***
Как только вслед за Мерлином закрылась дверь, Артур со всей силы швырнул об стену так кстати попавшийся под руку бокал с вином, после чего тяжело опустился на кровать, обхватив голову руками. Противоречивые чувства уже очень долго разрывали на части душу короля, все сильнее подавляя его. По закону мальчишку давно нужно было казнить, как и всех колдунов в Камелоте, но сама мысль о том, что Мерлина может не стать, заставляла сердце ныть и болеть. Сегодня слуга в очередной раз выступил в защиту мальчишки-колдуна, для которого уже готовился костер на главной площади, а Артур… Артур в очередной раз не рассчитал силу. И теперь ему снова не избежать обиженных вздохов за спиной (в последнее время Мерлин все сильнее походил на девчонку) и неодобрительных взглядов Гаюса. Король усмехнулся. Знал бы его отец, что он, Артур Пендрагон, правитель Камелота укрывает мальчишку-волшебника. После этого он, казалось бы, просто не имеет права казнить тех, кто пускает волшебников в свои дома, охраняя их секреты. Но худшая проблема была в том, что заметив на лице слуги слезы, Артур испытал нечто странное. Было ли это похоже на сострадание или вину он не знал, но правитель четко понял одно — он не желает больше видеть слезы в этих глазах. Король обвел взглядом чистую комнату. Когда это Мерлин успел стать таким прилежным слугой? Даже несмотря на то, что у него есть магия, парень никогда не был так аккуратен в своей работе. — Что же ты со мной делаешь? — вслух произнес Артур, мертвым взглядом уставившись в одну точку. Он четко понимал — что бы он сейчас себе ни обещал, завтра он снова будет кричать на незадачливого слугу и еще не раз поднимет на него руку. Иногда казалось, что парень совсем перестал колдовать, опасаясь жестокой расправы. В очередной раз разозлившись на себя за свои собственные мысли, Артур резко встал с кровати и стянул рубашку через голову. Сейчас нужно было думать не о своем нерадивом слуге-волшебнике, а о будущем Камелота. Грядущая война с Мерсией никак не улучшала состояние королевства, и король прекрасно понимал — чем дольше она продлится, тем сильнее ослабнет Камелот. Ценред уже давно посягал на восточные земли, и Артур знал, что не отделается мелкими пограничными стычками. И потерпев несколько поражений, король Мерсии не будет тянуть с вызовом Камелоту. Но чтобы дать достойный отпор, Камелоту следовало разобраться с ситуацией внутри разрываемого противоречиями королевства. Советники твердили каждый свое, но почти каждый второй настаивал на том, чтобы прекратить гонения магов хотя бы на некоторое время и полностью сосредоточиться на укреплении армии. Вторая же половина советовала отдать восточные земли Ценреду. И король уже почти был готов согласиться и сосредоточиться на укреплении войска, если бы не его собственные чувства. Он просто не мог перестать преследовать магов хотя бы потому, что не мог простить Мерлина… Лучший друг и самый преданный слуга оказался предателем — это разъедало душу, с каждым разом нанося все более глубокие неизлечимые раны. Чтобы победить в войне с Ценредом, Артуру нужно было выиграть войну внутри себя, и он прекрасно это понимал. Только вот как перешагнуть через себя, если сердце каждый раз так нестерпимо болит при виде предателя-слуги. Лучшего друга, совсем переставшего видеть в нем человека.***
