Последствия твоей правды

Як тобі сказати, без тебе не можу спати. (Как тебе сказать, без тебя не могу спать) І місяць по кімнаті розкинув сатин. (И месяц по комнате раскинул сатин) Очі тобі зав'яжу і серце своє покажу. (Глаза тебе завяжу и сердце свое покажу) Тобі про все розкажуть з настільних картин. (Тебе про все расскажут с настольных картин) "Да, Юра особенный. Это тебя, Игорь, можно заменить кем угодно." Он сидел в своём кабинете, который в последнее время ему совсем не казался каким-то особенным. Это раньше можно было думать о том, что это место он получил своими стараниями, заслугами перед клиникой и пациентами, но теперь все это для Игоря не имело никакого значения, потому что помогать пациентам казалось намного сложнее, чем раньше. Чем он может им помочь, когда даже себе помочь не в состоянии? Не то чтобы он впал в депрессию после сказанных слов, нет, это было бы слишком просто для него, а Игорь себе такого позволить не мог, потому он принялся грызть себя по-другому — работал от противности. Приезжал в клинику когда ещё ночная смена у дежурных не закончилась, писал отчёты один за другим, принимал пациентов не с одиннадцати дня, а с восьми утра, уезжал  за темно в пустую съёмную квартиру. И не то чтобы квартира была плоха, вовсе нет, да и одиночеством Игорь скорее наслаждался, чем страдал от него, однако, теперь его жизнь разделилась на "до" и "после". Собственно говоря, когда-то это должно было произойти, рано или поздно, но произойти, ведь именно это он обещал Вове на протяжении стольких лет. Обещал, но выполнить никак не мог из-за банального страха, проявляющегося от слабости Игоря, за что он себя презирал. Ему действительно было трудно бросить Лиду, хоть он давно ее уже не любил. Да и любил ли он ее вообще? Слишком сложный вопрос, ведь женился Игорь лишь затем, что так нужно. Ему нужны дети, нужно будущее, плечо рядом. Но Лида плечом не была никогда, скорее костью в горле, и Игорь до конца не понимал почему. Из-за того, что она слишком суетлива и не интересна? Или же из-за того, что она женщина? Возможно, второй вариант. Или все сразу. По крайней мере, Игорь уже давно не пытался оправдать свои измены жене, по началу совесть грызла, а потом исчезла, будто ее никогда и не было. Если до того похода в клуб восемь лет назад, Игорь мог просто переспать с каким-то парнем в гостинице, а с утра уйти и никогда ему не звонить, то после встречи с Вовой все для него изменилось, как бы сильно сам Игорь не пытался себя переубедить. Для него никогда не составляло труда найти себе партнёра для секса на одну ночь, все же внешностью, уверенностью в себе и интеллектом он обеделен не был, так что по этому поводу не переживал, но восемь лет назад, посещая в очередной раз клуб "по интересам" в него врезался молодой и довольно красивый мужчина. У меня все как обычно, все на привычных местах, Привычные слова, и люди вполне привычные. Посижу часок и выдам че-нибудь личное. Знаешь, а ведь я не видел тебя уже несколько лет. Может быть, у тебя теперь есть дом и семья, Почему бы и нет? — Ты новенький, что ли? Под ноги смотреть нужно. — Игорь улыбнулся и придержал этого странного мужчину, который быстро отошёл от него, будто Игорь его нахально лапал, а не помог устоять на месте. Он и правда выделялся среди остальных, понятное дело, что в подобном месте он впервые, но все же казалось, будто перед ним скорее щенок запуганный, чем взрослый самодостаточный мужчина. Именно такое впечатление он произвёл на Игоря впервые. — Что, так заметно? — Потерянно спросил его новый знакомый, оглядываясь по сторонам, и Игорь подошёл к нему ближе, визуально уменьшая угол обзора, чтобы тот не видел остальных. Он сразу понял, что собеседнику неуютно под чужими взглядами и он будто боится людей, стоявших возле клуба и находившихся внутри. — Да вы вечно шарахаетесь от всех. Меня Игорь зовут, а тебя? — Володя. — Вова, значит. Пошли, пока ты со мной, никто тебя не тронет. Игорь кинул ключи в прихожей и оставил папку с документами в шкафчике, проходя в квартиру прямо