твои зрачки

во дворе отеля фонари поломанные еле светят, пока мокрый снег с неба падает каплями большими и неприятными. абсолютно ужасная погода для середины весны, такое же ужасное может быть только состояние после тура. уставший, еле соображаешь, как тебе двигаться дальше в музыке. частые объезды по городам напрягают, особенно на машине. ночь переночуешь на заправке, а уже ближе к утру выдвигаться нужно, да обязательно успеть к началу концерта своего. только в этот раз повезло, что парень не один катается, а со своими косичками маленькими. они денег побольше въебут на это мероприятие и сделают все, чтобы не только им комфортно было. за это и любит яниса, за элементарную заботу и вечную поддержку с его стороны. парень холод сильный чувствует от рук доставщика, пока заказ забирает. он пальцами неприятно соприкасается с ним, а от резкого холода передергивать все тело начинает непроизвольно. сеня за пакет снизу хватается, хотя бы там тепло ощущая, в таком положении несет до стола обеденного и ногой пинает дверь, через которую только что принимал заказ, захлопывая ее. — хавка пришла, яни! - груздев еду к себе прижимает одной рукой, не давая ей упасть, другой же по дверке в ванную комнату стучит. в ответ лишь шум воды падающей на кафель раздается, от которого груздев вздыхает тяжело. парень на стеклянную поверхность пакеты с едой ставит, присаживаясь рядом и взгляд останавливая на хлопьях, падающих за окном. сеня уходить от проблем пытается, не хочет, чтобы его мозг был заполнен переживаниями, кажется, детскими, по поводу человека другого. всегда понимал, что никто его чувства не сможет разделить, помочь с ними или просто выслушать. он привык к жестокости от людей, поэтому в одиночку в аптеку ходит, а по пути в магазин, покупая несколько бутылок газировки. это тоже его метод, хоть и слишком опасный для здоровья и , может быть, даже его статуса, если люли узнают, что все строчки про препараты определенные на самом деле не придуманы и не просто пустые выебоны, а обычная рутина, если так можно сказать. в стакане газировка с сиропом мешалась, превращаясь в напиток малиново-фиолетовый, от которого в первое время парень просто в восторге был, но только пока он еще больше на мозг давить не начинал, а в голове не появлялись мысли про то, что это хуевая затея, из-за которой позже только проблемы со здоровьем начнутся и это уж точно не стоит нескольких часов приятной эйфории. но сеня не бросал никогда, только дозы то уменьшал, то увеличивал, смотря на мысли свои и насколько сильно хочется уйти от них. но в последнее время на это сил не хватает: походы в аптеку частые заебывают сильно, а молодые фармацевтки уже, кажется, начали сомневаться в подлинности рецептов, но сделать все равно ничего не могли и каждый раз пробивали лекарства. да даже возможности никакой нет, ибо он почти всегда с яниксом находится, который против того, чтобы груздев употреблял что-то тяжелее, чем алкоголь и крепкие сигареты. только вот он причину не знает, по которой вотер так убивается и пытается убежать, и знать ее не должен. в соседней комнате шум воды прекращается, а дверь отпирается со звуком приглушенным. груздев даже через стенку чувствует тепло вместе с запахом нежным, пока его друг к балкону неспеша идет, бутылку воды со стола рядом забирая. глотки маленькие делает, двери на балкон захлопывая получше. — хорошо, что закрыл, а то ты после душа горячего. заболел бы... - сеня парня во весь рост рассматривает, глазами по фигуре высокой пробегает быстро. — и ладно. главное, что мы тур успели проехать. дома проболею спокойно, потом с новыми силами альбом писать буду, - янис на собеседника поворачивается, разглядывая его всего. — я на твоем месте сам халатик накинул бы. говоришь, что тут снег идет и я заболею, но продолжаешь сидеть в футболке, шортах и с открытым окном. — да я уже, бля, будто темпа ебашит, тяжело моргать аж, - глаза закрывает ладонями, будто находясь в муках от состояния своего. янис смотрит недоумевающе, все ближе подходя. руку на лоб сени кладет, дабы примерную температуру узнать. — нормальный ты... вроде бы, я понять не могу, - он брови поджимает, средним и безымянным пальцем постукивая по части лица. бадуров слишком долго зрительный контакт держит, который вроде прервать хочется, взгляд перевести, но не получается. в ушах уже тишина звенеть начинает, но ее рассекает резкий низкий голос. — я тебе нравлюсь? у вотера рябь проходит по всему телу, он будто на иголках сидит, глазами бегая по комнате. в легких воздуха все меньше и меньше становится, остается лишь капля, заставляющая продолжать маленькие попытки задышать заново. а по телу дрожь прохладная идет, такая же, как и от доставщика несколько минут назад. он брови поднимает, всю свою уверенность собирая в кучку одну. у груздева в глотке слова застряли, и все, что он может выбросить, это вопрос. — почему ты так решил? - по столу пальцами стучит нервно, вопросом на вопрос и стараясь тему увести куда угодно, главное подальше от чувств его. — твои зрачки увеличиваются, когда ты смотришь на меня. на твоих голубых это очень видно, меня