Лекарство от холода

После заката на Могильных холмах резко холодало. Вэй Усянь не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь так сильно мерз. В детстве он как-то выживал на улице в суровые зимы Илина. Даже дурацкий редис не вымерзал на грядках, а Вэй Усяню в закрытой от ветра пещере каждую ночь казалось, что к утру он превратится в ледяную глыбу. Возможно, виной тому было обилие темной энергии. То время, когда впервые попал на Могильные холмы, он помнил смутно. Было ли ему так же холодно тогда? Чтобы не думать о холоде, Вэй Усянь работал ночами: возился с компасом зла или искал способ вернуть Вэнь Нину сознание. Тот безучастно лежал в глубине пещеры, обложенный талисманами, и пока ни один способ не увенчался успехом. Однако совсем не спать Вэй Усянь не мог, поэтому ближе к рассвету залезал под тонкое одеяло, которое одна из тетушек Вэнь сшила из одежды мертвецов. Он дрожал и стучал зубами, пока не забывался прерывистым беспокойным сном. Видимо, по утрам Вэй Усянь выглядел паршиво, потому что Вэнь Цин то и дело спрашивала его о самочувствии. В ответ он отшучивался, ведь у нее и без того хватало хлопот. Обустроить пятьдесят человек на старом кладбище — не шутка. Они строили дома, копали грядки, лепили посуду из глины и обжигали на огне, разрывали могилы в поисках полезных вещей и серебра. Вэй Усянь охотно отвлекался на дела поселения до заката, лишь бы не думать о мучительно-холодной ночи в пещере. Однако бесконечно так продолжаться не могло. Как-то вечером, сразу после заката, он не сумел нарисовать талисман даже с четвертой попытки — линии расплывались перед глазами, а в голове стоял туман. Вэй Усянь без сил рухнул на каменное ложе и укутался в одеяло. Стоило сомкнуть веки, как в пещере послышались негромкие шаги. Любопытно, кто мог пожаловать сюда, да еще так поздно? Обычно Вэни держались как можно дальше от пещеры. — Вэй Ин, ты спишь? — Интонации Вэнь Цин трудно было не узнать, даже в тихом шепоте. Вэй Усянь не шелохнулся — хотел узнать, что она собиралась делать, если бы он действительно спал. К его разочарованию, Вэнь Цин развернулась и ушла. И ведь не спросишь теперь, зачем приходила. Уснуть получилось далеко не сразу — проклятый холод! Ну, может быть, отчасти было виновато задетое любопытство. Наутро Вэнь Цин пристально вгляделась в его лицо и сразу же набросилась: — Ты же вчера не поздно лег, почему опять не выспался?! — Откуда Цин-цзе знает, в какой час я лег в постель? — Вэй Усянь игриво улыбнулся, однако на нее прием не подействовал. — Заходила к тебе, — не стала отпираться Вэнь Цин. — Думала, опять сидишь за своими талисманами, а ты спать лег. Притом выглядишь так, будто глаз не сомкнул до рассвета. — Все потому, что бедного меня никто не греет в постели, — полушутливо ответил Вэй Усянь. Вэнь Цин хмыкнула и ушла по своим делам. Вечером он чувствовал себя не таким сонным, как накануне, и засел за компас зла. Вскоре в пещере вновь раздались шаги. Вэй Усянь удивленно взглянул на вошедшую Вэнь Цин — ему казалось, что после двусмысленных шуток она больше не придет. — Цин-цзе? — Ты жаловался, что плохо спишь из-за холода, — спокойно сказала она. — Лишних одеял у нас нет, но я могу… Как ты там выразился? Погреть тебя в постели? — Какое бесстыдство! — в притворном негодовании воскликнул Вэй Усянь. Вэнь Цин и в самом деле несколько пугала его такой прямолинейностью. — Разве пристало приличной женщине предлагать подобное мужчине? — Опасаешься за свою