Не стоит беспокойства

      Этот день на корабле был совершенно непримечательным. Может температура и была на пару градусов ниже той, что обычно бывает в это время года; может воздух и был чуть более важным, но даже через неделю никто не вспомнит это четырнадцатое октября.       Каблуки Бэй Доу звонко цокают по деревянной палубе, пока сама капитан наслаждается туманными видами моря. Всё идёт по плану, а корабль плавно движется к назначенной цели — берегам Ли Юэ. Люди на Алькоре будто бы расставлены по предназначенным специально для них позициям. Словно они прошли на корабль по билетам. Лишь Казуха вечно ходит по палубе — туда обратно.       — Эй, Казуха, скучаешь? — Бэй Доу окликает молчаливо стоящего юношу, от чего тот едва заметно вздрагивает, — Если нечем заняться, на корабле всегда полно работы. Найдем тебе дело.       — Капитан, это вы? Ваши шаги грациозны как дуновение ветра, также неуловимы и легки, — гнусово произносит он и демонстративно вдыхает солоноватый воздух, после чего издает еле слышный кашель, — Кхм, я всегда к вашим услугам.       — Мне нужно разобрать документы в кабинете, составишь компанию? Сегодня Казуха не в восторге от этой идеи, но все же он соглашается, и они оба направляются в капитанский кабинет.       В носу Казухи ужасно зудит, голова кружится, а горло болит как от ножевого ранения. Он надеется скрыть свое состояние от Бэй Доу, но та, как назло, организовала им час-два совместной работы в тесном кабинете.       — Ааа..акхт-чи, — Казуха пытается сдержать чихание, но безрезультатно, — Здесь довольно пыльно, — оправдывается он и трёт нос, — Так, с чего начнем?       — Здоровья, юнец, — говорит Бэй Доу, похлопывая Казуху по спине, — У нас на борту товаров на несколько десятков миллионов моры, в том числе персик зайтун, который всеми любимая госпожа Воля Небес, так любит добавлять в чай, — капитан закатывает глаза, — Нам нужно сверить все товары со списком и найти все документы на разрешение перевозок и торговли. Честно, я тоже ненавижу всю эту бумажную волокиту...       —Принято, — гнусавит Казуха и отправляется к столу Бэй Доу, — Тут ключ от трюма и какие-то не распечатанные письма.       — Оставь письма на месте, это очередная выписка штрафов от Цисин. А вот трюм нужно проверить, — Бэй Доу ловко вытаскивает из-под настольного завала какую-то пожелтевшую бумажку. Обычно в её кабинет-каюте достаточно чисто, хотя Бэй Доу и не так уж и часто убирается, просто с собой на корабль она берет только самое необходимое, а остальное не задерживается надолго и выгружается по прибытие на берег.       Казуха берет связку ключей со стола и неловко шмыгает носом. С утра он чувствует себя неважно: голова болит, в горле першит, из носа течёт, да и в целом Казуха ощущает себя выжатым лимоном. Любой лекарь описал бы эти симптомы как первые признаки надвигающейся болезни, и Казуха это понимает, но, что он может сделать со своим насморком, будучи на корабле в открытом море.       Если говорить о способности легко заболевать, Казуха получил слабый иммунитет в качестве пассивного навыка. Даже самое незначительное переохлаждение или пятиминутный контакт с больным может вызвать у него простуду. В дни болезни Казуха становится ещё более чувствительным и хрупким.       — Мешок падисар, шесть пепельных ядер... — Казуха кашляет в кулак, — Три ящика кор ляписа, три ящика персика зайтун...кажется, всё на месте.       Бэй Доу жалуется на обильное количество лишней возни и желание Цисин всё усложнять:.       — А вот ты, не утруждайся, если плохо себя чувствуешь, — Бэй Доу всегда была очень проницательной.       — А, что? — Казуха прочитает горло, — Всё в порядке, не стоит беспокойства, капитан.       — У тебя вид как у пойманной рыбы, не хочу, чтобы все закончилось как в прошлый раз, — Бэй Доу многозначительно смотрит на Казуху, вспоминая как тот месяц назад никому не сказал об аллергии на одуванчики и чуть не умер во время поездки в Монштадт, — Ты не подхватил какую болячку случаем?       — Нет, всё действительно в по... — в подтверждение своих слов Казуха чихает, а потом ещё раз, — Если самую малость, но это лишь простуда, которая завтра же пройдет.       Небо хмурится, как и брови Бэй Доу. Сама капитан не относилась к числу тех, кто легко заболевает, но спустя время, проведенное в плаваниях, она начала замечать, что не всем повезло также как и ей. Особенно юнцам, не привыкшим к жизни на корабле, они болеют вдвое или даже трое чаще бывалых моряков.       Казуха в глазах Бэй Доу выглядел не то чтобы слабым, просто более хрупким, чем она сама. В любом случае, Бэй Доу верила, что в бою Казухе нет равных, он с лёгкостью одолеет любого врага. Просто нет гарантий, что не следущий день он не будет валяться без сил с жуткой головной болью.       — Если думаешь, что в порядке, я доверюсь тебе. Посмотрим, станешь ли ты здоров как бык к завтрашнему дню.

