Lovers Rock

Коля Гоголь просыпается от телефонного звонка. В первые секунды ему хочется разбить этот телефон об стену и проспать ещё как минимум полжизни. Он этого не делает. Даже едва проснувшись он помнит о том, насколько техника несправедливо дорогая нынче. Он размытым взглядом смотрит на имя контакта, посмевшего позвонить ему так рано. Он не удивляется, видя имя «Федя» на экране, но это не мешает ему тяжело вздохнуть и пару секунд ещё собираться с мыслями, чтобы осилить этот звонок. За весь прошедший год они… можно сказать «потеряли связь». Это звучит просто, очень понятно и достаточно мягко. Если же вдаваться в подробности, то по возвращению из солнечной Испании они повздорили. Не настолько сильно, чтобы окончательно потерять строившиеся годами дружеские отношения, но достаточно, чтобы они могли игнорировать звонки друг друга на протяжении всего этого времени, при том что оба об этом ещё и жалели каждый раз, нажимая кнопку «Отклонить вызов». Коля не уверен, но кажется, что вчера он перебрал и набрал Фёдора в очередной раз, в какой-то слепой надежде, что тот ответит и они душевно поговорят. Теперь очередь Достоевского делать ход. Наверняка он делает это из принципа, мол, ты позвонил и я не взял — теперь я должен позвонить, а ты не взять. Коля понимает, что больше так продолжаться не может и поднимает трубку. — Алло, — говорит он хриплым после сна голосом. Он слышит удивлённый вздох на другом конце. Коля потирает глаза и медленно поднимается с кровати, прижимая телефон к уху и желая набрать стакан воды и желательно ещё найти какие-нибудь таблетки от головы. — Федь? — Не думал, что ответишь, — честно признаётся Фёдор. Коля тоже так не думал, но он прикусывает язык и сдерживает этот ответ. Он вообще-то хочет помириться, а не спровоцировать ещё одну ссору. Хотя, то что случилось тогда даже ссорой нельзя назвать. Они лишь обсуждали всё, что накопилось: все проблемы в их группе и в целом, уход Гончарова и Пушкина, которые тоже в тот вечер присутствовали и только и делали, что подливали огонь. Они все тогда были на взводе, каждый из-за своего, так что Коля никого не винит — сам тоже на эмоциях творит всякое и расплачивается потом с последствиями долго. Сам Гоголь был вымотанный после долгого рейса, и очень расстроенный после прощания с Сигмой, поэтому у него настроение было паршивым. У остальных тоже были какие-то личные проблемы, из-за которых каждый говорил всё, что приходило в голову, без всякого фильтра. Так и поругались. Так и разошлись. Они могли не терять связь на такой долгий период, но Коля переехал уже через месяц, сломал телефон как только добрался до нового жилья и потерял абсолютно все контакты. Вспомнил лишь номер матери и Сигмы, а номер Фёдора пришлось искать уже через одного из одногруппников Сигмы, Дазая, который с Достоевским во время конкурса удачно спелся (Коля горд, что придумал этот каламбур). Но в тот день Фёдор не взял трубку, вот Коля и сделал то же самое в отместку, когда тот всё-таки решил перезвонить. Вот так и запустилась эта глупая не-подниму-трубку-цепочка. — Ты звонил вчера, — голос Фёдора звучит подавленно, Коля предполагает, что сейчас тот стоит на балконе и курит. Он прикидывает, какое время сейчас у Фёдора и понимает, что у него уже вечер, так что да, скорее всего тот сейчас с сигаретой и окном нараспашку. — Хочешь поговорить? — Не по телефону, — отвечает Коля, включая чайник и дожидаясь, пока вода вскипит. — Послезавтра я приезжаю в Питер, хотел навестить семью, все дела… Встретимся? Его встречает молчание в ответ, затем тихий кашель. Коля закатывает глаза — если этот человек, который всегда выставлял себя «не эмоциональным» и безразличным ко всему, только что подавился сигаретой из-за его предложения, то Коля не упустит шанса стебаться над этим до конца жизни. — Я снимаю новую квартиру, скину тебе адрес, — наконец-то говорит Фёдор. Коля соглашается и быстро прощается, заверяя, что он опаздывает и ему надо бежать. Это почти правда, потому что так бы и было, не измени он планы вчера в последний момент. Сегодня должна была быть его запись альбома. Его первого сольного альбома. Коля договорился отложить это на следующую неделю, благо сроки позволяли, заверив всех, что у него слишком важные семейные планы. Это тоже ведь почти правда. У него они есть, просто на день позже и ему всё ещё нужно лететь сутки, чтобы вообще добраться до родни. Коля вздыхает и включает телефон ещё раз. В этот раз он заходит в чат с единственным человеком, с которым он общается каждый день. Сигма ничего не прислал за ночь, что неудивительно, ведь