невинность? — усмехнулась Вэнь Цин. — Я предлагаю всего лишь действенный способ согреться. Иначе скоро ты начнешь падать в обмороки от недосыпа, и что мне тогда с тобой делать? Иглы втыкать? — Нет уж, не надо! — Не сказать, что Вэй Усянь боялся игл, но они пробуждали не самые приятные воспоминания. Иглы помогали держаться в ясном сознании, когда через несколько часов операции в голове то и дело мутилось от боли. — Тогда пойдем спать прямо сейчас, — категорично заявила Вэнь Цин. Вэй Усяню ничего не оставалось делать, как подчиниться — с компасом он на сегодня закончил, а испытывать терпение Вэнь Цин — себе дороже. Она задула свечу на столе и молча скользнула к нему под одеяло. В попытке сохранить приличия Вэй Усянь отвернулся и подвинулся к краю, но тут же почувствовал, как Вэнь Цин прижалась к его спине. Ее рука обвила плечо, на грудь легла узкая ладонь, от нее потекла теплая ци. Немного, но хватило, чтобы ощутить наконец приятное тепло в замерзшем до костей теле. — Грейся и спи, — шепнула Вэнь Цин. На удивление, Вэй Усянь провалился в сон почти сразу же. Он проснулся один, сел в постели и лениво потянулся; ему все еще было тепло. Вэнь Цин стояла в глубине пещеры над телом Вэнь Нина. В ее опущенных плечах и склоненной голове ощущалась та же боль, испугавшись которой, Вэй Усянь пообещал вернуть Вэнь Нину сознание. И он все еще был намерен сдержать обещание во что бы то ни стало. — Как спалось? — Обернувшись к нему, Вэнь Цин сразу же подобралась и приняла обычный уверенный вид. — Отлично, — улыбнулся Вэй Усянь, как он надеялся, обворожительно. — Дева Вэнь весьма горяча и хорошо согрела мое одинокое ложе. Ему отчего-то непременно хотелось смутить Вэнь Цин. Вызвать стыдливый румянец на щеках или гневный взгляд в ответ на бесстыдство. Тщетно. — Значит, теперь будем спать вместе, — категорично заявила она и направилась к выходу из пещеры. — А ты вставай, у нас много дел. Почему Вэй Усянь неизменно проигрывал ей? С тех пор Вэнь Цин стала приходить каждый вечер. Вэй Усянь поначалу пытался ее отвадить, но потом решил, что это к лучшему. Наконец он стал высыпаться и не стучал по ночам зубами от холода. Вэнь Цин даже не запрещала засиживаться допоздна, только ставила свечу с расчетом на два шичэня. Конечно, ничего не стоило сменить догоревшую свечу на огненные талисманы, но надолго их не хватало. Закончив с работой, Вэй Усянь залезал под одеяло и без стеснения обнимал Вэнь Цин. В их близости не было ничего предосудительного, у него даже не возникало непристойных желаний, только приятное ощущение тепла разливалось по телу. По утрам Вэнь Цин вставала раньше, а Вэй Усянь спал, пока не начинал замерзать, и только тогда выползал из постели. Днем в поселении они часто сталкивались за общими делами. Даже в потрепанной простой одежде и с руками в земле она выглядела благородной госпожой. Горделивая осанка, красивое строгое лицо, которое вызывало у Вэй Усяня непреодолимое желание дурачиться, шутить и заигрывать. Чаще всего он получал за это нагоняй, но порой в темно-карих глазах пробегали веселые искорки, а уголки изящных губ приподнимались в легкой улыбке. Словно сквозь вечную хмарь Могильных холмов пробивался слабый луч солнца. Настоящее солнце тоже изредка проглядывало, дни становились длиннее. Зима подходила к концу, и в тяжелом запахе стылой земли появились весенние нотки. — Четвертый дядюшка смастерил бочку, — сказала как-то раз Вэнь Цин. — Ты бы натаскал воды да согрел талисманами. После