Загадки и тайны

Я отлично понимал: это сон, наслоенный на воспоминания, будто новая яркая краска на старую ржавую бочку. Меня удивил сам факт этого сна-воспоминания, такого странного явления моей новой не-жизни. Вампиры не могут погружаться в сон, только в стазис. Поэтому я как бы спал и одновременно бодрствовал. Я наблюдал странный выверт моего разума с разных ракурсов. С одной стороны, я знаю точно, что это за воспоминание, — это мое первое настоящее испытание перед посвящением в охотники. Меня используют как приманку в охоте на живца, меня ведут две самки из диких Детей по крови. Молодой Чистокровный решил не доедать свой ужин, но и в Улей дам не забрал. Бросил, где поел, решил посмотреть, что получится. Нам приходится за ним подчищать. Я знал, чем все кончится: отец и дядя Амос снимут их из арбалета, одну дядя подпустит ближе, чем следует. Папа потом будет на него орать, а дядя — крутить ус и говорить о проверке, о том, что настоящий охотник не обделается даже в четырнадцать лет. Но сейчас я лежал в роскошной постели и знал, что мое воспоминание изменится. Кто-то его изменит. Это Морок. Или Сигнал. Или Связка. Другой вампир, более старый и сильный, хочет пообщаться. Он может создать Морок эротического видения, чтобы позлить Айри. Послать Сигнал, если это молодой Страж Цитадели, который боится мысленно говорить с Владыкой и хочет сделать это через меня. Самое паршивое — это Связка. Владыка, менее сильный, но более хитрый, чем Айри, попытается отобрать меня. Я сжал в кулаке край одеяла и попытался очнуться — не вышло. Видение продолжалось. На вампирш набросились необычайной красоты шарнирные куклы! Я не мог понять, из чего они сделаны. Фарфор? Хрупкий материал. Железо? Они бы не были такими легкими. Бой был страшным и тяжелым, ночной гость не скупился на кровавые детали, дразня мое чувство голода. Вампирши пали, но пали и мои прекрасные защитницы. На дрожащих ногах я приблизился к сломанной кукле и рванул ее платье, обнажая спину. На спине было прорисовано некое подобие герба: железная змея обвивает чашу с кровью и капает в чашу яд, а ее грызет за хвост железная кошка. Ни черта не понимаю! Это знак лекарей, но какой-то вампирский. А железная кошка всегда была знаком Оружейников! Я коснулся ладонью лица куклы, из ее стеклянных глаз истекало что-то, похожее на кровь. — Достаточно, — Айри не больно, но чувствительно сжал когтями мое горло, и я инстинктивно вскинулся, чтобы еще больше не злить Владыку. — Сигнал! Я сказал бы, что это именно Сигнал без всякого подтекста, без попыток заявить свои права. — Нет, это Передача, — Айри с недовольным видом убрал руки и лег рядом на спину, заложив их за голову, — и мы до сих пор не можем вычислить этого вампира. Он моложе меня, вполне возможно, что он Дитя по крови, а не Чистокровный. Он очень сильный. И он отчаянно хочет встретиться с бывшим охотником. Он пытается обучить тебя, а это оскорбление моей чести и достоинства. Учить тебя — только моя привилегия. Как насчет того, чтобы потренировать Экран и немного поесть? — Владыка делает мне честь, придя в мои комнаты, — я скромно попытался слезть со своего роскошного ложа и сбежать по потолку. Чтобы прорыть когтями выход в замок. Рыть ниже моего подвала не стоит, там находятся породы Улья. А в Улей я бы не хотел попасть в самом страшном сне. — Рыжий Джон, ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал, или ты сдашься, наконец? Мы замерли. Я — в глупой, комичной, человеческой позе, на полдороге с кровати. Он — величественный, в своей власти и своей силе. Я прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Хорошо, играй, сажай на цепи, трахай, только прошу, прошу, не заставляй меня питаться людьми! — Почему ты нененавидишь свой титул? Конечно, это просто тупейший момент, чтобы позлить его еще больше, но у меня возник этот вопрос — как продолжение сна. Тот вампир хотел, чтобы я его задал, это было важно. Айри вздохнул, утянул меня в свои объятья и аккуратно порезал когтем ладонь, чтобы я мог взять несколько капель его крови. — Мой титул, как и у всех Владык, состоит из так называемых Четырех Тактов. Айрителли — это имя, данное мне при выходе из кокона. Это официальное имя, часто Чистокровные сокращают эти изыски, чтобы разговор шел быстрее и приятнее. Ты пока не испытывал постельные возможности моего языка, но, поверь, даже его можно сломать, произнося наши фамильные имена. О боги, Джон! Ты теперь холоднокровный