hazard

Жизнь Блица превратилась в день сурка. Обсудил все вопросы с клиентом. Отправились выполнять заказ. Получил оплату. В какой-то момент Блиц подумал, что это его личный круг ада, где он платит за свои грехи. Вот только легче не становилось. Его грехи как будто только копились, сжирая его изнутри. В этом кругу был и еще один пункт, за который Блиц себя ненавидел: каждый вечер он шел и пил. В некоторых барах он стал завсегдатым, в некоторые предпочел больше не приходить. Но он соблюдал всего одно правило: пить, а не напиваться. Он не мог позволить себе, чтобы Луни видела его таким. На подкорке мозга были выжжены адским огнем воспоминания о пьяном отце. Каждый раз, когда он поднимал на него руку. Каждый день, когда орал на мать. Хотелось их стереть, но они отрезвляли его, когда он чувствовал, что переступает тонкую грань игры с алкоголем. Его малышка не должна видеть такого, она это не заслужила. Но сдерживаться становилось все труднее с приближением затмения. За все это время Блиц ни разу не притронулся к гримуару. Портал открывали сотрудники И.М.П.. Книга больше не хранилась в сейфе, теперь она обитала на одной из полок в столе Луны. Мокси пытался выяснить, что с его боссом, но Блиц не зря раньше работал в цирке, маска веселого клоуна была ему как вторая кожа, которую он хотел содрать. Правда, сил не хватало. Дома Луна иногда комментировала пьяные вылазки Блица, но лезть не хотела. Каждая попытка разговора заканчивалась скандалом. Блиц просто не мог открыться, а Луна не могла подобрать слова, чтобы выразить свои переживания. Пару раз она даже писала Октавии и просила подстроить встречу Блица со Столасом, вот только принц был полностью погружен в развод. Опрокидывая очередную стопку, Блиц просто пытался забыться. Он не понимал, что чувствует. Почему слова Столаса так сильно его задели? Почему он вообще так себя ведет? Почему придает так много значения этой птице? - Блицо-о-о, - голос, из-за которого у Блица были кошмары, демон, который однажды растоптал всю его душу ради славы. - Решил от горя спиться? Сидел Блиц в самом дальнем углу барной стойки, как Физаролли его вообще смог разглядеть – загадка, ответ на которую киллер не хотел узнавать. - Тебя выгнали с трахадрома, и ты пришел предлагать свои услуги в жалкую обрыгальню? Согласен, место как раз для такой продажной суки, как ты, - жестом Блиц попросил счет, собираясь убраться как можно скорее из этого места. - Я захотел выпить нормальный алкоголь, а не приторно сладкие коктейли, кто же знал, что к ним бесплатно прилагается твоя несчастная морда, - арлекин сел за соседний стул, заглядывая в лицо беса. - Такая услада для глаз, ты бы знал. Блицу не хотелось продолжать разговор. Ему вообще не хотелось говорить с Физаролли. Старые раны давали о себе знать. Только эти раны были на сердце и психике. И залечить их было не так просто, как физические. Бармен, мило болтая с суккубом, не обращал внимания на жесты Блица. Не выдержав, бес просто кинул деньги на стойку. Резко вскочив и спрятав руки в карманы, Блиц направился к выходу. - Блицо? – киллера передернуло. Это был не студийный голос Физаролли, который он специально делал для сцены. Это был просто его голос, тот, которым он всегда говорил с Блицем. Тот голос, та манера, те нотки беспокойства – все знакомое с детства, что так же было выжжено рядом с воспоминаниями об отце. Тряхнув головой, Блиц продолжил свой путь к выходу из бара, желая отоспаться, прежде чем обрекать себя на пытку во дворце принца Гоэтии. Выйдя из бара, бес услышал звон дверного колокольчика, только за ним последовал еще один. - Блицо, постой. - Без «о», ебаная ты сука! Твои протраханные мозги не в состоянии запомнить такую мелочь?! – алкоголь в крови приводил в действие адреналин, а лицо Физаролли только усиливало эту реакцию. - Захотелось, блять, еще поглумиться?! Тебе не хватило того пиздеца, что ты устроил в клубе своего ебыря?! - Хватит орать на меня, Блиц! – знакомый голос резал без ножа. Блиц чувствовал, как истерика вальяжно подступала к нему, как