Текст

Сегодня вся Вселенная была против того, чтобы Виталик выспался. Хотя, казалось бы: сыновья уехали в Москву, забрали с собой собак, оставляя папеньку в гордом одиночестве доделывать всякие дачные дела. Никто не шумел, не дёргал по причине и без, так что Виталик весь день проникался умиротворённой атмосферой и даже сделал больше планированного. Сморило его на диване за просмотром какого-то документального фильма, и засыпал он с блаженной мыслью о том, что проваляться так можно сколько угодно — не надо выгуливать собак и готовить семье завтрак. Но не тут-то было. Ночную тишину разорвала вибрация телефона. К несчастью, телефон оказался у Виталика прямо под ухом, отчего Виталик мгновенно проснулся, матеря всех и вся. — Кто говорит? — Слон, — в трубке тихо усмехнулись. — Что за официоз? Ты трезвый, надеюсь? Холстинин. Виталик с неудовольствием вспомнил, как они пару дней назад крупно повздорили на ровном месте. Нет, конечно, место было отнюдь не ровное — это сейчас Виталик уже остыл и здраво оценил ситуацию. И если бы кое-кто не был упёртым козлом, то возникший спор они замяли бы сразу же. Но кое-кто гнул свою линию и не шёл ни на какие компромиссы. Даже Миша за голову схватился и ушёл от греха подальше — учить уже готовые тексты. И вот, пожалуйста! Наверняка повод, по которому Володя звонил в такое время, был безотлагательным. Иначе Виталик кинет телефон об стенку. Нет, телефон жалко. Хороший. Лучше просто сбросить и отключить звук. — Сплю я, Вова! Трезвый! И тебе того же желаю, — Виталик потёр слипшиеся глаза и уже почти нажал кнопку отбоя, но в трубке снова заговорили. — Там Игорь текст прислал. Глянешь? Виталик перевернулся на другой бок, прижимая телефон к уху, посмотрел на стену с часами. Маленькая стрелка застыла на двойке. — Вов, мля, ты время видел? — начал сокрушаться он, а сам уже пополз включать ноутбук. — До утра совсем никак? — Ты же проснулся уже, так какая разница? — аргументы у Володи были железобетонные, как и всегда. — Посмотри, пожалуйста. — Твоя песня. И поэт твой. Я-то тут при чём? — экран ноутбука загорелся белым, и Виталик сощурился с непривычки. — Нужен взгляд со стороны. Не могу же я на альбом принести то, в чём сам не уверен. — Чем тебя послезавтрашняя репетиция не устраивает? Я бы там и посмотрел. — На послезавтрашнюю репетицию я бы хотел принести уже готовую версию, — терпеливо начал объяснять Володя. — И я не усну, пока не пойму, хорошо получилось или нет. — Ладно-ладно, не нуди. Сейчас посмотрю, — Виталик защёлкал тачпадом. — Это та, по Стругацким? — Ага. — Вижу, — Виталик открыл единственное непрочитанное электронное письмо со скромным названием «Текст». — Перезвони тогда, — и Володя сбросил вызов. Виталик повздыхал и щёлкнул по «вордовскому» файлу. Текста оказалось… много. Не было привычных рифмованных строф, куплетов, припева. Просто прозаический текст. Ну, Володя! Смотрит, вообще, что отправляет? Взял бы лучше пример с Виталика и лёг спать. Виталик потянулся к телефону, но взгляд зацепился за первое попавшееся на глаза предложение текста, и рука так и повисла в воздухе. Руки медленно скользят по бледной коже, задевают твёрдые соски, пересчитывают чуть выпирающие рёбра. Виталик подавился невовремя подкатившей слюной, а глаза сами поползли дальше по тексту. Твои волосы цвета горького шоколада небрежными мазками растекаются по подушке, когда ты откидываешься назад, прикрыв глаза. Только сейчас я замечаю, какие пушистые у тебя ресницы. Я наклоняюсь и целую твои веки, а ты нетерпеливо обхватываешь мою шею и целуешь уже мои губы, не давая возможности отстраниться. Виталику хотелось смеяться, но ему не давал покоя тот факт, что это могло быть написано Володей. А с виду же интеллигент хренов! И женатый, между прочим, человек! Ты не сдерживаешься, распахиваешь янтарные глаза, стонешь задушенным голосом, отчего в смущении прикусываешь губу и отводишь взгляд. Мои пальцы спускаются ниже, оглаживают торчащие косточки, обхватывают стоящий член, срывают с твоих губ ещё один столь желанный стон. Я наклоняюсь и облизываю влажную головку и тут же проталкиваю её в рот, чувствуя, как твои пальцы вплетаются в мои волосы… Тут Виталику пришлось удивиться ещё раз. Он перечитал последнее предложение несколько раз и совершенно запутался. Член? Чей? А, может, рассказ ведётся от лица девушки? Или Володя подался в гомоэротику? Или не Володя, чёрт его знает… Час от часу не легче. Ты разводишь худые ноги в предвкушении, притягиваешь меня к себе ещё ближе, хотя и без того кажется, что мы стали единым целым, сплелись в причудливом змеином танце навечно. Наши тела соприкасаются, ты остервенело трёшься членом о мой живот, немо прося о большем. Я выполняю твою просьбу. Словно целая вечность проходит, прежде чем я наконец вхожу в разработанное колечко мышц медленно, никуда не торопясь — так, как ты любишь. Ты зажмуриваешься, сжимаешь губы и дышишь через нос в ожидании момента, когда неприятные