организм, как ты умудряешься краснеть?! — Я ем крыс, много. Извини, рассказывай дальше. — Джуисантерри — это имя моего Прародителя, главы нашего Первого Клана. На нашей родной планете тоже были Кланы. И все они погибли, чтобы осколки вида могли уйти живыми. Меня бесит упоминание имени побежденного героя, которого я не видел даже в памяти рода, понимаешь? — Напоминает, что когда-то вы были слабы. Да, понимаю. Дальше. — Дальше — Лифард. Это имя моего отца, оплодотворившего Невесту, давшую мне жизнь. Где он и что с ним, я не знаю. Он не выходил со мной на связь тысячу лет, он оставил меня, и мне очень больно. Поэтому я ненавижу это имя. — А Кагаханн? — Третий Такт в жизни Владыки — самый болезненный, никто никогда не горит желанием его произносить. Джон, эта планета небольшая, конечно, жизнь на ней плодится быстро, но и нам нужно питать свой народ. Равновесие кормовой базы не должно быть нарушено. Поэтому временами за что-то плохое некоторые кланы уничтожаются. Третий Такт — это имя Владыки клана, который я лично истребил. Чтобы твой народ не погиб полностью, кланы, самые сильные, не знающие сдержанности в питании и росте, уничтожаются. Конечно, для геноцида находятся веские причины и громкие обвинения, но на самом деле это главная причина. Ты сильный, ты наглый, ты хочешь хорошо питаться, ты хочешь много Чистокровных детей. Ты умрешь. — Понятно, хорошо, Айри. Я никогда не буду произносить твое полное имя. Я лег рядом с ним, положив голову ему на плечо в полном остолбенении. Вампирюги убивают друг друга?! Нет, конечно, мы находили иногда гнезда диких вампиров, о которых кто-то позаботился без нас, но всегда считали, что это Владыка чистит за Детишками по крови и Чистыми, посылая солдат доесть их недоеденный или паршиво обращенный ужин. Иногда в тяжелом бою нам мог кто-то помочь. Мы этих существ называли Тенями. Двигаются быстро, как ветер. Утаскивают Диких и, судя по воплям и хрипам, пожирают в ветвях деревьев. Никогда не трогают людей. Таскаются за охотниками, поедая останки после битвы. Мы к Теням даже попривыкли, иногда орем и шугаем, когда мешают прицелу арбалета или кольевого самострела, но терпим, потому что их голод нас спасает. Но чтобы расхерачить Цитадель! Разнести Улей! Кладку! Убить Владыку! Да даже Оружейники на такое никогда не решатся! А если… Боже, а если?! — Джон, — Айри нежно погладил меня по щеке, — успокойся. Создание Супруга — это недостаточно веское преступление, чтобы уничтожить Клан. И Цитадель у меня махонькая, и гора — так, холмик. — Хватит издеваться! Ты Чистейшая кровь, Айри! Спорим, все эти дохлые ублюдки спят в своих саркофагах и видят, как будут куски от тебя отдирать! И Маришка! Ведь Оперенный же есть только у тебя! Они все тебе завидуют! Что ты лыбишься, хрен зубастый?! — Джон, мой Джон, — Айри прикусил мне кожу на шее, без боли и раны, скорее играя, — ты удивительный. Если ты так переживаешь за тех, кого всего три месяца назад пробивал кольями, то я даже не представляю, как ты любил свою семью. Прости меня за эгоизм, мне не пришло в голову спасти их своей кровью. — Я бы тебя тогда не колом, голыми руками порвал. Особенно если бы ты Пита изуродовал, ты же знаешь, что все обращенные дети — безумные твари. А Мари без него бы не перешла. Айри перевернул меня на спину и нежно поцеловал, я осторожно погладил его, пятная одежду кровью. У меня начали выходить когти, но мне пока больно было их выпускать и тело регенерировало медленно. Отвращения не было. Скорее усталость. И покой. Странное виденье на время перестало меня тревожить. — Итак, разбередили души друг друга, будем спать? — А как же страстный секс для подчинения раба? — Обойдешься, — Айри чувствительно, любя треснул меня по заду, аж позвоночник загудел от таких нежностей, — мал ты еще для сексуального вампирюги. И наивен для человека. Детей трогать грех, даже если им всегда тридцать пять. — Ну и кто же я тогда для тебя? — я смотрел на него, но веки тяжелели. Утро близко, я не каменел, как Айри, но мой дневной стазис тоже был глубоким, как смерть. Я выбирался из него с высохшей глоткой и гудящей башкой, сразу тащился в подвалы в поисках пропитания. Но, черт, крысы заканчивались! — Моя самая необыкновенная загадка, Рыжий Джон. Мое драгоценное сокровище. Пока Айри рядом, другой вампир побоится меня донимать, но кто же он? Может, осколок убитого клана? Хорошо ли вампиры зачищают следы охоты Владык или прибирают так же плохо, как за Детишками?