***

      Утро пятнадцатое октября, и, похоже, Казухе не стало лучше, скорее наоборот. Сил вставать нет никаких, голова жутко болит, а дышать носом попросту невозможно.       Казуха закрывает глаза и вновь проваливается в сон. Бренный, ничуть не исцеляющий, сон сразу после пробуждения.       Проходит час, проходит два часа, юнец все так же сопит, укутавшись в одеяло. Солнце уже высоко, моряки уже за работой, но любимец капитана так и не появился на палубе. Заставляет волноваться.       — Казуха, ты всё ещё спишь? — Бэй Доу распахивает дверь, и каюта младшего наполняется раздражающе ярким светом.       — А? — глаза Казухи вольно-невольно открываются, он тяжело вздыхает и трет глаза руками, — Который час?       — Половина двенадцатого. Ты долго спал, — улыбается капитан, в привычной ухмылке смотря на Казуху, любившего встречать рассветы каждый день. Мысль "Боже, похоже я реально заболеваю" вдруг на секунду проносится в голове, но Казуха быстро отбрасывает её. Сейчас не до этого, к тому же Бей Доу не нужны лишние проблемы на корабле. Не хочется быть обузой для неё.       Парень оперативно заправляет кровать и расчёсывает спутавшиеся волосы. Стыдно как-то, он обещал помочь капитану, но в итоге собственный организм подвёл его.

