Подарок для маленького принца

      Роскошь, которой окутан сегодняшний вечер, должна была стать для него обыденностью и чем-то привычным. Высокие потолки королевского дворца, массивные ставни, нескончаемые коридоры и впечатляющие своими размерами залы и комнаты. Как бывший обитатель этого замка, Чимин был обязан уметь элементарно хорошо держать лицо и неустанно светить фальшивой улыбкой, принимая дикие, а иногда и извращённые презенты в качестве ухаживания от мужчин. Так, конечно, говорила его матушка, но, несмотря на попытки приручить младшего члена королевской семьи к королевскому, между прочим, этикету, всё это оставалось таким же чуждым для Чимина.       За бесконечный вечер он успел потанцевать, наверное, со всеми молодыми дамами, которые не теряют надежд на благосклонность принца и сейчас, наконец остановившись отдохнуть подальше от шумных людей, Чимин старается оставаться незаметным, но уже долгое время чувствует на себе пару глаз, и неприятные мурашки от этого заставляют поëжиться. Просканировав взглядом помещение и не заметив ничего подозрительного, Чимин списывает это на свою утомлëнность от вечера и решает поглубже закопаться в свои мысли, чтобы абстрагироваться. Навязчивое желание убраться из этого дворца всё сильнее бьёт по мозгам. Хочется в своё поместье.       В юношестве, признавшись по ошибке своей семье в симпатии к представителям своего пола, он был лишён права на наследование трона, позже по этой же причине сослан в далёкое имение королевской семьи. О таком стечении обстоятельств Чимин не жалел никогда, хорошими отношениями с семьëй он не гордился, а королем себя никогда не видел. И дело было далеко не в его миниатюрности и хрупкости как мужчины, по сравнению с другими своими братьями и отцом, а в темпераменте и характере. Чимин не хотел и не думает, что сумел бы нести на своих плечах груз размером с государство. Он мечтал самому быть ведомым, чувствовать чью-то власть и мощь над собой. Подчиняться чужому влиянию.       От вспыхнувших постыдных мыслей, в таком неподходящем месте, принца отвлекает до неприличия громкое обращение:       — Ваше Высочество! — К нему буквально подлетает, кажется, герцог Чхве, который уже, наверное, на протяжении года пытается ухаживать за ним. Он бестактно хватает Чимина за руку и целует, после обворожительно улыбаясь. — Решил поприветствовать Вас сразу как заметил. Надеюсь, Вы уделите мне немного своего драгоценного времени?       Уговор с родителями обязывает его всё же соблюдать привычные нормы поведения в таких ситуациях. Если он хотел, чтобы они окончательно оставили его в покое и вообще никогда не вынуждали выходить замуж, принцу нужно было лишь следовать некоторым неприятным для себя договорëнностям.       Он предпочёл бы просто спокойно проводить вечера в своём укрытии, далеко отсюда, а не общаться с людьми, которым нужен был брак с принцем, а не с самим Чимином. Ну и, конечно же, его тело. Мужчина, стоящий перед ним, определённо из числа таких.       — Добрый вечер, герцог Чхве, думаю, у меня осталось немного времени, прежде чем я удалюсь. Я с удовольствием проведу его в Вашей компании.       Неприятный мужчина победно ухмыляется, но сразу скрывает это под кашлем. Чимину думается, что этот человек сегодня и впрямь раскрыл своё истинное отношение к нему. Неужели он считает принца столь глупым? Считает, что красивыми речами и дорогими подарками выбьет себе место в его постели и жизни?       Желание как можно быстрее «вежливо» со всеми попрощаться и уехать в свой скромный уголок, где тихо и он предоставлен самому себе, у Чимина достигает своего апогея. Он весь покрыт неприятными прикосновениями, и чего ему действительно хочется, так это с усердием отмыть себя в купальне. В частности, слюни этого мужлана со своей руки. Поэтому, когда герцог продолжает свой разговор, мечты Чимина на быструю дискуссию развеиваются карточным домиком.       — В таком случае, я сейчас же прикажу доставить Ваш подарок в главный зал. Уверен, Вам он очень понравится. — Принц рассерженно вздыхает. Когда до этого упëртого герцога дойдёт, что такое слово «нет»? — Прошу вас, переместимся к нему, — и снова хватает за руку, без спроса подталкивая принца к нужному проëму, ведущему к залу, где находится король. Ненужных представлений Чимину точно не нужно, но сейчас он бессилен.       — Мне кажется, Вы хотели побеседовать, а не вручать мне подарки, своё отношение к которым я изъяснил ещё в самом начале. Я не готов принимать Ваши ухаживания, герцог, и… — Чимин пытается плавно вытащить руку из чужой хватки, которая начинает крепчать, и собирается продолжить, как его снова беспардонно перебивают.       — И всё же, то, что я подарю сегодня Вам придётся по душе, я уверен в этом. — Какая дерзость. Если бы статус и характер принца позволяли ему, он бы этого низкого, не по положению, мужлана послал бы куда подальше.       Почему-то вспоминаются рассказы про волевых оборотней, которые редко встречаются в их местах из-за суровых взглядов здешних людей. Говорят, что они хитры, высокомерны, умны и неоправданно жестоки, особенно по отношению к людям. Твëрдо отстаивают свои права, нередко прибегают к насилию. К ним за словом в карман не полезешь, скажешь что не то, и они не скупятся на бранные слова, и не только в ответ, но откуда этот человек черпает столько наглости на один короткий вечер, принц знать не хочет и решает перетерпеть всё, что может произойти в ближайшем будущем.       Под руку с герцогом, Чимин входит в огромный зал, встречается взглядом со своим недовольным отцом и почтительно кивает. Вероятно, король вновь не оценил его «кислое» выражение лица, ничего нового. Они поддерживают зрительный контакт некоторое время, пока Чимин боковым зрением не замечает кое-что по настоящему огромное и лишнее прямо в середине бального зала и понимает, что отец недоволен далеко не его присутствием, а наличием огромной, хорошо укреплённой крепким металлом клетки, накрытой плотной бархатной тканью тёмно-синего цвета, находящейся прямо посредине танцевальной площадки. Тревожность летает в воздухе. И нагоняет страх не сама клетка, а рычащие звуки, исходящие из неё.       Принц удивлённо охает и с трудом переводит взгляд на мужчину, который явно доволен произведённым эффектом. Этому дураку плевать даже на то, что он, похоже, рассердил короля и устроил суматоху там, где не имел права?       — Что это и кто Вам такое позволил, герцог Чхве? Вы ставите меня сейчас в очень противоречивое положение. Немедленно уберите отсюда это безобразие! — Силы, которые поддерживались весь вечер, закончились, терпение лопнуло, а от попыток всё же сдержать себя у Чимина краснеет всё лицо. Какой позор! Ему только ещё одного повода для ссоры с родителями не хватало.       Присутствующие боязливо шепчутся и не решаются приблизиться к клетке, яростно раскачивающейся из стороны в сторону. Чимин тоже чувствует себя не в своей тарелке: от страха и от внимания, которого он старался избежать. А человек, который всё это устроил, похоже, удовлетворяется реакцией принца. Он, без капли стыда и повиновения, посвящает теперь всё внимание Чимину, а не всеобщему ажиотажу.       — Что же Вы, Ваше Высочество, я так долго охотился за этим подарком и не скупился ни на какие средства. Ваша реакция меня ранит, Вы даже не знаете, что находится в этой клетке, — видимо там, где герцог питает себя наглостью, раздают ещё и артистичность. Как только Чимин готов возразить с новым потоком агрессии, мужчина продолжает: — Там оборотень, цвет шерсти которого идеально подойдёт Вашим локонам и белоснежной коже. Уверен, такая редкая в наших краях вещь придётся Вам по нраву. Подними полотно! — обращается к слуге, что трясся всё это время возле клетки и ждал приказа.       Охотился. Долго. Средства. Оборотень. Чимин в ужасе распахивает свои глаза в момент, когда дрожащие руки с трудом освобождают вольер. Чимин предпочитает посмотреть в этот момент в бесстыдные глаза Чхве.       — Вы сумасшедший! Вы сковали разумное и живое существо только для того, чтобы возвыситься в моих глазах? Кто Вам дал такое право? — Кажется, герцога эти слова совсем не задевают. Он гордо улыбается и снисходительно берёт Чимина за плечи, направляя его взор к тому, что принц не готов увидеть. Чимин сейчас состоит из стыда и вины, но стоит ему всё же опустить свой взор на клетку, его мысли путаются и забываются в одно мгновение. Даже былой пыл спадает.       Там, в вольере, отнюдь не огромный чёрный волк. Вероятно, в таких условиях, оборотень предпочёл свою человеческую ипостась, поэтому злыми, чёрными как омуты, глазами на Чимина смотрит грязный мужчина, в потрёпанной одежде. Красивый, несмотря на вид и ситуацию, крупный, наверняка очень сильный мужчина, способный голыми руками переломать железо крепкой клетки и шею принца в одну секунду. Тёмные волнистые волосы спадают на глаза и обрамляют плечи кучерявым каскадом. И, Боже, о чëм только Чимин думает? Его прижимает к полу властью, исходящей от зверя, заключённого в надёжную ловушку, а также связанного толстыми верёвками в нескольких местах.       Даже находясь в таком положении, неизвестный пока мужчина способен склонить члена королевской семьи. Чимин не знает, что ему сделать с тем, что он плавится дешёвым воском под взглядом этого хищника.       Кто бы знал, как тяжело принцу поддерживать их гляделки. Он совершенно не понимает, что с ним происходит. Почему постыдная волна удовольствия от чувства превосходства запертого в кандалы оборотня, и витающей вокруг напряжённости и опасности, разгорелась именно сейчас? Чимин никогда не считал, что живое существо может стать его игрушкой только потому, что ему это позволяет статус. И он не хочет позорно пасть перед главенствующей в разуме мысли о том самом, именно с этим, даже незнакомым ему, человеком. Он не может позволить себе идти на поводу у огня, вспыхнувшего в чужих глазах. Голод, который там присутствует, может означать отнюдь не то, что хочет вообразить себе Чимин. К тому же, если он сейчас при всех примет подарок, это будет расцениваться герцогом за поощрение к более смелым действиям. И всё же, сила чиминового любопытства превалирует неприязнь к нежелательным ухаживаниям. Принц впервые в жизни мучается перед таким выбором и боязнью его совершить, остатками разума спрашивает себя, где же его хвалёное целомудрие?       Второй раз за этот вечер поток его горячих мыслей прерывает неприятный мужчина, что принимает его горящие глаза на свой счёт:       — Вижу, Вы всё же сражены этим весьма славным подарком, — горделиво поднимает он подбородок, — знал, что Его Высочество останется без слов, увидев этот впечатляющий экземпляр, жаль только не удалось заставить его превратиться обратно. Тогда бы Вы оценили его настоящую красоту. — Хвастовство герцога проходит мимо ушей Чимина, что перестал волноваться уже и о надоедливом внимании людей, которые ждут его реакции на такой щедрый и «дорогой» презент.       Он чувствует, что слаб и сражён наповал вовсе не щедростью герцога, а самим подарком. Чимин сейчас рухнет чувствительным комком прямо к ногам властного мужчины в клетке, и никакой стыд и этикет ему не помешают. Кажется, ничто не приведёт его в сознание, пока горящие тёмные глаза прожигают его гордость, не ломая, а подчиняя себе.       Чимин не должен пасть заложником таких странных и постыдных желаний, более того он ни в коем случае не должен принимать подарок от герцога при стольких свидетелях. Не должен, но…       Принц ни о чëм не думает, когда приказ, такой ошеломляющий для всех, слетает с его губ тихим лепетом, который всё же обязана услышать его личная стража:       — Перенесите клетку в моё поместье сейчас же. Приготовьте купальню и мои покои. По возможности, вымойте и смените его одеяния. Когда я вернусь во владения, всё должно быть готово.       Более десятка вооружëнных стражников спешат выполнить приказ и торопливо пытаются увести тяжёлый груз. Чимин провожает, пробирающий до костей, взгляд, в котором всеобъятная злость сменилась на что-то, что всецело разделяет фейерверк и взрывы, произошедшие в сознании принца. Он надеется, что их начинает связывать один на двоих голод. Чимин предпочитает думать так, потому что сейчас, когда дурман чуть рассеялся, он совсем не знает, что сделать с тем, что натворил. Верным решением будет осуществить давно желаемое, а именно вернуться домой, но перед этим предстоит разобраться с оставшейся, более масштабной проблемой.       Принц сейчас больше всего не хочет беседовать с отцом и видеть его выражение лица. К счастью, когда он возвращает свой взгляд, вместе со способностью здраво мыслить, в зал, короля там не наблюдается. Зато обнаруживается та самая масштабная неприятность — герцог. И на этот раз Чимин полон решимости избавиться от него как можно скорее.       — Вы принимаете мой презент, значит, Вы принимаете и мои ухаживания. — Он не спрашивает, а нахально утверждает, хоть и заметно оскорблён тем, что ему предпочли кого-то настолько неподходящего. Похвально в его положении, но, увы, даже в таком случае принца ему не заполучить. Чимин знает, гордость и имя для этого человека — неприкасаемое сокровище. Возможно, принц наживëт себе врага с уязвлëнным эго.       — Боюсь, в этот раз мы поставим точку в Ваших детских играх, герцог Чхве. Подарок, бесспорно, прекрасен, но Вы сегодня окончательно разочаровали меня. Теперь, на глазах у всех, я отвергаю Вас, раз уж Вы не понимаете отказов наедине, и, надеюсь, не поступитесь оборотнем в качестве компенсации? — Чимин видит, как от натуги краснеет лицо Чхве. Понимает, что мужчина ещё доставит ему хлопот, но предпочитает не думать об этом в данный момент. — Господа, наслаждайтесь дальше приятным вечером, а я, пожалуй, удалюсь.       Чимин совершает привычный поклон, оставляя за собой множество лиц, искажённых удивлением от динамичности, казалось бы, привычно скучного королевского приёма, и спешит на улицу к своей карете. Тëплый ветерок основательно приводит его мысли в порядок, чтобы на него навалились новые переживания. Скорая беседа с явно недовольным отцом и пакости со стороны герцога его волнуют всё меньше. Приятная дрожь ожидания проносится по его телу, и Чимин впервые за всё время своего существования опьянëн этим. Мысли его вновь уплывают далеко, и, хотя он не может детально себе представить, что его ожидает там, в его уютном поместье, крупицами выжившего разума он понимает и надеется на такой исход. Боги, когда же он стал таким грешным в своих желаниях? Короткий путь до четырëхколëсного транспорта проходит, несмотря на старания, всё равно в тумане предвкушения.       