Следующий день встретил Артура ярким солнцем и привычной суматохой города. Мерлин как всегда опаздывал с завтраком, и Артур поднялся сам, раздвигая шторы и умываясь оставленной с вечера холодной водой. Запоздавший волшебник неуклюже ввалился в комнату, когда Артур, уже потеряв последние надежды дождаться его, натягивал свою любимую красную рубашку. — Вы уже встали, сир? — рассеяно протянул еще сонный слуга, и Артур раздраженно глянул в его сторону. — Тебя только за смертью посылать! — огрызнулся он на спешащего к нему Мерлина. — Где тебя носило так долго? — Я проспал, сир, — виновато откликнулся маг, и Артур поежился от такого смирения и страха в голосе. Страха перед ним. Да, Мерлин умел заставить почувствовать себя настоящим чудовищем. — Застели постель и принеси завтрак, — коротко распорядился король, и волшебник, поклонившись, выскочил за дверь. Ему не хотелось попадаться под горячую руку короля. В очередной раз. Артур подошел к окну, из которого доносился веселый уличный гомон. Мысли нагоняли на него тоску, а утренний Камелот уже не радовал так, как раньше. Было больно представить, что в скором времени под окнами замка выстроится вереница крестьян, ждущих укрытия, а город приготовится к осаде. Король тряхнул головой, будто отгоняя нежелательные размышления, и повернулся на звук открывающейся двери. Мерлин, осторожно неся поднос перед собой, медленно шел к столу. Артур усмехнулся. Волшебник был ужасно неуклюжим. Будто прочитав мысли Его Величества, слуга поднял голову и нахмурился. Это выглядело довольно забавно, и король не смог сдержать усмешки. Что ж, в присутствии этого мальчишки он никогда не умел сдерживать свои эмоции. Внезапно Мерлин споткнулся и, пытаясь удержать поднос на весу, полетел на пол. И Артур не был бы Артуром, если бы остался стоять на месте. Он кинулся вперед и, подхватив слугу за талию, поставил на ноги, удивляясь, как тот умудрился не перевернуть поднос. «Однозначно, магия», — подумал король и осторожно убрал руки. Слуга покраснел. — Спасибо, милорд, — выдавил из себя маг и неуклюже прошагал к столу, ставя поднос подальше от края. — Это был бы не ты, если бы не споткнулся на ровном месте, — весело поддел его король, но слуга лишь виновато улыбнулся, продолжая сервировать стол. У Артура внутри что-то будто оборвалось от этой сдержанной улыбки. Он никогда не видел своего слугу таким. И всегда был уверен, что не хотел бы видеть. Для Артура Мерлин всегда оставался лучшим другом, и ни кем более. И то, до чего он довел собственного друга, вгоняло в страх. Позавтракал король в полном молчании. Слуга смотрел на него боязливо, а король от этого взгляда просто не решался начать разговор. То, как Мерлин нашел в себе силы возразить ему вчера, оставалось полной загадкой. Как, впрочем, и весь Мерлин. Слуга то и дело кидал на Артура странные взгляды, и, видимо, порывался что-то спросить, но все не решался. И когда король встал со своего места и направился к двери, маг все-таки не выдержал. — Сир, я хотел узнать, — начал было Мерлин, и Артур остановился, направляя на слугу внимательный взгляд. — Я внимательно слушаю, Мерлин! — возможно, получилось слишком сурово, потому как Мерлин, сглотнув, отрицательно замотал головой, явно передумав что-либо спрашивать. — Можешь говорить, — уже мягче произнес Пендрагон, и Мерлин снова посмотрел прямо ему в глаза. Артур часто удивлялся, как глаза простого слуги могут выражать сразу столько всего. Смущение, трепет перед силой, смирение одновременно с наглостью и даже непокорностью… Столько противоречивых чувств в одном ярко-синем лучистом взгляде! Возможно, и тут не обходилось без магии. Иногда королю казалось, что Мерлин полностью состоял из магии. — Какие новости с границ? — тихо спросил слуга, явно все еще ожидающий наказания за свою дерзость. — Войска Ценреда нападут со дня на день, я чувствую это, — задумчиво произнес правитель, глядя куда-то поверх головы своего слуги. Мерлин заторможенно кивнул и задумался о чем-то своем. Было ясно, что больше ничего он спрашивать не собирается, и король с чувством выполненного долга направился вон из покоев.***
