Пропавшая

Входная дверь открывается с характерным звоном. Гребаные колокольчики, подаренные мамой Тайлера на Рождество. — Уэнс, любимая, ты дома? — Галпин входит в помещение, обстукивая ботинки от снега. — Ты помнишь, что нам нужно выехать в семь? Тайлер Галпин мой муж уже восемь лет. Мы познакомились, когда были студентами по обмену на родине Шерлока Холмса. На третьем курсе университета мне вдруг захотелось узнать больше о хваленом дедуктивном методе. Как он там оказался? Честно говоря, не помню. А может быть я прослушала. Тайлер так много болтает, что я не запоминаю и половины. Весьма сомнительное качество для офицера полиции. Вероятнее всего именно оно и мешает ему стать наконец начальником участка. — Я на кухне, — бросаю в коридор, отпивая эспрессо из чашки. Муж, откашливаясь, входит на кухню. Вид после ночной смены слегка потрепанный. — О, ты еще в пижаме, может, повеселимся? — довольная улыбка расплывается на лице, собирая родинки на щеках вместе. Для веселья нет никакого настроения. И этот безмятежный дурак прекрасно об этом осведомлен. Всю ночь я писала отчет по завершенному делу, и он трижды звонил в попытке уговорить меня лечь спать. Знает, что я не выспалась, но все равно предлагает заняться сексом. Что ж, мы достаточно давно женаты, чтобы мне было известно, как отбить его вдруг вспыхнувшее желание. Ставлю чашку на кухонную зону. Приближаюсь к нему и с силой сжимаю образовавшийся в штанах бугорок. Тайлер резко выплевывает воздух из легких. — Конечно, любимый, — облизываю верхнюю губу. — Кто сверху? — Уэнс… — голос сдавлен. — Ты же знаешь, что такая грубость мне не по душе. Конечно, знаю, святая твоя простота! Как и тебе известно, что ни о каком сексе не может идти речи, когда я спала всего четыре часа. — Прости, — растерянно хлопаю ресницами и убираю руку. — Пойдем в спальню? — Нет, — Галпин чуть сконфужено потирает место, где только что была моя ладонь. — Тебе, наверное, уже пора на работу? — Да, ты прав, — обхожу мужа и возвращаюсь к кофе. — Выпью кофе и поеду. Кстати, тебе что-нибудь известно о деле Вивьен Торп? — Торп? — Галпин удивлено ведет бровью и чуть поджимает губы. — Джеферсон отдал тебе это дело? — Сказал, что у него есть гипотеза о причастности сверхъестественных сил, — сосредоточено смотрю на мужа. Что-то тут не так. — Почему ты удивлен? — По-моему, там ничего необычного, Уэнс, — Галпин одаривает меня своей легкой улыбкой. — Встречаешься сегодня с ее мужем? — Да, — залпом допиваю эспрессо. — Кт… Кс… Черт, какое-то странное имя у него, не запомнила. Мне же всего двадцать девять, почему уже начались проблемы с памятью? — Ксавье, — Галпин ставит чашку в кофе-машину и опускает подбородок. — Я с ним беседовал. — Что скажешь? — наблюдаю за его действиями, скрестив руки на груди. — Ну… Классический мудак, — муж отстраненно покачивает головой в стороны. — Не удивлюсь, если он и стал инициатором исчезновения жены. — Почему такая уверенность? — вскидываю бровь и пристально изучаю его мимику. Галпин чуть растерянно улыбается: — У него пропала жена, — поднимает ладонь на уровень плеч, не сводя глаз с заполняющейся чашки. — А он спокоен, будто от него сбежал лабрадор, которого он не особо и любил. — А ты бы убивался горем, если бы я пропала? — широко улыбаюсь. — Уэнс, ненавижу твои шутки про смерть, — поднимает недовольный взгляд на меня. Ничего не могу с собой поделать. Шутки про смерть — единственное, что вызывает у меня искреннюю улыбку. Не спрашивайте, почему. Так сложилось за двадцать девять лет. — Прости, Тимбо, — оставляю короткий поцелуй на скуле Галпина. — Я вернусь к шести. Ухожу из кухни и поднимаюсь наверх. Прозвище Тимбо прилипло с университета. После обучения по обмену, Галпин