того как Вэнь Цин стала с ним спать, Вэй Усянь обтирался мокрой тканью каждый день, а раньше и об этом вспоминал не всегда — раздеваться лишний раз в холодной пещере не хотелось. На войне тоже редко удавалось помыться как следует, он привык не переживать из-за отсутствия удобств. Но сейчас, представив исходящую паром бочку, помчался к ручью набирать воду. Вэй Усянь решил проявить благородство и предложил Вэнь Цин мыться первой. В одной из стен пещеры было углубление, скрытое от посторонних глаз большим камнем. Вэй Усянь сел рисовать новую партию согревающих талисманов и честно старался не представлять, как Вэнь Цин скидывает одежду и погружается в теплую воду. Из-за камня послышался всплеск и тихий довольный стон. Этот стон вдруг горячей волной отозвался в теле Вэй Усяня, но он тут же сосредоточился на талисмане и выкинул непристойные мысли из головы. После мытья Вэнь Цин расщедрилась и помогла ему расчесать мокрые волосы. В бочку с водой она добавила какой-то отвар, и теперь от них обоих приятно пахло травами. Вэй Усяня так разморило, что он лег рано вместе с Вэнь Цин и быстро уснул. Ему снился запах луговых трав и тихий шелест листвы, полуденное тепло. Чьи-то ласковые прикосновения будили плотские желания, но шелковая повязка закрывала глаза. Вэй Усянь прижался плотнее к чему-то теплому и мягкому и вдруг понял, что уже не спит. Наяву он обнимал Вэнь Цин со спины и притерся затвердевшим янским корнем к округлым половинкам. Вэй Усянь спешно отпрянул и перевернулся на другой бок. — Помочь? — раздался хрипловатый со сна голос. — Э… нет. Все нормально, спи! Вэй Усяню совсем не хотелось, чтобы Вэнь Цин узнала о его возбуждении. Он так привык спать с ней в одной постели и теперь боялся, что все прекратится из-за недоразумения. Теплая ладонь прикоснулась к плечу, и Вэй Усянь вздрогнул. — Если в тебе пробудилась ян, это хорошо, — голос Вэнь Цин звучал на редкость мягко. — Тебе это очень нужно сейчас, когда вокруг так много инь. Не подавляй в себе желания. Вэй Усянь ненавидел смущаться. Ему было легче напустить на себя вид опытного развратника и смутить другого человека, чем краснеть самому. — И что ты предлагаешь? — Он перевернулся на спину и ухмыльнулся. — Правда собираешься помочь? — Почему бы и нет, — Вэнь Цин сунула руки под одеяло и распахнула полы его одежд. — Нет, ты не можешь быть настолько бесстыдной! — скорее восхитился, чем возмутился Вэй Усянь. — Лекарь не может быть стыдливым. — Вэнь Цин уверенно потянула завязку штанов. — И многих мужчин ты лечила таким способом? — Вэй Усянь собирался пошутить, но отчего-то голос прозвучал обиженно. — Пока ни одного, если тебя это утешит. Она приподнялась, опершись на локоть, а другой рукой обхватила янский корень. Ее ладонь покрылась сухими мозолями от тяжелой работы, но ощущения все равно были приятными. Вэнь Цин ритмично задвигала рукой, и Вэй Усянь не сдержал стона. Он уже и забыл, когда в последний раз испытывал плотские желания. И разумеется, до сих пор никто другой не касался его подобным образом. В пещеру проникал мягкий утренний свет и освещал лицо Вэнь Цин: щеки порозовели, губы слегка приоткрылись, зрачки расширились. В тишине слышалось неровное дыхание. Разумеется, Вэй Усянь не смог промолчать: — Ты такая красивая сейчас… — Только сейчас? — Нет, всегда. Но сейчас особенно… Ох! — Вэй Усянь резко выдохнул от того, что Вэнь Цин сильнее сжала ладонь. Надолго его не хватило. Громко застонав, он достиг сияющего