Уже на подходе кто-то грубо ловит его за руку, его хрупкое тельце влетает в неприятные «объятия», и Чимину не составляет труда понять, кто это. Видимо, герцог решил вконец растоптать своё имя и вдобавок получить королевское суровое наказание за неподобающее поведение с членом монаршей семьи.       — Вы настолько низко пали, что позволите тупому животному запятнать Ваше тело? Чем Вас не устроил мужчина с явно большим состоянием и несравненной красотой?       — Советую вам следить за словами и предположениями, герцог. Я не обязан отчитываться даже перед королем, так не много ли Вы на себя берёте, осуждая мои решения?       Чимин наблюдает за тем, как явно ни с чем не сравнимое лицо морщится от гнева, и получает какое-то странное удовольствие. Он, наконец, смог открыто поставить кого-то на место, не беспокоясь при этом о том, что о нём подумают. Когда принц разворачивается, чтобы окончательно покинуть это место, то слышит неприятное со спины:       — Вы пожалеете о том, что так опозорили меня, маленький принц. — Чимин неприятно ëжится от вульгарного обращения и на сей раз смело вырывает руку из грубого захвата, в котором продолжал находится.       — А Вам следует поучиться манерам, герцог. Особенно тому, как правильно служить членам королевской семьи, которой ты служишь. — Принц внимательно наблюдает за тем, насколько уязвимым выглядит герцог, и решает удовлетворить ещё один из своих интересов: — Было бы так занимательно узнать, коим образом Вы смогли отыскать и притащить такого зверя во дворец, к тому же, в клетке? Сколько людей Вам потребовалось? Или Вы и вовсе предпочли оставить всю работу на своих подчиненных?       Злые морщины разглаживаются в мгновение ока, и Чимин понимает, что ничего дельного, кроме похвалы о себе любимом, Чхве больше не скажет.       — На протяжении нескольких месяцев мои люди выслеживали оборотня и сообщали мне, где чаще всего эта диковина коротает досуг. Дальше дело за малым. Я собственноручно, без всякого труда, выловил его в чаще леса и упëк в соответствующее ему место. Тварь даже не особо-то сопротивлялась. Видимо, не настолько он могуч, насколько рассказывают королевские байки.       Герцог смешон, думается Чимину. Он уверен, что видел, как податливо гнулся металл клетки под сдерживаемым напором явно очень разозлëнного оборотня. Он чувствовал, наравне со всеми, какой страх и ужас навевает явно не немощный ликан одним своим видом. Он слышал впечатляющие рыки, которые заставили подкоситься ноги короля. Возможно, герцог проживает свои последние спокойные деньки. О своих днях принц предпочитает забыть до момента скорой встречи с ликаном.       — Если Вы сейчас всё же пересмотрите своё решение и примите моё предложение об ухаживании, я обещаю забыть и простить Вам Вашу незначительную ночную шалость. Вам всего девятнадцать, Вы юны и не до конца обдумываете последствия своих действий. — Принц довольно нетактично начинает таращиться на потерявшего все границы мужлана. Тратить своё время на это безобразие в человеческом виде себе дороже, так что он решает сиюминутно покинуть общество герцога, пока не услышит ещё более бесстыдные и возмутительные высказывания. — Понимаю, я бы тоже не устоял перед таким соблазном…       Звонкая пощëчина завершает бессмысленный поток крайне невежественных слов, и до того, как Чхве взорвётся новым валом недовольств и проклятий, Чимин, не тратя больше и мгновения, шустро вскакивает в карету и приказывает тронуться с места, оставляя все внешние проблемы далеко за пределами купола желаний, который накрыл его и не планирует выпускать пока только до волнующей встречи с оборотнем. На удивление, слова герцога не возымели никакого действенного или отрезвляющего эффекта на него. Он всё так же ждёт, сам не понимая до конца, чего именно. Какого исхода ему ожидать? Его зверски растерзают или присвоят себе? Разделяет ли вообще тот мужественный мужчина его желания, или он даже не обратил внимание на такого «неприметного» принца?       На пути к своему поместью принц думает только о том, что вот-вот столкнётся лицом к лицу с самым безрассудным поступком, который он когда-либо совершал.       Чимин надеется только, что результат будет приятным.

*•*

      Когда Чимин переступает порог своего уютного поместья, всё физическое напряжение, которое накопилось в нём за долгие часы пребывания в нелюбимом месте за бесконечными беседами и танцами с неугодными дамами в большинстве, спадает. Он расслабленно вздыхает, позволяя себе забыться и переварить богатый на события даже не день, а вечер. Вероятно, ночь сумеет удивить его ещё больше.       То, какие надежды он строит и направление, в котором они все уходят, жгучим потоком окружают его, и Чимин сам себя не узнает. Как он мог так быстро сделать такой выбор и оставаться до сих пор под чарами чёрных красивых глаз? Принц никогда не думал, что ему будет так легко решить, с кем потерять целомудрие. Он вообще представлял это не так.       В его реальности всё решал отец или остальные члены семьи. У них было больше власти, больше опыта и, конечно, больше возраста. Пожалуй, единственным и самым большим недостатком его признания в юношестве был и есть тотальный контроль во всём. Его выслали из дворца, заставили присутствовать на каждом из нудных приёмов и решать с кем ему разделить жизнь и, как бы это постыдно не звучало, постель тоже решал не он. От этого иногда становилось мерзко, но найти в себе силы, чтобы возразить, Чимин не мог.       Если так считать, даже со своим, казалось бы, высоким статусом он ничего не мог. Хотя бы поставить наглых подчинённых на место.       Находясь посреди тёмного коридора и ожидая прислугу, Чимин понимает, что он по-настоящему вышел из собственного кокона. Отказал весьма хорошей, в глазах отца, кандидатуре уже окончательно, прилюдно принял очень недурный подарок, и, похоже, все присутствующие на приёме понимают, что сегодня произойдёт в его спальне.       Разгневанный отец и остальная семья не заставит себя долго ждать, однако всему беспорядку, который он учинил за пределами своего поместья, он уделит время уже завтра. Или послезавтра. Когда упорядочит и испробует беспредел, что творится здесь.       Чимин не понимает, как в конце концов оказывается в своей распаренной купальне, где несколько служек тщательно его намывают, намереваясь подготовить к... Принцу бы самому знать.       В воздухе отчётливо витает ощущение чужого присутствия, радует, что не слышно пугающего рычания, и никто из людей, которым удалось заставить мужчину вымыться и сменить одежду, не пострадал. Человечиной, значит, не питается. Это несказанно обнадëживает.       Как назло, суетливые обычно служанки сейчас совсем не торопятся, а принц, хоть и трясëтся в нетерпении, не может соединить и двух слов, чтобы приказать им быть быстрее. Когда они всё же заканчивают, Чимина, не спеша облачают в шёлковый чёрный короткий халатик с объëмными рукавами и обмазывают кучей пахучих масел.       