кроме пустоты ничего внутри

больно видеть, как у близкого человека исчезает блеск в глазах. невыносимо - знать, что это твоя вина. андрей всю репетицию сидел, как мышка, изредка отвечая, если кто-то что-то спрашивал. тихо соглашался со всем, покорно исправлял собственные тексты, не говорил ни слова против. больше не было жарких споров, шуток, дурачеств, громкой ругани или заливистого смеха. не было прежней уверенности, в чем-то даже наглости, импульсивных взмахов руками, беготни туда-сюда по студии. но самое главное - больше не было яркой, солнечной, заразительной улыбки, от которой у глаз появлялись очаровательные морщинки, а комната будто заливалась светом. теперь лишь холод, молчание и пустота. пугающая пустота в некогда искрящихся небесных глазах. князев зашёл в комнату неслышно, рассеянно поздоровался с удивлёнными ребятами и сел как можно дальше, сгорбился, будто пытаясь слиться с обстановкой, стать меньше, незаметнее. пытаясь исчезнуть. миша наблюдал за этим со стороны и с каждой секундой ненавидел себя все сильнее. пытался понять, в какой момент жизнь повернула не туда. они ведь были так счастливы и влюблены. их связь была настолько крепка, что ничего не нужно было произносить вслух, чтобы знать - все взаимно. проводили вместе дни и ночи напролёт. творили, смеялись, бегали под дождём, согревались в объятиях друг друга, целовались украдкой. жили а потом появились наркотики. и анфиса, которая, казалось, была идеальной, понимающей и в доску своей. реальность очень быстро слилась с трипами, воспоминания - с галлюцинациями. даже сейчас горшенев не смог бы сказать, что было на самом деле, а что ему привиделось. единственное, что он знал точно - андрей был там. не бросил, пытался вытащить из зависимости, спасти от самого себя. но раз за разом горшок поворачивался к нему спиной, уходил, очарованный пакетиком с очередной дозой в красивых женских руках. в тот момент сделать выбор было просто. с ней - вечный кайф, героин ручьём и бесконечное веселье. с ним - запреты, боль от ломки и удушающая забота. с ним стало мучительно и тошно, с ней - легко и приятно. поэтому и позволил ей произнести те жестокие, колючие, лживые слова. не остановил, не защитил. сам захлопнул перед ним дверь. осознание собственной дурости пришло слишком поздно. он закрылся, оттолкнул, вычеркнул княже из своей жизни, собственноручно потушил огонь в любимых глазах... сломал его. и теперь не знал, сможет ли починить