Арабеска

Чем ближе было время ужина, тем сильнее у Дениса возникало желание слёзно поклянчить у госпожи Сайры какого-нибудь убойного успокоительного, чтобы не нервничать так, как он в ожидании рандеву. И ведь вроде бы морально уже свыкся с мыслью, что ему всё же доведётся лечь под мужчину, а поджилки всё равно тряслись. Денис неженкой никогда не был и особо боли не боялся, к тому же, Али достаточно подробно объяснил, как сделать так, чтобы не получить «особо приятных» впечатлений, а заодно и последствий при анальном сексе. Он упорно настаивал на том, что о растяжке и смазке стоит беспокоиться самому, а не надеяться, что это сделает любовник. Здоровье в первую очередь твоё. Денис понимал сей факт и сам, поэтому найдя в своей роскошной ванной всё необходимое, естественно, выполнил все указания наставника, но достаточно ли хорошо, покажет только интим с шейхом. А от этого чёртова интима не сбежать, не скрыться. «Скорее бы всё уже закончилось. Али говорил, что первый раз самый трудный», − как раз подумал Денис, нарезая по комнате энный круг, когда в дверь постучали. Он вздрогнул и повернулся. За ним пришёл слуга, поклонился и доложил, что господин ждёт его на ужин. Слегка трясущимися руками Денис провёл по тонкой ткани синей абайи, под которую он упрямо нацепил трусы, ибо он всё-таки не куртизанка, чтобы шастать всегда готовой. Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул и, гордо подняв голову, пошёл за посыльным. «Личные покои шейха – просто образец изысканной роскоши», − нервно усмехнувшись, мысленно отметил Денис, войдя в спальню и остановившись в центре. Особо впечатляла… кровать. Квадратная, с высоким изголовьем, она была покрыта алым с золотой вышивкой покрывалом. Четыре чёрные, полированные, с позолоченными деталями колонны поддерживали потолочную имитацию балдахина, обтянутого изнутри золотой тканью, а по краям отделанного коротким узорчатым красным пологом. В этой комнаты вообще было много красного, чёрного и золотого. Светло-кремовый потолок идеально оттенял все эти яркие краски, немного смягчая их. Почувствовав чужой взгляд, Денис повернул голову и заметил шейха. Мужчина обнаружился в алькове, скрытом тёмными шторами густого винного цвета. Небольшое возвышение было застлано красивым восточным ковром, места для сидения, или лежания, были отделаны коричневой кожей цвета тёмного шоколада и украшены яркими подушками. Чуть выше головы шейха располагалась зеркальная ниша, где стояли два светильника с четырьмя лампами под белыми абажурами, которые делали обстановку в алькове интимной и немного… романтичной. На низком продолговатом столике был сервирован ужин на двоих. Саид сидел, раскинув руки в стороны и наблюдал за ним. Денис, как-то сразу успокоившись, склонил голову набок и нагло уставился в ответ. Он не единственный в этих покоях, кого можно рассматривать. На губах шейха появилась насмешливая улыбка, в тёмных глазах вспыхнули весёлые искры. − Добрый вечер, Дени. Прошу, − рука мужчины указала на место рядом с собой. − Приветствую вас, господин… Саид, − Денис мысленно выругался, споткнувшись вновь на обращении. − Для тебя я просто Саид, по крайней мере, пока мы у меня дома. Не очень люблю всю эту восточную излишнюю почтительность, − слова шейха удивили, о чём Денис не преминул сказать. − Странно для восточного человека. Меня упорно пытались научить едва ли не после каждой фразы вставлять «господин», − усмехнулся он. – Вероятно плохо учили, я до сих не могу этого сделать. − Вина? − А разве вам, то есть, мусульманам, можно употреблять алкоголь? – Денис с сомнением посмотрел на бутылка изысканного и дорогого французского вина в руке шейха. − Открою тебе небольшую тайну, Дени. До пятнадцати лет я был… католиком. − Что? Как? – Денис во все глаза уставился на довольно ухмыляющегося мужчину, который не теряя времени, наполнил два высоких хрустальных бокала. Один из них он сначала протянул парню и только потом ответил на россыпь вопросов. − Дело в том, что араб я лишь наполовину. Моя мать была довольно известной моделью, а отец наследником богатой семьи. Дед отправил его учиться в Европу, правда, сначала