перевелся к нам из… Черт его знает, откуда. Он не мог находиться без меня, поэтому подал документы в Стэнфорд. Обаятельный кудрявый паренек с ослепительной улыбкой сразу стал звездой курса. И меня то и дело спрашивали: «Ты знаешь, кто этот новенький?». «Тайлер — мой парень», — я говорила эти слова, наверное, раз десять за день. Со временем это начало раздражать настолько, что я выпаливала фразу, как скороговорку. Так она сложилась в прозвище Тимбо. Открываю шкаф в комнате. Сегодня довольно холодно, но для меня это вполне комфортная температура. Выбираю черное платье с рукавом три четверти. Прикладываю к себе и бросаю короткий взгляд в зеркало. Для двадцати девяти я неплохо сохранилась. Особенно если сравнивать с моими одноклассницами, чьи дети сотворили с их когда-то стройными фигурами настоящий филиал Ада на земле. У меня в наличии та самая осиная талия, что так любят восхвалять мужчины. Стройные ноги и упругая задница. За последнее, скорее всего, стоит сказать спасибо генетике, чем моему спортивному упорству. Все мои физические активности ограничиваются пробежками, когда я нахожусь в приступе ярости. С грудью мне тоже вполне повезло. Она небольшая, но Тайлер всеми силами убеждает меня, что более красивых «персиков», как он их называет, в жизни не встречал. Не знаю, стоит ли ему верить, учитывая то, что мы встречались с девятнадцати лет. Но искать аргументов против я не вижу смысла. Меня в себе все абсолютно устраивает. Надеваю платье, оглядываю себя сзади. Расчесываю длинные темные волосы, отбрасывая за спину. Коротко поправляю падающую на глаза челку. Нужно подстричь, но мне некогда. Финальный взгляд в зеркало: все отлично. Здравствуй, новый рабочий день. Вероятно, ты будешь дерьмовым, но выбора у меня все равно нет.

***

Последние пять лет я работаю частным детективом. После юридического у меня был разный опыт: я пробовала себя в полиции, но это просто откровенно скучная работа с тонной бумажной волокиты. Работала в суде округа, но святая неподкупность служителей Фемиды осталась только на страницах книг. Лицемерия я не выношу. Тайлер все время говорит, что у меня слишком скверный характер, чтобы на кого-то работать. Не могу с ним не согласиться, я — не сахар. Поэтому после недолгих мытарств по оплотам бюрократии, я открыла свое агентство. Сначала приходилось искать потерянных собак, но после мои контакты начали передавать из рук в руки — так у меня становилось все больше клиентов. А однажды начальник полиции Джеферсон, изрядно напившись у нас на барбекю, предложил мне сотрудничество по особо сложным делам. Периодически у них случались эпизоды с причастностью якобы сверхъестественного вмешательства. Я знаю в этом толк, потому что моя мать, предположительно, ведьма. Но точно мы этого никогда не узнаем, потому что она не хочет об этом говорить. Однако, наличие у меня сверхсильной интуиции отрицать никак нельзя. Поэтому я легко распутываю любые, даже самые сложные, дела. Применяя тот самый хваленый дедуктивный метод и свое шестое чувство. Промахов у этой комбинации пока не было. В офисе меня ждёт Лили. Моя помощница тридцати пяти лет. Не спрашивайте, почему она просит назвать ее так, а не Лилиан, как написано в ее документах. Полагаю, я должна повысить ей зарплату, чтобы она могла наконец обратиться к психотерапевту. — Доброе утро! — губы с отвратительным ярко-розовым блеском обнажают чуть кривые зубы. — Я думала, ты приедешь позже. — Привет, Лили, — морщусь от оттенка помады. — Я должна изучить материалы дела перед встречей. — Они на столе, — помощница кивает. — Я позвонила Торпу, чтобы подтвердить встречу, но он наорал на меня. Похоже, он редкостный нахал. — Мне не замуж за него выходить, — саркастично вскидываю