Феникса Райта лишили значка и лицензии.
Первые несколько дней, недель, месяцев — он уже не понимал — Феникс провел в стадии отрицания. Каждое утро, когда он просыпался на старом диване ему казалось, что вот все это было лишь одним кошмарным сном, все сейчас в порядке — вот Майя залетит в агентство, попутно ворча, что адвокат за дела не берется, он вымоет туалет и начнет разбираться с бумажной волокитой, а ближе к вечеру зайдет к Айрис — благо часы посещения позволяли. Но этого не было. Он просыпался от жуткого похмелья со своей дочерью под боком, со своим последним лучом надежды рядом. Иногда ему не просто выйти из офиса не удавалось, он едва ли заставлял себя сходить элементарно принять ванну или поесть. Приемы пищи заменяла одна-другая бутылка. Он не должен подавать такой пример своей дочери. Он должен быть хорошим, а не… Пьяницей. То, что у него отобрали значок, даже если незаслуженно, ещё не значит, что он должен вводить себя в такое состояние. Это не оправдание. Идут месяцы, года, и Феникс запускает себя, но всё-таки от алкоголя отходит, отдавая предпочтение виноградному соку. Он — профессионал в игре в покер, худо-бедно он зарабатывает, будучи пианистом, но основной, пусть и не совсем стабильный, но все же доход доставляет ему его дочь. Трюси была ему как родная… Нет, она была родной ему. Ради нее он продолжал двигаться дальше, не забросил расследование собственного же дела на пол пути, и всё-таки у него уже был прогресс. Проблема была лишь одна — девочка все ещё тосковала без матери. Когда Айрис окончательно убеждается в том, что у возлюбленного на нее времени нет, что-то внутри ломается. Он устал, да и она тоже, разрыв в отношениях рано или поздно случился бы. И это нормально. Это в порядке вещей, только вот такой как она это принять очень сложно. Может, это все из-за нее? Может, она правда как-то провинилась?Может, он все ещё видит её в ней?
Девушка задыхается, горбится перед кроватью и чуть ли не кричит, пока длинные темные пряди падают на кафель. Далия всегда будет преследовать её, сколько бы она не пыталась измениться, сколько бы раз не обрезала свои волосы, это никогда не пропадет. Она — её проклятье. Она прочно засела в голове не только у нее, но и у Феникса, и уже это она никогда ей не простит. Она не простит ее за то, что она сделала с ними, за то, что она сделала с ним. Пока она отбывала срок за прошлые преступления, на нее незаметно свалили ещё одно, за соучастие и рецидив. Конечно, Айрис не сделала ничего, хоть и ножницы, которыми она обрезала свои волосы, были найдены в кармане жертвы, и достаточно улик указывали на ее участие, ей было все равно. Она отказалась от государственного адвоката, даже некий Кристоф Гэвин, который пытался как-то с ней договориться не получил ничего, кроме холодного «нет». Да и тем более, быстро поняв, что у женщины нет денег, он, безусловно, решил распрощаться с ней. 8 лет. Ей дали 8 лет за соучастие. Не то, чтобы это было удивительно, хотя то, что на нее не повесили целое убийство уже было за гранью фантастики, но ей было все равно. Совсем без разницы, если она не сможет устроиться куда-то работать, когда выйдет, совершенно не волновало, что с ней будет потом. Пока она в своей собственной камере, пока она в своем уголке совсем одна, ее ничего не заботило. Не было того, кто ее волновал вот уже два года. Она окончательно смирилась. Ее навещала лишь приемная мать — сестра Бикини, которая действительно волновалась о состоянии дочери — ее поникший вид, следы от слез и мешки под глазами просто пугали, от привычной красоты и элегантности не осталось ни следа. Почему это с ней происходит? Разве было так сложно хотя бы написать ей? Хотя бы… Хотя бы попрощаться? Айрис вот уже несколько лет ревёт в подушку от безысходности и это убивает ее, просто растаптывает в пыль. Она хотела домой. Она хотела к маме. Она хотела к нему. Разве она это заслужила? Разве все настолько плохо? Разве она никому не нужна? Восемь лет проходят как во сне для неё. За это время она успевает узнать, что Феникс Райт завел дочь, а значит у него есть и жена, как минимум девушка. Это ее пугало, но она смирилась. Она не хотела разрывать его счастье с неизвестной, не хотела врываться в из жизнь со скандалом. Она хотела тихо покинуть тюрьму, снова быть монахиней, хотя вся эта тема со спиритизмом нехило ее покалечила. Она прощается с подругами-знакомыми, с которыми познакомилась в тюрьме, собирает вещи, и искренне удивляется, когда Майя пишет, что встретит ее кое с кем. Бикини же сказала, что будет ждать ее у храма, так что же это.? Феникс был на нервах, когда стоял у входа в полицейский участок, да ещё и Майя с Трюси накаляли обстановку. Первая постоянно спрашивала, готов ли он, а вторая тормошила, постоянно спрашивая, к кому же они идут. Аполло улетел в К’хурайн, да и самого агентства дел было невпроворот, только вот… Он не забывал. Он помнил, что кто-то до сих пор ждёт его там, за решеткой, только признать то, что он готов снова с ней встретиться, не мог. Майя рассказала, что случилось с ней. Майя рассказала и о дне, когда её освободят, рассказала и о деле, которое на нее повесили. Как только низкая фигура появляется в проходе рядом, все трое замирают.Ты возвращаешься и это конец мира.
Сердце Айрис падает в пятки, и она сначала не узнает его, но это не сон, вот он, Феникс, её Феникс прямо здесь. Он не говорит ни слова, не обменивается неловкими приветствиями, а лишь подлетает к ней крепко обнимая. На глаза женщины наворачиваются слезы, пока она, задыхаясь, цепляется за чужой пиджак. Вся обида, вся горечь и весь страх испаряются, обжигаются чужим огнем и от этого всего не остаётся ни следа, когда Фэй понимает — он искренне скучал. — прости меня. Пожалуйста, прости. — Феникс еле сдерживает слезы, и Айрис смеётся, только крепче прижимая его к себе. Он всегда был плаксой, в прочем она далеко не ушла. — Фини, ты дурак.