у него сейчас самый разгар финальных экзаменов. В общем, сущий ад. Коля может только пытаться представить, как это всё сложно. Он оставляет пару сообщений вроде «Спокойной ночи!», потому что у Сигмы уже за полночь, а перед этим вопросы о том, как тот поживает и пожелания удачи на грядущих экзаменах. Коля знает, что Сигма увидит эти сообщения лишь утром, может даже ответит на них сразу, если будет время, хотя это маловероятно, ведь Сигма обычно страшно занят по утрам. Коля ставит телефон на столешницу, услышав, как чайник выключился автоматически, он наливает кипяток в кружку и резко передумывает насчёт чая, вместо этого засыпая растворимый кофе. Кофе здесь, в штатах, продаётся отвратительный. Коля всё больше рассматривает мысль купить блок растворимого кофе дома и привести сюда. Он морщится немного, отглотнув напиток, и всё же выпивает до конца. Сегодня ему ещё нужны силы, сегодня у него очень долгий рейс до Стамбула, откуда уже он сможет добраться и до Питера. Вылет уже через пару часов, а он так и не нашёл в себе силы, чтобы элементарно собрать чемодан. Именно этим и предстоит заняться. Сегодня удивительно не жарко, как обычно. Да, ещё достаточно рано, но Коля привык к тому, что в Майами в это время уже хочется помереть от жары. Он всё ещё отказывается привыкать к Фаренгейтам, смотря прогноз погоды в Цельсиях, и ко многим другим величинам измерения он тоже не привыкает, не старается. Он каждый раз жалуется Сигме в сообщениях на то, как это всё неудобно и он из принципа не собирается менять своё восприятие мира. Сигма спросил, собирается ли он там оставаться, и когда получил положительный ответ, написал, что тогда ему придётся привыкнуть. Прошёл почти год, он не привык. В остальном переезд прошёл почти гладко. Почти сразу по возвращению домой Коля и остальные получили с десяток предложений, среди них персонально ему было достаточное количество, чтобы он мог ещё и выбирать. И как бы ему не хотелось этого признавать, но да, он попросил совета у Шибусавы насчёт того, что же выбрать. Шибусава сказал, что это дерзость, но всё же со знанием эксперта посоветовал именно контракт от студии в штатах, потому что у тех и финансирование было сильнее, и больше шанс пробиться дальше. Коля его послушал и ни разу не пожалел. Майами достаточно распространённый вариант для переезда, здесь даже есть «русские» районы, в которых очень легко найти земляков. Коля живёт не там, он сам отказался от этой возможности, поговорив немного с Сигмой по телефону. Сигма рассказал о том, как учил японский, пытаясь разговаривать больше с местными, а Коля понял, что если он и дальше хочет продолжать музыкальную карьеру в штатах, лучше будет побыстрее адаптироваться. Студия же, контракт с которой Коля и подписал, настояла на том, чтобы он написал песни для сольного исполнения и дала достаточно большой срок для выполнения этого. После было много прослушиваний, работы с профессиональными музыкантами и наставниками, работы над голосом, игрой на гитаре, над многим. А теперь он наконец готов к записи альбома. Сложно поверить. Коля оглядывается на этот год, пробежавший в безумно бешеном темпе для него, и понимает, насколько много работы проделали он и остальные люди со студии. Остаётся лишь записать. А затем молиться богам, чтобы всё это не прошло зря. Сигма часто говорит, что Коле бояться иррационально. У него уже есть какая-то аудитория после конкурса «Одарённых», и это уже что-то. И Коля ведёт небольшой блог, вместе со стримами, на которых иногда исполняет какие-то песни. И людям это нравится! Сигма смотрит их всегда, как и все видео в его блоге. Он был первым зрителем и обещает, что навечно им и останется. Когда Коля услышал эти слова в первый раз, то готов был поклясться, что у него случилась короткая остановка сердца. И говоря о блогах, Коля однажды на спор смог убедить Сигму тоже завести свой блог. От скуки иногда Сигма записывает каверы, потому что музыка всё ещё остаётся с ним, пускай и на уровне хобби. Он больше не участвует в музыкальных конкурсах, но всё ещё играет на гитаре в свободное время. Коля, которому эти каверы и отправляются, потому что ну а кому ещё, уверен, что мир должен видеть. Сигма его мнение не совсем разделяет, однако почему-то соглашается. Не то чтобы его так легко взять на слабо… Может он и правда сам думал об этом. Впрочем, неважно как эта идея вообще развилась. У Сигмы теперь есть небольшой канал, на котором он выкладывает время от времени свои каверы, не показывая лица. Коля убеждён, что он обязан смотреть, комментировать и лайкать эти видео первее всех.