***

      — У тебя точно все хорошо?— спрашивает Бэй Доу, глядя на Казуху, утирающего нос после очередного чихания. — Судя по всему, это не просто простуда, которая пройдет на следующий день.       — В полном, кхм, — он прочищает горло, — Порядке, — и кашляет куда-то в сторону.       — Все мои бумаги в твоих слюнях, Цисин такое не любит, кстати, как и я, — Бэй Доу использует прием, который никогда не подводил её таких делах — эдакий пинок под зад, чтобы Казуха понял, что от его болезни плохо не только ему, но и всем остальным тоже.       — Простите за доставленные неудобства... Работает на ура.       — Тебе нужно отдыхать, юнец, — говорит капитан, — Отправляйся в кровать, я позабочусь о тебе, — она кладет все цисинские бумаги обратно на стол, — Возражения не принимаются. Ты на моём корабле, значит следуй моим правилам.       Казуха пробурчал что-то под нос и направился в свою каюту. Это правда, в дни болезни Казуха нуждается в большем количестве заботы, но признавать это он не собирался и не собирается.       — Я постараюсь поправиться побыстрее, капитан.       — Давай-давай, я загляну к тебе в скором времени, — с выражением беспокойства провожает взглядом его Бэй Доу. Работа на корабле никогда не закончится, но уделить пару минут важному члену экипажа нужно и хочется.       В знак благодарности Казуха кивает, а после ускоряется. Тело кажется таким тяжёлым, а солнце таким ярким. Оно слепит глаза и заставляет ненавидеть жизнь, когда и без того все плохо.       Добравшись до кровати, он без раздумий сбрасывает покрывало на пол и ныряет под одеяло. Казуха слишком болен, чтобы думать о лишних действиях, его костюм — не пижама, но он даже не удосужился сменить его. Одеяло накрывает голову, и парень наконец-то чувствует себя в своей тарелке.       Горло ужасно болит, пальцы на руках будто онемели, он сжимается в калачик и кашляет в ладони, пытаясь избавиться от неприятного першащего чувства где-то в зоне голосовых связок.       Сейчас Казуха не в состоянии делать что-либо, он просто лежит и думает, как хорошо было раньше, когда горло не болело, и из носа не текли ручьи; как сложилась бы его жизнь, если бы он не попал под дождь неделю назад, и, если, бы он позавчера вернулся бы в каюту раньше, и, если бы он ел больше фруктов и овощей, и, если бы он... Все это возникает в его горячей головушке и заставляет сожалеть обо всём. Если бы не тот или другой день, у Бей Доу было бы меньше проблем. По лицу скатываются горячие слезы.       — Эй, Казуха, ты спишь? — из-за двери слышится звонкий голос Бэй Доу.       Казуха трёт глаза и вскакивает с кровати. Это было не лучшей идеей, в глазах темнеет, а передвигаться и без того на не спокойном корабле становится все сложнее.       — Не стоило беспокойства, — Казуха открывает дверь и видит, стоящую на пороге его каюты Бэй Доу, в её руках поднос с какой-то едой, — Правда, не стоит, я не голоден.       — Ты собираешься побыстрее выздороветь и при этом ничего не есть? Милый, так дела не делаются, — она бесцеремонно врывается в его каюту, насквозь пропахшую болезнью, и ставит поднос на прикроватную тумбочку, — Порция рыбного супа, приготовленная специально для тебя, и отвар из цветов цинсинь, чуть позже тебе нужно выпить это. Казуха быстро разделывается с едой и благодарит Бей Доу.       — А это лекарство не такое горькое как в Инадзуме.       — Надеюсь, это не мешает тебе чувствовать себя как дома на Алькоре, — Бей Доу улыбается, — Знай, здесь о тебе всегда позаботятся.       — Спасибо, — впервые говорит он. На лице Казухи написано "Мне плохо" и Бэй Доу видит это, мало того. Мало того, что видит, она охватывает взглядом все его тело и наконец замечает влажные манжеты его костюма. Картина сама собой складывается в голове.       — Возьми это, — капитан протягивает белоснежный носовой платок, — Не обращай внимания на кружева, это подарок от Нин Гуан, — она смотрит на его пусть и благодарное, но все же полное дискомфорта лицо и говорит, — Не парься, он абсолютно чистый.       — Я не...       — Потом вернёшь, сейчас ты нуждаешься в нем больше.       Наконец-то Казухе предоставилась возможность прочистить забывшиеся носовые пазухи и он ей воспользуется.       — Простите за беспокойство, — говорит он и избавляется от всего того, что мешает ему свободно дышать. Казуха звучит отчаянно, если посмотреть со стороны, даже жалко. Он все ещё продолжает извиняться как будто от его извинений что-то изменится, как будто он станет чувствовать себя лучше, как будто Бэй Доу мгновенно перестает переживать за него. Хотя в заботе Бэй Доу он правда нуждается и сейчас сам начинает понимать это. Ей несложно выделить Казухе пару носовых платков и несколько заботливых минут; ей не сложно, а ему должно быть приятно.       Бэй Доу гладит Казуху по волосам, в этом жесте нет никакого скрытого смысла, всё чего хочет капитан — благополучия для своей команды. А всё чего хочет Казуха сейчас — обнять её и говорить красивые слова благодарности, самые красивые из тех, что он сможет придумать.       Все, что может Казуха сейчас — задыхаться от приступа кашля, пока Бэй Доу смиренно смотрит в его сторону. Через десяток секунд она сама садится на его кровать и говорит небывало для нее нежным голосом:       — Это мне следует благодарить тебя, поправляйся быстрее, — она вновь проводит рукой по его спутавшимся волосам, — Не серчай, но мне пора вернуться на палубу, навещу тебя позже.       — Спасибо вам за все, — окончательно хрипит Казуха, провожая Бэй Доу взглядом. А когда дверь каюты закрывается, он вновь падает на кровать, но сейчас уже без чувства навязчивого стыда и неловкости. У Бэй Доу сегодня много работы, и ему не следует мешать ей.