бровь. — Разумеется! — восклицает. — Как можно на кого-то променять Тайлера! Как у него дела? — Все в порядке, — отстраненно бросаю, проходя в свой кабинет. У помощницы слишком внимательное отношение к моему мужу. Возможно, она воспринимает его любезность за флирт, но меня такое давно не беспокоит. В кабинете слегка жарко. Лили прибавила отопление на максимум. Окно за моим столом даже запотело от контраста температур. Усаживаюсь в кресло и концентрируюсь. Много лет я прихожу в это состояние через запоминание положений предметов в комнате. Поехали. Прямо напротив моего стола дверь. Справа от нее — черный кожаный диван. У стены слева — книжный шкаф. На стене по правую руку — картина. Какой-то авангард, не разбираюсь. Ее повесила Лили в первый месяц своей работы. Мне решительно плевать на декор кабинета. Прикрываю глаза и долго выдыхаю. Начали. Вивьен Торп. Двадцать семь лет. Родилась в Миннеаполисе, штат Миннесота. Замужем. Муж: Ксавье Торп, тридцать два года. Пять лет разницы? Интересно. Пропала двадцать шестого ноября. Почти три недели. Почему Джеферсом отдал мне дело только сейчас? Старый маразматик рассчитывал, что справится сам или с помощью своих неумех-подчиненных. Я бы в это поверила, если бы не проводила с ними каждое четвертое июля. Они редкостные кретины. Что еще известно? Обстоятельства исчезновения без подробностей. Ушла из дома утром, и больше ее не видели. Телефон отключен, родственники не в курсе. Муж обратился в полицию через два дня. Впечатляет. Совсем не беспокоился, что жены нет дома? Пожалуй, это может вызвать подозрения. Но поспешных выводов делать не стоит. Сначала надо с ним познакомиться. Что там Галпин говорил? Мудак? Обычно так он отзывается о тех немногих, кто способен хоть как-то ущемить его раздутое эго. Нет, я люблю мужа, но он тот еще самодовольный ублюдок. Его главное оружие — любезность. И он хорошо это знает, потому что добивается всего, чего захочет, своей ослепительной улыбочкой. Это мне даже на руку, потому что общение с незнакомыми людьми — не самое любимое из занятий. Дверь кабинета распахивается, и до меня доносится еле уловимый запах виски. — Мисс Аддамс, привет, — нахальный голос заставляет меня поднять голову. Передо мной высокий мужчина в сером пальто. Под ним голубая рубашка, две верхние пуговицы расстегнуты. Черные брюки. На ботинках снег, который он не потрудился стряхнуть. Про парикмахера он, вероятно, тоже забыл на какое-то время. Чуть отросшие волосы, более длинные пряди у висков. Лицо преисполненно надменностью. В целом, я его понимаю. Вероятно, он будет сейчас делиться со мной историей, которую рассказывал уже десятку полицейских. Поднимаю бровь и сверлю его строгим взглядом: — Стряхните снег и проходите, мистер Торп, — ровным тоном произношу я. Свинства в своем кабинете я не потреплю. Торп на секунду удивляется. Дважды топает на пороге и проходит в кабинет. Лили спешно поднимается из-за своего стола, чтобы убрать воду. — Присаживайтесь, — жестом указываю ему на диван. — У меня мало времени, мисс Аддамс, — устало говорит Торп, резко присев на диван. — Поэтому давайте без прелюдий. Моя жена пропала. Нет, у меня нет версий, куда. Нет, у нас не было проблем. Нет, у нее не было врагов. Все? Его брови взлетают, лицо безразлично. Начинаю убеждаться в гипотезе мужа о его равнодушии к случившемуся. Поднимаю подбородок и прищуриваю глаза, серьезным взглядом намекая, что со мной такие шутки не проходят. — Всю очевидную информацию я изучила в материалах дела, — тем же ровным тоном произношу я. — Полиция предполагает, что в деле замешаны потусторонние силы, что Вы об этом думаете? Торп громко усмехается закинув голову. Интересная реакция. — Какое неумелое оправдание