в обуви, у него совершенно не было сил раздеться и отдохнуть. Эти мысли и воспоминания буквально тянули у него силы, но и на это ему было плевать, на работу это вряд ли влияет, раз в клинике все довольны с тех пор, как Игорь стал заваливать себя работой до головы. Он сел на диван и откинул голову назад, закрывая глаза, хотел рукой пригладить волосы, но вместо этого ударил ладонью в стену, пытаясь хоть таким образом унять свою злость. Он любит держать все под контролем, а сейчас приходится учиться этому заново, хотя на самом деле — его жизнь никогда ему не принадлежала. В университет Игорь поступил на ту профессию, которую оплатили родители. Женился на той девушке, которая им нравилась, чтобы угодить отцу. И когда он, наконец-то, стал делать то, что хочет... А хотел ли на самом деле? Первый секс с Вовой был уже не таким, к какому привык Игорь, хотя бы из-за того, что он привык быть сверху, но с Вовой пришлось поменяться местами. Он сразу понял, что Вова из тех самых людей, которые сложно переносят кризис ориентации, когда у Игоря он в принципе прошёл вполне спокойно, за исключением того, что семье он об этом говорить не собирался. Вова же долго не мог решиться, а после Игорю пришлось знатного потерпеть из-за неопытности партнёра, и он сам до сих пор не понимал, почему в ту ночь решил позволить малознакомому мужчине изменить свои принципы. Возможно, было в нем что-то такое, из-за чего хотелось пойти на поводу, плюнуть на все и не показывать свой характер, так сказать. Иногда непрошеными являются призраки из прошлого. Но для тебя я бы точно этого не хотел, нет. Родной, люди жестокие и злые, Я как никто это знаю. Спустя время Игорь понял, почему Вова, ставший его постоянным партнёром, настолько замкнутый человек. Чего стоили его рассказы про лечение от ориентации, Игорь тогда не знал, чего ему хотелось больше — смеяться от идиотизма горе-психиатра, или же образумить Вову и попытаться привести его в чувство, чтобы тот выкинул это из головы. И все же рассказывать про свою профессию Игорь не стал, но лишь из добрых побуждений, понимая, что на фоне старой травмы Вова вряд ли будет с ним после этого откровенным, а тому точно хотелось кому-то обо всем рассказать. Впрочем, если бы он сказал ему сразу, то, может, после у Вовы не случился бы рецидив во время их очередной встречи. Первый рецидив произошёл спустя полгода их взаимоотношений. — Я типо в командировке, поэтому могу остаться до утра. — Игорь встал с постели и надел трусы, подходя к окну, чтобы покурить. Он старался бросить, но в последнее время на работе ему изрядно трепали нервы и поэтому никак не выходило. — Если хочешь, то мне не принципиально. — Пожал плечами Володя, натягивая на себя брюки, и Игорь усмехнулся. Его скромность не к месту была весьма забавной, и не редко забавляла Игоря. — А ты... Ты что, куришь? — Володя спросил с таким растерянных лицом, что Игорь этому удивился. — Да я вроде и не скрывал. — Нет, раньше запах был не таким... — Сигареты другие купил, тех, которые я курю, не было. — Игорь стряхнул пепел с сигареты и услышал сзади себя какой-то шорох, и, повернувшись, увидел, что Вова крепко держится рукой за стол, стоявший возле стены в номере, и глубоко дышит, его глаза были крепко зажмурены, а все тело напряжено, и Игорь затушил сигарету, подходя к нему в некой растерянности. — Ты чего? — Запах... Такой знакомый. — Выдавил из себя Володя, и упал на пол, сжимая голову руками, словно пытался что-то в неё впихнуть. Это была банальная паническая атака, которую Игорь часто наблюдал у пациентов в клинике, но рядом не было таблеток, он не знал противопоказания Вовы, и сделал единственное, что может вывести человека из этого состояния, чтобы тот услышал другого. Врезал ему пощёчину. — Видишь меня? — Игорь сразу же после этого присел перед ним, заставляя Володю смотреть на себя, и положил руку на его запястье. — Ты в номере гостиницы, дыши глубоко, сохраняй спокойствие. Ты... — Еще раз. — Что? — Не понял Игорь, тщетно пытаясь отвлечь Володю своими разговорами. — Ударь