Дуэль и расклад

— К барьеру! — разнёсся по округе звучный голос распорядителя, и дуэлянты одновременно шагнули навстречу друг другу, на ходу поднимая заряженные пистолеты. — Раз, два… Вега чувствовал себя на представлении захудалого ярмарочного балагана с собой в главной роли. Прескверное, надо сказать, ощущение. Время, потраченное на молодых человских повес, вообще говоря, того стоило. В разговорах всплыло имя престарелой графини Томской, будто бы не просто знавшейся с Сен-Жерменом больше полувека назад, а заполучившей от него некую тайну. О покойном Хранителе Чёрной Книги челы успели сочинить массу небылиц, однако проверять следовало любую зацепку. Оставалось выудить ещё немного информации, а там и наведаться к старухе — под благовидным предлогом или без, если не удастся изобрести. Если бы всё не испортил этот самонадеянный хлыщ Вердеревский, который невзлюбил «гусарского поручика Вегина» ещё до того, как проиграл ему две сотни золотом и почти тысячу ассигнациями. Первую колкость в свой адрес Вега стерпел, не желая доводить до скандала, а на вторую ответил, как считал нужным. Вердеревский, словно лишь того и ждал, немедля потребовал сатисфакции. Видимо, уповал на ходившую о нём славу превосходного стрелка. Наву она была глубоко безразлична. Честные клинки у челов больше не были в обиходе; их сменили неудобные и абсолютно бестолковые конструкции, выбрасывающие в противника под давлением небольшой свинцовый шарик. Веге в кошмарном сне в голову бы не пришло вооружаться чем-то подобным. Шасы могут продать всё, но правила челов требовали одинаковых, незнакомых участникам пистолетов, и дуэльный гарнитур приобретали секунданты. Спящий с ними. И сейчас Вега, подстраиваясь под человский шаг, уверенно держал взведенный «Кюхенрайтор» и прикидывал, куда бы выстрелить Вердеревскому, чтобы не умер сразу. Не гарке Тёмного Двора опасаться непривычного оружия, тем более в поединке с челом. Счёт «три» прозвучал, когда противников разделяло восемь шагов. Даже неопытный чел понял бы, что выстрел Вердеревского прозвучал позже. Но это был выстрел, а не сухой щелчок, который издал пистолет, доставшийся Веге. Наву оставалось лишь порадоваться, что идиотский головной убор прикрывает верхнюю часть ушей. «Эта высранная Спящим в кошмаре семейка хоть что-то способна сделать нормально?» От злости несущийся кусок свинца на миг вылетел из головы, и встречаться с ним пришлось не в лучшей позиции, раз уж уклоняться от пули соперника позорно для дворянина и настоящего гусара. Да челу и не успеть, хоть в каких войсках он служи. Было больней, чем ожидалось, и Вега покачнулся почти натурально, одновременно сооружая с помощью морока правдоподобную касательную рану вместо чернеющей дыры в вицмундире. Стоящий напротив Вердеревский таращился на него с нескрываемым изумлением на лице. — Всё в порядке, господа, — Вега выставил ладонь вперёд. — Пуля прошла вскользь. Повезло, удачно повернулся. Можем продолжать. Секунданты остановились, и мимо них протиснулся доктор Чехонцев с неизменным потертым саквояжем. — Всё же позвольте взглянуть, Павел Павлович… — Не будем терять попусту время, господа. Поверьте, доктор, я был на войне и хорошо знаю, о чём говорю. — На всякий случай нав повернулся к настырному челу другим боком. Секунданты Веги ловко разрядили крейцером его «Кюхенрайтор» и тщательно прочищали ствол и пороховую полку. — Я целился в сердце, — с ненавистью во взгляде процедил Вердеревский, — и должен был туда и попасть. Я не заметил никаких поворотов и разворотов. «Если бы я тебя убивал как полагается, осёл, ты бы так и умер, не заметив вообще ничего». — По-вашему, я маг и чародей, способный жить с пулей в сердце? — холодно осведомился Вега. — По-моему, вы масон или ловкий фокусник, поднаторевший морочить головы не только за ломберным столом. — Довольно оскорблений, или