Как только Артур скрылся за тяжелой дубовой дверью, Мерлин облегченно выдохнул. Всю ночь он ворочался в кровати, никак не находя себе покоя. Он думал о магии, о Камелоте, о своем секрете и об Артуре. О том, когда тот успел превратиться в точную копию своего отца. Мерлин искренне верил в чистоту сердца своего короля, но с каждым днем на плаху выводили все новых и новых магов, и Мерлин впадал в отчаяние от этого ужасного зрелища. Приближающаяся война с Мерсией еще больше вгоняла в смятение. Мерлин волновался за жителей королевства, подставленных под удар, за рыцарей Камелота, большая часть из которых вряд ли вернется из этой битвы, но больше всего волновался за Артура, который, без сомнения, полезет в гущу боя в первых рядах. Несмотря на то, как отвратительно обращался Его Величество со своим слугой, Мерлин дорожил им. Дорожил этими редкими улыбками, что дарил ему король, забывшись в своих мыслях, этими мимолетными прикосновениями при одевании, когда можно было безнаказанно провести пальцами по бархатистой коже, и взглядами, полными эмоций. Порой слуге казалось, что он может понять Артура, лишь поглядев в эти знакомые серо-голубые глаза, всегда выражающие такое бесконечное количество чувств. И если бы он вмиг потерял все это, он бы, наверное, лишился сердца. Потому что Артур уже давно был его жизнью. Его судьбой и душой. Слуга был готов возложить к его ногам всю свою магию, если бы не страшился ужасной участи. Участи больше никогда не увидеть самого дорогого человека. Всю ночь он думал об этом, и пришел к самому важному решению. Он откроется перед Артуром, помогая в войне, и будь, что будет. Если Артур прикажет убить его — что ж, значит, такова его судьба. Главное — спасти короля. Но сегодня, увидев Артура, такого взволнованного и озадаченного, Мерлин неожиданно для себя решил — он раскроется сегодня же, когда Артур вернется в свои покои. Раскроется хотя бы потому, что больше не может жить так — наедине со своей тайной. Было слишком больно нести это бремя самому, и если Артур его не примет, что ж, тогда он поможет выиграть эту войну и уйдет. Чтобы не доставлять больше боли ни себе, ни Пендрагону.***
Король восседал на троне во главе длинного стола. Советники наперебой предлагали свои варианты решения текущей проблемы, но он не слушал их. Если раньше был вариант укрепления армии, то теперь все, поняв, как безысходно их положение, твердили одно — отдать Ценреду восточные земли. Никто не верил в положительный исход этой войны. Внезапно двери зала советов распахнулись, и в помещение влетел мальчишка-гонец. Он остановился на входе и почтительно поклонился собравшимся господам. — Послание для Его Величества Артура Пендрагона, — громко объявил он, и Артур встал со своего места, подходя к застывшему мальчику и чуть ли не силой забирая у него письмо. — Ты можешь быть свободен, — приказал он, и парень, еле сдержав вздох облегчения, быстро удалился, не забыв почтительно поклониться. В зале воцарилось молчание. Артур быстро пробежал глазами по строчкам, выведенным знакомым почерком Леона, и поднял голову. Весь его вид говорил об одном — надежды на лучший исход больше нет. — Войска Ценреда перешли границу, — провозгласил он, глядя на своих подчиненных. — Мы должны готовиться к осаде.***
— Артур, как ты? — встрепенулся Мерлин, как только король появился на пороге своих покоев. Весть о приближении вражеских войск давно облетела весь замок, и подготовка к осаде шла полным ходом. Король бросил уставший взгляд на утонувшего в его любимом кресле слугу. Тот выглядел замученно. Артур прекрасно знал, что тому сегодня вряд ли удалось присесть хотя бы на минуту. У слуг было предостаточно работы — подготовка провизии, заточка оружия; практически, как и у рыцарей — бесконечные тренировки и укрепление караульных постов. Артур неопределенно мотнул головой, запоздало отвечая на вопрос, и упал на кровать, даже не удосужившись разуться. Он ожидал, что Мерлин тут же кинется стаскивать с него сапоги, но, так и не дождавшись, приподнялся на локтях, пристально