всё же женив и получив внука. Не зря, кстати, сделал. Мой отец был мужчиной темпераментным и не пропускал ни одной красивой юбки. Пока… не встретил мою мать. Настоящая француженка вскружила ему голову настолько, что он готов был развестись и сочетаться с ней официальным браком, чем едва не довёл деда до бешенства, а свою законную жену до отчаяния. Но до свадьбы дело не дошло. После моего рождения между ними страсть угасла, перейдя во вполне дружеские отношения. Зная все трудности французских законов, мой родитель сумел договориться, пообещав солидные алименты и добившись возможности общаться со мной всегда, когда бы ему захотелось. Я рос нормальным европейским мальчишкой, ходил в элитный лицей, общался время от времени с отцом. − И что же случилось, если вы оказались здесь? – неожиданно ставший откровенным разговор с шейхом, помог Денису окончательно успокоиться. Судя по всему, накидываться с места в карьер никто на него не собирался, а поговорить… поговорить было бы неплохо. − Случилось так, что мой отец, его жена и их сын, мой сводный брат, погибли. На них было совершено нападение. Подлое. Дед разобрался, наказал виновных, но это не вернуло ему умерших. Он знал обо мне, но по просьбе отца не вмешивался в нашу с мамой жизнь. Вот только обстоятельства повернулись так, что я остался единственным его наследником. Точнее, был внуком от старшего сына. Это было для него в приоритете, скажем так. Дед был властным и жестким человеком. Появившись на пороге наших парижских апартаментов, он поставил условие: или я уезжаю с ним добровольно и буду видеться с матерью несколько раз в год, или… он её убьёт. − Это не жестко. Жестоко, − выдохнул поражённый Денис. Нравы настоящего, не сказочного Востока всё больше поражали парня, никогда ранее не сталкивавшегося с подобным. − Спустя несколько лет я понял его. Состояние семьи – это не только деньги в банках и нефтяные скважины, это ещё земля и люди, живущие на ней. Наследник рода несёт на себе ответственность. Моя мать поняла раньше меня, что, будучи главой рода Аль Джари, я получу от жизни больше, чем если останусь с ней. Она у меня всегда была не только красива, но и мудра не по годам. Мне кажется, что ты должен знать её. Моя мать − София де Фюрье. − Лично не знаком. Довольно известное имя в мире моды. Глава элитного модельного агентства. Моя подруга Марина Деева с ней в хороших отношениях. Когда-то даже работала на неё. У вас очень красивая мать, − Денис отсалютовал шейху всё ещё почти полным бокалом. − Не нравится вино? − Оно прекрасно. Просто я вообще мало употребляю алкоголь, да и не хочу опьянеть сегодня, − признался Денис и поинтересовался: − То есть, вы позволяете себе пить вино, потому что считаете себя наполовину европейцем? − Ты почти прав, Дени. Дед заставил меня сменить веру, ибо так было необходимо. Шаг правильный. Я никогда не был ярым католиком, хотя исправно посещал с матерью мессы, но и не стал истовым мусульманином. Я уважаю и чту законы, традиции. Да, я пью иногда вино, иногда завожу отношения с молодыми прекрасными парнями. Но я никогда не выношу свои пристрастия на суд публики. Моя жизнь – только моя. − Похвальная привычка, − опустив глаза, чтобы скрыть смущение при упоминании некоторых щекотливых аспектов жизни шейха, к которым он сам теперь имел прямое отношение, произнёс Денис. − Тебе понравился мой дом? – Саид резко сменил тему. − Дом? Это, скорее, дворцовый комплекс, − тут же встрепенулся Денис. – Кстати, Саид, посетив ваш… впечатляющий гараж, я не увидел главного атрибута всех баснословно богатых шейхов. − Неужели? – Саид в удивлении лихо заломил смоляную бровь. − Я нигде не увидел золотой с бриллиантовым напылением автомобиль. Это едва меня не разочаровало. Во всех газетах и журналах наперебой печатают статьи о впечатляющих причудах арабских шейхов. − Мой дед любил повторять древнюю мудрость: «Сокровище умного – в его знаниях, сокровище глупого – в богатстве». Наша семья богата, у нас есть родственные связи со многими влиятельными семьями, можно жить по старинке, тратя деньги, которые даёт нефть. Но дед несмотря на то, что он всегда чтил старые