***

Встреча с семьёй прошла не настолько ужасно, как Гоголь представлял. Ну, это всё ещё его родня, пускай они и всячески пытаются вновь осудить его за то, что он не получил высшее и сейчас занимается чем-то бесполезным. Коля же слушал их слова с серьёзным видом, пообещал восстановиться в своём универе, а после распрощался со всеми и ушёл максимально быстро. В его обещаниях «исправиться» сарказм расслышала лишь его мать, но Коля готов извиниться перед ней лично и позже, когда не будет всех остальных. Он звонит Фёдору, тот диктует ему адрес своей квартиры и уже через полчаса Коля стоит на пороге. Достоевский открывает ему, и даже учитывая что он знал о его приезде, выглядит он заспанным и, мягко говоря, не готовым к принятию гостей. Коля слабо улыбается ему, пытаясь сразу переступить вот эту тупую стадию неловкости, потому что они взрослые люди, у которых случился очень детский конфликт, но они всё ещё могут и хотят всё исправить, поэтому нет смысла сейчас чувствовать себя неловко. Особенно когда они знают друг друга уже столько лет. — Ты мог попросить меня приехать позже, — говорит Коля, проходя внутрь. Он просто констатирует факт, потому что он мог пошататься в городе где-нибудь, давая время Феде, чтобы тот отоспался. — У меня бессонница, я не смог бы заснуть в любом случае, — пожимает плечами Фёдор, закрывая за Колей дверь в квартиру и запирая её на два замка. Как всегда, чересчур осторожный. — Кофе? — Я только что пережил ужаснейшее чаепитие, поэтому да! — Драматизируешь, — усмехается Фёдор и они оба идут на кухню. Квартира Достоевского, как бы это странно не звучало, чувствуется квартирой Достоевского. Коля оглядывается на серые стены, почти пустые комнаты, в которых нет ничего лишнего, кроме больших стопок книг то там, то здесь. Он бы сказал «блёклое» помещение, но Фёдора его жильё явно устраивает. Это главное. — Как штаты? — спрашивает Фёдор, разливая кофе по двум кружкам и протягивая одну Коле. Тот принимает её с благодарностью и сразу же отпивает. Храни Бог Фёдора и его кофемашину! — Супер, — отвечает он искренне и впервые за день на его лице расцветает искренняя улыбка. Ну, не совсем впервые. Первый раз это было, когда он прочитал сообщения Сигмы с лучшими пожеланиями пережить этот день. Но это можно не учитывать, потому что фактически читал он их не днём. — Подробнее? — изогнув бровь, продолжает спрашивать Фёдор, явно не удовлетворивший любопытство одним лишь «супер». — Мне дали апартаменты, прям крутые, — начинает Коля. — Я познакомился с кучей людей, некоторых я мог бы даже назвать друзьями. Когда вернусь, буду записывать первый альбом, представляешь?! Всё ещё сложно поверить. Но там будут сложности, раскрутка нужна и не факт, что вообще всё получится, и тогда придётся иметь дело с кучей проблем и… — Эй-эй, притормози немного, — просит Фёдор, обрывая набирающую скорость речь Коли, которая всё больше и больше перерастает в панику. — Всё получится, слышишь? Ты победил в конкурсе среди десятков других талантливых музыкантов, занял первое место. Думаешь, что не получится здесь? — Мы победили, — поправляет Коля. — И не делай вид, что не знаешь, насколько сложно всё устроено в музыкальной сфере. Это всегда нелегко пробиться куда-то, мне уже объяснили, что это больше зависит от удачи, чем от таланта. — Ну, два года назад из нас четверых ты единственный, кто не отравился палёной водкой. По-моему, достаточная удача. Коля смотрит