глядя на волшебника. Тот явно был чем-то озадачен. На бледном лбу мага выступила испарина. Он беспорядочно теребил в руках свой шейный платок (Артур только сейчас заметил, что тот был снят). Пендрагон резко поднялся с кровати и подошел к столу, приземляясь в кресло напротив Мерлина. — С каких пор ты у нас такой тихий? — поддел его король, но Мерлин не шелохнулся, явно пребывая где-то в своих мыслях. Артур потянулся к подносу с приготовленным к его приходу ужином и отломил кусок свежеиспеченного хлеба. Тот был еще теплый. «Однозначно, магия», — подумал Пендрагон, откусывая от ломтя. — Артур, — вдруг подорвался слуга, чуть не вскакивая со своего места. — Я хотел спросить… — тут же замялся он, робко поднимая глаза, но, как будто вспомнив, что именно хотел, снова осмелел. — Как долго мы сможем продержаться? — Запасов пока достаточно… — начал было король, но тут же сдался, не желая больше врать. — Наша армия в два раза меньше войска Ценреда. Припасов пока хватает, но если они пойдут штурмом на нас — долго продержаться мы не сможем. Мерлин отрешенно кивнул, но тут же резко вскочил с кресла, по-прежнему сжимая в руках свой платок. Артур грустно посмотрел на волшебника, полного какой-то молчаливой решительности. Таким он не видел Мерлина уже очень давно, но сейчас король не испытывал ничего, кроме какой-то странной тоски. — Forbearne, — прошептал слуга, и его глаза вспыхнули золотом. Артур резко поднял голову, в упор глядя на волшебника, держащего в руке маленький огонек. Артур смотрел неотрывно, словно загипнотизированный. Мерлин был так красив, когда колдовал… Запоздало он понял, что только что произошло. Слуга смотрел на него с мольбой и каким-то странным вызовом. — Артур, позволь мне помочь тебе, — одними губами прошептал он, глядя королю прямо в глаза. — Я помогу победить. — Ты сошел с ума, — еле слышно произнес Артур прежде, чем Мерлин, метнув на него полный страха и непонимания собственных действий взгляд, выбежал из комнаты.***
Мерлин несся по коридору, не глядя, куда, в общем-то, бежит. Мысли, как пчелы, роились в голове. Он все еще не мог понять, что побудило его поступить настолько опрометчиво и глупо, но эта единственная возможность открыться и сейчас казалась правильной. Он поможет Артуру в этой битве, хочет тот этого или нет. Он выполнит свое предназначение. А дальше Артур сам решит, как поступить со своим слугой. Но то, что будет потом — не самое важное. Остановившись посреди коридора, он осел на пол, обхватывая голову руками. Он не боялся Артура, вовсе нет. Но сейчас какая-то странная горечь жгла его изнутри, заставляя в страхе биться сердце. Это было похоже на предчувствие чего-то ужасного, но маг старался отмести эти мысли в сторону. Сейчас как никогда нужно было поверить в собственные силы. Маг никак не мог понять, где находится, но точно знал одно — он забрался достаточно далеко от покоев короля, чтобы его не нашли так быстро. Он боялся представить, в каком состоянии сейчас находился Артур, преданный лучшим другом, униженный столь долгим обманом. Волшебник понимал, что скоро услышит бой набата, и весь замок кинется на поиски предателя-колдуна, но пока ничего не произошло, можно просто сидеть, обдумывая свои дальнейшие действия… Волшебник схватился за голову. Сердце разрывалось от тоски по Артуру уже сейчас и ныло от одной мысли о том, что скоро им предстоит расстаться. Возможно, навсегда. Слабое утешение было в том, что это был единственный верный выход. Артур будет в безопасности, чего бы это ни стоило Мерлину. Он не знал точно, сколько просидел так, на коленях, сгорбившись посреди коридора. Тревогу еще не подняли, но маг ожидал ее с минуты на минуту. Тогда он просто произнесет заклинание невидимости и уйдет… Шаги он заметил не сразу. Он узнал бы эту походку где угодно, как верный пес узнает