традиции, ещё понимал и то, что чёрное золото не вечно. Когда-нибудь оно может иссякнуть. Он отправил моего отца учиться бизнесу так же, как позволил и мне получить прекрасное образование. Если употреблять знакомые тебе, Дени, аналогии, то у моего деда было герцогство, которое мой отец превратил в королевство. − И что же сделали вы? – Денис внимательно посмотрел на Саида, осторожно ставя пустой бокал на столик. − А я превратил королевство в империю. В огромную финансовую империю, чьи интересы распространяются далеко за пределы восточных стран и привычного бизнеса. − Ваш дед был дальновидным и мудрым человеком, − пришлось признать Денису и порадоваться, что такой человек отбыл в лучший мир, а то, кто знает, как старый шейх оценил бы пристрастия своего внука. Дедушка был, судя по услышанным обрывкам разговоров, ещё тем экземпляром. Сына заботливо женил перед учёбой ради наследника, а внука женил на склочной бабе ради куска земли. − Ты боишься меня? − Я? – Денис резко вскинул голову и поймал напряженный взгляд Саида, который тот не отводил от его лица. – Нет. Хотя, это странно. Должен бояться, ведь вы купили меня, собираетесь сделать любовником, хотя я никогда даже не думал о том, чтобы заняться сексом с мужчиной. Меня бешено трясло перед ужином, а сейчас… Я не знаю, что чувствую, но страха нет точно. − Я буду нежен, Дени. Прости, но отказаться от тебя и отпустить я не могу. Сейчас – не могу. Меня тянет к тебе. И поверь, ничего плохого в том, чтобы заниматься сексом с мужчиной нет. Это по-своему прекрасно. − Я не спорю, Саид. И хотел бы просто поверить на слово. Без… − Пойдём, − шейх прервал его, легко поднялся на ноги и протянул Денису руку. Поколебавшись секунду, тот вложил в неё свою. Прикосновение оказалось сухим и горячим. Руки шейха были немного шершавыми, а не гладкими и слишком нежными. Вполне мужскими. Шейх подвёл Дениса к окну, как-то незаметно приглушил общий свет в комнате, оставив лишь лёгкий полумрак, и, прислонившись крепкой грудью к его напрягшейся спине, указал рукой вверх. Там, высоко в небе, словно россыпь мелких бриллиантов, сверкали звёзды. Удивительно яркие. Здесь не было городских огней, так привычно застилающих взор, и поэтому столь, казалось бы, обычное зрелище производило колоссальное впечатление. Словно в мире есть только глубокое ночное небо, далёкие звёзды, обманчиво кажущиеся такими близкими, и человек за спиной, который обнимает, выжигая поцелуями узоры на коже. В первый момент Денис растерялся и застыл, не двигаясь и почти не дыша. В ушах зашумело, дыхание испуганно сбилось. Потом он попытался взять себя в руки, мысленно напомнив, что ничего особо страшного с ним не случится. В итоге он стал прислушиваться к собственным ощущениям, с удивлением отмечая, как откуда-то изнутри поднимается не отвращение и гнев, а возбуждение, пугливое и слабое, вовсе неуместное, но… Тело откликалось само, не обращая внимания на внутренние протесты хозяина. Ему нравилась непрошенная ласка. Прикосновения шейха, осторожные и крадущиеся, шаг за шагом будили в нём чувственный огонь. Внутри лениво стало пробуждаться незнакомое стыдное желание, почему-то вдруг напомнившее Денису кошку. Учуяв лакомство, оно сначала осторожно повела носом, потом мохнатым ухом, потом проснулось окончательно и, дёрнув воображаемым хвостом, совершило один мягкий шаг лапами, потом второй и… вот уже оно заурчало от удовольствия. Денис, поначалу напряжённо следивший за действиями шейха, упустил момент, когда потерял контроль над собственными реакциями. Он не заметил, как ускорилось дыхание, как и когда по коже, разгорячённой губами и ладонями Саида, побежала волнительная дрожь, а его собственный «хвост» вдруг встрепенулся и подал признаки заинтересованности происходящим. И именно сей факт несказанно удивил. Денис опустил удивлённый взгляд на уже задранную едва ли не до пояса рубаху и заметил выпуклость, пока ещё прикрытую бельём. Он тихо выругался и потянулся рукой одернуть одежду, когда сильные пальцы Саида вплелись в его распущенные волосы, притянули голову к себе, и кожу на шее обожгло жадным поцелуем, от которого перехватило