собственной тупости, — скалится. — Может, мою жену утащил НЛО? — смеется. — Тогда давайте расходиться. Они вернут ее к Новому году, потому что на других планетах точно нет магазинов. А Вивьен не сможет провести Рождество без покупок. — Смею предположить, что Вы не очень по ней скучаете, — откидываюсь в кресле и скрещиваю руки на груди. Торп довольно ведет бровью. Откидывается на диване и повторяет мое положение рук. — Мисс Аддамс, Вы замужем? — с интересом спрашивает он. — Это как-то относится к Вашему делу? — саркастично бросаю я. Подкаты от клиентов я всегда пресекаю. — Значит, замужем, — довольно улыбается. — Как долго? Пять? Шесть лет? — Восемь, — вскидываю подбородок. Давай уже закончим этот неуместный флирт и перейдем к делу. — Впечатляет, — он удивлено сжимает губы и чуть кивает. — Что ж, тогда тем более Вам должно быть понятно, что отношения в браке не всегда проходят гладко. Мы женаты четыре года, и этого достаточно для того, чтобы я понял все о своей жене. Как и Вы о своем муже, правда? — он ухмыляется. — Полагаю, соображения о ее местонахождении у Вас все-таки есть, — говорю, чуть прищурив глаза. Торп довольно улыбается и приподнимает подбородок. Похоже, я нащупала кое-что интересное. Складываю ладони на стол и чуть подаюсь вперед. Главное, чему меня научили годы практики: сделай вид, что по-настоящему заинтересован в словах клиента. А сейчас мне действительно хочется знать, что же скажет этот нахал напротив. Что бы это значило? — Здесь можно курить? — Торп чуть хмурит брови. — Валяйте, — плевать, мне слишком интересно. Поднимаюсь с места, чтобы приоткрыть окно, пока Торп щелкает зажигалкой. Оборачиваюсь и вижу: светлые брови сдвинуты, зеленые глаза с прищуром смотрят на огонек. Расслабленные, чуть приоткрытые губы сжимают сигарету в правом уголке рта. Он прикуривает, и губы смыкаются с небольшим усилием. А затем снова открываются, медленно выпуская дым. Ох. Почему меня это заворожило? Сосредоточенно хлопаю ресницами, прогоняя наваждение, и усаживаюсь на место. Торп медленно затягивается еще пару раз, и я вижу, как на кончике сигареты образуется сгоревший пепел. Гребаный Ад. — Лили, пепельницу, — быстро говорю я, нажимая кнопку переговорного устройства. Через три секунды в кабинет заносится помощница и резко сует пепельницу в руки моего собеседника. Тот одаривает ее снисходительным взглядом и медленно берет предмет в свободную от сигареты руку. — Просветите меня, мистер Торп, — мой тон серьезен. Вероятность того, что кожаный диван мог быть прожжен одним неумелым движением этого кретина, чуть раздражает. Но я сама разрешила ему курить, пожалуй, стоит ввести запрет на будущее. Торп еще раз затягивается, на пару секунд задерживает дыхание и шумно выпускает дым, чуть приоткрыв губы. Я ловлю себя на мысли, что слишком много моего внимания занимает его рот, и перевожу глаза на дело на столе. При мне почти никогда не курят. Галпин бережет свои белоснежные зубы, отец курит сигары, но я не живу с родителями с окончания школы. Однако, процесс увлекательный, но мы встретились не за этим. — Моя жена, — задумчиво начинает он, облизывая губы. — Довольно… — он задумывается, хмурит брови и снова затягивается. — Довольно? — вскинув брови в вопросе, говорю я. — Довольно своеобразна, — он шумно выдыхает и улыбается. — А Ваш муж? Он тоже не так прост, как кажется? — Если мой муж исчезнет, мы обязательно это обсудим, — отстраненно говорю я. — Хотя нет, Вы же не детектив, поэтому Вас это не касается, — одариваю его взглядом, полным надменности, чтобы показать, кто тут главный. Он давит ухмылку, сжимая губы трубочкой, и снова затягивается: — Допустим, — говорит, выдыхая. — Я не думаю, что с моей женой что-то действительно