поступь своего хозяина. Шаг был нетвердый, и в голове Мерлина промелькнула мысль, что Артур пьян, но додумать ее он не успел. Его грубо вздернули на ноги, тут же разворачивая и прижимая спиной к стене. Мерлин от неожиданности широко распахнул глаза. Теперь в том, что король выпил, не осталось абсолютно никаких сомнений. Пендрагон тяжело дышал над ухом волшебника, и Мерлин явно чувствовал крепкий запах вина. — Артур, — прошептал он, пытаясь отпихнуть короля, но тот не ослабил своей хватки, прижимаясь сильнее. Использовать заклинание было уже поздно, и Мерлин не хотел причинить Пендрагону вред своей магией. — Артур, прошу! Я уйду, как только помогу тебе победить!.. — Ты никуда не пойдешь! — прошипел Артур, сдавливая запястья Мерлина в своих руках. — Если ты собрался раскрываться перед всем Камелотом — вперед! Но тогда тебя убьют раньше, чем я смогу остановить это! — Артур ощутимо встряхнул его, и голова Мерлина мотнулась, ударившись о стену. На затылке выступила кровь. — Я больше не смогу тебя покрывать! Король зло рыкнул, поставив на ноги сползающего на пол Мерлина, и развернул его лицом к стене, прижимаясь сзади уже вставшим членом. Маг под ним дернулся и протестующе заскулил. — Пусти меня, — шепнул Мерлин, пытаясь уйти от настойчивых прикосновений, но Артур только сильнее толкнулся уже твердым членом между его ягодиц, судорожно пытаясь развязать шнуровку на штанах слуги. Когда очередная попытка закончилась крахом, он с рыком содрал штаны с узких бедер и вытащил свой член. Маг всхлипнул, закусив губу, и уткнулся лицом в собственную руку, подавляя истерику. Не так он представлял свой первый раз с Артуром. Он всегда явно видел мягкую кровать, уютно потрескивающие дрова в камине, комнату, освещенную только парой свечей, и долгие нежные прикосновения и объятия. Так, как, возможно, было когда-то у Артура с Гвен. Так, как должно было быть с ним. Артур резко вошел, вырывая хриплый крик из горла волшебника. Пендрагон коротко выдохнул магу в ухо и впился в шею влажным поцелуем. Мерлин глухо застонал от боли. Король толкнулся снова, кусая его за загривок, и по щеке волшебника скатилась слеза. Мерлин мечтал отключиться, потерять сознание, чтобы не помнить ничего, ничего из того, что делал сейчас Артур. Тот двигался в каком-то рваном ритме, раз за разом заставляя слугу беспомощно кричать и глотать слезы боли и обиды. Артур вытащил член и развернул мага к себе, целуя в такие мягкие губы. О, как давно он мечтал сделать это! Мерлин дернулся, пытаясь уйти от настойчивого поцелуя, но разозлившийся Артур снова тряхнул его, приложив головой о каменную стену. Маг издал едва слышный всхлип и провалился в темноту. Туда, где Артур целовал его до боли нежно и сжимал в своих неуклюжих и таких мучительно теплых медвежьих объятиях…***
Мерлин очнулся на холодном полу темницы. Он понятия не имел, сколько прошло времени с того ужасного вечера, но чувствовал себя опустошенно и разбито. От осознания того, что сделал с ним Артур, тошнило. Он все еще не мог поверить в это. Артур, его король, его друг, рядом с которым всегда было так безопасно и спокойно, даже несмотря на бесконечные побои и издевки, так отвратительно поступил с ним. И он винил себя. Винил в том, что не сознался раньше, винил в таком долгом предательстве… Волшебник поежился от холода. В подземелье было темно и сыро, а через крохотную решетку под потолком падали белые пушистые снежинки, медленно тая на каменном полу. Мерлин выдохнул, в странном трансе наблюдая за облачком пара. Внезапно маг понял, что голова совсем не болит. Он дотронулся рукой до ушибленного затылка, но под пальцами обнаружилась не рана, а умело наложенная повязка. Значит, его бросили сюда только после того, как Гаюс осмотрел его раны… Мерлин хрипло рассмеялся. Грустный смех эхом прокатился по подземелью, а вслед