Они ничего не спрашивают и ничем не интересуются, хоть и являются единственными людьми, с которыми Чимин мог вести самые обычные беседы. Статус для него никогда не играл роли. Одна из них шепчет ему о том, что его спальня полностью готова к ночи и гость уже ожидает его там.       Чимин совершает судорожный вздох, всё ещё напрасно пытаясь успокоиться и отдаёт последний на сегодня приказ: не провожать его к покоям и не тревожить его ни при каких условиях до завтрашнего позднего утра. В ответ получает почтительный молчаливый поклон и кивок.       Он, наконец, остаётся совсем один, по бесконечному кругу вспоминая чёрные омуты и, решаясь, всё же ступает в длинные коридоры, преодолевая расстояние до своей комнаты на негнущихся ногах. Дрожащими руками открывает массивные двери и, наконец, ступает в свою любимую обитель, в которой никогда раньше никто чужой, кроме служек, не бывал. А сейчас там, спиной к большому зеркалу на всю стену, висящему напротив огромной кровати с колоннами балдахина тёмного цвета, находится покоряющий своей силой мужчина. Уже чистый, в новых вещах, которые ему вряд ли понадобятся в скором времени, но все ещё связанный крепкими толстыми веревками по рукам: его запястья закреплены за спиной одной петлей и надёжно зафиксированы другой верёвкой вдоль живота, чуть выше локтей. Ликан смотрится гармонично в тёмном интерьере спальни. Он совсем не выглядит агрессивным, не источает больше пугающую ауру, и заинтересован, похоже, только в декорациях его со вкусом обустроенных покоев. Так Чимин думает, пока не поднимает глаза и не устанавливает увлекающий зрительный контакт.       Голод. Вот что распознает Чимин в тёмных, завлекающих очах. И это именно тот голод, который он надеялся там увидеть, хотел подтверждения тому, что не только он стал заложником столь быстрых и сумбурных чувств. Оборотень, чьего имени он ещё не знает, плотоядно скользит по принцу жадным взглядом, оценивая участки, не скрытые тканью халата, и одобрительно хмыкает. Чимин от этого звука весь подбирается, покрываясь мурашками.       — Ваше имя? — Голос дрожит и хрипит, Чимин понимает насколько жалко это звучит и выглядит. За короткий промежуток времени он потерял и целомудрие, и честь.       К удивлению принца, когда мужчина поднимает свой взгляд обратно на его лицо, переставая похабно рассматривать тело, он хитро щурит глаза. Мгновение спустя, по покоям разносится красивый низкий голос, который окутывает его медовой патокой со всех сторон.       — Надо же, само Его Высочество обращается на «Вы» к очередной своей безделушке, какая честь, — насмешливо тянет, смотря с провокацией. Чимин впадает в шок, и первым его порывом является начать оправдываться, убедить мужчину, что всё совсем не так и он никогда и никого не смел считать за простую вещь для удовлетворения своих хотелок. И тогда он понимает, что им просто очень искусно управляют, не прилагая никаких усилий. Довольный оборотень с удовольствием наблюдает за всеми метаниями принца, наслаждаясь его потерянностью, уже представляя себе такое выражение лица в немного других условиях. Конечно, он понимает для чего все здесь собрались, для чего он сейчас чист и в новой одежде и для чего на тумбе возле королевских размеров кровати находится цветочное масло. Понимает и считает кощунством упустить такой шанс. — Юнги, Ваше Высочество.       Во-первых, оборотни намного более разумны, чем он предполагал (разумнее большинства образованных людей, с которыми он должен был вести беседы). Во-вторых, они очень хорошо ознакомлены с порядками государства в котором живут, совсем не глупые, как предполагают многие, и похоже достаточно образованные, раз уж Юнги знает, как к нему обращаться и, скорее всего, даже его имя. Это почему-то удивляет и однозначно покоряет уже поплывшего принца, который ведёт себя совсем уж непривычно, даже по собственному мнению. Хорошо, что только этот мужчина видит его такого готового на многое, рядом с которым, несмотря на напускную дерзость, он ощущает только покалывания в пальцах от нетерпения, а не от дискомфорта.       Его собственная семья не вселяет в него такого чувства безопасности. Вот, что его пугает.       — Юнги... — перекатывает красивое имя на языке и подходит ближе, подмечая ещё кое-что очень предвкушающее, — Вы понимаете, для чего здесь находитесь?       Сладострастный взгляд обмывает его тонкий стан уже вблизи, и Чимин видит, что мужчина совершенно точно покорен. Чего он пока понять не может, но…       — Для ваших сексуальных утех, я полагаю. Захотели новизны в своей постельной жизни? — Юнги странно принюхивается и довольно оскаливается, уловив, наверное, что-то приятное для себя. — Хотя, нет. Полагаю, со мной вы хотите впервые ощутить вкус страсти, да?       Чимин краснеет, сам не зная от чего, чувствуя стыд и в то же время интерес.       — К-как Вы узнали?       — Ваш естественный запах очень чист, без раздражающих примесей. Я уверен даже Ваши уста не испробовали ни одной из возможных ласк.       Ни одной из возможных? Есть ли что-нибудь ещё, кроме смущающе интимных поцелуев? Чимин никогда не думал, что будет стыдиться своих скудных познаний в этой теме. Он задумывается, что, возможно, постель — это место удовольствия не только одного, и даже его горделивый и капризный нрав, обусловленный воспитанием не будет преградой тому, чтобы и он сам попытался принести этому мужчине массу удовольствия. Внезапно, в нём разгорается желание не разочаровать.       Этой ночью он не перестаёт открывать новые горизонты, узнавая много нового для себя и приходя от этого в восторг. Приходит понимание того, почему люди так боятся оборотней: этим существам не составляет и малейшего труда понять где ложь, а где правда. Трудно сказать, способствуют ли этому их сверхчеловеческие возможности или животная интуиция, но Чимин всё равно приходит в восторг и вовремя вспоминает про верёвки, от которых следовало бы избавиться. Наверное. Краем сознания он понимает, что Юнги давно мог бы с лёгкостью порвать их на мелкие ненужные клочки, но почему-то этого до сих пор не сделал.       Чтобы принц почувствовал себя рядом с ним в безопасности и не чуял угрозу? Что-ж, Чимин давным-давно выключил разум, и из предостерегающих чувств в нём осталась только быстро разгорающаяся страсть.       Без лишних слов и переживаний, принц подходит ближе и обходит Юнги, становясь за его спиной. Он намеревается развязать крепкий узел и уже хватается за него, невольно соприкасаясь с оголённой кожей на больших ладонях, удивляясь колоссальной разнице в их габаритах, когда вновь слышит хриплый голос:       — Совсем не боитесь? Глупо с Вашей стороны, маленький принц, не опасаться большого оборотня в своей спальне, слышал, Вы даже охрану отозвали.       — Раз уж Вы такой большой и страшный, то как оказались в клетке? — Чимин воинственно игнорирует вспыхнувшие щеки от прозвища, которое сейчас совсем не кажется ему вульгарным и унизительным, утоляя свой интерес по поводу подлинной причины нахождения Юнги в его поместье.       Верёвка, что связывала запястья оборотня, бесшумно падает на пол, и без промедления, не отвлекаясь, Чимин берётся развязывать вторую. Знал бы он, что у ликана ещё есть планы по применению крепких жгутов.       — Вы такой любопытный, Ваше Высочество. — Принц вновь оказывается перед Юнги, наблюдая, как в красивых глазах разгорается что-то похожее на гнев. Чимин потеряно охает, когда оказывается в кольце крепких рук и по инерции обнимает мужчину за шею, зарываясь ладонями в длинные, такие мягкие чёрные вихры. Для этого ему приходится встать на носочки, но он с трудом удерживает свой вес, чтобы хотя бы немного казаться с Юнги на одном уровне. Ликан, не прилагая ни малейшего усилия, удерживает принца за талию. В этот момент Юнги наслаждается видом маленького наивного зверька, загнанного хищником в ловушку, пробираясь рукой по скользящей ткани накидки принца к узлу на его поясе. Тот, будучи увлечённым его сильными руками на своём теле, даже не замечает, как нагло в скором времени будет раздет. Впрочем, плевать, он готов к этому. — Теряете свою невинность со мной из любопытства. Ухаживания герцога приняли тоже интереса ради?       — Я не принял его знаки внимания всерьёз. — По какой причине Чимин решает не говорить. Развязанный поясок летит к брошенным на полу верёвками, а чёрные полы халатика распахиваются, являя жадному взору хрупкую в сравнении фигуру. Собственная нагота до ужаса смущает, но принц старается не робеть и не подавать вида. Небольшой член уже вовсю истекает предсеменем, хотя Юнги ничего ещё не сделал. Просто смотрел и невесомо гладил тонкую талию крупными ладонями.       — Это хорошо, потому как этот тугой обормот долго не проживёт. — Юнги, не собираясь упускать из виду и миллиметра чужой кожи, сбрасывает с нежных плеч ненужную ткань, намеренно избегая чужое возбуждение, поглаживая пальцами мурашки. Он водит рукой от шеи до тёмного маленького ареола и убеждается в чужой чувствительности. От такой простой ласки принц уже теряет голову и дрожит. — Он посмел похитить маленького волчонка и шантажировать меня его смертью. Как думаете, какой вожак не станет проливать кровь за такое?       Вожак. Принц сейчас податливо гнётся в объятиях не простого одинокого оборотня отшельника. Его, такого уязвимого, блажит лидер иерархической цепочки. Взрослый, наверняка намного старше него, мужчина.       Чимин окончательно убеждается в чужой неоспоримой силе и может только посочувствовать герцогу. Ему не жаль, глупый остолоп знал, на что шёл. Сам легенды слагал о чувстве собственничества у оборотней и наказаний за посягательства на их территорию. А безумец украл ребёнка, и ради чего? Глуп ещё, особенно тем, что не осознаёт своего ближайшего будущего.       — Сколько Вам лет? — глупый вопрос слетает с полных губ. Это последнее, что Чимин способен узнать, находясь на грани с реальностью. Сегодняшней ночью его больше ничего не заинтересует. Конечно, кроме большого мужчины и его надёжных рук. — Я на двадцать лет Вас старше. — Тонкая шея, кожа которой источает приятный аромат масел, орошается чередой мокрых поцелуев, последние зачатки разумности в конец покидают Чимина. — Однако, не думаю, что мой возраст — это то, что по-настоящему волнует маленького принца, да?       — Да…       И действительно всё равно, особенно когда его, словно пушинку, поднимают под бёдрами и, продолжая ласкать тёплым языком нежную кожу, направляют к массивной кровати неподалёку. Когда его аккуратно бросают на неё, Чимин тонет в чёрном пуховом одеяле и изобилии маленьких подушек и стыдливо сводит ноги, скрывая своё возбуждение, но под напором восхищенного взгляда неумолимо раскрепощается.       Юнги наслаждается видом ещё немного и медленно встаёт с постели, чтобы самому раздеться. Он буквально чувствует, с каким вожделением чужой взгляд осматривает его сильное, тренированное тело, ни капли не смущаясь, в отличии от неопытного принца. Чимин сходит с ума от вида покатых твёрдых мышц на чужой груди, желая вжаться в них и задохнуться от удовольствия. Как же много извращённых желаний он сегодня испытывает.       — Вы не причините мне боли? Будет хорошо? — робко интересуется он, но ни в коем случае не планирует отступать.       — Не представляете насколько. Я так много хочу с Вами сделать, Вы просто созданы для того, чтобы получать удовольствие. — Оборотень нарочито медленно снимает с сильных ног хлопковые штаны, наблюдая каким вожделëнным и беззастенчивым взглядом Чимин осматривает его ствол. Хочется побыстрее рассмотреть венистый, большой член поближе.       Коллосальная разница в размерах сводит маленького мужчину с ума на постели, и он нетерпеливо начинает скулить, уже было открыв рот, чтобы приказать немедленно подойти и хоть что-то с ним сделать, но...       — Надо же, королевская особа скулит побитой сукой, прося внимание, — Чимин мгновенно перестаёт издавать какие либо звуки. Никогда до этого в своей жизни подобного принц не ощущал, оскорбительные унижающие слова провоцируют в нём не желание поставить дерзкого мужчину на место, а постыдную волну удовольствия. Это не остаётся незамеченным, Юнги показательно снисходительно издаёт короткое хмыкание, и уже более торопливо подхватывает оставленные на полу верёвки, вновь подходя к кровати и подползая к Чимину, смотрящему на верёвки с очевидным вопросом в глазах, однако не считает нужным объясняться.       Оборотень хватает ладони, которые буквально исчезают в его обхвате, и любовно целует миниатюрные пальцы, мелко подрагивающие от интереса. Юнги откладывает одну верёвку на кровать, другой связывая две ладошки чуть выше запястья, и заносит их ближе к изголовью, просовывая один конец через перекладину, надёжно фиксируя руки в неподвижном состоянии.       — Что вы...       — Я же говорил, что принесу Вам только удовольствие. Верьте мне и не дëргайтесь. Уверяю, Вам понравится.       Чимин верит. Глупо, наивно и слишком быстро, но решает всецело и до конца довериться.       Юнги, не теряя времени, подхватывает вторую верёвку и сгребает длинные тонкие ножки в охапку, соединяя их лодыжки вместе и завязывая не крепко, но ощутимо. Напоследок, Юнги проводит пальцами по гладкой коже, наслаждаясь мягкостью при прикосновениях. Он оставляет в покое изысканные ноги и чуть отходит, оценивая свои старания, а заодно и детально рассматривая красивое хрупкое тельце. Тонкие икры, нежные и мягчайшие на вид бёдра, трогательный поджатый животик, призывно торчащие тёмные соски, длинная шея, красивое лицо с раскрытыми полными губами и взволнованными медовыми глазами, которые внимательно наблюдают за тем, что происходит и будет происходить.       — Прелесть, — бормочет Юнги, увлечённо наминая упругий изгиб красиво изогнутой талии. Чимин же восторженно вздыхает от ощущений рук на своём чувствительном теле и тщетно дёргает запястьями, скованными в крепких путах. Смесь прикосновений и речей этого мужчины творят с ним очень неоднозначные вещи, а уж когда Юнги берётся наглаживать его твёрдо стоящую плоть, измазывая её в выступившей в больших количествах естественной смазки, принц окончательно теряет связь с реальностью, готовый ко всему. — Интересно, что будет дальше, правда, маленький принц?       Чимин согласно мычит и двигает своим тазом, пытаясь получить больше стимуляции. Он так отчаянно в этом нуждается, что готов снова начать позорно скулить и умолять. Стыд медленно, но верно покидает его. Впрочем, пока на него так смотрят и вытворяют такое с его телом ему плевать.       — Сейчас я трахну Ваши славные бёдра, а после измажу их своим семенем, чтобы Вы пахли мной. — Чимин быстро и мелко кивает, будучи в восторге от одной только мысли о недостаточной, но однозначно приятной ласке. — Хотите, да, ощутить чужую власть над собой, понять что кому-то принадлежите?       Вспомнив, Юнги тянется к баночке с маслом и открывает её. Концентрированный аромат цветов сразу же забивается в чуткие носовые пазухи, но ликан не обращает на это внимание, выливая слегка холодную смазку сразу на сведённые за счёт жгутов бёдра, замечая как кротко вздрагивает Чимин и наконец позволяет себе застонать. Юнги бросает бутылëк в сторону, на время забывая про него, и берётся тщательно распределять вязкую жидкость меж сведённых ножек, подмечая что щели между ними практически нет. Воображает, как же хорошо будет в этой гладкой тесноте.       Ликан хватает тонкие лодыжки и аккуратно забрасывает их на своё правое плечо, продолжая медленно гладить между мясистыми бёдрами уже с задней их стороны. Он невзначай соскальзывает рукой чуть ниже, деликатно разминая по кругу вход в маленькую узкую дырку, пока только дразня, но красочная реакция принца вновь заставляет его немного поиздеваться.       — Ю-Юнги, — слышать своё имя из этих уст просто невероятно. Мелодичный голос надолго останется запечатлённым в закорках его сознания.       — Нужно ли мне доказать свою зверскую натуру и взять Вас грубо прямо сейчас?       — Вы можете...       Юнги криво усмехается уголком губ, убирая руку и пристраиваясь мокрой крупной головкой к тонкому зазору, затрагивает небольшие ждущие разрядки яички и размазывает свои выделения по мошонке, замечая как подкидывает мелкое тело над постелью.       — Видимо маленький принц совсем плох в любовных делах, — Чимин пристыженно краснеет, а Юнги делает внезапный выпад, входя в горячее пространство до конца. Он обнимает хрупкие икры, целует трогательные пяточки, проверяя и их на отзывчивость, и совершает не быстрые поступательные движения. — Сожмите ножки крепче, давайте, Вам же хорошо, будет ещё лучше.       Изнеженно стонущий принц беспрекословно исполняет приказ и сгорает в приятности ощущений. Крупная плоть плотно скользит по его члену, принося уйму невероятных ощущений обоим. Чимину этого недостаточно, но от того он наслаждается ещё больше, стараясь работать тазом в том же ритме, чтобы голову тут терял не только он. Плотно закрывает глаза и смыкает губы, чувственно мыча. Принц хочет быть способным наблюдать за тем, как искажается привлекательное лицо в момент сладострастия, но никак не может заставить себя получать блаженство с открытыми глазами. Ему нужно воспринимать на каком-то другом уровне то, что дает ему Юнги. Ему нужно слышать тихие, пробирающие нутро вдохи Юнги, смущающие звуки хлопков бёдер о бёдра, чужие невесомые поцелуи в области лодыжек, на которых без труда смыкается одна рука, и понимать что всё происходит с ним. Что на этой большой постели ласкают его, так хорошо, совсем не причиняя дискомфорта и боли. Чимин желает отдавать взамен столько своей отдачи, сколько получает.       Жгут, связывающий руки, крепко натягивается, но эти тянущие покалывания только усиливают приближающееся освобождение. Принц, уже весь влажный от усердия, фантомно понимает, что хватка на лодыжках крепчает, а когда теряет ощущение одной руки, раскрывает прикрытые глаза и буквально захлёбывается в стоне, когда его член начинают усилено ласкать и ускоряют движения крепких твёрдых бёдер. Такого поощрения хватает для того, чтобы он невольно сильно и вкусно излился. Вязкие капли обрызгивают сжавшийся в приятном спазме живот, но Юнги не обращает на это никакого внимания, продолжая размеренно двигать бёдрами и рукой на чужом члене, растягивая первый в жизни принца оргазм, преследуя собственное наслаждение.       Гиперстимуляция опустошëнной плоти заставляет Чимина непроизвольно и хаотично сжать мышцы ног, из-за чего, потерявший голову оборотень, наконец, достигает своего оргазма. Тягучая жидкость толчками покрывает бо́льшую поверхность бёдер, и Юнги остаётся очень довольным. Она хлюпает, пока он окончательно не останавливается, продлевая ошеломительное удовольствие от одних прекрасных бёдер. Юнги радостно урчит, когда берётся помечать своим семенем разные участки, до которых может добраться. Под раздачу попадают, конечно же, полюбившиеся бёдра, стык между ними и тазом, нежный подрагивающий живот и подставленное горло. Чимин, сам того не ведая, подчиняется ему так, как нужно, не произносит и слова против, молчаливо соглашаясь на всё, и ликан счастливо рыкает от этого. Он в предвкушении пытается представить, какое удовольствие принесёт ему тугая девственная дырочка.       Юнги восхищается беспорядком, в который превратился принц лишь в начале их увлекательного путешествия. Чимин уже выглядит таким разрушенным и удовлетворённым. Влажная грудь, украшенная белесыми разводами, неровно вздымается при каждом судорожном вдохе, и Юнги решает не отказывать себе в порыве наконец вобрать в рот тёмный сосок, не спуская ноги с плеча. Принц капризно ноет, сейчас всего слишком много. После покоряющего оргазма он весь стал словно оголённый нерв, а мужчина, будто специально, глумится над его уязвимостью, переходя ко второй, не менее сладкой груди, шутливо прикусывая и слушая ласкающие слух звонкие стоны.       К списку нужных наблюдений, Юнги присоединяет чужую податливость и поразительную гибкость. В плане их ночных путешествий, который мужчина мысленно составил, добавляется ещё одна идея. Ликан предвкушающе облизывает напоследок чувствительные горошины и собирает языком свою сперму с тонкой шеи, всё же спуская красивые ножки с плеча. В моменте, ему хочется осыпать Чимина похвалой, и Юнги не из тех, кто привык себя ограничивать.       — Восхитительная прелесть. Так хорошо справляетесь и умопомрачительно пахнете мной. Любите приносить другим удовольствие, да? — сильные пальцы ловко разбираются с узлом на завязке на лодыжках, Чимин испускает облегчённый выдох, растворяясь в красивом голосе, что негромко говорит волнующие приятности. Покрасневшая кожа подвергается осторожным массирующим касаниям. От заботы, казалось бы, страшного существа, Чимин теряется, но с готовностью её принимает. Это приятно, наконец, ощутить себя слабым и ведомым в чужих руках. Это то, чего он хотел, однако то, что получил, в тысячу раз лучше. Ожидание последующих действий съедает принца изнутри, хотя ждать приходится недолго.       Оборотень осторожно разводит его ноги и удобно ложится между ними, начиная собирать пометки, оставленные своими губами. Принц наконец-то может наблюдать, что с ним делают, и опять терять разумность из-за чужих действий, по тому как аккуратно, но ощутимо по его тонкой коже на ногах проходятся острые клыки. Они не делают неприятно, просто не больно царапают, отправляя нервные импульсы по всему хрупкому тельцу.       Отвлекающий манёвр действенно отвлекает внимание маленькой прелести на кровати от суетящейся руки Юнги, которая рыщет по постели в поисках масла. Когда уже смазанный палец подносится к подрагивающему входу, Чимин лишь едва ощутимо трепещет, не испытывая и капли страха.       