старая подруга. Физаролли тоже не был спокоен: он тяжело дышал, а глаза смотрели с сожалением, - Ты выглядишь так, как будто собираешься совершить ошибку, о которой потом будешь жалеть. - Так какого хуя тебя это вообще волнует?! Захотелось поиграть в мать Терезу, ебаная блядь?! Съеби обратно в свой круг Похоти и не появляйся у меня перед глазами! - Блиц, посмотри на меня. - Съеби! - Посмотри на меня, мать твою! - Мать мою не трогай! – Физаролли хватил лицо Блица своими руками, заставляя того смотреть прямо в глаза. Чувствовать холод металлических пальцев было ужасно. - Отпусти, сука! - А то что? Оставишь меня уже без механических рук? – постепенно дыхание Физаролли вернулось в норму, и он уже был спокоен, чего не скажешь о Блице. – Несмотря на то, как сильно я тебя ненавижу, не могу видеть, как ты сливаешь свою жизнь в унитаз. Я таким тебя видел, только когда у- - Не смей, блять, об этом вспоминать! – на глаза навернулись слезы. Киллер прекрасно понял, о чем говорил его бывший лучший друг, но если услышит эти слова, не сможет сдержаться. - Пойдем, - оборачивая руку вокруг талии Блица, Физаролли просто потащил того за собой. - Да сука! Отпусти меня! Они сидели на лавочке в месте, напоминающем парк. Блиц курил уже третью сигару, а Физаролли рассматривал небо. Сидели они так около тридцати минут. Это Блиц понял по часам на телефоне, отмечая про себя, что его судный день уже настал. - Не хочешь рассказать? - Нет, так что съеби и оставь меня одного! - Это из-за принца Гоэтии? – казалось, Физаролли просто тыкнул в него пальцем и попал в еще незакрытую рану, а та сразу начала кровоточить. - Переживаешь за него? - Прекращай нести бред и отъебись от меня! – Блица злило, что Физаролли думал, что у него со Столасом что-то есть, хотя в реальности!.. В реальности между ними ничего нет. - Заняться мне больше нечем, переживать об этой пернатой заднице. - Асмодей сказал, что ему тяжело дается развод, - опираясь на лавочку руками, Физаролли начал качаться туда-сюда: детская привычка, которая до сих пор с ним. - У них там чуть ли не война. - На кой ты мне все это рассказываешь?! - Потому что вижу, что тебя это волнует, - опуская голову вниз, Физаролли опять заглянул в лицо беса, но уже без насмешки. - Как бы мы не ненавидели друг друга, мы все еще знаем каждую повадку друг друга. - Так пиздишь, как будто не было тех лет молчания и полного игнора между нами, - потянувшись за очередной сигаретой, Блиц понял, что они закончились. - Блядство. - Я думаю, тебе надо пойти к нему. - Ага, и поцеловать его пернатую задницу. - Ну, если тебя это возбуждает, Блицо-о-о. - Я сейчас завяжу твои блядские механические руки у тебя за спиной и брошу под мостом. - Не волнуйся, чек за повреждение пришлю с подписью Мамона. - Какая же ты блядь. - От суки слышу. И Физаролли просто ушел, оставив Блица гадать, что вообще делать. Хотелось вернуться в то время, когда он мог просто вывернуть всю свою душу наизнанку перед Физаролли, а тот бы не стал осуждать. Просто был бы рядом и поддерживал. Думая об этом, Блиц не заметил, как его ноги принесли его в офис И.М.П.. Книга лежала на столе Луны, как обычная книга, а не древний могущественный артефакт. Усевшись на стул, Блиц стал смотреть на нее, как будто ожидал, что эта великая книга поможет ему. Вот только та предательски молчала, оставляя все решения на Блица. Возможно, это было влияние алкоголя, или еще оставшегося в крови адреналина, но Блиц прыгнул в машину, закинув книгу на сидение рядом, и помчался к дворцу принца Гоэтии. Его машину там знали все, пропустили сразу. Вот только запал решать конфликт пропал. Стоя перед входной дверью, Блиц не мог найти в себе силы и постучать. Просто стоял и смотрел на дверь, которую впервые увидел еще в детстве. Она предательски открылась перед ним. И тогда Блиц понял, что все вещи, которые принадлежат Столасу, будут против него. - Его высочества в своей спальне. О вашем прибытии ему уже сообщили, - слуга жестом пригласил ночного гостя войти вовнутрь, а Блиц понял – назад пути нет.