в другой раз вы будете стрелять с подбитым глазом, сударь. Как бы это не помешало вам целиться. — Поручик прав, сударь, — вмешался один из секундантов Вердеревского, открывшего было рот. — Не стоит добавлять новые разногласия, не разрешив уже существующих. Перезарядить пистолеты — дело не быстрое. Тщательно отмерить меркой одинаковое количество пороха из пороховницы. Засыпать порох, обернуть пыжом новую пулю и аккуратно забить в дуло, постукивая деревянным молоточком по зарядному шомполу. Вега с отвращением наблюдал за манипуляциями секундантов: это ж надо, до какого бреда челы додумались, лишь бы фехтованию не учиться. Вердеревский, только что не обнюхавший каждый предмет гарнитура, внимательно следил за процессом. Наву было всё равно. В крайнем случае, пуля и с заклинанием телекинеза вылетит, теперь он готов к любой неожиданности. — К барьеру, господа! Раз, два… Вердеревский не мог не догадываться, где он был бы сейчас, не дай пистолет соперника осечку. Вега, легко считывая намерения чела, отлично знал: тот нажмёт на спуск за миг до того, как распорядитель выкрикнет «…три!» И, чтобы прекратить, наконец, эту затянувшуюся комедию, выстрелил первым. Пуля пробила сердце Вердеревского за долю секунды до его выстрела. Вега уловил, в какую сторону дёрнулось направленное на него дуло, и спокойно ждал, когда пуля пролетит мимо. Кажется, остальных челов не заденет. А ему пора, у него ещё дела остались, которые предстоит завершать второпях. А потом пулю из лёгкого изгонять — то ещё занятие. Навский организм способен переварить холодное железо, а свинец так в нём мёртвым грузом и останется. * * * — Вега, — только и сказал Сантьяга, не дослушав отчёт, — я испытываю сильнейший соблазн позволить челам сослать вас куда-нибудь на Кавказ. После суда чести за нарушение их дуэльного кодекса, вы же не докажете, что противник сам собирался его нарушить. Меня останавливает лишь полная бессмысленность этой затеи. Надеюсь, вы закрыли вопрос с графиней, прежде чем спешно исчезать из Санкт-Петербурга? — После дуэли я незаметно проник в дом Анны Томской, но, к сожалению, опоздал. Она умерла минувшей ночью. Естественной смертью, по меркам челов она была дряхлой старухой. В доме я не обнаружил ничего, что можно было бы связать с Сен-Жерменом или Колодой Судьбы. — Ну что ж, — чуть заметно вздохнул Сантьяга, — будем продолжать поиски. Для вас, Вега, я подыщу задачу особо. С минимальной вероятностью осечек, но требующую максимального старания. Как вы умудрились доверить первым попавшимся челам выбор оружия? Сообщили бы мне, я бы, в крайнем случае, свои пистолеты одолжил! — Комиссар, но зачем они вам? — Ни стыд, ни злость на себя не смогли остановить удивлённый возглас. — Не с мастером войны стреляться, уж поверьте, — проворчал Сантьяга, — а тем более, с челами. Но произведение искусства не перестаёт им быть от того, что я не планировал им пользоваться. Отпустив Вегу, он произнёс заклинание призыва и неспешно открыл появившийся на столе ящичек красного дерева. Некоторое время задумчиво созерцал пару дуэльных лепажей, украшенных тончайшей гравировкой и золотой инкрустацией, с торцевыми крышками из слоновой кости с парой крупных чёрных бриллиантов. — Одолжил бы, — с улыбкой ответил комиссар собственным мыслям. — Потому что эти вещи созданы как оружие, а не красивая безделушка для коллекции. * * * Вега появился в кабинете Сантьяги неделю спустя, полный скверных предчувствий. — Возможно, это никак не связано с вашей миссией, Вега, но вам ни о чём не говорит имя Германн де Фром? — Чуд? — Рыцарь-мститель. Он вернулся из Санкт-Петербурга примерно в одно время с вами. — Я там не пересекался ни с кем из рыжих. — Вега выдержал паузу, честно припоминая. — Нет, просто случайное совпадение… — И всё же? — настаивал комиссар. — В доме старой графини я видел