***
В один из очередных октябрьских деньков, не спеша собираясь утром на учёбу (у меня были проблемы со сном, поэтому проснулся совсем рано), я получил от Майки сообщение: «Фрэнк я сегодня не приду у меня болит голова». Я, немного разочарованный, лишь быстро выдал жалкое:«блин майки»
«Удачи тебе там завтра увидимся»«поправляйся»
Сразу же поняв, как в колледже будет скучно без друга, я расстроился. Я бы в любом случае не провёл день совсем один, но с Майки было бы куда веселее. Я допил свой кофе и пошёл в прихожую, захватив из комнаты чехол с гитарой и папку с нотами. В окне светило яркое утреннее солнце, немного слепя мне в глаза. Я надел свою кожаную куртку и, бросив уже проснувшейся маме что-то на прощание, вышел из дома, направляясь в своё учебное заведение. В этот день мне хотелось пойти пешком, хоть это и доставляло много неудобств в виде гитары, которую было тяжело нести самому. Город постепенно просыпался, на улице было много торопящихся на работу взрослых, и детишек, идущих в школу. Листья шуршали под моими ногами, а в воздухе чувствовался запах дождя (он шёл ночью). Атмосфера казалась до жути уютной и такой любимой мной. Брайан Молко в наушниках пел «A Million Little Pieces». Было хорошо. Я приблизился к дверям колледжа, нехотя открывая их. Меня привычно встретил просторный коридор учебного заведения и много-много студентов, разговаривающих между собой и идущих в аудитории. Кто-то повторял реплики из предстоящей постановки, которые многим нравилось посещать. Ещё кто-то тихонечко напевал песни себе под нос, а другие же увлечённо спорили насчёт того, кого же можно прозвать величайшим художником Эпохи Возрождения. Мне нравилась эта творческая среда, иногда было приятно думать о том, как же много вокруг талантливых и горящих своим делом людей. Хоть всё же, когда меня одолевала усталость, смешанная с ленью и нежеланием снова сидеть над гитарой, я мельком задумывался о том, как взорвал бы это место к чертям, лишь бы никогда больше сюда не возвращаться. Я, как обычно, немного неуверенно направлялся к своему шкафчику, чтобы захватить оттуда тетрадь, как вдруг я неосознанно прилип взглядом к не замечавшему меня Джерарду. Он стоял с каким-то своим одногруппником, иногда с неловкой улыбкой поддакивая его репликам. В момент, когда я уже почти дошёл к своему месту назначения, Джерард обратил своё внимание на меня и его глаза будто бы потеплели. Я решил поздороваться первым, хоть и думал, что будет лучше пройти мимо, ведь янехотелвлюбляться. — Привет, Джерард. — Привет, Фрэнк, — выдал он, ненадолго отвлекаясь от своего приятеля. — Наверное Майки говорил тебе, что заболел. — Ага. — Не скучай один, — он улыбнулся чуть шире. Я коротко кивнул и направился дальше к шкафчику. Абсолютно точно уверен, что мои щёки со стороны напоминали два огромных розовых пятна. Я не хотел влюбляться. Взяв из шкафчика тетрадь, я лениво направился в сторону нужной аудитории, где уже собралось только три человека (в нашей группе чуть ли не традицией было опаздывать). Я неловко поздоровался со всеми и уселся в угол кабинета, оставляя гитару рядом с собой. До начала пары оставалось минут десять, и я решил покорно дожидаться прихода преподавателя.***
Учебный день шёл своим чередом. Всё проходило очень скучно, потому что Майки сидел дома, а я был вынужден присутствовать на парах. В этом всём был только один плюс: я был более сконцентрирован на учёбе и не отвлекал друга, а он не отвлекал меня. К концу занятий, я очень проголодался и решил спуститься в кафетерий, который я обычно не посещал по причине того, что мне не особо нравилось то, как там готовят. Почему-то именно в этот день, я захотел пойти туда, а не терпеть до дома. Придя в место своего назначения, я увидел очень много студентов, выстроившихся в очередь. Я присоединился к ним, осматриваясь и выбирая, чем бы перекусить: выбор был не сильно большой, так как многое уже успели разобрать, и я решил взять шоколадное пирожное (питание у меня было очень правильное). Расплатившись за него, я уже было поплёлся к выходу, пока не заметил Джерарда с Рэем, сидевших за одним из столиков. Торо поймал мой взгляд и помахал, пока Уэй-старший копался в телефоне, держа его в горизонтальном положении. Я нерешительно направился к ним, пока пирожное таяло у меня во рту. — Как прошёл день? Не видел Майки сегодня, — сказал Рэй, дружелюбно оглядывая меня. — Заболел, да? — Да… — всё ещё смотря в телефон протянул Джерард. Он поднял свои глаза и мы столкнулись взглядами — О, как дела? — Всё хорошо. Без Майки и вправду очень скучно. А вы что делаете? — обратился я к парням. — Да так, просто зашли перекусить перед тем, как поедем к Джи. У него сегодня выходной от работы, вот он и уставился в телефон и в игру играет. Мне не очень нравится, а он вот оторваться не может. — Что за игра? — с интересом спросил я. — А?.. Да так… — промычал Джерард, будто стесняясь рассказывать о ней. — Это фэнтези игра, вот тут можно персонажей качать и всё такое. Я не так часто играю из-за работы и учёбы, но мне нравится. Я сразу же узнал игру, в которую мы любили иногда играть с Майки. Для меня было настоящим открытием то, что Джерарду она тоже нравилась, потому что его младший брат не говорил мне об этом. Приятно удивлённый этой новостью, я быстро выдал: — Может, поиграем вместе как-нибудь? Осознав, что я только что ему сказал, я опустил взгляд куда-то вниз, не решаясь заглянуть ему в глаза. — Давай! — улыбнулся Джерард. Давай. Иногда я поражался тому, насколько мало мне нужно было для счастья. Мы обменялись никами и ID наших аккаунтов в игре, и я, невообразимо довольный и радостный, пошёл к выходу из кафетерия, перед этим попрощавшись с парнями. Я вышел из колледжа. Занятия закончились в два часа дня, поэтому на улице всё ещё было светло. Я направился в сторону нужной остановки, так как решил на обратном пути поехать домой на автобусе. Ждать долго не пришлось — транспорт приехал довольно быстро. Я расплатился за проезд, и сел на задних сидениях, вставляя в уши наушники. Музыка группы Placebo прекрасно сочеталась с видами за окном, поэтому ехать было одно удовольствие.***
— Кажется, мне нравится твой брат, — сказал я Майки, когда мы сидели вместе в кафе, как обычно после занятий. Мы почти закончили есть, и уже готовы были расходиться по домам, как я вдруг выдал ему эту новость. Я не хотел ему говорить. По крайней мере потому, что считал, что чувства от осознания того, что его лучший друг влюблён в такого обожаемого им брата, могут быть не из приятных. Однако, я всегда руководствовался тем правилом, которое уяснил за все девятнадцать лет моей жизни: быть честным. К тому же, мне совсем не нравилось держать эти чувства в себе, ведь Джерард жил в моей голове чуть ли не сутками, и скрывать влюблённость в него с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее, как бы я ни пытался оставить этот секрет при себе. А Майки стал для меня лучшим другом и человеком, которому я могу рассказать об этих пожирающих меня каждый день чувствах. Он недоуменно посмотрел на меня сказал: — Надеюсь, ты шутишь. После того, как я и Джерард обменялись аккаунтами в той игре, мы действительно поиграли в неё. Нам было очень весело, хоть и наше совместное времяпровождение продлилось недолго, так как Уэй-старший захотел спать. Под конец он в шутку назвал меня задротом, и, казалось, будто я могу слышать, как он улыбается через трубку телефона. — Я бы не шутил так, Майки, — я покачал головой. — То есть, ты гей, да? — Получается, что да. — И тебе нравится Джи… Парень задумчиво посмотрел в окно, находящееся сбоку от нашего с ним столика. Он молчал около минуты, и я готов был сгореть от стыда, понимая, что наша дружба может и не быть такой, как прежде. — Кажется, я догадывался, — он перевёл взгляд на меня и засмеялся. — Но я всегда отметал эти мысли, мой брат не может быть настолько хорош. Я облегченно выдохнул. Он правда не злился. — Не переживай, Фрэнк, — Майки подмигнул мне. — Как-нибудь устрою вам свидание, хоть и не нравится мне это всё. — А? Почему не нравится? — я нахмурился, озадаченный этой фразой друга. — Я слишком хорошо знаю своего брата. Может, узнай и ты его получше, он тебе разонравится. — Майки отправил в рот ломтик жареной картошки. — В любом случае, мне даже интересно к чему это приведёт. Не придавая этим словам особого значения, я сделал последний глоток своего молочного коктейля. Снаружи уже темнело, поэтому, пора было расходиться по домам. Мы с другом расплатились за еду, и покинули кафе, пока свет от уличных фонарей обрамлял наши с ним силуэты. Я провёл Майки до остановки и зашагал домой, всё ещё не осознавая того, что я поделился с кем-то своими чувствами к Джерарду. Иногда, всё же, было приятно понимать, что кому-то на тебя не всё равно, и кто-то готов подставить тебе своё плечо. И примет тебя таким, какой ты есть.***
Я, как обычно, сидел над домашней работой, пока глаза были готовы сомкнуться в любой момент. На часах уже было десять часов вечера. Мою комнату освещала лишь настольная лампа, света от которой было вполне достаточно хотя бы для того, чтобы дописать этот чертов конспект. Со стен на меня смотрели лица различных рок-звёзд, которыми я восхищался, а где-то в углу валялся рюкзак с множеством значков. На полках рядом со мной были разбросаны банки от энергетиков, фантики и пачки от чипсов. Возможно, мне стоило бы перейти на более правильное питание, пока моё сердце ещё не остановилось от количества кофеина и сахара, которое я употреблял каждый день. Я упорно продолжал писать, пока не услышал звук уведомления телефона, лежащего где-то сзади меня на кровати. Я лениво приподнялся со стула, ожидая увидеть сообщение Майки или кого-то ещё из одногруппников. Проще говоря, надежды у меня были не сильно завышены. Подобрав телефон с одеяла, я разблокировал экран. Каково же было моё удивление, когда я заметил совсем не контакт Майки, и уж тем более не приятелей из колледжа. Это был Джерард. «Привет, как дела? Прости, что пишу поздно, но мне вдруг стало интересно, а ты в какие-нибудь ещё игры играешь?» Я зарылся лицом в подушку от смущения. Сердце готово было взорваться от нахлынувших эмоций. Я почувствовал такое счастье, что готов был даже начать кричать (наверное, я бы сделал это, но я не хотел будить маму, которой утром нужно было идти на работу). Совершенно забыв про конспект, который покорно ждал, пока его допишут, я быстро ответил:«привет! у меня всё хорошо, как у тебя? нет, особо не играю, а ты?».
И, похоже, что так всё и началось. Очень просто и легко, будто ему ничего не стоило вот так вот написать мне и спросить, какими играми я увлекаюсь. Возможно, это действительно так и было, я просто сам придавал всему слишком большое значение и искал смысл там, где не надо. Несмотря на то, что он начал первым делать шаги и проявлять интерес ко мне, после нахлынувшего на меня счастья, я сразу же начал успокаивать себя тем, что я для него могу быть всего лишь «другом Майки» (что, в целом, вполне легко было объяснить). Но, всё же, в процессе диалога, казалось, будто бы и я сам понемногу становлюсь ему важен. Он задавал вопросы, а на мои всегда отвечал развернуто и добавлял «а ты?». Я будто и вправду был в раю, потому что, это хоть и далеко не первый раз, когда кто-то проявлял ко мне интерес, но именно случай с Джерардом будто бы становился в моих глазах более особенным. Я узнал, что ему нравился D&D, фильмы ужасов и почти все те же группы, что и Майки, но ко всему прочему, Уэй-старший ещё и безмерно любил Дэвида Боуи (это также можно было понять по его аватарке, на которой было изображено его фото). А ещё он совершенно не умел танцевать, и даже кататься на коньках. Он немного рассказал про работу в японском ресторанчике. Например про то, что к персоналу там относятся как к дерьму, а платят не сильно много. А ещё, что Джерард правда пытается хорошо учиться и не беспокоить родителей, которым и так было нелегко. Уэй-старший в моих глазах становился только лучше и лучше, я начинал влюбляться в него с новой силой, по кусочкам собирая его образ из того, что он мне рассказывает. Мы проболтали около двух часов, и под конец разговора он написал тёплое: «Спокойной ночи, Фрэнки». Фрэнки. Я пожелал ему того же самого, и уснул, наполненный кучей приятных мыслей и мечтаний о том, что же будет дальше. Про конспект я совершенно забыл, и про включённую настольную лампу тоже.***
— Мы вчера разговаривали с Джи, — рассказал я Майки, сидя в коридоре на перемене. День начался стандартно: привычный подъем в пять утра-душ-кофе, но кое-что всё равно ощущалось по-особенному. За день до этого я общался с Джерардом. Осознание этого заставляло моё сердце трепетать, а бабочки в животе кружились с удвоенной силой. Майки повернулся и одарил меня заинтересованным взглядом: — Неужели? И как всё прошло? — Неплохо… С ним правда интересно разговаривать, — протянул я. — Думаешь, я ему тоже симпатичен, раз он сделал первый шаг? — Ну, тут сложно сказать… — друг задумался. — С одной стороны, Джи всегда такой дружелюбный, но он не так часто начинает разговор первым… Не знаю, в общем, на твоём месте я бы особо ни на что не рассчитывал. Может, он вообще просто дружить хочет. — И то верно. Думаю, мне и вправду не стоит завышать ожидания. — грустно ответил я, понимая, что Майки может быть прав. — Я могу спросить у него, если что. Но не уверен, что он скажет правду. Да и, наверное, это немного подозрительно. — Не стоит, Майкс. Спасибо за то, что вообще слушаешь весь мой бред, — я по-дружески толкнул его в плечо и улыбнулся. Он подмигнул мне и сказал: — Для чего ещё нужны друзья? Перемена закончилась, и мы лениво поплелись в сторону аудитории, уже наполненные мыслями о предстоящей лекции. Мы вошли в помещение, где не собралось даже и половины студентов из нашей группы (традиция опаздывать), и уселись на привычных для нас местах в углу. Преподаватель мистер Стивенсон бодро зашёл где-то через минуту после звонка, и недовольно посмотрел на присутствующих: — Ну и где все? У меня тут вообще-то объявление. — он поправил спавшие на кончик носа очки и уселся на своё место, став ждать, пока подойдут остальные. Карие глаза учителя выглядели неизменно живо, на руке красовались золотые часы. Для преподавателей в нашем колледже был установлен дресс-код в виде официальной одежды, и мистер Стивенсон ничем не выделялся среди других своих коллег-мужчин: он носил серый костюм, а на шее можно было заметить темно-красный галстук. Около десяти минут он запускал опоздавших (многие из которых были вынуждены задерживаться в кафетерии из-за больших очередей), после чего воодушевлённо объявил новость, которую он так хотел нам сообщить: — В колледже совсем скоро будет проводиться ежегодный конкурс талантов! Советую принять участие, если хотите показать себя. — А какие будут призы? — спросил кто-то с задних парт. — Этого я не знаю. Вам бы только призы, — мистер Стивенсон артистично закатил глаза. — Фрэнк, — прошептал Майки, пихнув меня в локтем в бок. — Тебе нужно поучаствовать… Споёшь песни Бритни Спирс перед всеми, прям как в твоих грязных снах. With the taste of your lips I'm on a ride… — тихо, но довольно выразительно пропел друг. — Майки! — я попытался сдержать смех. На самом деле, в этот момент я всерьёз задумывался о том, чтобы принять участие в конкурсе, ведь иногда я действительно писал песни, и мог бы поделиться со всеми своим творчеством. Я мечтал о карьере рок-музыканта лет с двенадцати, поэтому, перспектива показать всем себя меня привлекала, хоть, я и немного стеснялся. — Нет, серьёзно, — продолжил друг, всё ещё шепотом. — Попробуй! Я слышал твои песни, чувак, тебе стоит поучаствовать. — Посмотрим, — загадочно произнёс я. — Можете начать записываться уже завтра, — уверенно говорил мистер Стивенсон. — Вот будь я на вашем месте… Преподаватель начал десятиминутную лекцию-наставление о том, что мы тратим драгоценное время впустую, не наслаждаемся студенческой жизнью на полную, и что участвовать в мероприятиях колледжа очень важно… Между каждым предложением он вздыхал, закатывал глаза и разводил руками. Слушать подобное было мне совсем не в удовольствие, и я ждал, пока учитель закончит и поскорее перейдёт к занятиям, параллельно думая о том, с какой песней буду выступать на конкурсе.***
«ты слышал о конкурсе талантов?»
Я написал Джерарду в тот же день, как узнал о мероприятии. В этот раз мною было принято решение начинать диалог первым, чтобы не казалось, будто мне всё равно. Руки слегка дрожали от приятного волнения, а сердце билось, по ощущениям, раза в два сильнее обычного. Ответа пришлось ждать… довольно долго. Настолько, что в какой-то момент я уже было сдался, и решил лечь спать, но я не торопился, так как занятия завтра начинались в девять часов утра (а не в восемь, как обычно), а значит, уснуть можно было немного позже. Я списал молчание Джерарда на занятость, и, как оказалось, был прав. «Привет, Фрэнк! Прости, я был на работе: (. Да, слышал!!! Ты будешь участвовать? Я вот, наверное, нет». Я глупо улыбнулся в телефон. Очень по-детски и инфантильно — делать человека центром своей вселенной, но уже было поздно. Слишком поздно, по правде говоря. В колледже мы особо не контактировали, да и пересекались очень редко в последнее время. Когда он видел меня и Майки, то всегда здоровался и, как обычно, обсуждал с братом какие-то дела по дому. А мне… а мне он улыбался, и жал мою руку так крепко, немного дольше обычного, словно не хотел отпускать. Я мог ошибаться, как всегда додумывать что-то (как и все влюбленные и несчастные), но я чувствовал, что в его отношении ко мне ощущалось что-то особенное, что-то, понятное только нам двоим. Эти мысли не давали мне покоя, трепетали где-то изнутри. Я ответил почти сразу:«да вот думаю может быть стоит попробовать… майки говорит, у меня крутые песни»
«Вау! Так ты САМ пишешь песни??? Хочу послушать! Обязательно приду посмотреть твоё выступление» Моя глупейшая улыбка стала ещё шире. На самом деле, песня, которую я хотел исполнить — была посвящена Джерарду. Я написал её незадолго до того, как мистер Стивенсон вообще объявил о конкурсе. Я посчитал это небольшим знаком, поэтому решил спеть именно её, но своему собеседнику я об этом пока сообщать не собирался.«а ты почему не участвуешь?»