пика. Вэнь Цин достала из рукава шелковый платок, чудом сохранившийся от прежней жизни, обтерла свою руку и его живот. — Как этот ничтожный может помочь Цин-цзе? — решил подольститься Вэй Усянь. На самом деле он не знал, как доставить женщине удовольствие без соития. На тех весенних картинках, которые ему попадались, женщины ублажали мужчин. Однако наверняка существовали способы, и Вэй Усянь был бы не против их изучить, если бы Вэнь Цин ему подсказала. — Не нужно, — не сразу ответила она. Ему захотелось хотя бы поцеловать ее, но Вэнь Цин отодвинулась и приняла сосредоточенный вид, с каким обычно обдумывала дела. — И вообще, нам пора вставать. — Почему ты такая жестокая?! — простонал Вэй Усянь. В тот день его отправили в поселок за покупками: Вэней он опасался отпускать, потому ходил всегда сам. Да и любил лишний раз размять ноги и потолкаться среди местных. В толпе можно было послушать последние сплетни, в том числе про себя. Прохожие охотно обсуждали Старейшину Илина и чаще всего несли полный вздор — но хоть какой-то способ развлечься. На улице Вэй Усянь неожиданно столкнулся с Лань Ванцзи. Тот прибыл в Илин якобы на ночную охоту. Гусу Лань не имел отношения к этим землям, чтобы охотиться по мелочи, а с крупной нечистью Вэй Усянь и сам прекрасно справлялся. Поэтому он не поверил Лань Ванцзи, но, с другой стороны, не смог придумать разумной причины его приезду. За обедом в местном трактире они предались воспоминаниям о юности. Точнее, предавался Вэй Усянь, а Лань Ванцзи молчал за едой, но затем любезно поделился последними новостями. Оказалось, в Ланьлине готовили пышную свадьбу шицзе и павлина, а Вэй Усянь даже не знал, что они женятся! Стараясь заглушить тоску, он болтал всякую ерунду, и вдруг зажегся сигнальный талисман. Пришлось сломя голову нестись на гору. Как оказалось, Вэнь Нин сорвал с себя талисманы и сбежал из пещеры. Зато совместными усилиями удалось вернуть ему сознание. Когда он очнулся и заговорил, Вэнь Цин пошатнулась от потрясения, и Вэй Усянь бережно удержал ее за плечи. Лань Ванцзи окинул их ледяным взглядом — скорее всего, счел подобное поведение бесстыдным. А знал бы, чем они с Вэнь Цин занимались с утра, еще сильнее бы оскорбился. На миг эта мысль даже позабавила. Вэй Усянь понимал, что Лань Ванцзи не место на Могильных холмах, и все же жалел, когда тот поспешно ушел. Прощальные слова словно воздвигли нерушимую стену между ними — их пути окончательно разошлись. Стоило белому силуэту растаять в сумеречных тенях, в сердце разом стало пусто — будто для Вэй Усяня закрылась последняя дверь в прошлую жизнь. Вечером он от души напился вина четвертого дядюшки — на душе стало легче. Как бы то ни было, следовало веселиться, ведь ради него устроили праздник и прямо в пещере накрыли столы. Люди на Могильных холмах доверились ему, перестали бояться, делили с ним пищу и вино, смеялись над шутками. Вэнь Нина усадили вместе со всеми, он вел себя почти как живой, только что не мог есть и пить. Вэнь Цин то и дело бросала на него взгляды, в которых смешались радость, нежность и грусть. Вэй Усянь был горд собой, что смог сдержать данное ей обещание, хотя даже сам не до конца верил в успех. Задумавшись, он не заметил, как Вэнь Цин подсела нему. — Пожалуй, тебе хватит. — Она ловко выхватила початый кувшин из его руки. — Эй, так нечестно! — возмутился Вэй Усянь, но не попытался отобрать кувшин. Вэнь Цин лихо прикончила остатки вина в несколько глотков. — Не думал, что