еще раз. — Зачем? — Мне так... Нужно. Нужно? Игорь смутно понимал, что означает в данной ситуации слово "нужно", потому что бить Вову он не хотел, но у того были настолько расширенны зрачки и вздуты от напряжения вены, что Игорь решил уступить и в этот раз, отвешивая ещё одну пощёчину, и Вова действительно пришёл в себя, тряхнув головой и потирая красную от удара щеку. Игорь смотрел на свою ладонь и морщился, ему совсем не доставляло удовольствия бить человека, с которым он спит, хотя спокойным характером он не отличался, и даже в своем возрасте, в двадцать шесть лет, он иногда ввязывался в драки. Просто чтобы спустить пар. — Вова, что происходит? — Игорь спросил прямо, понимая, что тот ему явно не рассказал о каком-то важном эпизоде своей жизни. — Неважно. Ударь еще. — Володя схватил его за руку и дышал ртом, Игорт подозревал, что делал он так, чтобы не чувствовать запах этой марки сигарет. — Не собираюсь я тебя бить! Объясни, что случилось? — Игорь резко поднялся, но не успел отойти, как Володя потянул его к себе и посмотрел в глаза, второй рукой принимаясь снимать брюки, которые недавно надел. — Пожалуйста. Игорь отвернулся от него, рассматривая стену номера, но понимал, что так долго сидеть он не будет, тогда, в тот самый момент, все встало на места. Потерянный взгляд Вовы, частые ожоги и раны на его теле, покраснения на коже, вопросы, от которых он отмахивался. Вове нужна была боль, лишь так он мог оставаться в настоящем, бороться с тем, что у него было внутри, о чем Игорю пока было знать не положено. И если он не даст ему то, ради чего тот готов даже снова штаны спустить, то даст кто-то другой, и закончиться это может намного хуже. — Блядь. — Игорь замахнулся и ударил в третий раз, прямо перед тем, как Володя рывком повалил его на пол. А Игорь больше никогда не курил эту марку сигарет. Надеюсь, что никто тебя не обижает. Поверь, где бы я ни был, я часто тебя вспоминаю, И льщу себе тем, что тебе тоже Меня иногда не хватает. Вове была нужна боль, она словно держала его здесь, а не в тех воспоминаниях, которые причиняли ему боль. Игорь не был дураком, за годы работы в клинике он изучил все человеческую ипостась, и понимал одну простую вещь — Володя попросит еще, и еще, и еще, теперь у него другой способ справляться с болью, и если раньше он причинял ее себе сам, то теперь будет требовать от Игоря, раз тот снова позволил идти на поводу. Игорь старался хоть как-то помочь Вове, не считая эти болезненные приступы, выписывал ему таблетки от бессонницы, за что его запросто могли бы уволить к чертовой матери и опозорить так, что ни одна клиника не приняла бы его на работу. Он рисковал, но считал, что ради Вовы это вполне оправданный риск. — Да? — Игорь принял звонок, раздражающий его последние пять минут, и тут же поджал губы, слушая голос, искаженный помехами. — Ты собираешься что-то делать с тем, что натворил? Твои родители постоянно названивают мне и я не могу заниматься своими делами, учти, что развод тебе без моего согласия не дадут, но это не означает, что ты освобожден от алиментов. — Я прислал тебе деньги вчера вечером, Лида. Разве я убегаю от ответственности? — Невесело усмехнулся Игорь и поднялся с дивана, проходя к серванту, в котором стояла бутылка коньяка. — Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я позволю тебе видеться с дочкой после того, что я узнала? — Лида пропустила вопрос мимо ушей, и Игорь так крепко сжал горлышко бутылки, что костяшки на правой руке побелели. — Я могу добиться этого через суд. — Ага, поспеши судье рассказать, что отец Сони типичный педик. — С горьким смехом заметила Лида, видимо, она хотела сказать что-то ещё, но не успела, потому что Игорь со злостью кинул телефон в стену, слыша тихий треск, и открыл бутылку, делая три глотка прямо из неё. Искать бокал не было сил. Спустя год после первого рецидива Игорь остался ночевать у Вовы, и в ту ночь он узнал о призраке, который преследовал Вову спустя много лет, и призрака этого звали Юра. Все оказалось до банальности просто — первая сильная любовь, первый болезненный секс, письма, расставание, и так далее по списку, а Вова до сих пор не мог смириться с этими чувствами и тем, что про него нагло и прямо забыли. Осознавал ли он то, что этот Юра живёт своей жизнью и даже не вспоминает о нем? Для Игоря это казалось очевидным, ведь если бы тот хотел, то нашёл бы его через Ирину или Машу, с которыми Вова до сих пор общается, как он сам говорил. Игорь смотрел на него, проснувшегося от кошмара, в котором Вова звал этого Юру, и ничего не говорил. — Юра... Потерялся. Вот и все. — Говорил Вова между вдохами, и сжимал ладонь на своей груди, пытаясь прийти в себя. — Не думал, что он просто забыл тебя? — Прямо спросил Игорь, стараясь донести до него это. — Нет! Юра никогда меня бы не забыл! Никогда! — Крикнул Вова, и это было впервые, когда тот кричал, потому что обычно Вова был спокойным и уравновешенным человеком. — Ты ничего не понимаешь, Игорь, и тебе не дано понять, что тогда было! — Правда, что ли? — Игорь поднялся и сложил руки на груди, ухмыльнувшись от задетой гордости. — То есть, ты можешь спать со мной, а твой Юра не может делить постель с другим, помня о тебе, так? — Резко спросил Игорь, понимая, что вопрос вышел грубым, но он был оскорблён. Действительно оскорблён, ведь осознал, что оказался обычной заменой какому-то воспоминанию из восемьдесят шестого года. Пусть сам Игорь и был женат, но он относился к Вове серьёзно, и это было видно по всем его уступкам и рискам, а вот от Володи он такого не видел. — Пошёл вон. — Сквозь зубы сказал Вова, и Игорь ушёл, погладив напоследок Герду, единственное существо в доме Вовы, которое искренне радовалось его приходам. Ирония. Игорь сделал еще пару глотков из бутылки и громко засмеялся, чувствуя горький ком в горле то ли от алкоголя, от ли от воспоминаний, черт его знает. А ведь вспоминая это, можно понять, что развод с Лидой уже тогда не стоял под вопросом, а был твердым намерением Игоря, просто он никак не решался, видя ее утром и вечером, слушая отца и мать, видя вполне счастливую дочь, и он даже не замечал, как ему это все осточертело, из-за чего Игорь пытался как можно чаще уйти из дома под любым предлогом. Хотелось позвонить Володе после той ночи, ведь они перестали общаться на три месяца после разговора об этом Юре, но Игорь и ревновал, и злился, и любил себя, чтобы унижаться перед кем-то, даже перед Вовой, который стал для него важным человеком. А с другой стороны он знал, что Вова сам придёт к нему, потому что Игорь мог дать ему то, что тому нужно. Вове нужны эти удары, этот секс, эти таблетки, для которых Игорь из раза в раз писал подробную инструкцию, но Вова ее просто игнорировал и принимал препараты так, как ему вздумается. Игорь шёл на поводу, как цепной пёс, и сам этого не видел, хоть являлся первоклассным психиатром и опытным в таких делах человеком. Черт возьми, даже смешно от того, как они оба пользовались друг другом, а крайним остался именно Игорь, как козёл отпущения. Потому что этот Юра не был рядом с Вовой, когда тот чуть ли не умирал из-за него же, из-за этих воспоминаний, из-за ненависти к себе! А был он, был Игорь, но всем на это глубоко плевать, из него сделали монстра. И все почему? Потому что ему была отведена роль личного палача Володи, которому нравится над тем измываться. Но это не так. Тримай мене міцно, одною рукою. (Держи меня крепко, одной рукой) Так сильно і ніжно вбивай мене. (Так сильно и нежно убивай меня) Віддай мені муку, своїми руками. (Отдай мне мучения, своими руками) Моїми губами лікуй, лікуй себе. (Моими губами лечи, лечи себя) — Игорь, телефон. — Сонно пробубнила Лида, повернувшись на другой бок, а Игорь сел на кровати и посмотрел на часы. Два часа ночи, кому не спится в такое время? Ему и так через пять часов вставать на работу, а он лёг в двенадцать из-за отчётов. Он надел домашние тапочки, чтобы не ступать по холодному полу, достал мобильный из кармана пиджака и вышел на кухню, принимая звонок. — Алло. — Игорь... Игорь, я... — Вова? — Игорь еле узнал его голос