«Больше люблю наблюдать ;)» Мы проболтали ещё около часа, и в какой-то момент Джерард перестал отвечать, и я понял, что он уснул.«спокойной ночи, джи».
***
День конкурса наступил достаточно быстро, я даже не заметил, как уже стоял за сценой в актовом зале колледжа. Со мной был Майки и он всё ещё в шутку пытался уговорить меня посреди выступления начать петь Леди Гагу или пресловутую Бритни Спирс. Иногда казалось, что они ему всерьёз нравились, и он просто пытался скрыть это под множеством неуместных шуток. Несмотря на это, друг был, своего рода, моей группой поддержки, и от его юмора мне становилось чуть легче. Свой внешний вид в этот день я постарался привести в порядок: надел белую рубашку с коротким рукавом, и даже чёрный галстук. В этой одежде было до жути неудобно, но я понимал, что нужно было выглядеть хорошо, ведь на меня будет смотреть весь колледж. Из за кулис мы с интересом наблюдали за другими участниками. Я видел, что многие из них подготовились намного более серьёзнее меня: кто-то даже играл группами, а некоторые ставили мини-спектакли, и специально шили костюмы для конкурса. Мне особенно понравилось выступление двух близняшек, которые вырядились в костюмы мимов. Выступление у них было потрясающее, настолько, что не только студентам, даже членам жюри было невообразимо смешно. Я мысленно пожелал близняшкам первого места, осознавая, что подготовка у меня была гораздо ниже их. — А Джерард пришёл? — спросил я, когда до меня оставалось всего пару человек. — Должен был, — пожал плечами Майки. — По крайней мере, в колледж он точно со мной зашёл. Позади нас послышался голос мистера Стивенсона. Мы обернулись, и он приветственно помахал нам, подходя ближе: — Айеро! Неужели ты тоже участвуешь? — Ага. — Удачи, сынок. Я правда в тебя верю, — преподаватель ободряюще хлопнул меня по плечу. — Покажешь им, кто тут звезда! — Не то слово! — сказал Майки, стараясь сдержать смех. Я неловко улыбнулся и поблагодарил мистера Стивенсона, снова оборачиваясь в сторону сцены. На этот раз там была девушка. Она скромно присела за пианино. Я понял, что где-то её видел. Ведущая объявила её имя. Джамия Нестор. У неё были тёмные волосы, чёлка, уложенная немного набок и очень добрые, карие глаза. На девушке было надето фиолетовое платье, подчёркивающее все достоинства её фигуры. Она посмотрела на зал, заполненный зрителями, и принялась сосредоточенно нажимать на клавиши. Мелодия была до жути знакомой, что не удивительно, ведь не узнай я «Bohemian Rhapsody» — уж точно сгорел бы от стыда. Джамия не пела, но играла очень эмоционально, этого было достаточно, чтобы прочувствовать песню полностью. — Это, вроде, подруга Джи, — шепнул мне Майки. — Есть вообще те, с кем он не дружит? — саркастично спросил я. Выступлением Нестор было тяжело не наслаждаться. Я восхищённо наблюдал за её движениями и, готов был поклясться, это было одно из самых завораживающих исполнений, которое я когда-либо видел. Когда песня закончилась, она, под звук аплодисментов, откланялась, и ушла со сцены, счастливо улыбаясь. Джамия показалась мне интересным человеком, и я подумал, что мне стоило бы попробовать с ней подружиться. Майки пихнул меня локтём в бок, указывая на то, что сейчас мой выход. Ведущая объявила моё имя, и я, всё ещё сильно волнуясь, направился в сторону сцены, держа гитару перед собой. Я на секунду обернулся: Уэй-младший и мистер Стивенсон показывали мне «палец вверх». Оказавшись на месте, я совершенно растерялся. Глаза сами по себе начали бегать по толпе студентов, выискивая того самого среди кучи людей. Мой взгляд остановился, когда я всё же заметил его, стоящего совсем недалеко, уверенно смотрящего прямо на меня. Джерард выглядел как обычно, замечательно, хоть и немного неряшливо: на нём была тёмно-синяя рубашка, а под ней футболка с группой Iron Maiden. Было видно, что в этот раз, он уложил свои непослушные чёрные волосы. Джи улыбнулся. Я не улыбался в ответ, но сохранял с ним зрительный контакт. Поправив микрофон напротив себя, я начал:Почему ты так далеко, Даже когда стоишь рядом со мной? Твои глаза выдают тебя, Рассказывая секреты, когда рот не хочет говорить.
Его лицо становилось более удивлённым с каждой строчкой, которую я пел. Улыбка с его лица медленно сползала, сменяя эмоции на более шокированные. Всё ещё смотря на парня, я продолжал:И я буду твоим Ллойдом Доблером, Стоящим с бумбоксом на улице. И я буду здесь, если тебе кто-нибудь понадобится, Даже если этот «кто-то» — не я.
Пальцы скользили по грифу гитары, а строчки будто пелись сами собой. Момент ощущался неповторимым, и даже своего рода волшебным. Я смотрел на Джерарда, а он смотрел на меня с самой очаровательной улыбкой, которую мне приходилось видеть. Меня освещали софиты, толпа студентов наблюдала за мной из зала, но мне было плевать, потому что всё, что сейчас имело значение — глаза Джи, которые не могли оторваться от меня, а я не мог оторваться от него.Это — картина Нормана Роквелла: Двое ребят сидят на лавочке. Она напоминает мне все те глупые вещи, Которые я бы хотел разделить с тобой, Но мне всё равно…*
Я закончил, и все начали хлопать мне, хоть и не так воодушевлённо, как близняшкам-мимам или Джамии, но всё же, мне хлопали. Я смущённо улыбнулся, уже разглядывая толпу, а не Джерарда. Поклонившись, я пошёл за кулисы, уже встречаясь с одобрительными взглядами Майки и мистера Стивенсона. — Чувак! Это было круто! — воскликнул друг, тряся меня за плечи. — И немного по гейски. — сказал он уже более приглушённо, чтобы услышал только я. — Хорошо сыграл, Айеро! — произнёс преподаватель, снова показывая палец вверх. — Уверен, твоей девушке это понравится. — Да-да, у него такая красивая девушка, я прям сам завидую, — артистично сказал Уэй-младший, обращаясь к мистеру Стивенсону. Преподаватель недоумённо посмотрел на Майки, видимо, не понимая, почему в его словах был такой тон, но, всё же, решил пропустить его реплику мимо ушей. *Lloyd Dobbler — Pencey Prep;***
Конкурс завершился, и, как было принято, после него шла вечеринка, на которой уже и объявляли победителей. Я особо не рассчитывал занять хоть какое-то место. Моей главной целью было участие (и то, что из толпы на меня смотрел Джерард). Мы с Майки остались на вечеринке. Его причиной был бесплатный пунш, который он тут же раскритиковал: — Безалкогольный… Серьёзно? — он сморщился, отдавая стаканчик с напитком мне. — Майки, мы буквально в колледже. Думаешь, они будут разливать алкоголь здесь? — я посмотрел на друга, приподняв одну бровь. — Ты прав, но в честь конкурса могли бы и нормальный пунш налить. Тем более, тебе бы не помешало немного расслабиться, а то ты нервный какой-то. — Наверное… Кстати, а ты Джи не видел? — спросил я, оглядываясь по сторонам. Вокруг было много студентов. Все разговаривали между собой, веселились и обсуждали, кому же предстоит стать победителем. Мне это было не особо интересно, и я то и дело вглядывался в людей и их лица, всё ещё ища его среди всех. — Джи то, Джи это… — Майки закатил глаза. — Ты хоть иногда о нём не думаешь? Иногда. — Если серьёзно, то нет, не видел… А! Вот ты где! — воскликнул друг, явно обращаясь не ко мне. — Фрэнк, вот твой принц! — сказал он полушёпотом, тыкая меня в плечо. Я обернулся. В нашу сторону направлялся Джерард, с самой лучезарной на свете улыбкой. Он подошёл ближе, заправляя непослушный, угольный волос за ухо: — Привет, — сказал он, смотря на меня. В его взгляде, несмотря на счастливое выражение лица, читалась какая-то неуверенность, что было очень непохоже на него. — Отлично выступил! И песня классная, мне понравилось. — Спасибо, — коротко ответил я. Неужели он правда ничего не понял? — Был бы рад послушать и другие твои песни, — он начал теребить краешек своей рубашки. — Мне правда очень приятно, Джерард, — я улыбнулся, стараясь не подавать виду, что то, что мой огромный намёк он совсем не понял, меня ни чуточку не разочаровало. — Как-нибудь дам тебе послушать ещё что-то из моего творчества. — Жду с нетерпением! Позади Джерарда показалась знакомая фигура, в которой я узнал Джамию Нестор. Каким-то образом она успела переодеться в более удобную одежду: вечернее платье сменилось на чёрное худи и джинсы с дырками. Она поздоровалась с братьями Уэй, после чего перевела взгляд на меня: — Фрэнк, верно? Замечательная песня! — Да, спасибо! Ты тоже круто сыграла, — я изобразил заинтересованность, ведь в тот момент меня волновала совсем не Джамия, а Джерард, стоящий совсем рядом со мной, но при этом, морально держащий меня на расстоянии вытянутой руки. Она ещё немного поболтала с Джерардом, то и дело посматривая на меня, что начинало немного бесить, так как я не был настроен на то, чтобы обмениваться с ней флиртующими взглядами. Когда Нестор покинула нас и ушла к подругам, стоящим, к счастью, довольно далеко, я мысленно выдохнул, ведь девушка меня уже раздражала, хоть и пару часов назад я восхищался её игрой на пианино. Я всё ещё не отказывался от своих слов: выступление было замечательным, но в тот момент я бы лучше выпрыгнул с одиннадцатого этажа, чем кокетничал с девушкой. — Чего она от тебя хочет? — шёпотом спросил Майки, пока Джерард отвлёкся на очередного приятеля. — Так смотрела, будто была готова тебя раздеть. — Не знаю, — я отпил немного пунша. — И знать не хочу. В целом, значения это особо не имеет. — О, там моя девушка, не против, если я к ней присоединюсь? — сказал друг, показывая на какую-то девчонку, стоящую неподалёку от нас. Она приветственно махала рукой в сторону Уэя-младшего. — Когда ты успел девушку завести? — я посмотрел на него с неподдельным удивлением, потому что впервые слышал о том, что у Майки появились отношения. — А я, в отличии от тебя, не тормоз, — самодовольно произнёс друг. — Оставляю тебя наедине со своим братишкой. Надеюсь, он в хороших руках, — он подмигнул мне, и ушёл к девушке, и вправду бросая меня одного со своим старшим братом, который даже не смотрел в мою сторону, увлечённый беседой с кем-то из своих друзей. Я одарил спину Майки безысходным взглядом, морально настраиваясь на то, что выжидать объявление победителей буду в полном одиночестве, так как никто из братьев Уэй не спешил обращать своё внимание на меня. Я понял, что оставаться здесь бессмысленно, ведь на победу я не надеялся, и уже было зашагал в сторону выхода, когда почувствовал чьи-то холодные, но мягкие пальцы, хватающие меня за кисть руки: — Фрэнки… Ты куда? Фрэнки… Обернувшись, я увидел Джерарда, смотрящего на меня до жути грустными глазами. Заметив, что я повернулся в его сторону, он ослабил хватку, и лёгким движением спустился вниз по моей руке, сплетая наши пальцы. Я покраснел, очевидно смущаясь от такого действия. Мы встали ближе к друг-другу, и я почувствовал, как он начал поглаживать большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — Ты думал, я ничего не понял? — Джерард отвёл взгляд в сторону, словно сам стеснялся того, что он делает. — Всё было слишком очевидно, Фрэнки. — Что? — спросил я, ни черта не осознавая, что происходило в этот момент. — Ты мне тоже нравишься, — он снова посмотрел мне в глаза, уже более серьёзно. В этот момент весь мир будто бы специально остановился ради нас. Я смотрел Джерарду в глаза и держал его за руку… Всё казалось таким нереалистичным, словно я попал в сон, и парень вот-вот растворится и исчезнет. Я улыбнулся и крепче сжал его ладонь в своей. Он улыбнулся мне в ответ, и ещё больше сократил расстояние между нами, уже обнимая меня. Я опустил голову на его плечо (это было очень удобно делать, потому что он был выше меня), и зарылся носом в его рубашке, пока он приятно поглаживал мою макушку. К сожалению, наш романтичный момент был немного испорчен тем, что в конце-концов, победителей конкурса начали объявлять, и мы были вынуждены отпрянуть друг от друга, чтобы обратить своё внимание на сцену. — Итак… — ведущая, всё ещё в красивом платье, достала конверт со списком выигравших. Всё это до ужаса напоминало какое-то дурацкое телешоу. Третье место, как и ожидалось, заняла Джамия. Я понял, что она совсем на это не рассчитывала, раз переоделась в обычную одежду, но Нестор всё ещё была рада получить награду, и вышла на сцену, чуть ли не светясь от счастья. — Джам и вправду талантливая, — сказал Джерард мне, параллельно аплодируя подруге. Второе место заняли девочки-мимы, а первое — ребята из актёрского факультета за мини-кукольный театр из подручных материалов. Каждый вышел на сцену с радостным выражением лица получая приз, который, к слову, был в виде каких-то наушников, внимания я особо не обратил. Всё, что имело значение в этот момент — Джерард, снова крепко державший меня за руку. Когда закончили объявлять победителей, парень повернулся ко мне и сказал: — Может, убежим куда-нибудь? Почему бы и нет…***
Я хочу убежать вместе с тобой. Мне плевать, что мы будем делать, Нужно выбраться отсюда, Потому что каждый день напоминает вчерашний.*
Мероприятие завершилось довольно поздно, но это не помешало нам с Джерардом устроить ночную прогулку. Мы отправились к озеру неподалёку от города. Дорога туда и обратно занимала довольно большое количество времени, но в этом и был смысл. Убежать куда-нибудь далеко, уйти, скрыться от всех, хотя бы на один вечер. Добравшись до места назначения, мы прошлись вдоль берега, держась за руки и наблюдая за сотнями звёзд, которые именно в эту ночь можно было разглядеть довольно хорошо. Озеро, чистое и прозрачное, завораживало своей красотой. Луна отражалась в нём словно в зеркале. — Я бы написал такую картину, — подметил Джерард, вдохновлённый видом, который в этот момент беспрекословно и честно принадлежал только нам. Затем, мы уселись на задних сидениях машины парня. Она была не совсем новая, но чистая и аккуратная снаружи и внутри, поэтому ощущалось всё очень уютно. У него откуда-то нашлось одеяло, и он укрыл им нас обоих. Джерард снова сплёл наши пальцы, и, готов был поклясться, я бы прожил всю жизнь ни на секунду не отпуская его руку. С Джерардом было хорошо. — Получается, мы встречаемся? — спросил я, всё ещё не до конца уверенный в том, что парень сейчас и вправду находится рядом со мной. — Получается, да, — ответил он, устраивая свою голову на моём плече. Его длинные, чёрные волосы приятно щекотали мою шею, и я заботливо заправил одну из его непослушных прядей за ухо. — Кстати! Я тут кое-что хотел тебе показать, — он достал из кармана небольшой листочек, сложенный вдвое. — Я вот… тебе нарисовал, — неловко сказал Джерард, вручая мне предмет. Я с интересом раскрыл его, и обнаружил свой мини-портрет, выполненный простым карандашом. Линии были уверенными и чёткими, что было неудивительно, ведь парень впечатляюще хорошо рисовал. Я принялся разглядывать набросок, и, видимо, сильно засмотрелся, потому что Джи начал оправдываться: — Слушай, я знаю, совсем неидеально получилось… Я точно как-нибудь нарисую тебе красивый, полноценный рисунок, правда, может даже… — Ты чего? — удивлённо пробормотал я. Может, я ничего и не смыслил в картинах, художниках и так далее, но мне действительно понравилось, и я не понял, с чего вдруг он начал волноваться. — Это так классно! Спасибо тебе большое… Не против, если я оставлю его себе? — Совсем не против, — казалось, что после моих слов, Джерард немного успокоился. Я легко улыбнулся и засунул рисунок себе в карман. — Погоди, Фрэнки, — Джерард чуть приподнялся, и потянулся к магнитоле, очевидно, чтобы включить музыку. Из аппарата заиграла мелодия, которую я хорошо знал благодаря Майки, так как он был главным знатоком британского рока в моём окружении, и, по видимому, заразил брата своей болезнью. — Я так люблю эту песню… а тебе нравится The Cure? — Немного, — протянул я. В этот момент парень вернулся на своё законное место, уже не прикасаясь ко мне. По его взгляду я понял, что он будто чего-то выжидает. Я начал тихонько напевать песенку, стараясь подстроиться под вокалиста. — Whenever I'm alone with you…* — Всегда мечтал поцеловать кого-нибудь под эту песню, — томным голосом проговорил Джи. Его намёк я прекрасно понял, но решил не сдаваться так просто. — Кого, интересно? — усмехнулся я. — Глупый, — Джерард демонстративно отвернулся в сторону окна, изображая обиду. — Это ты глупый, — я легонько развернул его голову к себе и прильнул к его розоватым, тонким губам. Оставив на них мягкий (наш первый) поцелуй, я отстранился, немного увеличивая расстояние между нами. Парень улыбнулся, и протянул свою руку в сторону моей щеки, нежно поглаживая её, а затем, снова приблизил своё лицо к моему, и оставил почти невесомый поцелуй у меня за ушком. Он задержался там чуть подольше, и я почувствовал, как он вдыхает запах моей шеи. Я готов был всю жизнь прожить вот так с ним, нежась в объятиях друг-друга и утопая в мягких, почти невесомых прикосновениях. Это — чувство, понятное только нам обоим, наш особенный момент, в котором я бы жил хоть вечность, лишь бы никуда не выпускать его, лишь бы он только мог остаться со мной навсегда. Парень отстранился, и, улыбаясь, начал подпевать песне, всё ещё играющей из магнитолы: — You make me feel like I am fun again. — Это самая странная фраза, которую мне когда-либо говорили после поцелуя, — засмеялся я. — Зато запомнишь на всю жизнь! However far away… — продолжал он. Когда он начал петь, я заметил, насколько же приятным был его голос. Я даже мысленно задался вопросом, почему он не поступил на факультет, связанный с музыкой. Джерард казался таким талантливым и творческим, по-особенному уникальным и неповторимым. А ещё, пока он пел, он выглядел ещё прекраснее обычного, и я, сам того не замечая, засмотрелся на него. Острые черты лица. Длинные, тёмные ресницы, прекрасно выделяющие его зелёные глаза. Маленькие, еле заметные, родинки, хаотично разбросанные по щекам, носу и лбу. Идеальной формы брови, немного изогнутые именно в тот момент, пока Джерард слушал свою любимую песню, подпевая Роберту Смиту в унисон. Тонкие, цвета сахарной ваты губы, которые лишь пару минут назад прикасались к моим. И волосы. Идеальные в своей неидеальности. Растрёпанные и чёрные, словно крылья ворона, они иногда спадали на скулы парня, щекотя их и заставляя каждый раз заправлять за ухо. — Фрэнки, не смотри на меня так, — он легонько пихнул меня в плечо. — Мне неловко. — Ты такой красивый, — выдал я, завороженный парнем. В моих глазах он выглядел более чем идеально, хоть, я и уверен, сам про себя он так не думал. Джерард на секунду остановился и посмотрел на меня. На его лице появилась лёгкая улыбка, и он скользнул к моей щеке, оставляя на ней мягкий поцелуй, после чего прошептал мне на ухо: — А ты ещё красивее. *Yesterday — Pencey Prep; Lovesong — The Cure.***