дева Вэнь пьет совсем не как благородная госпожа, а как заправский пьяница. — Учусь у тебя, — усмехнулась она и вытерла рот рукавом. Вэй Усянь заметил, что Вэни стали расходиться из пещеры. — С-сестра, м-молодой господин Вэй… — Вэнь Нин поднялся с места. — Я тоже пойду. — Куда? — удивился Вэй Усянь. — П-покараулю снаружи. — Лицо Вэнь Нина оставалось неподвижным, говорил он почти без интонаций, но каким-то образом казался смущенным. Вэй Усянь наконец сообразил, в чем дело. Раньше Вэнь Нин лежал без сознания, но теперь все видел и слышал. Наверняка ему уже кто-то сказал, что теперь его сестра спит вместе с Вэй Усянем в пещере. — А-Нин, ты можешь ночевать в моем доме, — вмешалась Вэнь Цин. — Четвертый дядюшка покажет дорогу. Когда все разошлись, Вэй Усянь плюхнулся на постель, раскинув руки. Вэнь Цин не стала его двигать, а просто улеглась рядом, поверх руки, и он обнял ее за плечи. Отчего-то вспомнился ледяной взгляд Лань Ванцзи. — Цин-цзе, почему все считают меня развратником? Разве это справедливо? — пожаловался Вэй Усянь. — Я и целовался-то всего один раз. Да и то не сам, а меня поцеловали. Я даже не видел ее лица. — Как это ты умудрился? — хмыкнула Вэнь Цин. — У меня была повязка на глазах. Дурацкий спор на ночной охоте. Я задремал на ветке, а какая-то смелая заклинательница подкралась ко мне и… Прижала к дереву. — И высоко была та ветка? — спросила Вэнь Цин. — Где-то на уровне живота, — прикинул Вэй Усянь. — Я еще носком сапога траву задевал, а спиной прислонился к стволу. — Как она тебя прижала? — приподнявшись, Вэнь Цин нависла над ним сверху. Вэй Усянь не знал, почему она вдруг проявила интерес, но охотно пояснил: — Сперва она придавила меня к дереву одной рукой, а другой обхватила запястья. — Вэй Усянь скрестил руки над головой. — А потом взяла за подбородок. Так что я не мог ни вырваться, ни снять повязку. Вэнь Цин прижала к постели его запястья, пальцев хватило лишь на половину обхвата. Ее лицо было совсем близко, рот приоткрыт, от дыхания веяло фруктовым вином. Вэй Усянь бездумно подался навстречу и коснулся ее губ губами, но она отстранилась. — Что-то не похоже на сопротивление, — поддела Вэнь Цин. — Или ты так же вырывался тогда? — Вовсе нет. Но я же вижу, что это ты, — засмеялся Вэй Усянь, его стала забавлять эта игра. Закрыв глаза, он представил, что на них повязка. — Вот так будет правильней. Вэй Усянь почувствовал сильные пальцы на подбородке, а затем теплые губы на своих губах. Вэнь Цин целовала не так страстно и отчаянно, как та незнакомка, но ощущения были не менее приятными. И в том поцелуе не было сладкого привкуса вина. Вэй Усянь чуть не забыл, что следует сопротивляться. Он рывком освободился из захвата — оказалось не слишком сложно, — обнял Вэнь Цин и прижал к себе. Они целовались медленно, тягуче, Вэй Усянь провел рукой по ее спине и округлостям ниже. Он чувствовал, что распаляется все сильнее. Вэнь Цин первая прервала поцелуй и отстранилась. — Ну как, легко было? — О чем ты? — Вэй Усянь неохотно открыл глаза. — Ты легко освободился, — объяснила Вэнь Цин. — А я далеко не слабая для женщины. Если только твоя заклинательница не применяла духовные силы… — Нет. — Насчет духовных сил Вэй Усянь был уверен, он бы почувствовал. — Что ты хочешь этим сказать? — Ростом не ниже тебя, с большими и очень сильными руками, — перечислила Вэнь Цин. — Ты уверен, что тебя целовала заклинательница, а не заклинатель? Заклинательниц своего роста Вэй Усянь точно