ощущения утихнут и мы наконец утонем в море наслаждения… Виталик прочёл ещё несколько абзацев про ритмичные толчки, простату, стоны, сотрясающие стены, и много чего ещё, о чём пишут в дешёвых любовных романах и на подозрительных сайтах в Интернете. Неясно, что, в теории, хуже: то, что Володя читает подобную бульварщину, или то, что Володя её пишет? Виталик сокрушённо помотал головой. Нет, всё определённо ясно, как божий день! Хуже то, что Виталик получает от Володи такие «письма счастья». А пишет или читает — это его, Володино, дело. Но самое-самое поганое в сложившейся ситуации — тот факт, что Виталик не бросил читать на первом же предложении, а с некоторым любопытством пробежался по всему тексту. Вероятно, дело было в том, что Виталик и не подозревал о подобной стороне Володи. Да, текст получился слегка клишированным, но в то же время… чувственным? Виталику не удавалось представить, как рациональный Володя целиком и полностью отдаётся любви, как он нежно обнимает партнёра, как говорит что-то вроде «я тебя люблю». Всё вышеперечисленное настолько не относилось к Володе, что Виталик скривился от диссонанса — и ещё от того, что он позволяет себе думать о Володе в таком ключе. Не выспался, старый хрыч, вот и все дела. Нет, он не завидует, и нет, он не будет вспоминать о том периоде, который уж явно неспроста случился в их жизни. У Виталика засосало под ложечкой, что вновь породило раздражение. Давно это было, словно и не с ними вообще, а ему до сих пор не всё равно. Как будто у них с Володей могло что-то серьёзное получиться, а он упустил такую возможность, попросту испугавшись последствий и того, как их отношения со стороны будут выглядеть. Блять! Он столько раз пытался отпустить ситуацию, практически забывал, но что-то постоянно о ней напоминало. Вернее, кто-то. Володя. И вот — опять он. Виталик вскочил, будто это резкое движение могло стянуть намертво прилипшую к груди паутину из нитей неприятных ощущений. Подумаешь, потрахались несколько раз в гостиницах… разумеется, чтобы от холода не умереть. Проверенный способ, между прочим. И по пьяни целовались, бывало… много раз бывало. Виталик много с кем целовался и трахался по молодости, но вряд ли вспомнит их лица и имена. А Володя из головы не выходит, учитывая то, что их общение за последние годы свелось к минимуму само собой. — Алло? — Виталик, скрипя зубами, набрал Володин номер. — Ты, дурень, мне что прислал? — Песню. — Ну нихуя себе! Да если у нас в «Арии» будут такие песни… — Тебе не понравилось? — поинтересовался Володя, кажется, не понимая, о чём Виталик ему толковал. — Что именно? — Открой файл. Именно тот, который ты мне прислал. — Да сейчас открою. Что ты так вскипел-то? — Виталик услышал, как Володя защёлкал мышкой. — О. — Вот тебе и «о». — Я… перепутал. Ага. Прости. — Хочется верить, что ты не специально мне гомоеблю на ночь глядя отправил. Твоих рук дело? — В Интернете нашёл, — стушевался Володя. Его голос едва заметно дрогнул, и, не знай Виталик его столько лет, то не обратил бы на это внимания. Врёт, значит, как пить-дать врёт. — Надо идти в ногу со временем, — продолжил он с ещё меньшим энтузиазмом, — быть в курсе трендов… любопытно же. — Да-да, очень на тебя похоже, — фыркнул Виталик, будучи прекрасно осведомлённым в том, что до трендов Володе нет никакого дела. — Нет, ну, написано неплохо… Мог бы честно признаться. Я что, по-твоему, в унитаз смою все годы дружбы и сотрудничества из-за твоих сомнительных пристрастий, которые меня не касаются? Какого ты обо мне мнения? Володя только кашлянул в ответ, словно чего-то выжидая. И Виталик вдруг понял. Вспомнил волосы цвета шоколада, глаза янтарные, пушистые, чёрт бы их побрал, ресницы. — Володя! — почти взвизгнул Виталик и закашлялся, не узнав свой голос. — Мы же договаривались, что после того случая мы всё! Какого хрена?! — Мы, может, и всё, но ты не можешь запретить мне фантазировать. — Изврат! А так и не скажешь! — в груди Виталика клокотало. — И много кто видел эти твои фантазии? — Не знаю, но пару отзывов я получил-таки, — не без довольства произнёс Володя. — Не волнуйся, там нет имён. — Меня волнует вовсе не это! Тебя навязчивые мысли не оставляли в покое на протяжении стольких лет, и ты не додумался переговорить со мной, а решил просто улыбаться мне в лицо, при этом представляя, — Виталик запнулся, — неважно! Позор тебе, Вова! — А сам-то ты отпустил всё, умник? Сам решился на разговор? Виталик не нашёлся с ответом, только запыхтел в трубку. — Хочешь об этом поговорить сейчас? Один раз живём всё-таки. Почему-то Виталику показалось, что его влечёт к себе демон, хочет, чтобы он сожрал несчастное яблоко. — Не знаю. — А если подумать? — Не знаю, Вов. — Приедешь? На несколько мгновений возникла пауза. — Ладно. Заодно покажешь свой дурацкий текст по Стругацким. — Так его нет. Ты что, ещё не понял? — Володя прыснул. Виталик всё же кинул телефон. Но не об стену — всего лишь на диван.