— Ну что, поздравляю, Фрэнк, ты всё-таки завоевал сердце моего брата, — весело произнёс Майки, встречая меня в колледже в понедельник. — Прямо-таки светишься от счастья. После прогулки с Джерардом на озере, мы не виделись, но он звонил мне после работы в субботу и воскресенье, несмотря на усталость и желание спать. А я заставлял его всё-таки пойти отдыхать, на что он всё время возражал, говоря что он вообще не устал, и готов отработать ещё смену. Я очень ждал встречи с ним после выходных, так как за два дня успел соскучиться. В начале отношений всегда так: хочется всё время проводить с человеком, не отпускать его ни на секунду. Это происходило и с нами. — Ага. Представляешь, я сегодня даже выспался, и за завтраком впихнул в себя что-то кроме кофе, — бодро сказал я, отвечая на реплику Майки. — Удивительно. Это Джи тебя научил? — смеясь спросил друг. — Сам-то он ни черта за питанием не следит, за сном тем более. — Просто захотелось что-то поменять. В лучшую сторону. Я чувствовал себя как никогда вдохновлённым и настроенным на что-то хорошее. Отношения с Джерардом будто окрыляли меня, сам факт того, что теперь я его, а он мой создавал приятное, летящее и лёгкое ощущение. Маленького пессимиста-Фрэнка во мне будто не стало, а ему на смену пришёл полный сил и радостный я, который готов был свернуть горы, сделать что-то великое, или в конце-концов написать ещё миллион песен о любви. — Это так непохоже на тебя, — задумчиво сказал Майки. — Но я в любом случае рад за вас, ребята. Всё это время мы с ним стояли в коридоре у шкафчиков, и когда я заметил Джерарда и Рэя, идущих мимо нас, я приветственно помахал им. Они улыбнулись нам и подошли поближе: — Привет, парни, — Рэй пожал наши руки. — Как дела? — Привет! Всё хорошо, сам как поживаешь? Кстати, мне тут надо срочно тебе кое-что показать, — друг взял Торо под локоть и повёл куда-то в конец коридора, заставая того врасплох. Я сразу понял, к чему Уэй-младший это сделал, и ещё больше убедился в этом, когда на полпути он обернулся и еле заметно подмигнул мне, как он обычно любил это делать. Я перевёл взгляд на Джерарда. Тот смотрел на меня и слегка улыбался. Выглядел он замученным до невозможности: тёмные круги под глазами всё говорили сами за себя. На нём был надет чёрный свитер и джинсы с дырками такого же цвета, а волосы были слегка взъерошены. — Привет, — нарушил тишину он. — Привет, — ответил я, выжидающе пялясь на него. Единственное, чего мне не хватало — его объятий, но я решил не давить, замечая его усталость. — Ты, кажется, не выспался. — Это так заметно? — он предательски зевнул, тем самым ещё пуще выдавая себя. — Ой, да пустяки. Подумаешь… — Побольше отдыхай, — настаивал я, уже чувствуя, как на меня накатывает волна беспокойства. — Не переживай, Фрэнки, — он провёл рукой по моим волосам. — Я правда буду в норме. А ты вот, кстати, выглядишь хорошо. — Спасибо, мистер я-профессионально-избегаю-тем-касающихся-моего-состояния. Джерард тихонько усмехнулся. — Ладно, ты прав, мне бы не помешал отдых. У меня сегодня выходной от работы, к счастью… Я так устал, Фрэнки, ты бы знал. В этот момент мне невообразимо захотелось успокаивающе обнять его, и я уже хотел это сделать, пока не увидел Рэя и Майки, направляющихся обратно в нашу сторону. — Я вообще не понял, к чему ты это сделал, — Торо сверлил друга недоумённым взглядом. — Да вообще просто так! Не бери в голову, — отчаянно пытался оправдать себя Уэй-младший. — Знаешь, иногда полезно прогуляться по колледжу. Узнаёшь для себя что-то новенькое, вот… — Занятия начнутся через пять минут, а ты меня туда-сюда водишь, — Рэй не злился, но, всё же, выглядел нервным. И, в целом, его вполне можно было понять. Я разочарованно вздохнул, незаметно проведя рукой по кисти Джерарда. Он нагнулся к моему уху и прошептал: — Я скучал. По телу прошлась приятная дрожь. Этого было недостаточно. — Ладно, я пойду. Удачи вам, — Рэй устало махнул нам рукой на прощание, поправляя ручку от чехла с гитарой, и ушёл в нужную ему аудиторию. — Мне тоже пора, — сказал Джерард, гладя меня по плечу. — Ты бы хоть брата постеснялся, бесстыдник, — шутя произнёс Майки. Джерард вымученно улыбнулся. — Иди к чёрту. Пока, Фрэнки, — он нехотя отстранился и направился вдоль по коридору, заставляя меня, как дурачка, до конца сверлить его спину взглядом. — Кажется, Рэй больше не будет с нами общаться, — задумчиво предположил Уэй-младший. — Я даже не знаю, почему, — саркастично ответил я. — Я вообще-то ради вас стараюсь! Джи же не хочет… А… — Чего не хочет? — я насторожился. — Ну… Блять, мой язык меня когда-нибудь убьёт, — друг прикрыл рот рукой и выпучил глаза, пялясь куда-то в пол. Что-то было не так. — Договаривай… Он вздохнул, явно не горя желанием рассказывать, что ему такого сказал его брат. — В общем, прости, я не должен был этого говорить, но… Джи не хочет, чтобы о ваших отношениях знали. Он вообще жутко стесняется своей ориентации, очень долго не мог принять тот факт, что он гей, — Майки сглотнул. — Ты ничего не подумай… Навряд ли дело в тебе. — Вау, — всё, что смог выдать я. Ироничное «вау», не более. Позитивный и вдохновлённый Фрэнк внутри меня совершил самоубийство. — Ты только не расстраивайся, я правда думаю что ты тут не причем, — друг попытался сгладить ситуацию, но получалось плохо. — Ладно… — пробубнил я. — Какого чёрта он тогда при всех обнимал меня? Ну, тогда, после конкурса. — Кто-то из его знакомых вас заметил, и написал ему, спрашивая, мол, встречаетесь ли вы. Джи испугался и отвертелся, что якобы нет, и это были просто дружеские объятия. В общем… Я не знаю, лучше поговори с ним об этом сам. В голосе Майки слышались виновато-сочувствующие нотки, и я даже не знал, кого мне было больше жаль: его или себя. Он явно не хотел всё это мне рассказывать, чтобы не расстроить меня. Плюсом ко всему, теперь ему приходилось вместо Джерарда объяснять мне, почему тот не хочет, чтобы люди знали о наших отношениях. Он не хочет, чтобы о нас знали… Я пропустил мимо ушей все слова Майки о том, что это не моя вина, и что Джи всё ещё не может принять свою ориентацию. Надо мной, словно стая коршунов, кружились тысячи неприятных мыслей о том, что он стыдится меня, что со мной что-то не так, и будь на моём месте другой, он бы не побоялся открыться. Если бы в тот день нам нужно было нести в колледж гитары, готов поспорить, моя бы непременно была разбита мною же, потому что чувства в этот момент меня переполняли самые разные. Со рта сорвалась горькая усмешка: — Дружеские объятия, серьёзно? — я потёр переносицу, и решил замять тему. — Ладно… Я поговорю с ним позже. — Ты только не дави на него, хорошо? Ему тоже нелегко, — друг всё ещё старался оправдать брата. — Я не хочу, чтобы ваши отношения так быстро развалились, — добавил он. Наш диалог прервал звук звонка, ясно дающий понять о том, что нам пора на занятия. В ответ на реплику Майки я коротко кивнул, после чего мы направились в аудиторию, где нас уже ждал бодрый мистер Стивенсон с очередной скучной лекцией.***
Вера в твои слова Заставляет меня не спать по ночам. Правда — не то, что меня пугает, Поэтому тебе приходится лгать Все это время*.
Учебный день длился до невозможности долго. Создавалось ощущение, будто стрелки настенных часов в каждом из кабинетов нашего колледжа просто отказывались двигаться, а я, казалось, смотрел на них чаще, чем нужно было, на что получал замечания от преподавателей. Я не остался и без внимания мистера Стивенсона: — Айеро? — он защёлкал пальцами прямо у меня перед носом. — Я, конечно, не настолько интересный, как часы, но вроде и не сильно страшный, чтобы вообще не глядеть в мою сторону, — он не говорил это злым тоном, скорее шутливым. Я тихо извинился, но всё равно проигнорировал его слова, в очередной раз смотря на время. А делал я это потому, что не мог дождаться конца дня, чтобы обсудить с Джерардом то, что он не хочет, чтобы о нас знали. Не то, чтобы я стремился к тому, чтобы показать свою влюблённость в него целому миру, но и скрываться, прятаться от кого-либо мне не хотелось вовсе. Ещё больше я боялся того, что он просто стыдится меня, хоть Майки и несколько раз пытался дать мне понять, что дело, скорее всего, совсем не во мне, и я должен успокоиться и хотя бы постараться не сильно расстроить Джи. Я и сам не хотел, чтобы он грустил, но мои собственные беспокойства не давали мне даже думать о каких-либо других вещах. Казалось, будто в моей голове в течение нескольких часов бушевал какой-то неистовый ураган, а в сердце — кровавое цунами. Но ничего, уж точно, не длится вечно, потому что конец учебного дня, всё-таки, наступил. Мы с Майки, уставшие, направились к выходу из колледжа. Выйдя на улицу, мы почувствовали холодный, осенний ветер, сразу же обдувающий наши щёки. — Вроде у Джи сегодня пар столько же, сколько у нас, — сказал друг, будто читая мои мысли. — А я, пожалуй, пойду. Меня Кристин ждёт. — Так вот как зовут твою новую девушку, — я вяло улыбнулся, крепко сжимая в руке ручку от рюкзака. — Удачи, Майки. — Ага! И помни, не дави на него сильно, — он шутливо пригрозил мне кулаком, на что я нервно рассмеялся. — Ты, конечно, мой друг, но и он мой брат. — Да иди ты уже, брат нашёлся. Он отправил мне саркастичный воздушный поцелуй на прощание, на что я демонстративно закатил глаза. После этого, Майки быстро удалился, а я стал ждать Джерарда, облокотившись спиной о стену. Время снова шло предательски медленно, я то и дело отчаянно заглядывал в телефон, рассматривая цифры и высчитывая, сколько минут прошло. В течение дня мне ни на чуточку не становилось спокойнее, разве что иногда одногруппники и Майки, видя мою напряжённость, немного разбавляли атмосферу своими шутками. А теперь, когда мне пришлось стоять возле дверей колледжа и покорно ждать, когда выйдет Джи, я волновался ещё больше, словно предвкушая то, насколько грустным и расстраивающим может быть наш диалог. На самом деле, слишком долго Джерард не заставил себя ждать, он вышел буквально через несколько минут (по моим ощущениям, прошло будто часа два) после того, как ушёл его брат. Он был в окружении своих друзей, что было неудивительно, ведь, общался он практически со всеми, с кем только мог. Совсем несложно было понять, чем же он так привлекает людей: дружелюбный и милый парень, всегда улыбающийся и не дающий себе даже на секунду показаться слабым. Таким он представал перед всеми, в том числе и передо мной. Замечая меня, Джерард быстро попрощался со своими приятелями и направился уже в мою сторону. На его лице неизменно сияла милая улыбка, и выглядел он куда бодрее, если сравнивать с тем, что я видел утром. — Фрэнки, — он взял меня за руку, перед этим обернувшись на друзей, убеждаясь в том, что они уж точно нас не видят. — Знаешь, я успел соскучиться ещё больше. — Да, я тоже, — промямлил я, прокручивая в голове всё то, что мне успел наговорить Майки. — Я тут хотел… поговорить. Не против пойти куда-нибудь? Улыбка на его лице постепенно погасла, и я мысленно проклял себя за это. — Конечно… Может, пойдём в парк? Тут совсем недалеко, — предложил Джерард. Я кивнул, и мы направились в нужное место. Я всё ещё не отпускал его руку, и чувствовал, что от напряжения он сильнее сжимает свою ладонь в моей. Мне тоже было немного не по себе. Казалось, будто неловкость от предвкушения серьёзного разговора мучительно съедала меня по кусочкам. Я совсем не знал, чего мне ждать, какой ответ, объяснение я получу. Добравшись до парка (дорога заняла около пяти минут) я в очередной раз за эту осень подметил то, насколько красивой она может быть: листья разных тёплых оттенков медленно опадали с деревьев, а ветер сдувал их в сторону. Кроме нас здесь совсем никого не было, что делало ситуацию куда лучше, потому что, не думаю, что хоть кто-то из нас хотел, чтобы наш разговор был кем-нибудь услышан. Мы сели на скамейку напротив фонтана, и Джерард первым нарушил молчание: — Так о чём же ты хотел поговорить? — В общем… — я шумно сглотнул. — Майки случайно проболтался о том, что ты не хочешь, чтобы остальные знали о наших отношениях, и я подумал, что это потому, что со мной что-то не так… Хоть он и пытался меня переубедить, и говорил, мол, Джи стесняется своей ориентации, он боится, и я… Прости… — я закрыл лицо руками. Джерард внимательно выслушал меня. Он начал гладить меня по спине, после чего сказал: — Я так и знал, что он проболтается, — он грустно улыбнулся. — Это ты меня прости, Фрэнки. Ты должен был узнать это от меня, — он убрал руку в карман своего пальто и посмотрел на небо. Пока мы добирались до парка, оно приобрело сероватый оттенок. — Дело совсем не в тебе, пойми это, пожалуйста. — А в чём тогда? — немного успокоившись, спросил я. Джерард перевёл взгляд на меня и продолжил: — В детстве мои родители, очевидно, догадывались, что я… особенный. По крайней мере, уж точно был не похож на остальных. Это выражалось во многих вещах, в основном в том, что другие дети, особенно в школе, травили меня. У меня было парочку друзей, я бы не назвал себя полным одиночкой в те годы, но всё равно, я не вспоминаю те времена с особой радостью, — он начал нервничать, и я мягко уложил его голову на своё плечо, поглаживая его волосы, стараясь успокоить его. — И… В один момент, я понял, что мне нравятся парни. Это произошло в средней школе. Мне нравился один мой друг, с которым мы тогда часто тусовались вместе. Майки хорошо знал его, и я был уверен в том, что как брат, он меня уж точно не выдаст родителям. Но ему и не пришлось, потому что весь наш разговор подслушала мама… — он зажмурился, вспоминая всё пережитое. — А дальше… дальше… — Джерард привстал с моего плеча и его глаза наполнились слезами. Несложно было догадаться, что следовало после того, как его секрет узнали. Я стиснул зубы. В голове смешался весь спектр негативных эмоций, начиная от слепой злости, заканчивая невероятной болью. Рисуя в голове самые страшные картины, я попытался не заплакать сам, понимая, что Джерарду от этого будет ещё хуже. Сдерживая поток эмоций, я заключил его в свои объятия. Я вытирал его слёзы тыльной стороной руки, а они не прекращали литься. Хотелось бы мне, чтобы ему никогда не было больно. Хотелось бы мне перенять все его страдания на себя, только чтобы он больше никогда не плакал. Я бы забрал его печаль, разрушая самого себя, дабы заменить его слёзы счастьем. — Знаешь, самое страшное то, что я всё ещё люблю своих родителей… Я стараюсь как могу, чтобы они были счастливы, — Джерард всхлипнул. — Я начал работать с четырнадцати лет… Я никогда не переставал этого делать, лишь бы казаться лучше в их глазах. Перед тем как накопить на машину, я отдавал все свои деньги им. Я никогда не прошу их ни о чём, всегда всё делаю сам… Теперь понимаешь?.. Понимаешь, Фрэнки? Почему я весь такой из себя идеальный? Почему не хочу, чтобы другие знали о том, что я гей? Я боюсь… Я слишком сильно боюсь. Что, если все отреагируют так же? Мои родители сильно разочаруются, если поймут, что в тот раз не смогли выбить из меня эту «ужасную болезнь»… Прости, что я не могу быть достаточно открытым… Это мой минус, правда, но обещаю, я исправлюсь… — он продолжал плакать, параллельно всхлипывая и вытирая капающие слёзы. — Тише, Джи, — шептал я, стараясь успокоить его. — Всё хорошо… Ты не обязан ничего делать, всё в порядке, слышишь? Всё хорошо… — я всё ещё не отпускал его из своих объятий, при этом гладя его по голове другой рукой. — Я такой эгоист, Джи… Прости меня. Совершенно непривычно было видеть его таким… другим. Джерард казался невообразимо уверенным в себе и сильным со стороны. Лучшим в своём деле, популярным и общительным. А сейчас он сидел передо мной и плакал, показывая мне свою ранимую и болезненную черту. То сокровенное, чем он не делился с другими. Настоящий он, чувствительный и переживающий о том, что о нём подумают остальные. В день нашей первой встречи, я бы даже представить себе не мог, чтобы Джерард в один день обнажил передо мной свою кровоточащую годами рану, свою многолетнюю боль. Мы просидели так около десяти минут, после чего он поднял голову, более-менее приходя в себя: — Нет, Фрэнки… Извини… Я дурак. — Ты вовсе не дурак, Джи. Ты — самый замечательный человек, которого мне приходилось встречать. Всё правда хорошо, — попытался убедить его я. Он вымученно улыбнулся. — Спасибо… А что насчёт того, чтобы совсем не скрываться? — Джерард потёр красные от слёз глаза рукой. — Я правда готов измениться. — Не торопись, — я взял его за руку. — Если тебе тяжело — нечего напрягаться из-за меня. Я переживал, потому что думал, что со мной что-то не так, но теперь, когда узнал всё, я не хочу торопить тебя и давить. Он помолчал несколько секунд, и после, сказал: — Разве с тобой может быть что-то не так, Фрэнки? Я сжал его ладонь крепче, а Джерард снова мирно устроился на моём плече, зарываясь носом куда-то в мою шею. Теперь, всё встало на свои места. Я ничего не боялся, все мои волнения были пустыми и надуманными. Гораздо большее значение имело то, что чувствовал он. Я даже и представить не мог, что кто-то такой солнечный и позитивный, как Джерард скрывает в себе настолько глубокую грусть. В тот момент, когда мы сидели в парке и наблюдали за опадающими листьями и серым, но бескорыстно чистым небом, я понял, что я очень хочу сделать Джерарда счастливым. Насколько вообще представлялось возможным. Чтобы ему больше не приходилось лишь носить маску радостного человека, чтобы настоящий он сам по себе чувствовал себя таким. Я бы положил всю вселенную к его ногам, если бы это заставило его наконец заулыбаться искренней, а вовсе не фальшивой улыбкой.Ты говоришь, что это того не стоит, Тебя сжигали слишком много раз. Ты говоришь, что у тебя ломается позвоночник, Можешь одолжить мой. Не уходи и не бросай всё сейчас, Я бы прошёл за тобой сквозь ад. И ты можешь лгать каждому встречному, Но ты обманываешь только самого себя*.