на серьёзное лицо Фёдора, когда тот это говорит, и начинает смеяться. Это было так давно, он и забыл. И правда, тогда он был единственным, кому не стало плохо на утро и кто не занимал очередь в ванную, чтобы проблеваться. Фёдор тоже улыбается. — Как ты поживаешь? — решает перевести тему Коля. Он приехал сюда не для того, чтобы в очередной раз беспокоиться о своей карьере. — Порядок, — пожимает плечами Фёдор. — Вон там стоит диплом, — он кивает в сторону шкафа, — пока не пригодился. — А я знал, — с победной ухмылкой говорит Коля, Фёдор лишь фыркает и закатывает глаза. — Почти год назад я нашёл работу, сейчас у меня достаточная зарплата, чтобы оплачивать аренду и нормально жить, — продолжает он. — Думаю, это больше, чем достаточно. — Ты хотя бы выходишь куда-нибудь? В бар, ресторан или ещё куда-то. Боже, скажи, что у тебя есть друзья. Фёдор закатывает глаза ещё раз, но не отвечает. Коля смотрит на него с подозрением, а потом всё же понимает, что его опасения правдивы. Чёрт. Как-то неловко теперь. Может если бы он не вёл себя как ребёнок тогда… — Если бы меня что-то не устраивало, я бы изменил свой образ жизни, — заверяет его Фёдор, прежде чем Коля скажет что-либо. Логично. Фёдор Достоевский очевидно производит впечатление человека, который своей жизнью управляет. Он всегда был таким: появляются неудобства — он их устраняет, он явно может справиться с отсутствием друзей, если его это тревожит, но его не тревожит. Коля думает над этим ещё немного, прежде чем вернуться к кружке кофе, который постепенно остывает и грозит совсем скоро стать уже невкусно холодным. — И всё же тебе нужны люди, с которыми можно поговорить, — замечает Коля. — Да, поэтому прямо сейчас ты в моей квартире и мы вроде как «налаживаем отношения», — пожимает плечами Фёдор, доставая из кармана пачку сигарет и пододвигая к себе пепельницу. Коля понимает, что тот не удосужиться уйти на балкон, поэтому молча открывает окно нараспашку. Фёдор хмыкает, закуривая. — Кстати, я всё же поддерживаю связь… с другом. — Другом? — переспрашивает Коля. Фёдор, которого он знает, не разбрасывается словом «друг» вот так просто, не произносит это слова настолько буднично. — И кто же это? Фёдор не отвечает, выдыхая дым в окно. Коля ждёт его слов минуту, две, это начинает раздражать. Не то чтобы раньше они так не делали, это достаточно привычная дразнящая манера общения для обоих, но всё же… это кажется важным, что ли? — Да ладно, ты не можешь просто проигнорировать это. — Тот парень с конкурса, детектив, — тихо отвечает Фёдор, затушив окурок и бросив его в пепельнице. Коля стоит ещё несколько секунд с широко раскрытыми глазами, моргая чаще, чем нужно. — Что? — И вы друзья? — Как я и сказал. — Друзья? — Если ты сейчас на что-то намекаешь… — О, тебе стоит многое рассказать, — смеётся Коля и видит, как Фёдор тоже усмехается. Контакт налажен, дальше явно проще. — Я могу остаться сегодня? Не думаю, что мы так быстро расправимся со всем накопившемся, особенно когда у тебя теперь есть ещё один друг. Гоголю доставляет определённое удовольствие интонационно выделать это слово и вызывать у Фёдора блеск эмоций, которые он пытается подавить. И всё же Фёдор соглашается пустить его к себе переночевать сегодня, конечно, он ещё и называет Колю нахлебником, потому что нельзя упустить шанс так его назвать. Прежде чем продолжить разговор, оба берут длинную паузу. Коля очевидно хочет больше подробностей