не мог припомнить, даже если предположить чрезвычайно сильные для женщины руки. Он стал вспоминать, кто из мужчин тогда ошивался поблизости. Павлин сопровождал шицзе и в любом случае не полез бы целоваться — их неприязнь была взаимной. Тот горластый заносчивый Цзинь? Нет, лучше даже не представлять, а то затошнит. Да и Цзинь-как-его-там наверняка испытывал к Вэй Усяню не меньшее отвращение. Единственным, кто еще находился неподалеку, был Лань Чжань. Вообразив, как вечно строгий Лань Ванцзи с каменным лицом решился на такой бесстыдный поступок, Вэй Усянь рассмеялся. — Догадался, кто это был? — Нет, это просто нелепо, — отмахнулся Вэй Усянь; ему уже не хотелось думать о неизвестном заклинателе. — И вообще, откуда такой пристальный интерес? Неужели Цин-цзе ревнует? — поддразнил он. — Ревную? Вот еще! — фыркнула Вэнь Цин. — В отличие от того несчастного, у меня нет нужды насильно красть поцелуи. Просто было любопытно, как долго ты можешь не замечать очевидного. — Так уж и очевидного? — с долей обиды в голосе спросил Вэй Усянь. — Женщина не стала бы рассчитывать в таком деле на грубую силу. — Поэтому что вы предпочитаете действовать хитростью и коварством? Вэнь Цин толкнула его в бок. Вэй Усяню хотелось снова ее поцеловать или заняться чем-нибудь более бесстыдным, а не продолжать разговор о чужом поцелуе. Воспользовавшись поводом, он схватился за бок и притворно возмутился: — Ай, какая ты жестокая! Разве можно так обращаться с больным человеком? — И чем же ты болен? — Вэнь Цин слегка нахмурилась. — Я умираю от холода, — скорбным тоном произнес Вэй Усянь и тут же не удержался от смешка. — На умирающего ты точно не похож, — хмыкнула Вэнь Цин. — И даже не мерзнешь. — Что насчет янской ци? — не сдавался Вэй Усянь. — Ты должна мне помочь. Вэнь Цин без всякого стеснения положила руку на его янский корень поверх одежд. — Уверен? — Я бы не отказался. — Вэй Усянь лукаво подмигнул. — Тогда раздевайся, — велела Вэнь Цин и принялась развязывать свой пояс. — О, ты тоже решила восстановить баланс ци? — Вэй Усянь не хотел показывать смущение и говорил шутливым тоном. — Займешься со мной парным совершенствованием? — Хватит болтать, — резко осадила его Вэнь Цин, но в темных глазах плясали смешинки. Они медленно раздевались. Вэй Усянь отвернулся от Вэнь Цин и сосредоточился на завязках. Ему действительно было тепло раньше, но с каждой снятой вещью холод сильнее забирался под кожу. Стянув с себя нижние штаны, он наконец осмелился повернуться. Вэнь Цин лежала на боку, подперев голову рукой, ее наготу по большей части скрывали распущенные волосы, но даже так она выглядела соблазнительно. Однако Вэй Усянь все еще не решался к ней прикоснуться. — Цин-цзе, я замерз, — проговорил он преувеличенно жалобным тоном. — Скорее погрей меня! Вэнь Цин толкнула его в грудь и уложила на спину. — Больному следует лежать смирно и не мешать лекарю, — строго сказала она. — Этот больной просит лекаря смилостивиться и даровать живительное тепло его телу, — подыграл Вэй Усянь. Вэнь Цин приподнялась и оседлала его бедра, он положил ладони ей на талию. — Не пора ли перейти к интенсивному лечению? — улыбнулся Вэй Усянь. — Т-с-с, — шикнула Вэнь Цин. — Замолчи. — Заткнуть меня может только заклятие Ланей или… поцелуй. Вэнь Цин наклонилась — длинные пряди волос щекотно скользнули по бокам — и прижалась к его губам. Они целовались и ласкали друг друга руками, и чем дальше, тем все более жадно и нетерпеливо, сбивая дыхание