*The Secret Goldfish — Pencey Prep; Don Quixote — Pencey Prep.***
— Фрэнки… — позвал меня Джерард после долгого молчания, которое было совсем не неловким, больше наполненным понятной только нам умиротворённостью. Если бы он не обратил на себя внимание, я, скорее всего, провалился бы в сон. — Может… Пойдём в игровой центр? Пока ещё совсем не поздно. На часах было около четырёх дня. Я подумал, что идея вполне неплохая, но затем побеспокоился о Джерарде, снова вспоминая о том, что он совсем не отдыхал в последнее время: — Точно не хочешь домой? Тебе бы не помешало отдохнуть. — Нет. Я хочу побыть с тобой, Фрэнки, правда, — сказал он, затем нежно целуя меня в щёку. — Мне тебя не хватало все выходные, думаешь, ты так просто отвертишься? Я улыбнулся, и всё-таки согласился пойти с ним. Услышав положительный ответ, он радостно подскочил с места и мы направились в сторону колледжа, чтобы забрать машину Джерарда. Садясь в неё, я прокрутил события нашей прошлой встречи и понял, что таких моментов нам предстоит ещё очень много, и это всего лишь начало нашей длинной, наполненной красками истории. Путь до игрового центра занял около пятнадцати минут езды. Джерард всё это время то и дело поглядывал на меня и клал свою руку на моё колено, а другой держался за руль. — Ты чего делаешь? — смущённо спросил я. — Следи за дорогой, моя коленка не настолько интересная, — мне чертовски нравились его прикосновения, особенно такие, я просто специально игрался с ним, притворяясь недотрогой. — А как по мне, очень интересная, — Джерард ухмыльнулся, не убирая своей руки. Войдя в большое здание, мы увидели множество различных автоматов. В помещении всё сверкало яркими огнями, переливалось сине-фиолетовыми оттенками. Людей было совсем не много, так как мы заглянули туда будним днём, когда все обычные люди были заняты работой. Я заметил, как взгляд Джерарда моментально загорелся от предвкушения предстоящего веселья. В его глазах будто поселились тысячи маленьких звёздочек, и я был заворожен тем, насколько волшебно он смотрелся в этот момент. У парня была карточка постоянного клиента, поэтому, заплатив за безлимитный доступ ко всем автоматам на один день, мы отправились на поиски какой-нибудь игры на двоих. На глаза сразу же попалась та, в которой нужно было сражаться против друг-друга, и мы выбрали её. Я не был сильно хорош в файтингах, поэтому раз за разом проигрывал, параллельно наблюдая за самодовольным лицом Джерарда, очевидно гордящимся тем, что он уделывал меня в бою. — Мы с Майки много времени проводили в подобных заведениях. Ещё когда жили в Нью-Джерси, — объяснил он, когда мы устали от этой игры и собирались поискать какую-нибудь ещё. — Он тоже так тебе проигрывал? — поинтересовался я. — Нет, — он звонко рассмеялся. — Как раз-таки против него я всегда был бессилен. В видеоиграх он, на самом деле, мастер. Следующей для нас стала игра, где нужно было вдвоём убивать зомби или типа того. В этот раз, мы с Джерардом были в одной команде против монстров, поэтому дух соперничества между нами спал. Играть в это мне понравилось куда больше, чем просто избивать друг-друга, управляя при этом пиксельными человечками. Моментами, я как будто ощущал себя в каком-то триллере или хорроре, выстреливая из пистолета в очередного мертвяка. Джерарду тоже было весело, он то и дело воодушевлённо поддерживал меня, говоря что-то вроде «Давай, Фрэнки!». Получалось у нас довольно неплохо: под конец оказалось, что мы побили чей-то рекорд. Автомат выдал нам какое-то количество билетиков, которые потом можно было обменять на сувенир. — Мы — лучшая команда, не так ли? — широко улыбаясь произнёс Джерард. — Лучшая, — я дал ему пять, чувствуя себя абсолютно непобедимым в его компании. После, мы решили пойти к гоночным автоматам. Удобно усаживаясь на кресло «машины» и укладывая руки на руль, я понял, что снова буду проигрывать, так как имел дело с водителем, у которого уже есть небольшой опыт. Я метнул взгляд на Джерарда: тот хитро ухмылялся, будто прочитывая мои мысли наперёд. К удивлению нас обоих, я финишировал первым, наблюдая как 3Д модельки в небольшом экране поощряли меня, и красивая девушка-блондинка надевала на гонщика, за которого я играл большую золотую медаль. Джерард смирился с поражением, и похлопал мне, довольно улыбаясь. В какой-то момент, я потерял счёт. Казалось, будто мы переиграли вообще во всё, во что могли. Особенно ярко нам обоим запомнился Guitar Hero, хотя бы потому, что мы очень давно оба не играли в него, а музыку обожали всей душой. Исполняли мы песни дуэтом, по очереди подпевая знакомым до боли строчкам. К тому моменту, когда мы успели устать, у нас поднакопилось достаточно билетиков, чтобы обменять их на что-то достойное. Джи выбрал фигурки с персонажами из Звёздных Войн. В упаковке их было всего две штуки, и одну он отдал мне. И хоть я совершенно не разбирался в этой вселенной, приятно было оставить себе какое-то напоминание о дне, проведённом с самым лучшим человеком в моей жизни. За то время, что мы провели в игровом центре, мы успели проголодаться, поэтому заскочили в кафе рядом, чтобы подкрепиться. Я заказал какой-то бургер, а Джерард сэндвич с курицей, и мы оба приняли решение, что всему этому не помешает картошка фри. Мы принялись с нетерпением ждать еду. Джерард вертел в руке свою новую фигурку, восхищённо рассказывая мне о том, насколько хороши Звёздные Войны и что я многое теряю, раз до сих пор не уделил внимание этой франшизе. — Давай вместе посмотрим! Можем даже марафон всех фильмов устроить, — уговаривал меня он. Разве я мог отказать? Особенно тогда, когда в его глазах играли самые яркие огоньки, которые мне только приходилось видеть. — Хорошо, Джи, буду ждать, — я легко улыбнулся. На самом деле, кино я смотрел достаточно редко и не особо им интересовался, но ради Джерарда я готов был переломать в голове все существующие ограничения и рамки, в которые меня загонял мой разум. — Слушай, а… как твои родители относятся к твоей ориентации? — задумчиво спросил парень, делая уже более серьёзное выражение лица. — Ну… — я почесал затылок, пытаясь привести мысли в порядок. — Я им просто не говорю. Вот и всё. Да и вообще, у меня только мама. Папа давно ушёл, и не звонил уже достаточно долго, так что дела ему до меня нет. Джерард успокаивающе погладил мою руку. — Но если бы мама узнала, я думаю, не удивилась бы. Наверное, она догадывается. — Серьёзно? — Ага. Она просто делает вид, что не знает. — А почему ты так думаешь? — Ей просто тяжело принять этот факт. За всю жизнь я ни разу ей не говорил о девушках, даже на выпускной пошёл без пары. Она либо считает меня полным неудачником, либо геем, — я усмехнулся. — А ещё она любит попрекать меня в том, что я умру девственником. Джерард звонко засмеялся: — Прям так и говорит? — Нет, но, скажем так, намекает на это. — Кажется, у тебя крутая мама, — он снова улыбнулся, отводя взгляд в сторону. — Да. Правда вся в работе, но, наверное, у всех родители такие. Моя работает хирургом. — Ого… Это тяжело… Всегда думал о том, насколько же большую ответственность надо иметь, чтобы быть врачом. Я бы не смог, — задумчиво произнёс Джерард. — У меня папа тоже доктор. Психотерапевт. А мама куклы на заказ делает, сколько я её вообще помню. У неё целый шкаф дома с этими куклами. О! — в этот момент нам, наконец-то, принесли еду. — Спасибо большое, — ответил он официанту. — Приятного аппетита, — сказал я. Мы с удовольствием принялись есть, параллельно обсуждая всякую всячину, начиная от семей, заканчивая нашими любимыми группами. С Джерардом было очень легко и приятно разговаривать, он умел слушать, и при этом разговаривать много он тоже мог. После того, как мы закончили, на улице было довольно темно, так как уже наступил вечер. Джерард любезно предложил подвезти меня до дома, и я согласился, с сожалением думая о том, что это последние минуты, которые мы проводим вместе, по крайней мере, на этой неделе. Дорога до моего дома заняла минут десять, и, когда Джерард остановился возле него, я повернулся к нему, и оставил практически невесомый поцелуй на его щеке. — Я хорошо провёл время, — полушёпотом произнёс я, чуть отстраняясь. — И я, — он посмотрел мне прямо в глаза, после чего лёгким движением притянул меня за подбородок и прикоснулся своими губами к моим. Я улыбнулся и прижал его ближе к себе, обнимая за шею, — Каждая секунда без тебя кажется наказанием. Почему я не могу всегда быть с тобой? Фрэнки… — он выдохнул мне в плечо. В сердце приятно защемило. Я закрыл глаза, поглаживая его по голове. — Когда-нибудь… Мы точно будем навсегда вместе. — Обещаешь? — Обещаю. Он обнял меня ещё крепче. Я готов был раствориться в нём… В этих жадных прикосновениях, поцелуях и словах. Я не хотел уходить, я бы остался с ним, где угодно, когда угодно. Я бы отдал ему всего себя без остатка, мне абсолютно точно не пришлось бы думать слишком долго. Я заботливо поцеловал его в лоб, поправляя непослушные волосы. — Прости… Мама наверное уже сильно переживает о том, где я, — с сожалением произнёс я, зная, что сам совсем не хотел уходить от Джерарда. Он снова чуть крепче прижал меня к себе, после чего отпустил. — До завтра, Фрэнки, — улыбнувшись произнёс он. — До завтра, Джи. И… напишешь, как домой доберешься. — Договорились. Я захлопнул за собой дверь машины, вдыхая приятный, немного влажноватый уличный воздух и направился к дому, в котором до сих пор горел свет.***
Следующий день начался почти стандартно. Подъем, как обычно, в пять утра. Во сколько бы я ни засыпал, мой внутренний будильник заставлял меня вставать в такую рань. Мама говорила, что это может быть из-за стресса, что, в целом, наверное было и объяснимо, потому что человек я довольно тревожный и много всего надумывающий. Дальше была варка кофе, и даже каша, которую я готовил впервые, руководствуясь видеоуроком из интернета. Я летал по кухне, словно бабочка, смотря то в телефон, то на кастрюльку, где смешивалась вода с крупой Ко всему прочему, я ещё и пытался заваривать кофе. Готов поспорить, что эта картина со стороны выглядела довольно забавно. В голове вертелось куча мыслей. Основным посетителем моего разума был, конечно же, Джерард. Я не переставал думать о нём с тех пор как расстался с ним в последний раз. Несмотря на то, что мы виделись совсем недавно, я хотел быть с ним абсолютно всегда. В этом, пожалуй, и есть вся прелесть конфетно-букетного периода: есть желание находиться вместе двадцать пять часов в сутки и не отлипать друг от друга буквально ни на секунду. Я старался в полной мере наслаждаться этими моментами, чувствовать их как можно сильнее, потому что знал, что продолжаться всегда так не может. В основном, я думал о том, что сегодня, хоть и ненадолго, но увижу парня в колледже. Смогу хоть на какое-то мгновение почувствовать его руку на своей, со всё более усиливающимся интересом разглядеть каждую его родинку, маленькие пятнышки на его шее, глаза с зелёными крапинками, густые ресницы и до жути очаровательную улыбку. Мне нравилось то, как Джерард смотрел на меня, каким выразительным и влюблённым казался его взгляд каждый раз, как он только поворачивал свою голову в мою сторону. Эти глаза говорили больше, чем любые признания и слова. Пребывая в своих мечтах, я параллельно занимался готовкой, поэтому кашу я слегка пересолил. Мама, проснувшаяся в это утро чуть раньше обычного, попробовав моё чудо кулинарии, сказала: — Фрэнк, — начала она серьёзным тоном. — Я, конечно, понимаю, первый раз… Но соли мог бы и поменьше добавить. Влюбился, что ли? — шутливо добавила она. Как проницательно, мам. — Нет, — спокойно ответил я, отпивая кофе из большой кружки. Иногда я совершенно забывал о том кодексе, который сам установил в своей же голове. Быть честным. Нервы моей мамы ещё не совсем были готовы к тому, чтобы услышать от меня эту правду. Хоть она, скорее всего, догадывалась, но было ещё слишком рано… Совсем. А может, не готов был я, потому что боялся её реакции. — Думал, я вчера вас не видела? — её тон снова сменился на более серьёзный. Я замер. Этого просто не могло быть. — Что? Кого видела? — глупо переспросил я, надеясь на то, что это была шутка. — Вас, — ответила она, равнодушно отправляя в рот ложку каши. — Нас? — Тебя и того парня. Черноволосого. У нас есть окна, Фрэнк, если уж целуетесь, то могли бы все свои нежности закончить до того, как он довезёт тебя до дома. Или хотя бы свет в машине выключить, — мама произносила эти слова настолько невозмутимо, что я разинул рот от удивления. — Прости. — Вот почему ты кашу пересолил, — она улыбнулась. Напряжение, повисшее в воздухе, немного спало. — Когда ты собирался сказать мне? — Я… Не знаю. Когда был бы более уверен в том, что это всё надолго, — промямлил я, почёсывая затылок. — Вот как, — мама закончила свою трапезу, и принялась мыть посуду. — Скажи честно… Ты знала? О том, что я гей. Она даже не повернулась в мою сторону, буднично отвечая: — Да. Всё было слишком очевидно. Казалось, что этот разговор удивлял только меня, и это не я делал каминг-аут, а моя мама, которая устроила всё так, будто ей было вообще всё равно. — А как его зовут? — безмятежно спросила мама. — Джерард. Он брат Майки, к слову. — Чудесное имя, — она прошла в свою комнату, оставляя меня одного со своими мыслями. То есть, всё было так просто? Неужели? Я ожидал совсем другого. Не то, чтобы моя мама отличалась какой-то истеричностью, но во весь этот разговор и в его будничность и обыденность мне верилось с особым трудом. Я даже ущипнул себя за бок, проверяя, не сон ли это. Не сон.***
— Моя мама знает, что мы встречаемся, — сказал я Джерарду, когда мы с ним катались в роликовом клубе неподалёку от колледжа. Это было примерно через несколько дней, после нашего похода в игровой центр, и я только сейчас рассказал ему об этом событии. Моё высказывание заставило парня в очередной раз подскользнуться и уставиться на меня взглядом, наполненным неподдельным удивлением. Я улыбнулся, наблюдая то, как Джи отчаянно хватался за бортик, и протянул ему свою руку. На роликах я держался совершенно уверенно, так как опыт за плечами был довольно большой, благодаря моей маме, которая в детстве часто водила меня кататься. Уэй-старший же, в свою очередь, вынуждал меня помогать ему хотя бы просто спокойно стоять на роликах. Мне, на самом деле, нравилось его поддерживать, держать за руку и приобнимать за талию, чтобы он не упал. Ошарашенный новостью, которую я ему только что рассказал, Джерард робко спросил: — И… Как она отреагировала? — Как видишь, я ещё живой и меня не выселили. Значит, всё нормально, — я взял его, в этот раз, уже за обе руки. Он тепло улыбнулся, и расслабился, понимая, что всё хорошо. Джерард крепче обхватил мои ладони, а я поддался назад, утягивая его за собой. Парень немного неуклюже покатился в мою сторону, но уже через несколько секунд выпрямился, более уверенно удерживая равновесие. — Кстати, Фрэнки… У меня есть новость. — Какая? — с интересом спросил я. — Я собираюсь взять отпуск на декабрь. У нас ведь ещё и каникулы будут потом, в январе, поэтому наконец-то смогу как следует отдохнуть. — Это так здорово! — я очень обрадовался, услышав эти слова, потому что сильно переживал за его состояние. Как бы я ни уговаривал его брать смены покороче, Джерард всегда лишь отмахивался и говорил, что с ним всё будет в порядке. Я старался ему верить. — Мы сможем больше времени провести вместе, — подметил он, многозначительно смотря мне в глаза. — Буду весь в твоём распоряжении. До начала декабря оставалось всего пару недель, поэтому его отпуск начинался совсем скоро. Я мечтательно прокрутил в голове всё то, чем планировал с ним заняться… У меня было столько всего намечено, что Джерард никак не смог бы отвертеться. — Отыграюсь на тебе за все твои рабочие деньки в прошлом и будущем, — я нарочито хитро ухмыльнулся. Парень мило засмеялся, и снова подскользнулся, упав на меня. Я издал болезненное «ай», а Джерард, тем временем, потирал голову. Мы оба звонко рассмеялись, смотря в друг-другу в глаза. Никто и не торопился вставать, кажется, нам обоим нравилось наше нынешнее положение: я, лежащий спиной на полу и он, нависший надо мной сверху. Наши лица находились слишком близко, и я готов был его поцеловать, клянусь, я бы это сделал прямо в этот же момент, пока краем глаза не заметил знакомую компанию из трёх человек, только входящую на территорию площадки. Этих людей я не знал лично, лишь запомнил налицо, кроме одной из девушек. Джамия Нестор. Было неудивительно, что это место посещали студенты нашего колледжа, так как расположение у роликового клуба было