произошло. — Она пропадала раньше? — я беру ручку, чтобы начать записывать. — Периодически, — усмехается. — Я думаю, она где-нибудь в Вегасе. Веселится с очередными новыми подружками, просаживая мои деньги. — На ее кредитных картах не замечено движения средств, — отстранено говорю я, рисуя на бумаге квадрат. Записывать версию про Вегас — полный идиотизм. — Она предпочитает кэш, — усмехается снова. — Что ж, тогда давайте представим, сколько, как Вы выразились, кэша у нее должно быть с собой, чтобы она три недели не подавала признаков жизни? — я бросаю ручку и поднимаю голову. Мой взгляд излучает усталость всех мучеников, построивших Уиллис-тауэр. — Достаточно, — он опускает подбородок и тушит сигарету. — Она ни в чем не нуждалась, живя со мной четыре года. — Почему же тогда она могла вдохновиться светлой мыслью покинуть Вас на столь долгое время? — сама не знаю, почему у меня вырывается этот сарказм. Вероятно, пассивное курение отрицательно влияет на мои умственные способности. — Она любит приключения, — он ставит пепельницу на пол и складывает руки на груди. — А Вы, мисс Аддамс? Кстати, почему не взяли фамилию мужа? — Это абсолютно не Ваше дело, мистер Торп, — мой взгляд чернее тучи. Я ненавижу эту тему. Что не так с фамилией Галпин? Да ну, во имя мертвых, она же убогая. Она неплохо смотрится рядом с мужским именем, но Уэнсдей Галпин? О, нет, даже подумать страшно. Повторение «с» в моих имени и фамилии всегда мне нравились. И я никак не собиралась этого менять. Но надо сказать, что Тайлер был глубоко обижен. Горячий привет патриархату. Он сначала ныл, а потом не разговаривал со мной неделю. Кроме того, после свадьбы нас буквально сводили с ума этим вопросом. Мы ссорились почти каждый день, и я всерьез подумывала о разводе. Все улеглось, и я стараюсь больше не поднимать эту тему. — Детектив, Ваша серьезность меня знатно заводит, — он сводит брови и смотрит на меня как на ребенка, учинившего истерику. — Попрошу без пошлых намеков, мистер Торп, — делаю взгляд еще агрессивнее. — Я беседую с Вами по просьбе офицера полиции, а не в угоду желанию присесть на Вас сверху, — во имя мертвых, да что я несу?! — О, сверху, мне нравится, — он ухмыляется. — Может, начнём? Я давлюсь воздухом от удивления. Нет, ко мне и раньше подкатывали, но чтобы так откровенно. Он действительно редкостный нахал, как сказала моя недалекая помощница. И точно тот еще мудак. Все-таки годы в полиции научили моего мужа хоть немного разбираться в людях. — Я хотела бы начать заниматься Вашим делом, — шиплю сквозь зубы. — А не слушать грязные и неуместные предложения. Подберите свои слюни и покиньте мой кабинет, мистер Торп. — Ксавье, — он широко улыбается. — Пока можно просто Ксавье, — коротко подмигивает и поднимается с места. Ярость внутри меня разгорается с космической скоростью. Мне хочется взять со стола ручку и запустить ее в спину этому нахалу, чтобы она воткнулась куда-нибудь под лопатку, и он бы не смог ее оттуда извлечь самостоятельно. Просто неслыханная наглость! Торп выходит из кабинета, не прикрыв за собой дверь. Я вижу, как Лили, сидя за своим столом, одаривает его дежурной любезной улыбкой, а потом переводит взгляд на меня и испугано распахивает глаза. Вероятно, вид у меня сейчас не самый доброжелательный. Лили спешно поднимается с места. Задерживается на пороге кабинета, бросая взгляд в приемную, будто проверяя, не услышит ли ее этот эпицентр похоти, что только что вышел. — Уэнс, все нормально? — шепчет она, все еще смотря на меня своими огромными голубыми глазами. Я шумно выдыхаю носом и откидываюсь в кресле. Нет, вероятно, все не нормально. Я дала отпор, но что-то внутри меня чуть царапнуло низ живота. От утреннего секса с