письма, адресованные её компаньонке. От некоего Германна. — Может, и совпадение. Но я не люблю совпадений, Вега, особенно случайных. Они слишком часто притворяются не тем, чем являются. Вега молчал, ожидая пояснений. Скверные предчувствия вновь оживали и шевелились в мозгу всё активнее. — Вернувшись в Тайный Город, де Фром сразу направился в «Куропатку». Два вечера подряд выигрывал очень крупные суммы. Абсолютно честно, вы знаете, как в «Куропатке» строго с использованием магии. На третий вечер он проиграл всё, что успел выиграть, и всё имущество, кроме гвардейской формы. После чего оказался в Обители… скажем так, в нестабильном психическом состоянии. «Всё это замечательно, — тоскливо подумал Вега, — но при чём здесь я?» — Так вот, — продолжал Сантьяга, — пока наши уважаемые вассалы не привели его в чувство, они дают нам некоторое время, чтобы понять, в связи с чем Германн постоянно повторяет в бреду одни и те же слова: «Тройка, семёрка, туз. Тройка, семёрка, дама…» Ему сейчас абсолютно без разницы, кто перед ним: санитар, нав, фея или единорог. Так что день или два вам предстоит провести по соседству. Всё оказалось не настолько плохо, как пророчило разыгравшееся воображение. Наву не пришлось делить с пациентом палату с круглосуточным наблюдением. Брат Немус выделил ему стул у себя в кабинете и даже устроил чаепитие с ягодным пирогом. — Мы так пока и не поняли, что такую бурную реакцию спровоцировало. Органических поражений коры не видно. У чудов мозг достаточно крепкий и упёртый. Его старухой, подмигивающей из гроба, не пронять. — Что за старухой? — Раз нам тебя прислали — наверное, тебе видней, с кем может быть связано его бредовое видение. Самое яркое после трёх карт, выпадающих по очереди. — Эрлиец налил вторую чашку чая. — Главное, родня говорит, что этот Германн даже завзятым игроком не был! — И вдруг побежал играть в «Куропатку», и сразу по-крупному, — задумчиво протянул Вега. — Мы проверили на все известные подчиняющие арканы. Тоже ничего. — Вот тебе ещё вариант: он рассчитывал на гарантированный выигрыш. — Как? Он не с челами играл, это «Куропатка»! Там магия предсказаний заблокирована полностью, а любая магическая активность игрока будет замечена в ту же секунду. — Ну, я не знаю, вы же врачи, а не я. Удар по голове «Кузнечным молотом» и Золотой Корень тоже пропустить не могли. Кстати, я слышал, что некоторые чуды от большой любви дуреют совершенно. Или от особенно ветвистых рогов. — Не женат и в волокитстве не замечен, — немедля и со злорадным удовольствием откликнулся Немус. Но тут же перешёл на серьёзный тон. — Мы хотим провести ещё одно глубокое сканирование. Может, ты что-нибудь заметишь, а то у меня самого скоро тройка, семёрка и туз перед глазами будут стоять. Московская Обитель веками придерживалась нейтралитета и помогала всем, кто в состоянии помощь оплатить. И нередко случалось так, что представители разных воюющих сторон лечились на соседних койках. Вместе с тем, эрлийцы были и оставались семьёй, входящей в Тёмный Двор. И частенько предпочитали сообщить о любопытных и попросту странных случаях в первую очередь сюзеренам, а уж потом — прочим заинтересованным лицам. Тёмный Двор славился сплочённостью рядов. Ассистенты подготовили Германна, и тот перестал бормотать, погружённый в транс. Брат Немус расположился на табурете возле головы пациента и приступил к процедуре. Насколько Вега мог судить, лекарь использовал самые сильные из щадящих сканирующих арканов, не разрушающих нейронные связи в мозгу, в отличие от грубой, но действенной «Иглы инквизитора». Вмешиваться в его работу не следовало, да и требовалось совершенно другое: стабилизировать непрерывно мелькающие магические образы-«слепки» и попробовать разглядеть в них то, что не увидели эрлийцы. Так, в Петербурге рыжий тоже постоянно ошивался в компаниях игроков, но