Юнги перестаёт целовать его кожу, приближаясь к раскрасневшемуся лицу. Тёплое дыхание опаляет губы Чимина, и он слепо тянется за самой невинной лаской, однако не получает её. Это огорчает и потрясает его, но он старается не показывать этого. Он концентрируется на поглаживающих движениях у своего самого сокровенного места. Это хорошо, с Юнги, казалось бы, по-другому не бывает.       — Вы можете... можете п-продолжить? — несмело интересуется Чимин. Всё же он боится разочаровать мужчину своей неопытностью. Плевать, что тот, похоже, только радуется возможности искусить его первым, принц всегда был подвержен чужому мнению.       — И всë-таки Вы очень нетерпеливы, Ваше Высочество, — Чимин хочет запротестовать, но Юнги прозорливо вставляет палец до конца, преодолевая слабое сопротивление податливых мышц. Моментальная чернота в сильно закатившихся глазах и разряд мощного наслаждения по всему тонкому стану. Юнги не может насытиться такой приятной искренностью и отзывчивостью. Наблюдать за тем, как мерно покачивается вновь возбуждённая плоть, как пухлые, покрасневшие от покусываний, губы жадно ловят воздух в перерывах между стонами, просто поразительно. Вторая рука, покоящаяся до этого на бедре, берётся стимулировать чужой текущий ствол в одном темпе с умеренно работающим пальцем. — Я с ума схожу от того, как Вы тонете в наслаждении, как звучите и как выгибаетесь под моими пальцами.       Юнги сильно зажимает в ладони член, предчувствуя чужое желание излиться, и не спеша добавляет второй палец. Оборванный оргазм огорчает, но Чимин тонет в чувстве совершенно новой заполненности. Длинные пальцы внутри узкой дырочки приносят только отголоски дискомфорта с непривычки, когда Юнги мастерски добирается до одной точки и Чимина протаскивает по чёрным простыням и пробирает слабостью. Его хныканья и бессмысленная молва, услаждают слух Юнги и только стимулируют увеличивать напор.       Гибкие пальцы настырно таранят точку, приносящую удовольствие, маленький член тоже не обделён вниманием. Юнги набрасывается на его шею голодным хищником, принц удовлетворительно отводит затуманенную голову чуть в сторону, давая больше пространства для укусов. Он отчётливо ощущает прикосновения клыков, маниакальное наслаждение, которое он получает от этого, он обдумает потом. Когда будет в состоянии.       Не сейчас, когда ликан оставляет в покое его ствол и одной рукой удобно подхватывает тонкую ножку под коленом, притягивая принца ближе к себе и начиная трахать эту дрожащую в чувствах маленькую прелесть с новой силой. Невообразимо понять, как четыре пальца, без малейшей боли, оказываются внутри принца, Чимин откровенно скулит, уже не стесняясь, горя в нетерпении, которое покалывает в кончиках онемевших пальцев, но трезвой частью рассудка понимая, зачем это делается. Чтобы принять огромную оборотническую плоть в себе не испытывая дискомфорта. Чтобы удовольствие, которое Чимин получает, сегодня осталось незапятнанным.       — Маленький красивый принц подушек...       Видимо, молящие зовы не проходят мимо ушей, уж очень увлечённого его дыркой оборотня, и тот, совершая ещё несколько мелких движений, наконец вытаскивает пальцы вместе со смущающим звуком, примечая чёрные волосы принца, уже прилипшие ко лбу, и слезящиеся светло коричневые глаза, которые по-прежнему с интересом рассматривают его чёрные бездны.       Перепачканными ладонями Юнги тянется к верёвке на запястьях, в конце концов освобождая окоченевшие конечности. Принц же, будучи жадным до продолжения их ласк, отодвигает чувство облегчения на второй план.       — Сейчас Вы поработаете сами, — Юнги удобно устраивается на горке, собравшейся из многочисленных подушек, и помогает плохо соображающему принцу оседлать себя. Наконец-то, он имеет полный доступ к мягкой упругой заднице, в полной мере наслаждаясь прикосновениями к ней.       Чимин, не теряя времени, неловко притирается ягодицами к крупному возбуждению, хаотично водя руками по крепким бицепсам рук, что не стесняясь мнут его упругую плоть, по твёрдой, но на вид очень удобной, грудной клетке. Тактильные ощущения от контакта вспотевших в страсти тел просто непередаваемые.       — Давайте, прелесть. Вам же так не терпелось, чего же Вы ждёте? — пока Чимин неловко примеряется, боясь взять в руку огромный член, который, наверняка, не позволит ей даже приблизительно сомкнуться, Юнги решает дать перегруженному на эмоции принцу небольшую передышку. Не простую. — Давайте, маленький, сядьте и отдохните.       Можно ли объяснить его любовь к ласковым прозвищам, слетающим с губ Юнги, поиском надёжных рук? Та буря, что поднимается в задымленном сознании каждый раз, когда мужчина проявляет к нему малейшую каплю нежности, просто сносит наповал.       Послушно пытаясь исполнить слова Юнги, Чимин всё же обхватывает большой член и заинтересованно щупает его. Приятная бархатистая бордовая от ожидания головка, синеватые вены, оплетающие весь ствол. Не терпится ощутить это внутри. Прямо сейчас такой волнительный для принца момент, надёжные ладони удерживают за талию, пока Чимин чуть боязливо подставляет крупную головку к маленькой, заждавшейся поощрения дырке, и осторожно садится.       Юнги, со звёздами в глазах, нанизывает осторожно и до конца упругие ягодицы на свой член, испуская в унисон с принцем короткий низкий стон. Внутри так горячо и хорошо, просто до умопомрачения. Тугое колечко мышц компульсивно сжимается и трепещет в такт с длинными ресницами принца. Ликан готов провести в таком положении всю жизнь, без преувеличения.       Окрылённый интенсивным чувством заполненности, Чимин начинает ëрзать, загоняя выскальзывающее масло и член обратно, несдержанно крепко хватаясь за сильную шею и громко постанывая от чистого удовлетворения. Неожиданностью становится пронзительный звук от сильного шлепка, разрывающий относительную тишину покоев. Принц взвизгивает от волны жара, от боли и наслаждения, пробежавшей по всей нижней части его тела, когда понимает, что произошло. Мужчина посмел унизительно шлëпнуть его по заднице. Мокрыми глазами он выискивает ответы на лице Юнги, но получает только холодный, недовольный взгляд.       — Я сказал Вам отдохнуть, или Вы настолько глупы, что не понимаете простых приказов? — Чимин чувствует себя просто отвратительно. Он всё-таки разочаровал оборотня, не смог просто усидеть на месте. Юнги, видя, как чужое настроение стремительно падает, спешит поскорее исправить положение. — Ну-ну, что же Вы. Просто согрейте внутри себя мой член. Это же приятно? Не надо никуда спешить, я хочу вдоволь насладиться жаром вашей податливой дырочки.       Этот оборотень бесстыдно кидает его из крайности в крайность. Сначала заставляет рассыпаться в наслаждении от шлепка, а после ругает его как несмышлëного юнца и в конце, вот так просто, заставляет его краснеть от грязных слов.       Плоть внутри крепчает, растягивая гибкие края, принц решает спрятать своё красное лицо на уютной груди и отдохнуть, а точнее попытаться, как приказал ему Юнги.       Это тоже хорошо, но намного хуже чем даже то, что было в начале их вечера. Тогда это были просто призрачные ощущения чужого плотного возбуждения, сейчас же, когда он понимает, какие ощущения может испытать, просто сидеть кажется затруднительным. Поэтому Чимин фокусирует внимание на мерно поднимающейся груди, на ласковых руках и их действиях. Своей ладошкой он аккуратно проводит от груди мужчины, где она лежала, к его щеке, заодно поднимая голову и встречаясь с зазывающим взглядом. Принц осторожно гладит чужое лицо, заправляя вьющиеся длинные волосы за ухо, и приближается к чужим устам настороженно, боясь снова получить молчаливый отказ.       