из-за постоянных вздохов, шума воды на заднем плане и громкого тявканья Герды. — Ты на время смотрел? — Игорь, он опять... Это я виноват. Игорь, помоги. Игорь, я не понимаю, что происходит. Я не могу встать. — Твою мать. — Игорь стукнул рукой по холодильнику и сбросил звонок, заходя в спальню, начиная вытаскивать вещи из шкафа, чем снова разбудил Лиду. — Я на работу, срочно вызвали. У клиента рецидив. — Спонтанно соврал Игорь, в чем он уже стал мастером за все время отношений с Вовой. Нет, он предполагал, что тот сам позвонит, но не из-за такого же! Игорь сел в машину и поехал в "Ласточкино гнездо", еле успевая останавливаться на поворотах. Он прекрасно понимал, что Вова тот еще невротик, и может сделать все, что угодно, а потому не смотрел на спидометр, боясь, что не успеет. Вова сидел в ванной комнате, смотря на свои красные ошпаренные руки, его зрачки нервно осматривали пальцы, дрожащие от истерики, и совсем не замечал Игоря, стоявшего на пороге, перед которым кружила Герда, высунув язык. Игорь резко схватил Володю за плечо и вытолкнул из ванны, с громким хлопком закрывая туда дверь, и зло выдохнул, запуская руку в волосы. Видимо, у Вовы закончились таблетки, новые Игорь ему не привозил, вот и ухудшение его состояния. А сколько раз Игорь говорил ему обратиться в клинику?! Но Володя отказывался до ссор, до скандалов, до сорванного голоса, и Игорь отступил. Он был его собственной заботой на плечах. — Я же говорил, чтобы ты больше не смел себя обжигать! — Рявкнул Игорь и пошёл на кухню, он уже знал, где у Вовы стоит аптечка, и стал доставать из неё бинты и мазь. Вова стоял там же, куда его толкнул Игорь, и теперь смотрел на него испуганным и не осознанным взглядом. Он был словно в неком трансе и никак не реагировал на то, что происходило вокруг него. — Вова! — Снова крикнул Игорь, но и это не подействовало, и тогда он ударил того по щеке, от чего Володя вздрогнул и прищурился, реагируя на яркий свет в кухне. — Зачем? Зачем ты это сделал?! — Он ошибся... Я мерзкий, отвратительный, ужасный... — Володя кусал губы до такой степени, что отрывал зубами засохшую на них корку, и Игорь больно схватил его за руку, чтобы снова привести в чувства. На сей раз Володя сжал его руку своей ладонью, и дёрнул на себя, всматриваясь в его лицо. — Игорь, ты здесь... — Представь себе. Уставший и жутко раздраженный, между прочим. — Игорь усадил его на стул и принялся обрабатывать руки, перевязывая их бинтами, стараясь держать себя самого в руках, чтобы не сорваться. — Я привезу тебе сегодня таблетки от бессонницы, но принимай по инструкции и старайся иногда обходиться без них, Вова. Все. — Игооь поставил аптечку на место и посмотрел на часы. Половина четвёртого утра. Есть ли смысл ехать домой или же в какое-то кафе, а после уже в клинику? — Не уходи. — Тихо попросил Володя, и Игорь выгнул бровь, поворачиваясь к нему. — Не уходи. Я больше так не могу... Мне... Нужно. Понимаешь? — Он говорил урывками, но Игорь его прекрасно понял, и потёр ладонями лицо, медленно кивая. — Иди в постель, я кофе пока попью. Тебе нужно уснуть. Как остается то, что стереть Не в силах ни время ни старость, Как хорошее кино, к которому И возвращаться в радость. Так у зрителей всего это практически Вечный блокбастер с тупейшим концом. Но как же прикольно все начиналось... Он вытаскивал Володю из этого состояния! Он старался сделать так, чтобы он забыл и про этого Юру, и про психиатров, и про лечения, и про презрение отца! Он срывался по первому зову к нему! Он... Он доставлял ему боль, чтобы иметь возможность хоть как-то контролировать Вову, а иначе тот в какой-то момент просто убил бы себя, случайно или намеренно, неважно. А теперь? Теперь он остался виноватым во всем, просто потому что нашёл единственный способ, при котором ущерб для Вовы был минимален, и можно было за ним присматривать без скандалов и истерик. Игорь слишком поздно рассказал жене обо всем, хоть и обещал очень давно это сделать, из-за чего тоже оказался сволочью, но никто не поинтересовался, как ему тяжело