и ускоряя биение сердец. Вэнь Цин провела рукой по затвердевшему янскому корню. — Цин-цзе, не дразни этого несчастного! — взмолился Вэй Усянь. — Прошу, сделай что-нибудь. Он думал, что Вэнь Цин продолжит ласкать его рукой, однако она приподнялась и направила его янский корень в себя. Вэй Усянь чуть не задохнулся от нахлынувших ощущений. Вэнь Цин двигалась плавно, не торопясь, а ему хотелось быстрее и сильнее. Он сжал руки у нее на талии и попытался сам задать темп. — Этот больной должен быть послушным, — строго сказала она и надавила ему ладонями на плечи. — Как скажет мой лекарь. — Вэй Усянь расслабился и позволил ей вести. В какой-то момент Вэнь Цин ускорила ритм и часто задышала, а затем замерла, сжалась всем нутром, запрокинула голову и застонала. Вэй Усянь вслед за ней достиг сияющего пика и излился. — Прости, я должен был предупредить, — опомнился он. — Неважно, — Вэнь Цин ласково провела рукой по его волосам. — А если ты… — Я знаю, как сделать, чтобы не понести, — перебила Вэнь Цин. — Не беспокойся об этом. Она легла рядом и положила голову ему на грудь. Вэй Усянь гладил ее по волосам и думал о том, что в другой жизни они могли бы пожениться. Возможно, Вэнь Цин тогда бы не возражала против детей. Вэй Усянь мастерил бы им игрушки, учил бы стрелять по воздушным змеям, а сам ходил бы на ночные охоты и возвращался к своей красавице-жене. В их доме всегда бы пахло травами, из которых она готовила целебные настои. Они наверняка ругались бы по мелочам, но никогда всерьез. Однако у них не было другой жизни, кроме как здесь и сейчас на про́клятых Могильных холмах. — И не переживай, ты не лишил меня девственности, — тихо проговорила Вэнь Цин. — Это был кто-то, кого ты любила? — спросил Вэй Усянь. Он не ревновал, но все же отчего-то надеялся, что Вэнь Цин раньше была скорее увлечена, чем влюблена по-настоящему. — Если бы, — вздохнула она. — Когда Безночный город пал, всех членов клана Цишань Вэнь взяли под арест. Кого казнили на месте, кого отправили в каменоломни. Тем, кто не воевал и не был в родстве с главной семьей, разрешили жить на поселении. Все знали, что Вэнь Жохань благоволил мне. Могла ли моя семья рассчитывать на поселение, как думаешь? Вэй Усянь покачал головой. Стало горько и стыдно. Почему после войны он не пытался найти Вэнь Цин и Вэнь Нина? Почему ему даже в голову не пришло озаботиться их судьбой? — Нашей семьей занимался один из командиров Ланьлин Цзинь, — продолжила Вэнь Цин. — Он сразу прозрачно намекнул, чего от меня ждет в обмен на милость для нас. Я потеряла свою гордость не тогда, когда упала перед тобой на колени в Пристани Лотоса. Гораздо раньше, разделив постель с цзиньским командиром. Благо он выполнил обещание и всего несколько раз забирал меня из поселения, потом я ему наскучила. Вэй Усяня вдруг словно кипятком ошпарило. — Вэнь Цин, ты… — Слова застряли в горле, но он все же договорил: — Со мной ты тоже сейчас?.. Потому что я охраняю твою семью? Вэнь Цин приподнялась и посмотрела ему в глаза. — Дурачок, как ты мог вообразить такое? — Она грустно улыбнулась. — Разве ты что-то требовал от меня или просил? Я с тобой, потому что сама этого хочу. Слышишь? Больше не вздумай говорить подобную чушь! — Как скажет Цин-цзе. — Вэй Усянь улыбнулся в ответ. — И имей в виду, я тоже этого хочу. Вэнь Цин накрыла его и себя одеялом и снова устроилась на плече. Вэй Усяню стало тепло и спокойно. Вопреки здравому смыслу хотелось верить, что все будет хорошо.