Однако их губы соединяются, и Чимин клянётся — лучше чем сейчас ему не бывало. Словно он, наконец, на своём месте, в нужном кольце рук, с нужными губами на своих губах. Клыки очень интересно царапают его язык, когда Юнги берёт на себя инициативу его углубить. Принц понимает, что очень сильно пристрастился к поцелуям, испробовав их лишь раз.       Когда он слишком резво берётся отвечать на поцелуй, ставший влажным, твёрдое и своё и чужое возбуждение напоминают о себе.       — Можно?       — Давайте, прелесть, поработайте бёдрами.       Под слова поощрения, Чимин возвращает свои губы обратно на полюбившееся место и начинает меленько качать бёдрами, стараясь не разрывать поцелуй. Когда он смелеет, поцелуй всё же разрывается, потому как не очень приятно сталкиваться зубами в моменты, когда принц порывисто подпрыгивает на огромной плоти, входя во вкус.       Юнги тихо наблюдает и ласково направляет, ничего не предпринимая, наслаждаясь тем, насколько раскрепостился рядом с ним невинный маленький принц, водя руками по трогательному, до умопомрачения, телу, отдавая бразды правления в миниатюрные ладони. Пока не устал, пусть наслаждается мнимым контролем.       Когда Юнги замечает, что принц уже через силу прыгает на нём, жадно пытаясь вновь получить свой оргазм, он резко снимает с себя растерянного, ничего не понимающего Чимина, встаёт с постели и протаскивает младшего по измятым простыням, подхватывая того под талию и коленями.       Оборотень торопливо поворачивается к большому зеркалу, не теряя времени, ставит принца на ноги, спиной к себе, чтобы сразу же, не прилагая никаких усилий, подхватить разомлевшего Чимина под коленями и широко развести их в стороны.       — Расскажете потом, как добились такой гибкости. — И не давая даже обдумать сказанное, быстро входит в подрагивающую дырку. Чимин высоко вскрикивает и немедленно заводит руки за голову Юнги, надёжно цепляясь за него. Его мощно подбрасывает при каждом толчке, он теряется в пространстве в мыслях и проблемах. Чимина ни капли не смущает даже очень откровенная и открытая поза.       Ему хорошо настолько, как он никогда не думал что может быть. От ощущения чужой плоти внутри себя, от того как гармонично они смотрятся в зеркале, от их разницы в размерах и чувстве надёжности в чужих руках, от того, с какой лёгкостью Юнги держит его на весу и откровенно берёт. Чимин тотально теряет голову и кричит, заблудившись в ощущениях.       Отрезвляет его только громкий стук в дверь и взволнованный голос приближённой служанки:       — Ваше Высочество, с Вами всё в порядке? — Когда принц будет в состоянии, то проведёт воспитательную беседу о непослушании. Приказал ведь не приближаться к его спальне и не беспокоить до утра. К тому же, из этой комнаты вылетают вполне однозначные звуки, так как она смеет смущать его в и так не лучшем положении?       Глупо просить Юнги остановиться или замедлиться, раз уж он не сделал этого ещё тогда, когда услышал стук. Дикарь получает одно удовольствие от чиминовых постыдных страданий. Приходится собрать себя заново на несколько мгновений и гнусаво ответить так, чтобы его точно услышали:       — В п-полном. Поспешите у-удалиться! — Похоже, его слушаются, не наседая другими бессмысленными вопросами в его положении. Завтра он будет краснеть ярче чем сегодня, но на то пока плевать.       Волнительно наблюдать за тем, как большой член исчезает в горячей глубине дырочки, раскрытой после стольких пыток.       — Нравится смотреть, как мой огромный член пропадает в Вашей растерзанной дырке? — Это всё чересчур. От подпрыгиваний, картинка в зеркале размазывается, и Чимин этому рад. Он не видит как густой румянец пробирается до самой груди, выдавая его с потрохами. Юнги за спиной лишь забавляется: — Впрочем, можете не говорить, я с самого начала от Вас только этого и ожидал. Даже не постыдились бедной служанки.       Грубые выводы взрывающе подводят Чимина ко второму оргазму, в разы более сильному, чем предыдущий. Капли его семени долетают до зеркала и стекают по нему красивыми струйками. Принц повисает, словно тряпичная кукла, на не утерявшем запала оборотне, который продолжает резво двигаться, ощущая свой приближающийся оргазм. Сжимающее кольцо мышц упрощает задачу, и, чувствуя что вот-вот вязкое семя орошит принца изнутри, Юнги предупреждающе шепчет в скрытое прядями ушко:       — Сожмитесь очень крепко. Ни одна капля не должна упасть. — Плохо соображающий Чимин улавливает приказ и натруженными мышцами старается его выполнить. Когда тёплое и вязкое заполняет принца изнутри, он в последний раз выпускает короткий блаженный стон и всеми силами удерживает в себе белесое семя, чувствуя, как Юнги выскальзывает из него.       Он не помнит, как оказался на своей большой кровати, но помнит, как оборотень неустанно хвалил его, а после взялся вытворять просто необъяснимо взбудораживающие вещи. Раскрыл его ослабшие ножки и припал губами к раскрытой дырке, из которой выскальзывала семенная жидкость. Он высасывал с упоением собственное семя и открыто наслаждался греховной лаской, пока Чимин вновь издавал хныкающие звуки, оставшись без сил.       — Вы скулите словно маленький щеночек, — говорит он, одновременно слизывая последний подтëк от семени на бедре. — Вкусный.       — Прекратите...       — Неужели у Вас ещё остались силы краснеть?       Чимин прикрывает глаза руками, предпочитая избегать всё ещё пробирающий до нутра чёрный взгляд.       — Нам нужно в купальню.       — Непременно. Вы сами дойдëте или предложить в качестве транспорта мои руки? Они вам явно понравились. — На что получает лёгкий хлопок по плечу и приятную, не обременяющую тяжесть на руках.       Чимина заботливо вымывают, покрывая невесомыми поцелуями хрупкие плечи, тонкую шею, милые щëки и подрагивающие ресницы.       Обратно они возвращаются в том же положении, потому что Чимин утомился настолько, что еле волочит языком.       Они не обременяют себя вновь ненужными слоями одежды, комфортно устраиваясь под пуховым одеялом, и принц доверчиво прижимается к тёплому, надёжному боку. Не хочется ни о чëм думать. Только перебирать в памяти всë то захватывающее, что произошло.       Юнги продолжает гладить нежную кожу и теряется в своих мыслях. Ему тоже хочется совершить кое-что необдуманное. Кое-что большее, чем пламенная страсть.       Они почти засыпают, когда в Чимине с необъятной силой разгорается ещё один интерес.       Каким-то чудом, ему удалось упросить Юнги показать свою животную ипостась и заверить, что не испугается. Счастливым, он засыпает в самых уютных объятиях пушистого и огромного, (не) страшного зверя.       А утром маленький принц, к которому теперь, достаточно фамильярно, обращаются как «Чимин-и», получает ещё одно вызывающее предложение, способное изменить его жизнь в корне.       — Не хочешь сбежать со мной?       Что-то настойчиво ему подсказывает, что он непременно согласится, намеренно забыв про все риски.