было разорвать эту рутину, какие у него проблемы, почему он поступал именно так! Он разве мог по-другому? Даже если да, то Игорь не знал другого варианта, потому что быть просто в счастливых отношениях с Вовой он не мог. И не из-за Лиды, не из-за своего характера, а потому что Вова сам не хотел. Он не хотел никогда и никого, кроме своего Юры, которому было откровенно плевать на него эти двадцать лет. Он жил хорошо и не думал о нем, но Володя готов все ему простить. Простить, не понимая, что вся его любовь основана на больной привязанности из прошлого. Он сам себя убивает, и морально, и физически. Думает, что этому Юре можно позволить помочь ему? Не поможет, Игорь старался, и даже у него это выходило с трудом, потому что Вова сложный человек, который выстроил свой характер из замкнутости, страхов, обид, злости на себя, и это будет с ним всегда, как-бы не менялась ситуация время от времени. Игорь это все понимал, мирился с этим, уступал, позволяя много раз пользоваться собой, но... Но ему что теперь делать? Игорь остался за бортом, как обыкновенный мусор, через который переступают. Он снова громко засмеялся и поставил бутылку, пустую на четверть, на пол, и ослабил галстук на шее, сжимая ткань в кулаке до треска. Игорь рассчитывал на то, что Вова рано или поздно сможет переступить через это, понять, что прошлого уже не вернуть, что нужно идти дальше. Но каждый шаг Игоря вперёд этот Юра откинул на десять шагов назад, даже не осознавая этого. Своим появлением он лишь усугубил состояние Вовы, пусть тот, возможно, и был счастливым, но так всегда. За облегчением наступает рецидив. Кошмары, панические атаки, скандалы, эгоизм, наклонность к причинению боли, ограничение свободы — из этого состоит психологическое состояние Володи. И Игорь привык к этому, принимая его таким, какой он есть, но почему-то из-за этого он в конечном итоге самый ужасный человек в мире. Ха, а, может, и так. Только вот он никогда не бросал Вову в таком состоянии, никогда не тыкал носом в то, что тот творил в моменты обострения, понимая, что это неконтролируемо. — Особенно ревность. — Игорь закатил глаза и снял галстук полностью, кидая его на пол. Ревность Вовы не знает границ, потому что ему хочется полностью владеть человеком, и, разумеется, на чувство собственничества, достигнувшего таких масштабов, тоже повлиял его излюбленный Юра. И  это не проявление чувств, а просто мания, с которой тоже Игорь боролся долгих восемь лет. Тримай мене міцно, одною рукою. (Держи меня крепко, одной рукой) Так сильно і ніжно вбивай мене. (Так сильно и нежно убивай меня) Віддай мені муку, своїми руками. (Отдай мне мучения, своими руками) Моїми губами лікуй, лікуй себе. (Моими губами лечи, лечи себя) Восемь лет из постоянных срывов. Восемь лет из панических атак. Восемь лет из кошмаров по ночам. Восемь лет истязания и больного секса. Восемь лет смирения и уступков. Восемь лет лжи и манипуляций. С обеих сторон. Восемь лет... Чертовых восемь лет. И спустя все это время Игорь все еще бегал за ним, писал, звонил, пытался образумить, пусть не самыми действенным способами, но в конце концов он сдался. Да, это вправду так. Он знал, что Вова к нему больше не вернётся, это не обычный их разрыв из-за какой-то ссоры, и как бы Володя не обвинял Игоря во всех своих бедах, Игорь старался быть с ним рядом, Игорь считал его важным человеком, Игорь поддерживал его, Игорь контролировал уровень боли в жизни Вовы, Игорь был с ним. Но не был его. Игорь никогда не жалел, что в ту ночь, восемь лет назад, встретил Вову у входа в клуб. Ни разу. И проблема в том, чтобы перейти на уровень "семейных отношений" состояла не в том, что Игорь ужасный, не в том, что у Вовы проблемы с психикой, не в том, что жажда Вовы причинить себе боль часто переступала грань, не в том, что Игорь много чего терпел или делал в угоду Вовы, и даже не в том, что Игорь просто на просто не заметил тогда, что у Вовы в постели началась паническая атака. Вовсе не в этом. А в том, что Володя нуждался в Игоре. Но никогда его не любил.