Джульетта и Парис

Хёнджин спал на кушетке после укола с успокоительным. Двое полицейских допрашивали Феликса. Один сидел за столом и делал записи, старший полицейский расхаживал по кабинету. Феликс сидел напротив младшего полицейского и кратко отвечал на вопросы. Ему было трудно обо всём об этом вспоминать, не то что рассказывать. - Я одного понять не могу, - сказал старший, - зачем ты на всё это соглашался? - Он говорил, что это обязательно, что все через это проходят, что меня отчислят, если я откажусь, - говорил Феликс слегка охрипшим голосом. - А ты уши-то и развесил? – продолжал возмущаться старший, - У тебя что нет однокурсников омег? Ты не мог поговорить и выяснить? - Нет, течных нет, - сказал Феликс, опустив глаза. - Ну а со старших курсов? - Нет, мы не общаемся? - Тебе нужно больше общаться с людьми, Ли Феликс, не только с книгами, меньше проблем будет и у тебя и у других. - Я растерялся и не знал, что делать. Я не понимаю, какие сейчас ко мне претензии. - Я в шоке, - продолжал старший, - то есть тебя можно просто так взять и заставить раздеться перед любым незнакомым альфой, только потому, что он представился тебе врачом? А если тебя приведут в полицейский участок, нацепят наручники и заставят признаться во всех особо тяжких преступлениях, ты тоже на всё согласишься? А давай проверим. Старший поднял Ликси на ноги и сцепил ему руки за спиной, надев наручники, и усадил обратно. - Ну что? Нравится? Сидеть в наручниках, будучи ни в чём невиноватым. Как? Нравится? - Да как-то нет, - сказал Феликс. - Слушай, может, не надо, у него итак стресс, - сказал младший. - Ничего, пусть подумает, это воспитательный момент, - уверенно ответил старший. Феликсу было всё пофиг, он был рад, что наконец-то всё это закончилось. - Такое ощущение, что твой Альфа гораздо большая жертва, чем ты, - вновь начал читать нотации старший. - Малыш, ты не волнуйся, - сказал младший, - просто отвечай по существу, я наоборот считаю, что ты держишься молодцом. «Капец, это что игра в хорошего и плохого полицейского? Неужели, каждый альфа будет превращаться в извращенца, глядя на меня? А ведь отец мне когда-то говорил, хорошенький омега – материал для грязных фантазий. Люди, остановитесь!» - подумал Ликси. Хёнджин глубоко вздохнул и перевернулся на спину. - Хёнджин скоро проснётся, - сказал Феликс, - советую снять наручники, если не хотите мировой скандал. - Ах да, конечно, - сказал старший. Полицейский поспешил расстегнуть наручники и стал потирать запястья Ликси, как бы извиняясь. - Прости, омежечка сладкий, просто в бешенство приводит, когда омеги не могут за себя постоять, а только молчат. Хёнджин и Феликс ехали домой, сидя на заднем сидении авто. Феликс спал у Хёнджина на коленях. Хёнджин нежно поглаживал его, глядя куда-то в пустоту. Он злился на Феликса, но продолжал любить. Весь вечер Хёнджин просидел в гостиной перед телевизором. Он даже не смотрел, телевизор работал без звука. Перед Хёнджином просто мелькали картинки, сам он смотрел куда-то сквозь пространство в пустоту. Поведение Хёнджина стало настораживать Феликса. Он решил подойти и поговорить. - Хёнджин, что с тобой? Ты такой тихий, - сказал Феликс встав между ним и телевизором, - Джинни, пожалуйста, не молчи, ты меня пугаешь. Хёнджим поднял на него глаза, встал и подошёл к нему. - О чём ты думал, Ликси? Как долго ты собирался от меня всё это скрывать? – спросил Хёнджин, взяв его за плечи, - в глаза смотри! - Джинни, я не знал, как об этом сказать, - оправдывался Ликси. - Ты мог просто сказать «Хёнджин, у меня проблемы». Зачем вообще ты к нему пошёл. Я сам мог тебя осмотреть и нарисовать тебе какую угодно справку. - Ты был занят на работе, я не хотел тебя напрягать своими проблемами? - Своими проблемами? Это не твои проблемы, Ликси, это наши проблемы! Запомни, больше нет тебя и меня отдельно, есть только мы. И все проблемы наши общие. Ты меня понимаешь? - Да, Джинни, - сказал Ликси, сморгнув слезы, которые покатились по щеке одна за другой. Хёнджин тут же обнял Ликси, прижав к себе, он никогда не мог оставаться равнодушным к его слезам. - Всё будет хорошо, солнышко, не плач. Папочка немного вскипятился. Папочка тебя любит. Тебе не нужно больше ходить к гинекологам, я сам буду тебя наблюдать. Я понимаю, я твой альфа, но тем проще. Это урод привил тебе страх интимной близости, но мы его постепенно снимем. Я знаю, как это сделать, мы с тобой всё сможем, - говорил Хёнджин, сцеловывая слезинки, - поцелуй меня, не бойся, возьми моё тепло. Джинни вовлек Феликса в долгий поцелуй, растирая ладонями дрожащие плечики и спинку Ликси, прижимая к себе хрупкое тело любимого омеги, как будто пытался защитить его от всего мира. Тело Ликси откликалось трепетом, глубоким дыханием и учащённым сердцебиением, омега нежно целовал альфу в ответ, поглаживая лицо Джинни ладонями, жадно подставляя себя под ласки. - Я люблю тебя, Ликси, скоро ты почувствуешь мою любовь в себе, ты почувствуешь, как это приятно, я заставлю тебя плакать от удовольствия, я заставлю тебя забыть обо всём.