за ним послышался жалобный плач. По щекам волшебника катились крупные соленые слезы. Он прижимал руки к груди, будто пытаясь унять боль, растущую где-то глубоко внутри него. В один момент стало нестерпимо холодно. Казалось, что у него отняли что-то невероятно ценное, без чего просто невозможно жить в этом мире. Может, надежду. Надежду на счастье, на светлое будущее. На то, что судьба, в конце концов, будет добра с ним. А может, что-то более ценное. То, обходиться без чего он просто не привык… Он дотронулся до запястий, натертых кандалами, но обнаружил под пальцами только два серебряных тонких браслета. Они тянули вниз, будто вытягивая все силы, и натирали как настоящие кандалы, и только сейчас Мерлин понял, чего ему так страстно не хватало. У него не было магии. Сила пропала, полностью успокоившись в этих злосчастных браслетах. Волшебника захватил жгучий страх. Пытаясь успокоиться, маг свернулся калачиком на полу и укрылся тоненьким одеялом, видимо, принесенным для него Гаюсом. Он лежал, закрыв глаза, и думал о том, что больше никогда не сможет посмотреть Артуру в глаза. Хотя он и заслужил это заточение за такой долгий обман. Король был прав в своем решении не позволять магу лезть в эту войну. Так он пролежал почти весь день, пока за маленьким окошком под потолком не стемнело, а сверху перестали доноситься шаги и шум города. Наверняка, войска Ценреда уже подступают к городу. Артур способен дать им достойный отпор и без него. Эти мысли успокаивали волшебника, и Мерлин незаметно для себя уснул, провалившись в страшный лихорадочный сон. Он видел кровавое поле, усеянное горой трупов, и парящих над ним воронов. Зеленой травы не было видно из-за вездесущей крови. А над всем этим хаосом стоял он сам. Его глаза горели злым золотом… Маг проснулся в холодном поту, пытаясь совладать с бешено стучащим сердцем. Он резко сел, вытирая лоб шейным платком. Как только его выпустят, нужно будет попросить у Гаюса успокаивающих настоек. Если выпустят… В двери щелкнул ключ, и Мерлин поднял голову, уставившись на вошедшего стражника расфокусированным взглядом. — Его Величество Артур Пендрагон ждет, — приказал он, ткнув Мерлина под ребра, но тот даже не поморщился, вставая с пола и молча следуя за вторым стражником, уже ждущим его за решетчатой дверью. Поднимаясь по лестнице, маг метнул вверх мимолетный взгляд и встретился глазами с королем. Тот выглядел разбито. Впрочем, Мерлин подозревал, что сам он сейчас выглядит примерно так же. Маг прошел мимо, даже не подняв головы, чтобы посмотреть в глаза своему королю. Со своими чувствами он разберется как-нибудь потом. Артур жестом отпустил стражников и поравнялся с ничего не понимающим Мерлином. Король бросил на него нечитаемый взгляд и подхватил под локоть, буквально волоча до их с Гаюсом комнат. — Пусти меня, я сам могу идти, — зло выплюнул маг, выпутываясь из цепкой хватки. — Или ты за это время привык принуждать меня? Мерлин не сразу понял, что именно сказал. Только где-то в животе появился комочек страха. Артур вздрогнул, как от пощечины, и волшебник уже приготовился к ответному удару, но Пендрагон даже не пошевелился, остановившись посреди коридора. — Дальше ты в состоянии дойти и сам, — проговорил он, и, развернувшись, удалился, оставив мага одного. И в который раз за все это время Мерлину захотелось просто забиться в самый дальний угол и не чувствовать той боли, что раз за разом причинял ему Артур…***
