Дурманящий, — настороженно нахмурился Лука.       Он на мгновение задумался, не потеряют ли они голову? Смогут ли своевременно остановиться? Но затем Альберто вновь припал к его жабрам, обрывая мыслительный процесс.       Какая, в сущности, разница? Разве им всё время крышу друг от друга не сносит? Они знают, когда надо притормаживать, и этот момент явно ещё не наступил.       К тому же Альберто только начал входить во вкус. Осторожно изучив каждую щель вдоль, он попробовал пройтись языком в другом направлении, задевая края и заставляя створки слегка приоткрываться, у последнего жаберного отверстия надавил кончиком чуть сильнее, отчего любопытный язык как бы невзначай проник внутрь.       — Ой! — воскликнул Лука от неожиданности.       — «Ой» — хорошо или «ой» — плохо? — Альберто замер в ожидании ответа.       — Хорошо, — отозвался Лука. — Своеобразно, но приятно. Куда приятнее, чем можно было предполагать.       — Вот и замечательно!       Не теряя времени, Альберто вновь прижался языком к его жабрам, получая в награду тёплую струю трепещущего дыхания. Их объятия стали крепче. Хвост Луки, до этого беспокойно извивающийся и подрагивающий, нашёл успокоение, сплетясь с хвостом Альберто. Ладони бродили по мускулистой спине, досадуя, что ткань майки мешает добраться до чешуйчатой кожи. Однако попытки раздеть Альберто всё никак не могли увенчаться успехом, потому что тот, проложив цепочку поцелуев через горло, атаковал другую сторону шеи уже куда более уверенными и щедрыми ласками.       Губы пощипывали и посасывали края жабр. Язык, то и дело дразня, проскальзывал внутрь. Всё это чередовалось с нежными расслабляющими поцелуями, и Луке ничего не оставалось, кроме как полностью отдаться ощущениям. Из его горла вырвалось довольное утробное урчание. Альберто встретил вибрацию восхищённым фырканьем.       — У этого местечка слишком много приятных бонусов. Я теперь отсюда не отлипну!       — Тебе придётся. Разве Массимо не будет ждать тебя к концу рыбалки?       — Он знал, на что идёт, отпуская меня к тебе.       Лука мурлыкнул громче. Перспектива задержаться подольше у нового источника наслаждения казалась заманчивой. Интенсивность ощущений была оптимальной, так что контролировать томящуюся внизу живота страсть было ещё возможно. Не хотелось даже спорить с Альберто и требовать смены ролей. Его жабры ещё когда-нибудь дождутся сладкой мести, а пока…       — Ну ладно. Тогда можешь оставаться там, сколько пожелаешь.       На радостях Альберто присосался чуть крепче, с жадностью, так что Лука даже уловил довольное причмокивание.       — Твой рот присоскам осьминога фору даст, — пробормотал он, вновь предпринимая попытку стащить с Альберто майку.       Тот тихонько хихикнул, и на мгновение упругая мягкость губ сменилась гладкими, твёрдыми зубами, после чего у Луки в голове что-то внезапно перемкнуло. Пальцы на ногах поджались, а кулаки стиснулись так, что было сомнительно, что ткань майки Альберто сумела это пережить. В голове бешеной пульсацией стучала одна мысль: «Укуси меня! Укуси меня! Укуси меня! Укуси…», но вместо того, чтобы её озвучить, Лука издал сдавленное, невнятное бормотание. Утробное урчание превратилось в нечто больше похожее на рык.       Альберто настороженно отстранился.       — Всё в порядке?       — Мху, — кивнул Лука, не раскрывая рта, потому что просьба пустить в ход зубы продолжала отчаянно рваться на свободу.       Он привлёк Альберто к себе для поцелуя, чтобы дать жабрам отдохнуть и на время лишить себя возможности разговаривать.       Просить об укусах было нельзя. Он уже отказался экспериментировать с хвостом, а укусы в шею были в чём-то даже более интимным делом. Укус в шею — это метка. Возможность обозначить партнёра своим. И как бы сильно инстинкты Луки ни вопили о том, что он совсем не против таким образом подтвердить свою принадлежность Альберто, ещё не до конца отключившийся разум настойчиво напоминал, что он все ещё не рассказал своим родителям об изменениях в их отношениях. Начинать разговор с того, что они обнаружат на его теле метку, было бы не очень красиво. Им и так придётся обо всём узнавать последними.       