дыхание, а предательское тело выгнуло дугой. Пока он приходил в себя, Саид ловко избавил его и от рубахи, и от белья. Через миг к спине прижалось обнажённое тело, вызывая в мозгу фейерверк эмоций. Сердце билось отчаянно, подгоняемое паникой, страхом, возбуждением и желанием. Крышесносный коктейль. Денис уже не мог определить, чего хочет больше: сбежать куда глаза глядят или остаться, чтобы понять, что же с ним происходит? Он думал, что хорошо знает себя, но… В данный момент ему пришлось признать, что остаться хочется больше. Саид неожиданно стал наркотиком, который затуманил разум, обещая рай. В момент, когда обнажённая спина Дениса коснулась ало-золотого покрывала, он вспомнил миг, когда впервые увидел шейха. Тогда он застыл как заворожённый. Он не мог отвести взгляда от незнакомого мужчины. Такого никогда не было, хотя, вращаясь в мире моды, уж красивых мужчин он перевидал достаточно. В Саиде было что-то такое, что делало его иным, в чём-то уникальным. Его харизме было трудно сопротивляться. Во время беседы за лёгким ужином Денис то и дело ловил себя на том, что с интересом слушает собеседника и… улыбается. Это было абсолютно ненормальное поведение в его обстоятельствах. Накануне днём, лежа в беседке, он долго размышлял о том, что и как ему следует сделать, чтобы не усугубить собственное положение. Слова Саида, сказанные в короткой беседе, которую Денис подслушал, дали надежду, что когда-нибудь у него, возможно, появится возможность вернуться домой. А госпожа Сайра прямо намекнула, что стоит очаровать её внука. Это было легче сказать, чем сделать. Но в этот миг, когда тело Дениса против воли плавилось в умелых руках Саида, пришло понимание, что очаровывают его самого, берут в плен, оставляя без сил для сопротивления. Этот мужчина, в отличие от Джалила, не подавлял, не насиловал. Денис сравнил бы его действия с… приручением. Саид лаской и тихими словами делал с ним тоже, что и с тем удивительным ахалтекинцем. Он усмирял, используя его собственное тело, его разбуженную чувственность. Проникновение было пронзительно острым, но не из-за боли. Саид, несмотря на то что растяжка была проведена, всё же не поленился поработать пальцами, подготавливая нетронутое отверстие под свой размер. Острым было само чувство наполненности, потрясшее парня. Он даже с девушками не занимался анальным сексом просто потому, что не было интереса. Али говорил, что это приятно, но… Говорить и слушать − это одно, а испытывать самому – совершенно другое. Возбуждение чуть отошло на другой план, позволив Денису немного прийти в себя. Он поднял влажные ресницы и увидел полное страсти лицо Саида. Губы мужчины были немного приоткрыты, глаза затуманены, широкая гладкая грудь вздымалась в такт с размеренными неспешными движениями, постепенно возвращающими телу Дениса возбуждение. Саид провёл ладонью по закинутой на своё плечо стройной и длинной ноге парня, вызвав дополнительную дрожь, заставившую его закусить губу, чтобы не застонать. Лёгкий поцелуй в щиколотку вырвал рваный вздох и очередное удивление в голубых глазах. Движения стали энергичнее и быстрее. Саид чуть изменил положение, забросив и вторую ногу Дениса себе на плечо. Проникновения стали глубже. Прикосновение к простате вызвали звёзды перед глазами и стон, наконец, вырвался из плена припухшего от поцелуев рта. Саид отпустил своё желание, которое, словно волна передалось любовнику. Денис потерялся в себе, в своих противоречивых желаниях, в сладких ощущениях, напрочь позабыв о том, что можно и чего нельзя. Он наслаждался. Он просто плыл по морю желания и вожделения. Только движения внутри него, только обжигающие прикосновения к коже, только крепкие пальцы, ласкающие его член, только даримые ему поцелуи имели значение. Денис послал всё остальное, что так тревожило его последние дни, куда-подальше. Хотелось расслабиться, забыться, потеряться без следа. И Саид дал ему такую возможность, умело доведя до грандиозного по накалу финала. А потом… Он обнял расслабленное тело светловолосого парня и, поцеловав в покрытый бисеринками пота лоб, притянул к себе. Денис этого не видел, он безмятежно спал.