довольно удобное. Я помог Джерарду встать, и головой указал на вошедшую компанию. Он повернулся в их сторону, и держа меня за руку, помахал им. Недолго думая, ребята подъехали к нам. — Привет, Джи! — сказала девушка с двумя чёрными хвостиками и ярко-красной помадой, приблизившаяся к нам самой первой. Про неё я знал только то, что учится она в одной группе с Джерардом, не более. — А с кем это ты? — Привет, это Фрэнк. Фрэнк, это Линдси, — представил нас парень. — Приятно познакомиться, — дружелюбно ответила она, пожимая мою свободную руку. — Взаимно, — отозвался я. Казалось, будто её вообще не волновал тот факт, в каком положении они нас застали. А я был уверен, Линдси точно нас видела. — Ты же тоже с нашего колледжа, да? Вроде бы выступал в тот раз на конкурсе талантов, — с интересом произнесла девушка. — Классная песня! — Да, спасибо! — я мило улыбнулся, радуясь похвале. Остальные двое студентов к этому моменту тоже были уже рядом с нами. Джерард поздоровался с каким-то парнем и Джамией, которая как-то нервно смотрела в мою сторону. Я вопросительно уставился на неё, на что не получил никакого ответа. — Привет! А меня Кит зовут — сказал единственный парень в их компании, о котором я не знал ровным счётом ничего. Выглядел Кит довольно необычно для среднестатистического молодого человека: короткие бирюзовые волосы торчали в разные стороны, на тонких запястьях красовалось несколько разноцветных браслетов, а одежда (свитер и джинсы), вопреки всему остальному, была тёмной. Он легонько пихнул Джерарда в плечо, делая хитрое выражение лица. — Вы тут только вдвоём, вау. Чем это вы тут занимаетесь? — Катаемся, — отрезал я, неожиданно грубо. Всё то время, что мы общались с этими людьми, я ни на секунду не отпускал руку Джи, так как стоять на роликах самостоятельно он ещё не умел. Он тоже, по видимому, делать этого не собирался, и я счёл это странным, учитывая то, что он мне рассказал о своих страхах по поводу того, что люди могут узнать, что он гей. — Спокойнее, Фрэнки, — мягко произнёс Джерард. — Мы встречаемся. Фрэнк — мой парень. Я разинул рот от удивления, прокручивая в голове воспоминания о диалоге в парке. Я был невообразимо удивлён, но при этом мысленно гордился за Джи. Он поборол свой страх. Может, и не полностью, раз пока не рассказал родителям, но он делал маленькие шажки к тому, чтобы больше открыться, по крайней мере, другим людям. Я улыбнулся, крепче сжимая его ладонь в своей. Друзья моего парня отреагировали… Хорошо? Кит и Линдси нас поздравляли, мы не услышали ни одного осуждающего или плохого слова в свою сторону, только пожелания счастья и того, чтобы мы дольше оставались вместе. Единственным исключением из всех оставалась Джамия, держащаяся чуть в стороне от всех. Она одарила меня и Джи очень грустным взглядом, бросив только короткое «рада за вас». Такое поведение я счёл странным, но не придал этому большое значение, так как всё моё внимание было направлено на других. Линдси с интересом расспрашивала меня о том, чем я занимаюсь и чем я увлекаюсь. Стандартные вопросы для знакомства, ничего не скажешь. Получив ответы, она одобрительно сказала: — Думаю, Джерарда смело можно тебе доверить. — Я уже ему себя доверил, — серьёзно произнёс Джи, смотря на меня. Кит и Линдси переглянулись, умиляясь этим словам. — До чего же вы хорошенькие! — девушка начала теребить мои щёки. — Особенно Фрэнки, такой маленький и обаятельный. Ростом я и вправду был немного ниже моего парня. Да я был даже ниже Майки и Рэя. Стеснение по поводу моего тела прошло где-то в средней школе, так что слова Линдси меня ничуть не задели. Мы ещё недолго поболтали с ребятами, после чего решили разойтись. Впечатление от друзей Джерарда у меня осталось хорошее: они были дружелюбными и весёлыми. Свежий вечерний ветер приятно задул в лицо, встречая нас уже на выходе роликового клуба. К моему удивлению, на улице шёл снег. Для Нью-Йорка, особенно в середине ноября, это немного необычно. — Вау… — произнёс Джерард. — Как красиво. Зрелище, и вправду было восхитительным. Снежинки кружили в танце, попадая на нашу кожу и волосы. Джи обернулся в мою сторону: в его прядях мелькали белые крапинки, а в глазах отражались хлопья снега, постепенно покрывающие все поверхности. Он лёгким движением притянул меня к себе, мягко целуя меня в висок, а затем удобно устроил свою голову на моём плече. И всё было правильным, как никогда. Я и он. Вместе. Обнимающие друг-друга под снегопадом. Не желающие отпускать друг-друга. Никогда.***
Декабрь я ждал с большим нетерпением. Каждое утро, поднимаясь с кровати, я мысленно отрывал листочки из календаря в своей голове. Иногда мне казалось, что я был рад отпуску Джерарда больше, чем он сам, потому что тот, как обычно, лишь отмахивался и говорил, что с ним всё нормально и ни черта он не устал. Заготовленная им на все случаи жизни речь перестала работать почти сразу, и всё время, пока он это произносил, я лишь одаривал его укоризненно-заботливым взглядом и просил не перетруждаться. А Джерард меня совсем не слушал, но никогда не жаловался на усталость, и если раньше меня это восхищало, то со временем начало беспокоить. Я хотел, чтобы он не боялся быть чуточку слабее, хотя бы рядом со мной, ведь, зная, что творится у него внутри, мне было страшно, во что потом может вылиться его сдерживание в себе переживаний. Но как бы я его ни уговаривал, Джерард всегда отмахивался. В любом случае, я старался не сильно волноваться, ведь отпуск был совсем не за горами, хоть время и тянулось настолько медленно, насколько это вообще возможно. Иногда, мне нравилось мечтать о том, что мы будем делать все те свободные дни, которые у нас появятся совсем скоро. Я уже чуть ли не поминутно расписал, чем бы хотел заняться, и иногда делился своими планами с Джерардом, который с удовольствием меня слушал.***
— Как тебе идея отметить вместе Рождество? — это был первый день декабря, подступившего к нашим жизням аккуратно и мягко, но при этом достаточно громко, чтобы утром я, вне себя от радости, чуть ли не на крыльях летел в колледж. После занятий мы с Джерардом зашли ко мне. Всё было идеально, пока со мной был он. Я лежал на его коленях, пока он, сидя на моей кровати, нежно поглаживал мои длинные каштановые волосы. Перед этим, мы сами приготовили пиццу, и успели всё убрать до того, как пришла мама, которой, к слову, понравилось, и наше творение, и сам Джерард. Я мягко улыбнулся. — Буду только рад. — Поцелуемся под омелой, как в фильмах, — мечтательно произнёс парень, более настойчиво зарываясь рукой в мои волосы. — Ты правда веришь в эту примету? * — Не знаю, — Джерард загадочно ухмыльнулся. — Но буду не против проверить, сработает ли она, — он начал массировать мою голову, отчего с губ сорвался тихий стон. Парень хихикнул, продолжая начатое с невообразимо довольным лицом. Перспектива провести праздники с ним была сказкой. Хоть мы и часто проводили время вместе, то, что он предложил мне быть вместе с ним в это Рождество — казалось чем-то сокровенным и в каком-то смысле необычным. Всю свою жизнь до этого момента я думал, что это время обычно находятся с семьёй, поэтому был приятно удивлён, что Джерард проявил желание остаться со мной в дни праздников. Мягкие пальцы парня тем временем уже блуждали по моей спине и шее. Это ощущалось совсем не пошло и развратно, скорее успокаивающе и нежно. Я чувствовал необычайное спокойствие, пока Джерард поглаживал моё тело, даря коже невесомые и лёгкие прикосновения. Он словно вводил меня в какой-то сладкий омут, настолько необычный, вязкий как молочная карамель. Я поражался тому, что этот парень может сотворить со мной. В одни моменты между нами могла чуть ли не яркими, пёстрыми красками разгораться, словно гирлянда, страсть (хоть на том этапе мы не заходили сильно далеко). А в другие, мы были словно нежные котята, вылизывающие друг-другу мордочки и розоватые носики. Этот контраст, то, какими разными мы могли быть, сводил меня с ума. Я утопал в этих отношениях. По собственной воле. И не жалел ни о чём. Ни об одной секунде, проведённой в них. В какой-то момент я заснул под свои же размышления. В полудрёме я ощутил то, как Джи аккуратно убрал мою голову со своих колен, перемещая её на подушку и тихонько устроился рядом со мной, обнимая меня за талию и утыкаясь носом в основание моей шеи. На следующий день был выходной… Нам не нужно было никуда торопиться и спешить. Спокойствие, понятное только нам… Повисшее в воздухе, принадлежащее только нам. Я ощущал его даже сквозь сон. Умиротворённость. Мягкие прикосновения. Это не было похоже на простую химию. Это — нечто большее.***
Почему бы тебе не уйти в сны кого-то другого? Почему бы тебе не уйти в чужую голову? Не взял ли ты достаточно у меня? Почему бы тебе не тревожить сны кого-то ещё? *
Утреннее, уже февральское солнце, больно ударило по только открывшимся глазам. Просыпаться совершенно не хотелось. Вставать, к тому же, не хотелось ещё больше. А идти в уже ненавистное мной учебное заведение, которое я на неделе успел проклясть всевозможными словами, желания не было. Я привычно пошёл в сторону умывальника, еле двигая рукой, чтобы почистить зубы. Сил не было. Не было абсолютно ничего. Я был пустым. С трудом закончив процедуры гигиены, я принялся заваривать до тошноты противный кофе. В последнее время, каждая вещь, когда-то по приятному обычная, ощущалась мерзкой и отвратительной. Я проснулся слишком поздно. Я больше не подскакивал в пять утра. Я опаздывал в колледж. «Приду ко второй паре» — всё, что промелькнуло в голове, пока к губам прикасалась белая, большая кружка с каким-то персонажем из мультфильма. С тех пор, как Джерард, подарил её, я больше не переставал из неё пить. Джерард… Я запомнил наш с ним последний диалог чуть ли не до мельчайших подробностей. За несколько дней до этого, я начал чувствовать от парня какую-то отстранённость. Я списал всё на усталость от работы, ведь отпуск, который мы, к слову, провели замечательно, закончился. А потом начались каникулы в колледже. Во время них всё было хорошо, ведь я был свободен практически всегда, и либо где-то бродил с Майки, либо проводил время с Джи, когда у него появлялись выходные. По крайней мере, пока что ему не приходилось совмещать работу с парами и это немного успокаивало. А в феврале, каникулы подошли к концу, и здание учебного заведения было вынуждено встречать студентов заново. В этот период начался странный этап, который в итоге и привёл к неизбежному разрыву отношений. Нити, соединяющие нас обоих, начали рваться, а я всё пытался завязать их заново, но узлы были недостаточно крепкими. Джерард стал отрешённым. Улыбка снова наполнилась фальшью. Я чувствовал неладное. От всех вопросов он мастерски увиливал, переводя тему. А потом… Нервное выражение лица Джерарда. Строгое «Фрэнк», вместо сладкого, пронизывающего до самых кончиков пальцев «Фрэнки». Немного потрескавшиеся от холода костяшки. Улица. Тихая, незаполненная, практически пустая. Деревья, слегка прогибающиеся под ветром. Вокруг слякоть и большие лужи. Я закрепил в памяти каждое слово, каждую секунду, хоть и не мог тогда соображать адекватно. «Фрэнк, нам нужно расстаться. Я больше ничего не чувствую». Вот так легко ты меня бросил, да? Как игрушку, которую можно легко выкинуть. Я не верил, что всё может так заканчиваться. Хоть и знал, что такое вполне могло произойти. Может даже, ощущал всем своим нутром, просто не показывал, прятал это внутри себя, отбрасывал на потом. Внутри меня была пустота. Пустота, не более. Прошла всего лишь неделя. Неделя, которую я провёл дома, не отвечая на звонки Майки и одногруппников. Чёрт, мне даже мистер Стивенсон умудрился позвонить, а я не брал. Не брал целенаправленно, потому что как только начинал говорить, к глазам подступали горячие слёзы. Даже мама ничего не пыталась со мной обсудить, зная, что я не поддержу диалог. Она лишь горько смотрела на меня, иногда чуть ли не умоляя съесть хотя бы что-нибудь. Я питался сигаретами. Разумеется, я не ел их, лишь выкуривал поочерёдно, аккуратно вынимая из пачки белые, тонкие палочки. Это был, своего рода, ритуал. Моя исповедь, посвящённая только лишь тебе. Тебе, которому сейчас, наверное, хорошо. Избавился от меня? Ты счастлив? Какого чёрта, Джи? Какого чёрта, Фрэнк? Я успел привязаться к тому, кто вошёл в мою жизнь, мягко, аккуратно и иногда неуверенно. Он был в моей жизни не так долго, чтобы я страдал, обнимая подушку каждую ночь и стараясь не выплакать все слёзы, которые только могли уместиться в моём теле. Я допил кофе и направился в комнату, чтобы переодеться. На глаза попалась стопка полароидных фото, хаотично разбросанная по столу, к которому я не прикасался с того дня, как услышал от Джерарда те горькие слова. Я подошёл поближе, несмело притрагиваясь к бумаге, словно побаиваясь того, что воспоминания обожгут меня подобно огню, и ожоги распространятся по всему телу, не то что телу, по душе, по всей моей сущности. Я знал, кто и что было изображено на картинках, и всё равно, словно мазохист, бегал глазами по каждому снимку, жадно поглощая в себя моменты, больно режущие по сердцу. Вот он — Джерард, утыкающийся мне в шею, как он всегда любил это делать. Улыбающийся так живо и искренне, как я всегда хотел. Затем мои руки, разрисованные фломастером: Джи представлял себя тату-мастером, и выдумывал то, какие татуировки он запечатлел бы на моём теле. Фотография с Рождества. Парные свитеры. Кит, Линдси, Рэй, Майки, Джамия… Глупый поцелуй под омелой, и знак бесконечности, нарисованный Уэем-старшим. У него был такой же снимок. Я прижал фотографию к грудной клетке. Сил плакать уже не было. Я глухо взвыл. Больно. Я пересмотрел все фото. Игра в снежки. Джерард, обсыпанный снегом с ног до головы. Вязанный шарф. День, когда мы жутко напились и не могли даже пошевелить ногами. Памятник Джона Леннона, который Джи так хотел посмотреть… Мы переделали всё то, что только могли, и у нас всё ещё есть целый багаж невыполненных общих планов. Разве нам было плохо? Я опустился на колени. Перед глазами больше не было фото. Только волосы, теперь закрывающие обзор. Мной в очередной раз было принято решение остаться дома. Еле находя в себе силы, я направился в сторону кровати, тут же всем телом падая на неё. Направив голову вверх к потолку, я прикрыл глаза, отдавая разум мыслям. Воспоминаниям. Ты лежал у меня на плече… Уставший и немного пьяный от выпитого ранее шампанского. Мы сняли дом на Рождество, чтобы отметить большой компанией, и нам с тобой досталась комната на втором этаже. На двуспальной кровати много места, заполненного ненужными подушками. Ты практически засыпал. Утомлённый. Такой родной в своей неуязвимости. В худобе. В растрёпанных в разные стороны чёрных, немного колючих волосах. Я крепко прижимал тебя к себе, будто боясь, что ты вот-вот исчезнешь, настолько нереальным мне тогда всё казалось. Снег за окном шёл медленно и осторожно, не переходя в сильный буран. Комнату освещала лишь маленькая лампа, стоящая на прикроватном столике. Ты открыл глаза, смотря прямо в мои. В этом взгляде, немного туманном из-за желания уснуть, читалось такое тепло, такое нежное и мягкое, невинное и чистое, какое я только мог представить. — Ложись спать, Фрэнки, — ты чмокнул меня в скулу, и устроился уже на подушке, прижимая меня к себе так, чтобы я уткнулся носом куда-то тебе в грудную клетку, а ты поглаживал мои каштановые, волнистые волосы, пока ты окончательно не провалился в сон. Поток воспоминаний прервала неприятная трель телефонного звонка. Почему я до сих пор не отключил звук? На экране показалось до боли знакомое имя. Майки. В этот раз я решил, что, чёрт возьми, трубку мне стоило поднять. Где-то в глубине моей прогнившей души за ниточки сердца дёргала совесть. Я трясущимися руками поднёс телефон к уху: — Алло… — мой голос прозвучал неестественно хрипло и глухо, что сначала я сам не узнал себя. — Алло, Фрэнк? Ты живой? — воскликнул друг, сильно радуясь моему ответу. — Боже, чувак… — Я не приду, даже не надейся, — я не дал ему договорить. — Слушай, — я чуть ли не услышал, как Майки потёр переносицу, чтобы собраться с мыслями. — Я знаю, что это из-за Джерарда, но всё правда не так, как ты думаешь. Рот скривила язвительная усмешка. — Не так, как я думаю? Вроде бы он ясно дал мне всё понять. — Неважно… Я просто хочу сказать, что то, что с тобой сейчас происходит — того не стоит. В общем, я сейчас еду в колледж и если ты сегодня не явишься, я приду за тобой, и я не шучу, Фрэнк, ты же знаешь. Тут все чертовски переживают, ребята постоянно спрашивают меня, как ты, и что с тобой. Да я и сам чуть не умер