недоразумение

      Они познакомились этой осенью во дворе университета за главным корпусом, когда Никита однажды увидел, как Юра после пар кормит уличных котят, заботливо выложив консервы в самодельную миску.       «Они же маленькие еще совсем. Холода скоро, надо крепнуть...» — С виноватой улыбкой на лице прокомментировал он тогда свои действия, и Никита улыбнулся в ответ.       Юра учится на инженера первый год, кошек любит, носит рубашки в клетку и теплые свитера, словно с чужого плеча снятые, курит «Новость» — самые дешевые. Никита ругается: «Опять тут надымил!», окно открывает и ворчит недовольно, но ему не мебель прокуренную жалко, а Юрку самого - молодой еще совсем. За котятами, вон, как мамочка заботится, а сам курит дрянь всякую. Но это ничего. Никита отучит, он о нем и сам позаботится.       Никита скромный, совсем не глупый, но слова лишнего не скажет. Он сидит на чужой незаправленной кровати, скрестив ноги и подперев голову ладонью, слушает рассказы Юркины, не перебивает, изредка посмеивается и улыбается краешками губ. Собеседник сидит напротив на подоконнике, эмоционально рассказывает обо всем и ни о чем одновременно, иногда задумывается, делая долгие паузы, а иногда звонко смеется и хлопает в ладоши. Шутки его всегда смешные, хоть очень часто в них и проскальзывает нотка черного юмора. Огромная такая нотка. — Ты смотри, из окна не выпади так хохотать, дуралей, — смеется Никита — на людях такого не расскажи только — Как раз завтра на студ собрании и собирался, специально, чтобы тебе стыдно за меня стало — Стыдно тебе за себя должно быть, а я и такое переживу!       Тихий, аккуратный, внимательный и усидчивый Никита учится добросовестно, просыпается на пары с первыми лучами солнца, хоть и живет недалеко от университета, надевает отглаженную рубашку и причесывает темные почти как смоль волосы. Они у него лежат всегда одинаково, и эта стабильность Никите нравится, в общем-то, не только касаемо прически.       На самом деле, единственной нестабильностью в его жизни был Юра – забавное недоразумение, ворвавшееся в его спокойную реальность вместе с бурей хаотичной энергии и вспышками эмоций настолько неожиданно, что Никита даже не успел ничего понять толком, но не то чтобы был не рад такому стечению обстоятельств.       Друзья ладили очень хорошо, хоть и были противоположностями друг друга. Гуляли после пар, с них же порой и сбегали вместе, за что потом слышали замечания недовольных преподавателей: «Ты, Никита, лучше об учебе думай, первый курс только, учиться нужно. А у приятеля твоего пока ветер в голове.» – но никто из друзей не обижался, хоть и высказывание это было совсем несправедливым по отношению к Юрке – он читал много, в русской классике разбирался, умничал порой невзначай, а самое главное, был поразительно любознательным.       — Никит, ты видел? Так много птиц пролетело. Как думаешь, куда они летят?       — Тебе это так интересно? Сказать точно нельзя, можно только предположить, – улыбается в ответ Никита, но на небо даже не смотрит – наблюдает за кружащими темными точками на небе в отражении чужих округлых очков. А может, и не на отражение само вовсе смотрит, это тоже нельзя точно сказать, только предположить можно.