— Идем, — приказал Артур, бесшумно появляясь в каморке час спустя. Мерлин сидел за столом и пил какую-то горячую настойку. Он до сих пор не мог прийти в себя, и смотреть на Артура сейчас было крайне тяжело. — Ты все-таки решил переступить через свои принципы? — саркастично поинтересовался Мерлин, уже ожидая ответного злого замечания, и очень удивился, когда его не последовало. — Я не буду отказываться от такой возможности, — холодно ответил король и вышел за дверь, даже не сомневаясь в том, что слуга последует за ним. У него просто не было выбора. Не допив своей настойки, Мерлин тяжело поднялся с места и, слегка пошатываясь, побрел вслед за Артуром. Они шли в полном молчании, изредка бросая друг на друга усталые, измученные взгляды. Никто не решался заговорить первым. Они поднялись на стену замка, и взору Мерлина предстало огромное количество людей. Они усеяли все поле, не оставив ни клочка свободного пространства. Маг сглотнул, переводя взгляд вниз, потом на короля и обратно. Он все еще не мог поверить в то, что произошло. Последние дни были слишком насыщены, и теперь волшебник чувствовал себя героем какой-то злой истории, обреченным сгинуть в собственных мыслях и переживаниях. — Сколько времени я спал? — спросил Мерлин, поднимая взгляд на Артура, и тот, тяжело вздохнув, сдался: — Около двух недель, — тихо ответил Артур, и Мерлину стало плохо. — Что я должен сделать теперь? И что со мной будет после того, как я выполню свое обещание? — Мерлин чувствовал какую-то странную решимость, не до конца понимая, что творит. Но король метнул на него хмурый взгляд и без колебаний ответил: — Убей их, — в его голосе не было ни намека на шутку, и у Мерлина что-то свело внутри. Король молча снял с него браслеты, отперев их изящным ключом, и снова устремил свой взгляд вперед. Мерлину вдруг стало трудно дышать. Раньше он был точно уверен в том, что сможет победить, не подведет своего короля, но теперь, когда он смотрел на тысячи живых людей, его уверенность пошатнулась. Недавний сон не шел у него из головы, и Мерлин вздрогнул, снова представив кровавое поле, усеянное трупами вражеских воинов. Маг поднял на короля умоляющий взгляд, но тот смотрел выжидающе. Внезапно маг понял, чего именно Артур от него ждет, и все его существо захватил страх. — Артур, я не смогу, — умоляюще прошептал он, но в ответном взгляде встретил лишь холод и зловещую пустоту. Глаза волшебника наполнились слезами. — Пожалуйста. — Сделай то, что должен, — неумолимо заявил Артур, и Мерлин сжал губы в тонкую линию, стараясь остановить лихорадочную дрожь. Он медленно закрыл глаза, разводя руки в стороны, будто пытаясь поймать ветер. Он глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и расслабился, позволяя магии свободно течь по жилам, пропуская ее через всего себя. Где-то вдалеке ударила молния, но маг не обратил на это никакого внимания, полностью сосредоточившись на своем колдовстве. — Flayo fago, — прокричал волшебник и отвернулся, не желая видеть то, что натворил. Он слышал предсмертные вопли и буквально видел лица, полные немого ужаса. Магия разом покинула его, оставив после себя странную слабость. Маг чувствовал себя полностью истощенным. На глаза наворачивались слезы, и Мерлин закрыл лицо руками. Снова стало холодно, но уже не от недостатка магии, а от собственной ненависти к себе. Он знал, что увидит, если повернется, но сил смотреть на это просто не хватало. Маг кусал губы, стараясь только не расплакаться прямо здесь, перед Артуром. Нет, он не позволит себе этого. На плечо ему опустилась теплая рука, и Мерлин вздрогнул всем телом, противясь прикосновению. — Ты все сделал правильно, — проговорил Артур, но Мерлин отрицательно замотал головой, закусывая губу. — Я убил их. Они погибли от моей руки. Все они. Мерлин сглотнул подступивший к горлу комок и судорожно вздохнул. Больше не в силах выносить всего этого, он, слегка пошатываясь, обернулся, стараясь смотреть только на Артура. Если король хочет его убить, пусть делает это сейчас. — Чего же ты ждешь? — тихо спросил волшебник, стараясь сфокусировать взгляд на Пендрагоне. — Я же маг, предатель! Почему ты не убьешь меня? Ведь ты настолько меня ненавидишь! — Я не ненавижу тебя, — лицо