от волнения… — Я не приду, — отчеканил я, даже не желая слушать взволнованный бред Майки. — Значит, приду я. Жди гостей, Фрэнки! Он повесил трубку, а я устало положил руку на живот, до сих пор не выпуская телефон из пальцев. Мне не нравилось, когда за меня кто-то вот так переживал. Я не хотел создавать проблем. А может, я сам был проблемой… Ходячим ядом, склизким и противным… Разрушающим всё, к чему тот только прикасался. Я закрыл глаза, борясь с желанием заплакать. Снова ты… Такой родной и нежный… До безумия желанный и иногда загадочный. Такой любимый мной… Это был декабрь, и оставались считанные дни до сессии. Ты одиноко сидел в кабинете рисования, увлечённо работая над картиной. Я подошёл сзади, обнимая тебя за талию. Ты обернулся, сладко смотря на меня, и оставил на моей щеке лёгкий поцелуй. Я перевёл взгляд на холст, постепенно приобретающий краски под твоей рукой, умело обращающейся с кистью. Ты писал тот самый вид на озеро, открывшийся нам в день, когда мы впервые поцеловались. Я улыбнулся, узнавая это место. Ты не отводил с меня глаз, будто изучая мою реакцию. — Нравится? — спросил ты. — Конечно… — произнёс я, вдыхая запах твоих волос. Лимонный, немного резковатый запах шампуня. — Мне нравятся все твои картины, — я опустил голову на твоё плечо, всё ещё обнимая тебя сзади, пока ты отложил кисть в сторонку, поглаживая мои руки на твоём животе. — А эту я бы повесил в спальне над кроватью, если бы мы жили вместе. Ты, словно довольный кот, промурлыкал: — Обязательно будем, когда-нибудь. Ложь?.. Не знаю, сколько ещё я так пролежал, окунаясь в собственные воспоминания с головой. Сквозь омут я услышал, как захлопнулась входная дверь: это мама ушла на работу. Этот звук будто вернул меня в сознание, но ненадолго. Затем я снова закрыл глаза, обнимая самого себя двумя руками. Я свернулся калачиком, давая себе заново погрузиться в мир грёз. Ты, ты, ты, ты, ты… Я не мог даже представить себе кого-либо другого, в голову всегда навязчиво лез образ Джерарда, крепко засевший в мозгу с самого дня, когда я его увидел. Воображаемый Уэй-старший, в моём разуме, просто отказывался покидать его. Почему бы ему не уйти к кому-то другому? Терзать визитами ещё кого-нибудь? Оставить меня в покое, наконец-таки. Вспомнилась причина, по которой я изначально не хотел влюбляться: я знал, что в конце-концов, обожгусь сам, расплавлюсь в человеке, а он, как ни в чём ни бывало, уйдёт. От меня правда так легко устать, Джи? Размышления прервал настойчивый стук в дверь. Я нехотя поднялся с постели, зная, кого я увижу на пороге. Майки сдержал своё обещание, и я не сомневался в этом. — Привет, — немного отрешённо сказал он, стягивая с шеи чёрный шарф. Я заметил, что очков на нём сегодня не было, и волосы друг перекрасил в более тёмный цвет. Уложил он их тоже по-другому, немного назад. Он смотрел на меня глазами, полными то ли жалости, то ли какого-то горького сочувствия. — Выглядишь… не очень. — Спасибо за комплимент, — саркастично ответил я, сутулясь и засовывая руки в карманы толстовки. — Где твои очки? — Я в линзах. Кажется, так даже лучше. Прикольные ощущения. — Круто… Тебе идёт. Майки подошёл чуть ближе, и взяв меня за плечи, осмотрел с ног до головы. — Чёрт… Сильно тебя Джи подкосил. Сколько ты уже не мылся? — Понятия не имею, — на выдохе ответил я, почувствовав, как к глазам подступают слёзы. Я, непонятно с чего вдруг, поддался какому-то странному порыву и обнял друга, начиная чуть ли не рыдать ему в плечо. Эти объятия были непохожи на те, что были у меня и Джерарда. Они были сдержанными, более мужскими и крепкими. Майки легко хлопал по моей спине, иногда поглаживая её. — Прости… — проговорил я, не в силах успокоиться. — Всё хорошо, — тихо сказал друг. Я понял, как же сильно мне с ним повезло. Наша дружба была самой лучшей, которую мне вообще приходилось иметь хоть с кем-то. Любой другой, наверное, оттолкнул бы меня, а он понимающе впустил разбитого меня под своё крыло, тепло согревая мою израненную душу. — Джи — трус, — непонятно почему, заключил Майки, когда я немного успокоился. — Жаль, что всё так закончилось… Но тебе не стоит так себя мучать, ладно? Иди прими душ, а я пока закажу нам чего-нибудь. А то, кроме того, что от тебя плохо пахнет, ты ещё и похудел совсем. Я послушно ушёл в ванную, перед этим захватив из комнаты чистую одежду. Вода освежающе поливала кожу, и я почувствовал небольшое облегчение, стараясь не думать ни о чем, пока вокруг меня поднимались клубки пара от чуть ли не кипятка, которое я всегда предпочитал холодному душу. Закончив, я натянул на себя домашние штаны и свитер. Отопление постепенно отключали, так как на улице становилось теплее, но внутренностей дома это не касалось, поэтому было довольно прохладно. Я вышел из ванной комнаты, и направился в свою, застав Майки за рассматриванием тех самых полароидных фотографий, над которыми я страдал совсем недавно. Друг стоял ко мне спиной, и я обратил на себя его внимание: — Глупо, что я их храню? — тихо спросил я, но этого было достаточно, чтобы он слегка вздрогнул. Уэй-младший горько вздохнул, складывая снимки в ровную стопочку. — Нет, не думаю. Это, всё-таки, память, — он устремил свой взгляд в мою сторону. — Я даже не замечал, что вы так много времени проводили вместе. Наверное, неудивительно, что ты так сильно привязался. — А он… Как думаешь, он привязался? — Я не хочу ничего говорить за него. Хотя бы потому, что могу сделать ещё хуже. Может, вам стоит ещё раз встретиться и обсудить всё? Я грустно усмехнулся. — Джерард сказал, чтобы я к нему не приближался. Майки поднял брови от удивления. — Козёл. — Это твой брат. — Всё ещё козёл. Меня немного рассмешила его реакция. Я улыбнулся, впервые за эту неделю, искренне. — Я заказал пиццу, — сказал Майки, замечая, что моё настроение поднялось. — И ты обязан будешь съесть её целиком. — Мой желудок не настолько вместительный. — Значит, растягивай его. Выглядишь очень нездоровым. Ты и раньше иногда так выглядел, а сейчас вообще. — Ладно-ладно. *Anathema — Twenty One Pilots.***
Майки просидел со мной весь день, проверяя, поел ли я, и то и дело стараясь меня приободрить. Мне становилось чуть легче, когда я чувствовал его поддержку. Рана будто заживала чуть быстрее, она кровоточила не так интенсивно как тогда, когда я был в одиночестве. Мама, пришедшая вечером с работы, была приятно удивлена тому, что я был не один, и тепло улыбнулась, узнав Майки. Они мило поздоровались, пока мы сидели в моей комнате, а затем мама скрылась в своей. — Ты завтра идёшь в колледж, — друг сказал это без какой-либо вопросительной нотки. Фраза, скорее, была похожа на приказ. — Я… Надеюсь, — шумно сглотнув, промямлил я. В голове, словно в калейдоскопе, прокрутились слова Джерарда. — Мне всё ещё тяжело будет видеть его… — Ты справишься, Фрэнк. Да и что теперь, сидеть дома до посинения? — Да, — пробурчал я куда-то в свои колени. Уэй-младший вздохнул. — Вот упёртый. Не бойся, не расплавишься — даже если пересечётесь. Там ещё все преподы, в том числе, Стивенсон на твой счёт очень переживают, не знаю как ты будешь объясняться перед ними за недельный пропуск, но вот Стивенсон точно поймёт. Я улыбнулся, вспомнив скучный, иногда, в силу возраста, нудящий, но такой добрый, даже отцовский, образ преподавателя. — Уговорил.***
Дверь учебного заведения поддалась легко, впуская меня в уже непривычный коридор, наполненный студентами. Я растерялся. Было немного душно, живот неприятно скручивало от волнения. Сжимая ручку чехла от гитары, я направился к аудитории, исследуя взглядом серые шкафчики по бокам от себя. Я чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, хоть и учился здесь уже два года. За неделю отсутствия всё вокруг перестало казаться знакомым и уютным. Когда-то приятного, карамельного цвета стены теперь казались чужими. Словно у них откуда-то появились лица, теперь едко перешёптывающиеся между собой, а я не выдерживал под их давлением. Студенты, раньше творческие и яркие, сейчас виделись полупрозрачными призраками. Я не заглядывал в лица, потому что боялся встретиться с насмешливыми и презирающими взглядами. Да даже с жалостливыми пересекаться не хотелось, настолько я хотел исчезнуть отсюда. — Фрэнк? — ворох размышлений прервал знакомый, мягкий голос позади меня. — Рэй? Привет. Давно не виделись, — хрипло выдал я, оборачиваясь на парня. Его кудрявые волосы привычно торчали в разные стороны, создавая эдакое облако. Глаза, очень добрые, как я понял, были рады меня видеть. Он пожал мою руку. — Я целую неделю тебя ищу. Через кого только мог, спрашивал про тебя, а никто ничего не знал. Куда пропадал? — Болел, — соврал я. — А зачем искал? — Есть предложение. Помнишь, мы ещё в наш первый разговор говорили про группу. Я думаю, может всё-таки, стоит попробовать? Я могу быть соло-гитаристом, ты — ритм гитаристом, и… по совместительству фронтменом? Мне уж очень понравился твой голос, когда ты пел ещё на конкурсе талантов, и песня у тебя была клёвая. Я вижу эту группу так, Фрэнк. Я нашёл барабанщика, а Майки не против быть басистом. Ну, что скажешь? — закончил Рэй. Я удивлённо посмотрел на него. Идея о создании группы была заманчивой, нет, великолепной, но не в моём состоянии. — Я разделяю твоё вдохновение, но… Мне надо подумать, — на выдохе ответил я. — Хорошо, — понимающе ответил он. — Скажешь, когда примешь решение. Я готов подождать. — Уже придумал название? — спросил я, с большой долей интереса. Хоть и морально я пока был не в силах принять решение, буду ли я частью идеи Рэя, мне всё ещё было любопытно то, что из этого может получиться. — Думаю над «Pencey Prep». Знаешь, как в «Над пропастью во ржи», главный герой ведь учился в школе Пэнси. Почему бы и нет? — мечтательно произнёс Торо. Мне и самому очень нравилась эта книга, поэтому название более чем устраивало. — Идеально, — улыбнулся я. Рассуждая с Рэем о группе, я заметно расслабился. Было приятно поговорить с хорошим знакомым, постепенно сближаясь с ним. До начала занятий оставалось около двадцати минут. Через какое-то время к нам присоединился Майки, который очень был рад видеть мою физиономию в колледже. Так как друг решил быть басистом, обсуждение идей насчёт группы его тоже интересовало, и мы втроём были вовлечены в очень интересную беседу, я даже почти забыл о разбитом сердце, пока мы с парнями смеялись и веселились. Краски учебного заведения с каждым словом приобретали более тёплый, добрый оттенок, всё становилось на свои места. Я больше не был вынужден прятаться от чего-то, мною же выдуманного. Но вечно это не продлилось. Краем глаза я заметил до боли знакомый силуэт, который больше всего не хотел видеть здесь. Джерард. Он выглядел здорово. Притягивал своей улыбкой, уверенностью в себе. Хоть и всё это было актёрской игрой, до чего же хорошей она была. Он был одет в чистую, аккуратно выглаженную рубашку чёрного цвета. Волосы, немного подстриженные, были уложены, будто он только что вышел с какой-то фотосессии. Я нагло пялился на него, прямо как в самом начале нашей истории, когда я был для него просто «другом младшего брата». Джерард посмотрел мне в глаза, а я не отводил свои. Странное чувство, вроде только недавно расстались, но готовы были чуть ли не съесть друг-друга взглядом. Он глядел на меня немного удивлённо, видимо от того, что впервые видел меня за эту неделю. Мгновение, в котором между нами разрасталось электричество, шло невообразимо медленно, и тут же резко оборвалось, когда сзади Джерарда показалась ещё одна знакомая фигура. Линдси. Сначала, я ничего не заподозрил. Они ведь друзья, в этом нет ничего такого. Тем более, зная какая у Джи ориентация, ревновать его к девушке было бы глупо (хоть я и не имел права на какую-либо ревность в тот момент). Они сплели пальцы. Выглядели счастливыми. Джерард тут же перевёл свой взгляд на неё, улыбаясь ей и даря такое тепло и нежность, которое раньше удавалось чувствовать только мне. Я замер. Голоса парней будто заглушило, всё вокруг погрузилось в какую-то дымку. Невероятно. Быстро же ты нашёл мне замену. Настолько быстро… Осознание больно ударило куда-то под рёбра. Только что окрылённый и радостный, я словно опустился с небес на землю. Попал в жуткую реальность, где человек, в которого я был безнадёжно и крепко влюблён, сейчас сжимал чужую руку. Он был совсем рядом, и одновременно очень далеко. Я закусил нижнюю губу, пытаясь не сорваться на слёзы. Майки, замечая, что что-то не так, и быстро переводя взгляд с брата на меня, понял, что нужно быстрее увести меня от него. Уэй-младший, как-то неловко, и чуть ли не в спешке, бросил недоумевающему Рэю что-то на прощание, и хватая меня под локоть, потащил в мужской туалет. Он умыл моё лицо водой, пока я только приходил в себя. Я не мог поверить, нет, я просто отказывался верить в увиденное. Джерард мало того, что очень грубо, практически бесчеловечно, бросил меня, так ещё и спустя малое количество времени нашёл себе… подружку? Было больно. Настолько, что хотелось выть, кричать, плакать. В области грудной клетки будто разрасталась чёрная дыра, медленно поглощающая остатки тела в себя. Я достал из кармана пачку сигарет, дрожащими руками пытаясь зажечь её маленькой зажигалкой. Справившись с задачей, я поместил никотиновую трубочку себе между губ, затягиваясь. Это единственное, что помогло бы в такой ситуации. — Ещё и курить начал из-за него… — произнёс Майки каким-то безысходным тоном. — Ты убьёшь себя так, Фрэнк. — Есть в саморазрушении нечто романтичное, — по-дурацки выдал я, выпуская дым. — Да и не строй из себя святого, мы же все пили тогда, в Рождество. И не только тогда. — Это другое, — строго заключил Майки. — Ладно, если тебе от этого легче… — Что вообще происходит с твоим братом? — слова прозвучали с каким-то истерическим смешком. Друг принял ещё более серьёзный вид. — Честно… Я не знаю. Я уже сам его не понимаю… Поступил, как мудак. — Хотелось бы мне хоть на секунду вернуться в то время, когда всё было совсем по другому. Мысли вслух, не более. — Живи настоящим, Фрэнк. Пожалуйста. — Я не могу. Хочу назад. Ещё несколько минут мы молчали. Каждый остался со своей правдой. — Пойдём в аудиторию? Стивенсон уже заждался, наверное, — Майки решил сменить обстановку, и я послушно вышел из туалета, выкидывая окурок в мусорное ведро.***
Знаешь, что больнее всего, когда теряешь любовь? Ты не можешь вспомнить, каково было до этого. Постарайся сохранить это чувство, потому что, если оно уйдёт — его уже не вернуть.*
— Айеро. Нужно поговорить, — сказал преподаватель, останавливая меня у выхода из аудитории. Я развернулся на пятках, одаривая его вопросительным взглядом. Он поправил съезжающие очки, и по-доброму посмотрел на меня. — Присаживайся, — он жестом указал на стул рядом с его письменным столом. Я послушно уселся, заранее зная о чём будет наш разговор. Мистер Стивенсон провёл рукой по седеющим волосам и, прочистив горло, начал: — Почему тебя так долго не было? Ещё и на звонки не отвечаешь. — Болел, — в очередной раз соврал я. — Раз болел, почему не сказал? — Не мог разговаривать, так как сильно болело горло. — Отправить сообщение? Никак? Мы в двадцать первом веке, если что, — продолжал он, более строго. И, чёрт возьми, я знал, что он прав. Я молчаливо уставился куда-то в угол, стараясь избежать раздражённого лица преподавателя. — Значит, причина далеко не в этом, — он немного смягчился. — Что случилось? — Я… Не хочу говорить. — Влюбился? — серьёзно спросил он. — Знаете, очень непрофессионально с вашей стороны вот так вот меня допрашивать, — ответил я, начиная нервничать. Я понимал, что он хочет только лучшего, но злился, потому что он лез в мою личную жизнь. — Знаю, но я действительно очень волнуюсь за тебя. Какой-то отцовский инстинкт. — Но вы мне не отец, — после моих слов он как-то горько улыбнулся, и мне стало стыдно. — Хорошо… Да, влюбился. Сильно. Настолько, что привязался к человеку, который спустя несколько месяцев меня бросил. Но эти месяцы были, наверное, одни из лучших в моей жизни. А теперь он нашёл мне замену. Я целую неделю только плакал и пялился в потолок. Я не ел, не выходил из дома, и даже не мылся. А он… — Он? — удивлённо спросил мистер Стивенсон. — Именно. Он. Преподаватель немного помолчал, переваривая то, что я сейчас ему сказал, а затем произнёс: — Знаешь… Это пройдёт со временем. Тебя точно когда-нибудь отпустит, рана заживёт. Может, останется шрам, но они делают нас сильнее, понимаешь? — Я не хотел быть сильнее. Я хотел, чтобы он любил меня, а я любил его. В итоге, я просто… Медленно разрушаюсь, меня будто засасывает в какую-то дыру. Я так ненавижу себя за то, что до сих пор что-то чувствую к нему. Пустая трата времени… Почему я не могу его разлюбить? — вопрос был скорее риторическим. Глаза снова начинали слезиться, а к горлу подступал ком. — Любить кого-то — никогда не пустая трата времени*. Твоя любовь к кому-то показывает то, насколько ты можешь любить себя. Даже если любовь — невзаимная, не обесценивай её. Да, тебе сейчас больно, но потому, что до этого было очень хорошо. Я называю это «чудесной грустью». Она показывает то, что ты живой. Переживи плохой период своей жизни так же, как пережил счастливый*. Цветы не растут без дождя, знаешь ли. Я внимательно выслушал его. Он перестал быть нудным в моих глазах. Его образ превратился в более мудрый и бесконечно добрый. Будто он и вправду стал моим дедушкой, или дядюшкой, к которому я мог бы обратиться за советом. Сердце, медленно покрывающееся корочкой льда, начинало таять и излучать тепло. Иногда люди открывались с новой стороны, и это делало их только прекраснее. — Спасибо… — еле выдавил я, стараясь упорядочить его мысль в своей голове. — Тогда, свободен. Если конечно не хочешь ещё чем-нибудь поделиться, — мистер Стивенсон легко хлопнул меня по плечу. — Нет. Но я очень благодарен, правда. Он улыбнулся. Я пошёл к выходу из аудитории, чувствуя себя так, словно с плеч сняли какой-то тяжёлый груз. Не до конца, но становилось чуть легче. *Кэсси Эйнсворт; *Нана; *Баттерс.***