мужем все-таки не стоило отказываться. — Все в порядке, — говорю, задумавшись. — Лили, собери мне информацию на этого Торпа. Он мне не нравится. — Ты думаешь, это он? — шепчет еще тише и проводит большим пальцем по горлу. — Трупа пока не нашли, — смотрю на нее устало. Два года работает со мной и продолжает вести себя как идиотка, хотя знает, что я это ненавижу. — Я поняла, — резко выпрямляется в спине и выбрасывает ладонь перед собой, будто успокаивая меня. Остаток рабочего дня я провожу в бесконечных спорах с Джеферсоном на тему уже закрытого дела. Он считает, что мой отчет слишком подробен, я — что он ленивый идиот, не желающий тратить время на чтение. Я никогда не пишу ничего просто так. Все, что написано в этом отчете, важно до каждой буквы. В конце концов мы сходимся со стариком на том, что если он не прочтет отчет и не отправит его выше, мои полномочия помогать ему в сложных делах будут сняты мною добровольно. Я никогда не уступаю в том, что мне важно. Пусть даже путем шантажа. Лили бросает взгляд в кабинет и умоляет отпустить ее раньше в честь пятницы. Бедняжка все еще надеется найти себе мужа и каждую пятницу ходит на быстрые свидания. Отчаявшимся я иногда помогаю, поэтому отгоняюще машу рукой в ее сторону и желаю хороших выходных. Пусть хоть у кого-то будут, потому что мне точно не светят. Все восемь лет в канун Рождества мы ездим к родителям Тайлера на выходные. Они прекрасные люди, но болтают так же много, как их сын. Если даже не больше. Я уже около восемнадцати раз слышала историю их знакомства и примерно сорок три — историю рождения Тайлера. К сожалению, второе приходилось слышать еще в университете. Семья — это компромисс. Так любит говорить Тайлер. Поэтому я всеми силами натягиваю улыбки при виде его стариков и стоически выношу их целые выходные. Хотя буду до конца честной и скажу, что в отместку я везу его к своим родителям. Тайлер их панически боится. Они живут в доме, доставшемся нам от какого-то чокнутого предка, который завещал ничего в нем не менять. Сейчас там довольно жутко, но мне нравится. В отличии от Тайлера. Он берет с собой все имеющиеся одеяла, чтобы хоть как-то согреться ночью в продуваемой сквозняком комнате. Мне его жалко, конечно, но удовольствие от мести сильнее меня. У меня странный брак. Да. Даже не спрашивайте. Я вообще не планировала выходить замуж. Меня вполне устраивали наши отношения, которые сложились из его обожания меня и моего принятия сего факта. Но социум давит сильнее, чем мои чертовы туфли от Гуччи. А еще идиотский принцип Джеферсона брать на работу только женатых. Поэтому, после трехмесячных уговоров, я согласилась стать его женой. Когда-то это бы все равно случилось. От судьбы не уйдёшь. Не то чтобы я совсем к нему равнодушна, нет. Я люблю его по-своему. Давайте не будем вдаваться в подробности. Я лишь скажу, что мой брак меня вполне устраивает, и менять я ничего не планирую. Что по-настоящему заставляет мое сердце биться с бешеной скоростью, так это неразгаданные загадки. Я вполне компенсирую свою страсть, которой мой муж лишает меня в постели, посредством раскрытия самых запутанных преступлений. Он неженка, да. Так было всегда. Эдакий прекрасный принц, желающий доставить даме невероятное удовольствие в процессе. Так что можно порой уснуть, так и не дождавшись очевидной развязки физического контакта двух разнополых особей. Иногда я его взбадриваю, но за восемь лет мы так и не смогли найти то, что будет устраивать нас обоих. Когда-то, определено, договоримся, ведь семья — это компромисс. Я складываю папку с делом и убираю в верхний ящик стола. Если Ксавье Торп три недели не слишком страдал от отсутствия жены, то до понедельника он однозначно сможет подождать.