общения Фёдора и его друга, а тот в свою очередь хочет говорить о чём угодно, только не об этом. — Лучше расскажи, как поживает Сигма, — переводит тему Фёдор, пока для него не стало слишком поздно. — Вы всё ещё встречаетесь? — Мы шли к этому слишком долго, чтобы расстаться всего за год, — закатывает глаза Коля. — И он в порядке, сейчас заканчивает учёбу и скоро планирует переехать куда-нибудь. Мы всё ещё не обсудили, что будет дальше. Ещё долгое время они проводят разговаривая обо всём накопившемся. Год — долгий срок, чтобы появились новости и что-либо ещё. Фёдор делает ещё одну кружку кофе, а Коля начинает подробно рассказывать абсолютно всё, начиная с его переезда в штаты. Этот разговор затягивается на несколько часов, разумеется, там есть перерывы, но в основном они сидят на диване и продолжают узнавать, что именно пропустили в жизни друг друга. Коля говорит много, ему до невозможности не хватало всех этих закатываний глаз, в ответ на какие-то его истории, не хватало того, как Фёдор добавляет свои саркастические комментарии или фыркает, когда рассказ приобретает характерную глупость в действиях. Ему не хватало Феди, который просто может часами слушать его. — А ты скучал по мне? — спрашивает вдруг Коля, положив голову на спинку дивана. Фёдор пару раз моргает, пытаясь понять, его ли вообще спросили. Конечно, они тут только вдвоём и спросить Коля мог только его, но этот вопрос кажется таким необычным. Выходящим из их рамок общения. — Скучал, — признаёт Фёдор с лёгкостью. Он никогда не говорил этого, признавал в мыслях, но не произносил ещё ни разу. Тем не менее, это не кажется теперь большой проблемой. — Я тоже, — тихо говорит Коля, прикрывая глаза. Его отчего-то начинает клонить в сон. Может погода, решившая испортиться слишком быстро, может день был изматывающим. Фёдор поднимается с места и уходит за подушкой и одеялом, чтобы кинуть их Коле в голову, когда тот не ожидает этого. — Эй! Фёдор лишь пожимает плечами, когда тот поворачивается на него с гневным взглядом, и уходит в свою комнату, пожелав спокойной ночи. Коля остаётся на месте, слишком измотанный, чтобы бежать за Федей и мстить ему. Он бы мог подняться или хотя бы кинуть тому подушку в голову, пока тот не видит, но… это кажется таким тяжёлым. Коле хватает сил, чтобы проверить телефон и найти пару сообщений от Сигмы, который пишет про то, как сдал все экзамены и совсем скоро у них вручение дипломов. Он также спрашивает, как дела у Коли, особенно с его семьёй и родственниками, рассказывает и в отдельном сообщении о том, как у него самого прошёл день. Коля со смехом читает, как Сигма рассказывает, что утром, будучи слишком сонным, он положил себе соль в кофе и выпил большую часть, даже не заметив. Он пишет Сигме в ответ такие же большие сообщения. Делится и впечатлениями о семейном чаепитии, и о том, как они с Фёдором вроде как вновь наладили общение. Коле хочется приехать в эту Йокогаму и встретить Сигму вживую. Обнять, поцеловать, просто почувствовать его присутствие. Он с грустью откладывает телефон, оставив последнее сообщение о том, что он скучает, и пытается заснуть. Он слышит с соседней комнаты монотонный звук нажимания клавиш, в какой-то момент клацанья начинают быть быстрее, а в другой агрессивнее. Коля усмехается своим мыслям о том, как выглядит Фёдор, который сейчас злобно смотрит в экран ноутбука и продолжает тыкать на кнопки. Под этот звук он незаметно засыпает.