смущает иногда. — блять... в легкие словно пуля прилетает, застревая в них. тогда уже руки перестали играться с пакетами рядом, а сеня окончательно в слова друга вникает, понимая, что проебался в такой маленькой вещице. нужно было родится с карими глазами, но это уже планы на следующую жизнь. — знаешь, если бы я был равнодушен к тебе, то я бы точно не позволил тебе поехать в тур со мной. — блять, янис.. мне очень хуево сейчас, - он в глаза не смотрит, только на стены позади яни. — я знаю, мне тоже, - яникс, в отличии от геры, в этот момент говорит четко, будто давно готовился. — ты же понимаешь? — да что я, нахуй, понимать должен? сука, нахуя ты сейчас этот разговор завел? ты издеваешься надо мной так. я может вообще не хотел об этом говорить, мейби я пиздец как не хотел этих эмоций к тебе испытывать, тем более, чтобы ты знал о них, - фыркает, брови поджимая друг к другу. — я люблю тебя. — блять, я только что тебе сказал о том, что не хочу быть влюбленным в тебя, а ты такое говоришь, - голос все громче и громче становится. — да ты точно угараешь. в голове стук неприятный, который прямо по черепу всему проходит. груздев совсем в чувствах путается, говоря подобное, хоть и желает взаимности, даже этот диалог продумывал раньше, только вот не продумывал, что будет, если вдруг не он его начнет. — нет, арсений. я серьезно тебе сейчас это говорю, я с ответом не тороплю... он договорить не успевает, как его перебивают чуть ли не крики недовольные. — ты, блять, меня еще и по имени полному назвал... я хуею, - только сейчас голову поднимает и сразу же лицо руками закрывает, показывая все недовольство. он бадурова оттолкнуть желает, чтобы тот над душой не стоял, нагло пялясь на лицо чужое, даже после всех попыток спрятаться. — посмотри на меня, пожалуйста. — да для чего? я, будто посмотрев на тебя, растаю и не буду такими словами базарить. — нет, просто посмотри на меня. сеня нехотя ладони с глаз убирает и в чужие глаза смотрит. — они у тебя такие яркие и холодные, если я в них утоплюсь, то меня точно найдут во льду каком-то, - вглядывается в каждую линию в радужке, глаза свои чуть щуря. — ты заебал, честно, нахуй. ты говоришь, что с ответом не торопишь, но такую хуйню мне щас говоришь. пытаешься успокоить меня, а получается только наоборот, - после мычит недовольно, на глазах ладони оставляя. — давай поговорим завтра, блять, я сейчас реально соображать не могу. груздев глаза закрывает на ситуацию всю, с места быстро вставая и в душ направляясь, телефон с дивана забирая. дверь захлопываеь с характерным громким хлопком и сразу под душ холодный встает. тяжесть какая-то в груди до сих пор, он избавиться от нее никак не может, сколько бы раз отдышаться не пытался. в организме бабочка одна большая летает, ища место себе в теле у вотера. она немного в груди побудет и сразу же перейдет чуть ниже, в живот. там у нее больше пространства для развлечений, а для геры больше только боли. у него тревожность так проявляетс от нее. слезы начинают с маленькими струйками душа смешиваться, тогда насекомое вылететь желает, выбирая путь через рот, но в горле застревает комом большим и огромным, который по всему мозгу дает остро и в целом неприятно. парень облакачивается на стенку сзади, всхлипывая негромко от глаз мокрых. сеня теперь сам себя успокоить с трудом может, ибо поддержки рядом нет. яни прибегал всегда, советы давал, да и в ситуации помогал разобраться со своей головой зрелой и пожившей. сейчас же проблема между ними, и тут точно просить совета друг у друга — решение не самое лучшее. сеня лицо от влаги лишней протирает пальцами, на руку часть шампуня наливая. по телу возит руками туда сюда, на ключицах своих оставляя их, будто обнимая самого себя. тепло и приятно, так же в объятьях у яниса было. груздев дальше скользит, все свои плоскости намыливая хорошенько. пену позже смывает, волосы длинные с плечей убирает и в пучок невысокий собирает с помощью резинки на руке. она у него белая и обычная, но зато янисом подаренная при второй встрече. сеня тогда с челкой мучался, а тот позаботиться решил, купив несколько заколок нужных. длинноволосый любит, но верить в это не хочет. он боиться этого, особенно реакции окружающих на любовь между двумя однополыми. по совету бадурова халат надевает, руками по пушистому поясу проходясь. он его на талии завязывает крепко, на два узла, и из комнаты выходит, яниса высматривая. — ладно, я может чуть перегнул. я тебя люблю яни, извини, - последние слова с особой тяжестью произносит, стыдится потому что. косички за столиком сидят, улыбаясь из-за слов только что услышанных. — я очень рад. — и что делать будем? - груздев садится за стол обратно, носом шмыгая неприятно. — ну, если ты хочешь, то мы оставим все, как есть сейчас, а можем перейти на новую стадию, - из-за стола встает, рядом с другом садясь, поворачивая стул на него. гера выдыхает шумно, свои глаза снова отводя куда-то. — второй вариант интереснее, - вотер руку положил на стеклянный стол, а на нее голову свою, чуть улыбаясь неловко. — ты хочешь стать моим парнем? — я не знаю, наверное, да.