— Я в деле, — я позвонил Рэю на следующий день, после занятий. — Это так круто! Тогда завтра репетируем в четыре часа дня. В колледже есть зал прям для этого, там ещё барабаны стоят. — Ты уверен, что он не будет занят? — Не должен, думаю. Если даже и будет занят, можем на студию поехать. — Хорошо. — Не забудь захватить Майки, ладно? — шутя произнёс Торо. — Забудешь его тут… — я улыбнулся в трубку. — Давай тогда, увидимся. — До завтра. Из телефона послышались гудки, и я, с чувством выполненного долга, отложил его в сторонку и взял в руки гитару. Боль порождает искусство. Я бережно провёл рукой по грифу своей акустики. Странно испытывать чувства к инструментам, настолько тёплые и трепетные, какие я испытывал к своим. В углу стояла тёмно-красная, с чёрным животиком, электрогитара, и будто бы выжидающе смотрела на меня сквозь лады. Я давно к ней не прикасался, впрочем, как и к акустике. Я снова с заботой оглядел лежащий на коленях инструмент и ласково произнёс: — Сегодня не твой день, детка. Я подошёл к электрогитаре. На ней висел белый ремень с неаккуратно написанной маркером буквой «G», заключённой в сердце. Воспоминания неприятной болью пронеслись в голове. Джерард… Иногда он шутил, что я уделял внимание музыке, и тем более своим «деткам» больше, чем ему. Поэтому я и сделал этот своеобразный жест, нарисовав первую букву его имени на ремне. Взяв электрогитару в руки, я подключил её к усилителю, на который она до этого опиралась и выудил медиатор, что странным образом всегда валялся у меня в кармане. Зажав первый аккорд (он был выбран случайно), я провёл по струнам. А потом ещё и ещё. Мелодия получалась замечательная… Немного агрессивная и колючая, но такая чувственная. За ней родился и текст. Я быстро записал песню в блокнот, чтобы не забыть завтра дать послушать Рэю и остальным. Так и появляется искусство. Боль разрывала сердце, пока я разрывал свою глотку, крича слова, что балластом сдавливали грудную клетку. «Любить кого-то — никогда не пустая трата времени». Я нашёл в этой фразе новый смысл. Потому что любовь, даже невзаимная, порождает что-то прекрасное. Что-то, что будет откликаться не только в моей душе, но и в чужих тоже. А может и нет, но по крайней мере, я что-то создал. Может, неидеальное, но по-своему эмоциональное. Наполненное. Моё.***
Ровно в четыре часа дня мы были у репетиционного помещения. Рэя с его загадочным барабанщиком всё ещё не было. Мы с Майки скучающе стояли у двери. — Ну когда они там? — спросил друг, когда Торо не объявился спустя пять минут. — Чёрт знает. Видимо, ещё на паре. Ты, кстати, знаешь, кто будет на барабанах? Майки пожал плечами. — Он нас до сих пор не познакомил. Вроде Рэй и сам умеет играть на них, только плохо, — он засмеялся. Я тихонько захихикал, представляя себе картину, как Торо стучит палочками по барабанам. Непонятно почему, но правда выглядело забавно. Между тем, неподалёку показался сам Рэй, а позади него плелась знакомая бирюзовая голова. Внутренний голос завыл, понимая, что ударником будет никто иной, как Кит. Друг Джерарда. Торо тоже им был, вот только парней отличало то, что с последним я познакомился ещё до Джи. Подойдя, они извинились за опоздание. Кит, по видимому, научился быть более тактичным, поэтому пока ничего не спрашивал про расставание, лишь поздоровался со мной, пожимая руку. Оказавшись в помещении, я, Рэй и Майки достали из чехлов гитары и подключили к усилителям, расставленным по бокам комнаты. Ударник уселся за барабаны и выудил из рюкзака палочки. Я встал в центре, и проверил микрофон. — В общем, — я прочистил горло, и достал из кармана в чехле блокнот. — Я тут вчера придумал кое-что… — парни с интересом подошли ко мне, заглядывая в исписанную текстом и табулатурой страницу. — Свою партию я закончил ещё вчера. У меня есть какие-то идеи насчёт ваших, но, может, пока будем импровизировать? — Давай начинай пока свою, — сказал Торо. — А мы послушаем, и, если получится, подыграем. Я неуверенно зажал первый аккорд, а затем второй, и начал петь. Первым мою мелодию подхватил Рэй, а затем Майки. Кит тоже не отставал. Сплетаясь в единую гармонию звуков, песня приобретала более яркие краски. Я чувствовал невероятный прилив эйфории, будто бы по моему телу растекалось что-то сладкое и тягучее, но при этом дающее мышцам лёгкость. Я словно летел, настолько всё было идеально. Закончив, я перевёл дыхание и посмотрел на ребят. Глаза каждого из них горели, и тогда я понял, что мы всё делаем правильно. Таким образом и появилась первая песня Pencey Prep. Сотканная, сначала, из боли от неразделённой любви и дополненная пылающими сердцами соучастников группы. Этим она и была прекрасна. — Чувак, это было очень клёво, — улыбаясь, произнёс Кит, и похлопал мне. — Да! — согласился Майки. — Можно ещё что-то из твоего старого материала отыграть, помнишь, Фрэнк? Ты мне играл как-то давно. — Почему бы и нет? — обратился ко мне Торо. Это был первый момент после расставания, когда я почувствовал себя живым. Я как будто снова начал ходить, и необходимость в костылях или инвалидной коляске пропала. Жить дальше — не так просто, но не невозможно, не правда ли?***
И надеюсь, когда ты подумаешь обо мне сквозь года, Ты не сможешь сказать ничего хорошего.*
Спустя около трёх часов после начала репетиции, парни разошлись по домам. Мы все остались вдохновлёнными и заряженными на новые свершения, и пока спускались к выходу из колледжа, обсуждали наш дальнейший план действий, начиная от выступлений в местных барах, заканчивая туром по Штатам, что на данном этапе казалось лишь мечтой, такой далёкой и красивой, но не неисполнимой. Все разошлись в разные стороны, направляясь к своим домам. Почему-то, мне захотелось покурить, и перед тем как уйти, я остановился неподалёку от колледжа, опираясь на фонарный столб. Ещё было не совсем темно, но солнце постепенно садилось за горизонт, и вдалеке полупрозрачным силуэтом виднелась луна. Я смотрел на небо, выдыхая дым куда-то вверх. Дул лёгкий, но холодный ветер, заставляющий меня, одевавшегося совершенно не по погоде (я был в кожаной куртке), ёжиться и морщиться от холода. Сигарета приятно согревала тело, и я улыбнулся этому чувству. Сзади послышались тихие и осторожные шаги. Я инстинктивно обернулся, и увидел перед собой Джамию. Последние дни я её толком не замечал, и даже не здоровался. — Привет, — уверенно сказала она. — Давненько тебя не было. — Ага, — безучастно ответил я. Мне было немного всё равно на девушку, но я был не настолько груб, чтобы вообще не поддерживать разговор с ней. — Болел. — Вот как. Ложь, да? Настолько проницательно, что аж стало тошно. — А с чего я обязан выкладывать тебе правду? — я начал раздражаться. — Не обязан, но я просто знаю, что ты врёшь. Тебя из-за Джерарда не было, так ведь? — Какое тебе дело? — Нестор смотрела прямо в мою душу, и будто бы старалась специально вывести из себя. — Ты мне нравишься, вот какое дело. Разве это не было очевидно? — более тихо добавила она. Я удивился. Видимо, когда человек влюбляется в тебя — ты становишься слепым, и не замечаешь до того момента, пока он не тыкнет тебе этим в лицо. — Нет… — стараясь сделать равнодушный вид, добавил я. — Зачем ты это говоришь, если знаешь, что я не отвечу взаимностью? — Думала, что раз вы с Джи больше не вместе, у меня может быть шанс. Она была красивой. Черты лица, немного угловатые, особенно сильно выделялись, когда она улыбалась. Тёмные волосы с фиолетовыми прядками развевались на ветру. Но эта красота осколками разбивалась о странную и немного неприятную личность, которую Джамия из себя представляла. — Подруга из тебя не очень, как я вижу, — съязвил я. — Отличная фраза после признания, спасибо, — ещё более едко ответила она. — Запомнишь на всю жизнь, полагаю, — я засмеялся. Даже без доли иронии, просто засмеялся собственным воспоминаниям. — Какой же ты мудак… Ты не был таким с Джерардом, да? Чем я хуже него? Ты всегда мне нравился, но видел только его, — по веснушчатым щекам потекли слёзы. — Тебя вообще не волнует то, что он сейчас с Линдси? Я же вижу, как ты смотришь на него. Почему ты не можешь так же смотреть на меня? И Джи… Я была рада, что он тебя бросил, потому что он всегда вызывал у меня отвращение. Весь такой идеальный, вылизанный до иголочки, во всеми дружит, трудолюбивый и такой… Я ему завидовала. Настолько, что ненавидела. И ненавижу до сих пор. Я, чёрт возьми… А теперь, он так легко нашёл тебе замену, а ты всё равно продолжаешь любить его? Он же такой придурок. Ты заслуживаешь кого-то получше… Не выдержав, я громко произнёс: — И с чего ты решила, что можешь так говорить про него? Я твоего мнения не разделяю. Как бы жестоко он ни разбил мне сердце, как бы он ни поступал со мной… Я никогда не скажу про него ничего подобного. Он был мне дорог… Чёрт, да он и сейчас мне дорог, и я не могу слушать как ты, будучи абсолютно никем в нашей истории, говоришь подобные вещи, — мне было её не жаль. Не жаль смотреть на эти слёзы, потому что они не делали её и её слова менее отвратительными. — Разве ты не согласен, что с ним что-то не так, Фрэнк? — мрачно ответила она, вытирая щёки рукавами. — Согласен. Но я ни на секунду не позволю себе и слова плохого про него сказать. Я больше не желал говорить, и ушёл, даже не прощаясь с Джамией. *No Children — The Mountain Goats;***
Следующие три месяца прошли в частых репетициях и написании песен. Я был погружён в группу с головой. Только Майки, Рэй и Кит могли вытащить меня из ямы, в которую я периодически любил падать, когда давал разбитому сердцу брать надо мной верх. Но только в таком состоянии рождаются самые красивые и душераздирающие мелодии. Я, чёрт возьми, пользовался этой болью и превращал её в нечто прекрасное и полезное. В какой-то момент, мы с Майки решили, что мне срочно нужно сменить образ. Произошло это достаточно спонтанно, и возможно, необдуманно, но о своём решении я не пожалел. Прямо в один день мы сначала наведались в парикмахерскую, а затем — в тату-салон. Первым делом, я постригся. Недостаточно коротко, чтобы остаться лысым, причёска всё ещё была удлинённой, и волосы продолжали виться, но Майки сказал, что мне идёт, и я был согласен с ним, так как с длинной шевелюрой мне ходить немного надоело. Затем, мы сделали по татуировке: Майки набил немного банального, но очень лаконичного паука на запястье, а я — фразу «Хотел бы я быть призраком», примерно в том же месте, что и друг, но моя была словно браслетом, и мне очень нравился этот эффект. Вдохновением для моей татуировки послужила строчка из песни нашей группы. Рэй и Кит здорово удивились, когда узнали, и были очень рады такой новости. Наша компания с каждой репетицией и придуманной мелодией становилась всё ближе и ближе, и это не могло не греть душу. Становится невероятно приятно от мысли, насколько музыка может объединять людей, начиная от простых слушателей, заканчивая группами. У нас с Майки появилось негласное и очень странное табу на имя «Джерард». Всегда, когда вынуждал случай, он за глаза называл его просто «братом». После разговора в туалете, мы ни разу его не обсуждали, но друг точно замечал то, что мне всё ещё было нехорошо от того, что происходило между его братом и Линдси. Они выглядели… счастливыми. Иногда я даже боялся, что намного счастливее, чем он был со мной. Это чувство неприятно скручивало желудок. Боль от расставания иногда утихала, а иногда с новой силой ударяла по рёбрам, заставляя безмолвно выть и плакать. Я бы соврал, если бы сказал, что забыл и отпустил. Даже спустя три месяца, которые я посвящал только группе. Снимки с нашими общими воспоминаниями я стал пересматривать реже, чем раньше, но один, что я любил больше всех, всегда носил с собой: во внутреннем кармане джинсовой куртки, в кармашке на чехле от гитаре, в блокноте. На нём я целовал Джерарда, ещё такого родного и близкого, в щёку, а он по-доброму смеялся. Фото получилось размазанным, так как было сделано в движении, но этим оно мне и нравилось. Живое, хоть и застряло в одном временном промежутке. Уютное, заставляющее меня грустно улыбаться каждый раз, когда я вновь и вновь разглядывал его. Кто-нибудь другой на моём месте избавился бы от вещей, напоминающих о старых временах, но я был не из тех людей. Я хранил всё, начиная от той самой фигурки со Звёздными Войнами, заканчивая кружкой, подаренной Джерардом когда-то. Я никогда не переставал пить из неё. Особенно странным на фоне всего было то, что когда я наглым образом позволял себе смотреть на него в колледже, я всегда сталкивался взглядом со ним и он не опускал глаза до последнего. Этого он не делал только тогда, когда был с Линдси. Он ничего не говорил, просто смотрел, и всё тут. И я никогда не мог понять, что выражал этот его взгляд, но старался не обнадёживать себя какими-то ложными ожиданиями, и просто рассматривал его в ответ. Кит, всё-таки, в один из дней не выдержал, и спросил, что произошло между мной и Джи. Это было сделано, когда мы вдвоём курили на заднем дворе колледжа и обсуждали музыку. Я, по-честному, ответил, что мы расстались, и что чувства к нему у меня всё ещё были, но я их скрывал. А Кит ответил, что с Джерардом в последнее время общался крайне редко, и ему было от этого очень грустно. Ещё и добавил, что его друг в последнее время чуть ли не тонул в отношениях с его новой пассией. По крайней мере, так часто казалось со стороны. Про Линдси он сказал то, что тоже толком не говорил с ней. Кит выразил мне огромное сочувствие, и признался, что в сложившейся ситуации, несмотря на более долгую дружбу с Лин и Джи, всё-таки принял бы мою сторону.***
— Парни! — воскликнул очень радостный Рэй, врываясь в студию. — Боже! Вы не поверите. — он по-детски забегал по комнате, словно маленькая девочка, только что получившая новую игрушку. — Что там такое? — с интересом спросил Майки, отвлекаясь от своей бас-гитары. Мы подошли к Рэю поближе, все втроём вопросительно уставившись на него. — Я договорился с баром неподалёку о концерте. Послезавтра. В семь. Мы одобрительно загудели, обнимаясь друг с другом. Больше всех обнимашек получил Торо, которому удалось устроить нам первое в жизни выступление. — Можем позвать одногруппников, чтобы посмотрели! Будет так круто, чуваки, — восхищённо говорил Кит, прижимая двумя руками меня и Майки ближе к себе. — Да! Правда не уверен, вместятся ли в помещение все наши, но да, стоит позвать, — улыбнулся Майки. Спустя целых три месяца репетиций и написания песен мы, наконец, получили свой первый концерт. Я был рад настолько, что даже прослезился, а соучастники в унисон умилились моей реакции. Все мы были заряжены и вдохновлены до предела. Затем мы продумали, каким будет наш сет-лист. Завершающей должна была быть «Lloyd Dobbler», которую я когда-то написал для Джерарда. Странно было думать о том, что я снова буду её исполнять, но она нравилась, видимо, всем, поэтому я не отказывался.***
Какие лунные песни ты поешь своему милому? Какой свет ты ему несешь? Кому принадлежишь? Кому решать, кто сумасшедший? Кто исправляет ошибки, на которых другие спотыкаются? Я спою для тебя, если ты хочешь. Я отдам их тебе. И это шанс, которым я должен воспользоваться, И это шанс, что я должен упустить*.