никогда не садился играть с ними… Невзрачная компаньонка графини… Ни малейшего намёка на романтический интерес и даже на банальное возбуждение. И всё это смазано, обрывочно, ежеминутно перебивается картами, картами, картами… Тройка, семёрка, туз, дама. Тройка бубен, семёрка треф, туз бубен. Ромбовидное пятно в центре карты бледное, словно выцветшее от времени. Тройка бубен, семёрка треф, дама пик. Чёткая, почти рельефная картина, сквозь изображение карты проступает старуха в саване, ярко прорисованный глаз приходит в движение, подмигивает… Кажется, или в смене карт прослеживается слабый, едва различимый узор? И нет, это не сканирующая магия. Тройка бубен, семёрка треф, туз бубен. Тройка бубен, семёрка треф, дама пик, картинку оживляет появление старухи в саване. От узора, прямо у скрюченной руки на карте, ответвляется юркая змейка, тянется, словно хочет за что-то зацепиться. «У меня что, у самого галлюцинации начинаются?» Вега посмотрел в сторону рыжей головы, оплетённой щупальцами эрлийских заклинаний. И понял — за что. — Немус, прекращай! Быстро! — А я было подумал, это ты под руку лезешь, — ошарашенно пробормотал эрлиец. — Уже обматерить собирался. — Ты бы и сам всё понял, — ответил Вега, — если бы пиковая дама продолжала резвиться. Но к тому времени прогноз для пациента мог сильно ухудшиться. — Кому понадобилось в рыжую голову такое хитровывернутое заклинание подсаживать? — Рыцарю-мстителю Германну де Фрому, — усмехнулся нав. — Его родные вам говорили, что раньше он не играл. А почему, не говорили? — Очень боялся проиграть и потерять всё, это я уже сам понял. — Хотя испытывал натуральную страсть к азартной игре, — кивнул Вега. — И вот решил, что настал его час. Человской старухе, даже будь у неё способности, такие фокусы не по зубам, надо будет крепко подумать, как Сен-Жермен это ей передал, и как она могла передавать другим. Главное, когда эта штука прицепилась к твоим заклинаниям, я понял, как она работала. Точнее, почему её никто не заметил. — И как? — Она влияла на игру, только на игру. Карты, кости… Заставляла выпасть заложенный расклад, в нашем случае тройку, семёрку и туз поочередно. Челы-игроки догадаться ни о чём не могли, а с «Куропаткой» всё интереснее. Заклинания против жульничества там сразу наложены и только подновляются время от времени. Эта штука цеплялась к ним и под них же маскировалась. Со смертью графини что-то пошло не так, а может, взаимодействие с энергией Карфагенского Амулета повлияло, только вместо туза вылезла дама пик, и ладно бы просто вылезла, а то с желанием распространяться. — Ну, мы теперь понимаем, что для излечения надо её вытаскивать из головы пациента, — оживился брат Немус, — а это уже дело техники. В крайнем случае, заблокируем «Рыбацкой сетью», локализуем и проведём аккуратную точечную лоботомию. — Он и не заметит ничего, он же чуд. — Я одного не понимаю — вот кому-то было нечем заняться! Такое наворотить ради какой-то карточной игры. — Учитывая, что этот чел наворотил потом, я бы не слишком удивлялся. * * * — Как вы и полагали, комиссар, — докладывал Вега, закончив исследование, — заклинание работало один раз и распадалось после того, как заложенный расклад выпадет полностью. Смерть старой графини привела к тому, что последний полученный от неё расклад изменился, и в третьей игре выпала другая карта. Не будь последний носитель магом, на разорении всё и закончилось бы. — Возможно, — согласился Сантьяга. — А может, и сам Сен-Жермен предусмотрел дополнительные последствия, если кто-то использует магию, чтобы заполучить расклад у его протеже. Ну что ж, Вега, с этим заклинанием-раскладом, влияющим и на игру, и на сознание, у вас получилось лучше, чем с дуэлью на пистолетах, не могу не признать. «Лучше б не напоминал… Но на его личные пистолеты я всё же не отказался бы посмотреть».