Поэтому, с лёгкой досадой проскользив языком по острой глади зубов Альберто, Лука прервал поцелуй.       — Боюсь, нам пора остановиться.       — Что? Уже? Но ты только что говорил…       — Знаю. Прости. Всё очень здорово, но я…       — Боишься, что нас может занести, — закончил за него Альберто, с пониманием кивнув.       — Боюсь, что меня уже порядком заносит, — поправил Лука, наблюдая, как лёгкое расстройство сменяется самодовольной ухмылкой.       — А, ну если так.       — Так, — подтвердил Лука.       Альберто перекатился на бок, оставляя ему простор для действий. Они немного полежали рядышком, стараясь перевести дух.       …Лишь через несколько минут, полностью придя в себя и как следует всё взвесив, Лука нарушил умиротворённую тишину.       — Я расскажу им про нас сегодня.       Альберто тревожно замер, не зная, как на это реагировать.       — Уверен?       — Да. Лучше сказать, чем дожидаться, что мама сама догадается. Я уверен, они порадуются за нас.       — Ну а если нет? Что, если они распсихуются?       Лука тихонько вздохнул и предпочёл унять волнения Альберто крепкими объятиями.       — Они не посмеют стать между нами. Мы уже не дети. А им ещё тогда должно было стать ясно, что пытаться нас разлучать — бесполезно. Всё будет нормально.       Альберто относительно успокоился, а вот Лука, в очередной раз пробежавшись ладонью по его спине, нахмурился.       — Повернись-ка! У меня такое ощущение, что я там твою майку в клочья разодрал.       Дырки сзади и впрямь имелись, но повреждения были далеко не так фатальны, как опасался Лука.       — Зашью завтра днём, — небрежно бросил Альберто, отплывая обратно к окну. — А на развоз заказов Джулию отправлю. Она мне задолжала.       — Ясно, — отозвался Лука, пряча хитрую улыбку.       У него уже начала зарождаться кое-какая интересная идея.       — Ciao, Tesoro! И удачи в разговоре с родителями.       — Спасибо. Ciao.       При прощальном поцелуе Лука не отказал себе в удовольствии и, скользнув губами дальше по щеке, задержал их около удивлённо дрогнувших жабр. Альберто был прав: тёплая вода оттуда дурманила. Поцелуй вышел смазанным и неуклюжим, но, похоже, Альберто этого вполне хватило, чтобы понять: в следующий раз настаивать на единоличной активности не стоит.       — Когда мы ещё увидимся?       — Н-у-у-у… Думаю, как-нибудь уж пересечёмся в ближайшие дни, — уклончиво ответил Лука. — А теперь давай плыви уже отсюда. Совсем скоро все начнут по домам возвращаться.       Махнув на прощание, Альберто наконец выплыл в окно, а Лука, издав мечтательный вздох, наблюдал, как его силуэт метнулся вверх, в сторону рыбацкой гавани, туда, где солнечные лучи пробивались сквозь водную гладь.       Лука надеялся, что Альберто несильно расстроил его неоднозначный ответ. Слишком уж ему хотелось сохранить свою затею в тайне и завтра сделать сюрприз.       Ему ведь теперь известно, когда можно будет застать Альберто дома в одиночестве. И, как только он закончит с шитьём, ему наверняка станет скучновато… Конечно, в этот раз им, вероятно, придётся развлекаться без воды, но у человеческих тел имелись свои дополнения и преимущества. А если Лука сегодня объяснится с родителями, то они ещё и смогут позволить себе больше обычного.       Самое главное, чтобы бабушка не засмущала его раньше времени вопросами о том, как всё прошло и воспользовались ли они её советом. Но разговор с родителями благополучно прошёл почти без её участия.       Она была мудрая старушка. И потому полезла с расспросами только перед самым сном, зная, что внуку некуда будет сбежать из их общей комнаты.