До начала концерта оставалось всего лишь десять минут. Я жутко волновался, перечитывал уже и так по миллиону раз заученные строчки собственных песен, и каждую минуту подходил к зеркалу, чтобы снова убедиться в том, что я выгляжу, по крайней мере, сносно. Майки ходил туда-сюда, прихорашиваясь и на пару со мной разглядывал своё отражение. Кит как будто бы совершенно не переживал, но пошутил про то, что это ему только сейчас всё равно, а как только мы все выйдем на сцену, он налажает во всех своих партиях. Рэй же не отрывался от гитары, повторяя соло, которые обязан был исполнить идеально. Когда я перелистнул страницу своего блокнота, чтобы выудить из него фотографию и посмотреть на неё «на удачу», ко мне подошёл Майки, как-то виновато смотря мне в глаза. — Слушай… Извини, но брат придёт. Я удивлённо уставился на него. — Зачем? — Ему было интересно, и я разрешил прийти. Сердце бешено заколотилось в груди. Ещё чуть-чуть, вот капельку, и оно готово было выпрыгнуть и убежать куда-нибудь далеко. — А он знает, что я — фронтмен? — Да. Я застыл на месте, не в силах спросить что-либо ещё. В голову сразу же начали закрадываться мысли о том, что он пришёл, чтобы посмотреть на меня. Я начал волноваться куда сильнее, потому что не хотел упасть в грязь лицо перед Джерардом. И почему меня ещё волновало его мнение… Время, конечно же, не стояло на месте, и нам уже пора было выходить на сцену. Перед этим мы все снова обнялись, и пожелали друг-другу удачи. Я неуверенными шагами прошёл к своему микрофону. Людей собралось довольно много. Некоторых я не знал, но знакомые лица всё же находились. Большой компанией собрались наши с Майки одногруппники, громче всех хлопающие нам. Я улыбнулся и помахал приятелям, очень радуясь тому, что они пришли. Глаза сразу же забегали по толпе в поисках Джерарда. Долго искать не пришлось: он стоял в углу, немного дальше остальных. Даже при не очень хорошем освещении в баре я заметил, что он поменял оттенок своих волос на ярко-красный. Это меня довольно сильно удивило. — Привет, я — Фрэнк. А это, мои друзья: Рэй, Майки и Кит. Это наш первый концерт, и мы очень волнуемся, — толпа одобрительно захлопала. — Но мы правда надеемся, что наши песни вам понравятся. Тихонько прочистив горло, я начал:Мне снится один и тот же сон, В котором мне трудно дышать из-за тебя, Я дал тебе всё, что мог, Я оставил всё, что имел, И когда ты улыбаешься, ты улыбаешься не мне. Ты не очень-то мне сочувствуешь, Ты пытаешься ухватить больше, чем можешь, Я просыпаюсь, Это не сон.*
Весь концерт я кричал и пел. Иногда кричал настолько сильно, что к глазам подступали слёзы. Я чуть ли не рвал глотку, мысленно посвящая каждый крик Джерарду. Он не отводил от меня глаз. Каждый раз, что я смотрел на него, я встречался с его зелёными глазами, и это давало ещё большую боль, которая заставляла петь громче. К концу выступления я был наполнен таким странным, но приятным адреналином, что чуть не сломал свою же гитару. Но, конечно же, я этого не сделал. Последней песней должна была стать та самая песня, которую я исполнял на конкурсе талантов. Я скромно взял в руки свою акустику, а ребята ушли со сцены, оставляя меня одного. — Эту песню… — немного хрипло сказал я. — Я написал одному человеку. Я знаю, что ты сейчас здесь, и прекрасно меня слышишь. — смотреть на Джерарда в этот момент совершенно не хотелось. — Как ты и просил… Я не приближался к тебе всё это время. Прости, что сейчас нарушаю твою просьбу, но я просто хочу сказать… — я сделал небольшую паузу. — С днём рождения, — в какой-то момент, я перестал понимать, что говорю, но последнее было чистой правдой. Девятое апреля. Интересное совпадение. Настолько интересное, что я не смог удержать самого себя от глупого и почти бессмысленного поздравления. Рука привычно коснулась грифа, играя до боли знакомую мелодию. Джерард раньше часто просил меня спеть эту песню и радовался, как ребёнок, когда я исполнял его желание, мягко и негромко напевая строчки. Завершив своё выступление, я поклонился и услышал одобрительный гул толпы, хлопающей мне. Затем парни вышли на сцену. Мы взяли друг-друга за руки и улыбнулись, так как первый концерт прошёл отлично, даже лучше, чем мы себе представляли. Кит не налажал, а мы с Рэем и Майки в идеале отыграли свои рифы. К тому же, мои крики и пение, кажется, всем нравились. По моей щеке потекла счастливая слеза. Рэй взял микрофон, и громко произнёс: — Спасибо вам всем! Мы — Pencey Prep, надеемся, что это не последний раз, когда мы с вами видимся. Ждём вас на следующих концертах. Мы спустились со сцены и направились к нашим друзьям. Мы с Майки — к одногруппникам, Рэй — к своим, а Кит каким-то чудесным образом сразу же начал флиртовать с какой-то девчонкой, что не могло не вызвать добрый и дружеский смех. — Чуваки! Вы такие крутые, — сказал один из приятелей, трогая нас за плечи сразу же, как только мы подошли к толпе друзей. Практически все восхищались нами и задавали разные вопросы, касающиеся группы, её названия, создания и так далее… Мы с Майки охотно отвечали на них, и готов поспорить, сияли от счастья. Ещё одним приятным событием стало то, что друг наконец познакомил меня со своей девушкой. Он постоянно обещал, что сделает этого, но случай сегодня подвернулся невероятно удобный. Кристин оказалась довольно приятным и позитивным человеком, и я даже не знал, кому из этой пары больше повезло друг с другом. Единственное, что не давало мне покоя в тот вечер — Джерард, пропавший куда-то сразу же после окончания концерта. Я не спешил искать его, и уж тем более не собирался разговаривать с ним, но, чёрт, как бы я хотел узнать его мнение насчёт нашего шоу. Послушать его восторженные, или не очень, слова о наших песнях, о группе в целом. Как бы я хотел… Чтобы он был рядом в этот момент, и всё. Воссоединившись с Рэем и Китом, мы решили только своей компанией отпраздновать сегодняшний день. Майки предложил выпить пиво, и все были согласны с его выбором. Бармен подал нам четыре бутылки с тёмно-жёлтой жидкостью. Я как-то неуверенно открыл свою, нехотя делая первый глоток. Напиваться мне совершенно не хотелось, я делал это лишь для того, чтобы поддержать остальных и не оставаться белой вороной. Соучастники же, наоборот, охотно опустошали свои бутылки, сразу же становясь ещё более весёлыми и раскрепощёнными. После нас выступала ещё одна группа, и мои друзья, на тот момент уже пьяные в стельку, пошли в центр танцпола. Я остался в стороне, сидя на высоком барном стуле и наблюдая за ними издалека: какими же живыми и яркими они были в тот момент. Словно излучали какой-то тёплый свет, такой тёплый, что под его лучами хотелось жить вечно. Я улыбнулся своим мыслям, представляя, сколько всего ещё нас ждёт на этом пути. Даже если не брать в расчёт туры, о которых мы грезили. Мы ведь так молоды… Мы неидеальны, и этим мы и прекрасны. Мы совершим ещё миллионы ошибок, но каждая приведёт к чему-то хорошему. Ведь, не бывает цветов без дождя, знаешь ли. Я почувствовал чью-то холодную ладонь на своём плече. — Фрэнк? До боли знакомый голос. — Джерард? — я обернулся, видя перед собой его. Такого необычного с этой его новой причёской… В обтягивающих джинсах и кожаной куртке. Я снова засмотрелся на парня, жадно изучая его новый образ. — Привет, — еле выдавил из себя я. — Привет. Я хочу… поговорить, — он неуверенно взял меня за руку и потащил к выходу из заведения. Снаружи было немного холодно. Весенний воздух освежал, сразу же попадая в лёгкие. Я закрыл глаза на секунду. Джерард, снова держащий меня за руку и прохладный ветерок… Это было похоже на один из моих снов, в котором у нас всё было хорошо. Всё казалось таким нереалистичным и сладким одновременно. Сладким до небольшой тошноты. Я не верил в то, что сейчас происходило. Я просто отказывался верить, настолько всё было странным. Отводя меня чуть подальше от бара, и останавливаясь на практически пустой улице, Джерард снова посмотрел на меня, но всё ещё продолжал молчать, будто не решаясь нарушить тишину. — И что всё это значит? — серьёзно спросил я. — Сначала сам отталкиваешь, а теперь… — Позволь мне объяснить всё, пожалуйста, — умоляющим тоном произнёс он. Я коротко кивнул, давая понять, что готов его выслушать. — Я, на самом деле, соврал тогда. Мои чувства к тебе никогда не утихали. И, сомневаюсь, что когда-нибудь утихнут. — Что-то по тебе не видно, — в голове всплыли все те моменты, когда я видел его вместе с Линдси. — Фрэнки, пожалуйста… — повторил он. — Так вышло, что родители подняли вопрос о моей ориентации, и я снова испугался. Я не мог сказать им правду. Не мог признаться им в том, что, на самом деле гей. Я пытался переделать себя, внушить себе какие-то чувства к Линдси, но это было глупо. Мы расстались. Я никогда, ни на секунду не переставал о тебе думать. Мне было так больно видеть тебя одиноким и грустным, я хотел подойти и обнять тебя. Мне так жаль, что я тебя оттолкнул, — произнёс Джерард, снова прикасаясь к моей руке. — Давай попробуем заново? Я помолчал около минуты, думая над тем, что мне ему ответить. — Сколько можно оправдываться этим, Джи? — с львиной долей обиды сказал я. — Понимаешь, как мне было плохо? — Я знаю, — он опустил взгляд. — Майки рассказывал. — Тем более… Прости, но я не твой щеночек. Я не могу следовать за тобой постоянно, давая себя отталкивать и возвращаться только тогда, когда у тебя будет настроение. Джерард виновато посмотрел на меня, всё ещё не убирая свою ладонь. — Сейчас всё по-другому, Фрэнки. Я уволился со старого места работы, и сейчас занимаюсь дизайном. Я переехал от родителей, и собираюсь забрать с собой Майки, — более уверенно ответил он. — Я больше не завишу от них. — И как я могу тебе верить? — к глазам подступили слёзы. — Я люблю тебя, Фрэнки. Эти слова заставили сердце вздрогнуть. На секунду я застыл, еле-еле переваривая услышанное. Джерард… меня любит? Это казалось настолько нереалистичным, что меня снова начали посещать мысли о том, что я действительно находился во сне, и я вот-вот проснусь в одиночестве на собственной постели. — Джерард… Можешь дать мне немного времени подумать, ладно? — я отстранился на пару шагов. — Прости, но мне сложно поверить в то, что сейчас происходит. И, надеюсь, ты знаешь, что очень сильно подорвал моё доверие. Он понимающе кивнул. — Хорошо. Я подожду столько, сколько нужно, — И, Джи… — окликнул я парня, когда он уже разворачивался. — Ещё раз с днём рождения. — Спасибо, — Джерард снова подошёл ко мне, и напоследок робко поцеловал меня в щёку, как любил делать раньше. Заправил мой вьющийся волос за ухо, и ушёл, оставляя меня наедине с самим собой. Я готов был сойти с ума. Я практически принял то, что моё разбитое сердце останется разбитым навсегда. Принял тот факт, что он больше не хотел быть со мной. Принял то, что мы никогда не сможем быть вместе. А Джерард решил снова ворваться в мою жизнь, буквально выламывая дверь с порога, разрушая всё, чем я жил последние несколько месяцев. Как только его силуэт скрылся из моего поля зрения, я нетерпеливо вытащил из кармана сигарету, и затянулся, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Единственным верным решением в данный момент — было вернуться к друзьям и напиться, следуя их примеру, но разговор с Джерардом вытянул из меня последние силы, и я решил отправиться домой, прокручивая в памяти каждое слово, каждую деталь и мучая свою голову тем, что я должен буду ему ответить, когда пройдёт время. Я любил его, до безумия любил, но боялся, что он снова может оставить меня. С другой стороны, возможно, иногда людям стоило давать второй шанс? *Luna — The Smashing Pumpkins; *Trying To Escape The Inevitable — Pencey Prep.***
День после концерта был субботой. В колледж идти не надо было, поэтому я, как самый обычный студент, отсыпался дома, пока мой сон не прервал громкий звук, исходящий от телефона. Просыпаясь, я поднял трубку, даже не смотря, кто мне позвонил: — Алло? Фрэнк! У меня такие классные новости! — даже в полусне я смог узнать голос очень радостного Майки. — Алло, что случилось? — Нам предложили контракт с лейблом! Я ущипнул себя за бок, убеждаясь, что я до сих пор не пребывал в стране грёз. Слова друга тут же разбудили меня, заставляя вскочить с кровати и прыгать по комнате, словно маленький ребёнок. — Ты серьёзно? Это же не шутка, да? Не шутка? — я чуть ли не кричал в телефон. — Нет, — было слышно, что Майки улыбался во все тридцать два зуба. — Похоже, что один из владельцев бара оказался важной шишкой, и как раз вчера присутствовал на нашем выступлении. Ему понравилось, и он связался со своими друзьями из Калифорнии и отправил видео с концерта, типа, обратите внимание на этих парней. И сегодня утром Рэю позвонили и пригласили нас в Лос-Анджелес. У него сразу похмелье прошло, — он засмеялся. — Через неделю вылетаем, представляешь? Поездку туда и обратно даже оплатят, настолько нам повезло. — После первого концерта… Боже, это такая удача, Майки. — Я знаю, Фрэнк. — А что будем делать с учёбой? — задумавшись, спросил я. Контракт был очень важен для всей группы, но мы всё ещё были студентами. Бросать колледж практически на полпути мне не хотелось, так как в случае, если наш план с треском провалится, у нас мог бы быть хотя бы запасной. Что-то вроде подушки безопасности. — Пока неизвестно, но давай сначала съездим в Калифорнию, ладно? Хотя, подозреваю, что мы останемся там надолго, — по тону голоса друга было понятно, что он не думал об этом. — В любом случае, отказываться сейчас нельзя, так как это может быть наш единственный шанс, понимаешь? — Понимаю, — в его словах была доля правды, поэтому я согласился. Всё равно никогда не было поздно перевестись на заочное обучение, если того требовали обстоятельства. Мы обсудили ещё несколько моментов, которые нас волновали, но оба были безумно рады произошедшему. Закончив разговор с Майки, я сообщил о новостях маме. Она была счастлива, хоть и тоже переживала за то, как мы отучимся. Но она готова была поддержать меня и моих друзей в любых начинаниях, тем более учитывая то, как нам повезло получить контракт с лейблом. Жизнь снова налаживалась.***
Следующая неделя пришла в приятном ожидании поездки в солнечную Калифорнию. Мы с ребятами из группы активно планировали то, что будем там делать в перерывах между записью песен. Каждый из нас был вне себя от счастья, наполнен вдохновением и огромным желанием творить. Помимо этого, Майки продумал нам целое туристическое путешествие по Лос-Анджелесу, отмечая у себя в блокноте те места, которые мы все были обязаны посетить. Посреди недели он потащил меня в торговый центр покупать ему новую одежду и плавки, чтобы ходить по пляжу. Я долго по-дружески смеялся над ним, пока он примерял вещи в магазинах. Иногда приходилось подолгу ждать его у примерочных, поэтому, чтобы убить время, я рассматривал витрины, наполненные всякой всячиной. В одном из бутиков мой взгляд зацепили парные кольца. Выглядели они довольно просто: нам первом была выгравирована луна, а на втором — солнце. Я сразу же подумал о том, чтобы подарить одно из них Джерарду, когда я набрался бы смелости сказать ему, что согласен вернуться. Я оттягивал это признание до последнего, сам не понимая, почему. Я уезжал в другой город, и, скорее всего, надолго. А он ждал моего ответа, ни разу не потревожив меня за те дни, пока я ничего ему не говорил. Он даже не звонил, не писал, ни-че-го, хоть и знал от Майки, что я уезжаю. Я понял, что сейчас мой черед действовать. Практически последний, иначе я мог полностью оборвать нити, теперь снова тянущиеся к друг другу, навсегда. — Какой у Джерарда размер пальца? — пришлось отвлечь друга, чтобы выбрать нужные кольца. — Откуда мне знать? — слегка возмущённо ответил он, выходя из примерочной. — Мне ничего не подошло, идём дальше. А… Ты это хочешь ему купить? — Да, — я покраснел, чувствуя себя девчонкой, пытающейся впечатлить старшеклассника. — Может, на мой палец примерим? — задумчиво спросил друг. — Что это между вами опять происходит, кстати? — Давай примерим. И не спрашивай, всё равно не скажу.***
Ты ещё здесь, Ты ещё счастлив, Ты ещё улыбаешься, смеёшься, Ты — всё ещё единственный, кто мне нужен в жизни.* — Привет. — Фрэнки? — за входной дверью показался немного сонный Джерард. — Заходи… Адрес проживания парня я узнал благодаря Майки, который любезно выдал мне эту информацию. Я направился к нему практически сразу после того, как с шоппингом друга было покончено. Мне срочно нужно было отдать ему кольца и объясниться. Джерард был одет в растянутую домашнюю футболку и штаны с коалами. Я мысленно улыбнулся тому, насколько он был милым в этот момент, и соврал бы, если бы сказал, что мне не нравилось снова видеть его таким. Он впустил меня в свою небольшую двухкомнатную квартиру, в которой было чисто и убрано, но немного пустовато. Это говорило о том, что парень ещё не успел обжиться здесь. Пока я снимал куртку и вешал её на вешалку в коридоре, Джерард спросил: — Не хочешь чаю? — Погоди. Позволишь мне сказать кое-что? — я шумно сглотнул, собираясь с мыслями. — Ты же знаешь, что мы уезжаем, так? — Знаю, — он отвёл взгляд куда-то в сторону. — И я… Прости, что молчал, но думаю… Я готов попробовать снова. — Но ты уезжаешь… И Майки говорит, что надолго. — Не навсегда. Мы вернёмся, — я взял его за руку, другой доставая из кармана коробочку с кольцами. — Я кое-что купил нам… Примеришь? — его глаза заблестели. Прямо как раньше, когда он чему-то радовался или был приятно взволнован. Я знал этот взгляд слишком хорошо, чтобы не улыбнуться. Надев на его палец колечко с изображением солнца, я продолжил. — Будет напоминать тебе обо мне. А я — луна, видишь? — Может, поцелуешь меня уже? — светясь от счастья, произнёс он. И я поцеловал. Прикоснулся губами к его, таким нежным и родным. Он запустил руку в мои волосы. — Я так скучал, Фрэнки, — отдышавшись, сказал он. — Ты даже не представляешь, как я скучал, — я утянул его в объятия. — Я люблю тебя, Джи. *Flashlight - The Front Bottoms.