Артура исказилось болью. — Если бы я тебя ненавидел, убил бы уже очень давно. Мерлин закусил губу и лихорадочно замотал головой. Он не хотел слышать того, что сейчас скажет Артур, но тот, как зачарованный, продолжал говорить, не обращая внимания на все мольбы своего слуги. — Я знаю о твоей магии уже очень давно. — Тогда за что!? — голос Мерлина перерос в крик, обида снова всколыхнулась в израненном сердце. — За что ты так поступил со мной!? Артур молчал, и Мерлин, метнув на него злой взгляд, отвернулся и, пошатываясь, побрел прочь, стараясь держать равновесие. — Постой, — Артур быстро нагнал его и уже ставшим привычным движением развернул к себе за плечи. — Я злился на то, что ты решил раскрыться так не вовремя! На то, что мне так долго приходилось покрывать тебя, а ты в один момент задумал сдаться, решив, что с нас достаточно секретов!.. — Какие к черту секреты, Артур! — выкрикнул волшебник, пытаясь вырваться из сильных рук. — Ты на протяжении столь долгого времени избивал меня каждый день, а я терпел! Терпел, когда ты издевался надо мной! — Мерлина колотило, и Артур осторожно сжал его ладонь. — Терпел, когда ты взял меня, — маг затряс головой, будто пытаясь сбросить с себя всю боль, накопившуюся за эти дни. — Терпел потому, что ты — моя судьба! И потому… — маг запнулся, глотая слезы, и произнес уже намного тише, — потому что я любил тебя, идиот! Артур изменился в лице, отпуская его плечи, и Мерлин, вывернувшись из цепкой хватки, нетвердым шагом покинул площадку, оставив короля в одиночестве.***
Когда Мерлин проснулся, солнце еще только-только поднималось над горизонтом. Он устало потянулся, и тело отдалось неприятной ноющей болью. Всю ночь он не мог отделаться от липкого, цепкого страха, сковавшего его мысли. Он боялся открыть глаза и увидеть лица людей, убитых им накануне. Перед глазами все еще стояла кровавая каша, и ощущался запах смерти, накрепко отпечатавшийся в его памяти. Все, что ему хотелось, это уснуть и не просыпаться ближайшие несколько месяцев. Чтобы забыть и ничего не помнить, полностью очистив свою голову от ужасных картин, но Артур вряд ли так просто отпустит его. Сейчас ему было страшно. По-настоящему страшно, когда хочется забиться под одеяло и дать волю эмоциям, накопившимся за все долгое время мучений. Может, хорошенько избить собственную подушку, представляя на ее месте ту самую венценосную задницу, доставившую ему так много боли, или просто заплакать от безысходности своего положения. Артур ясно дал понять, что не собирался его убивать, но теперь судьба волшебника стала еще неопределенней, чем была до этой осады. Теперь ему нужно было справиться не только со своим предназначением, но и с безумием, подступившим на этот раз слишком близко. Он поднялся на кровати, обхватывая коленки руками. Ему так хотелось забыть все это! За дверью послышались торопливые шаги, и через несколько минут в его каморке появился Гаюс. — Ты очнулся, мой мальчик, — врач поспешил к ученику, заставляя того снова лечь. Маг не сопротивлялся. Внезапно ему стало безразлично всё то, что происходило вокруг. — Гаюс, где Артур? — Мерлин посмотрел на наставника сквозь пелену, застилавшую глаза. Ему необходимо было знать, чтобы хотя бы ненадолго почувствовать тепло от того, что его король жив. В последнее время Артур был единственным, кто заставлял его поверить в то, что все снова будет хорошо. И эти чувства, вперемешку с ужасными воспоминаниями и болью, были слишком противоречивы, чтобы Мерлин мог их объяснить. — Он уехал. Внутри волшебника что-то оборвалось. Нет, он ни за что не поверит в то, что Артур сбежал, бросил его наедине со своими переживаниями. Видимо, на его лице отразились переживания, и старый лекарь поспешил его успокоить: — Он сказал, что поехал на охоту. Просил никого не следовать за ним… — Но в лесу сейчас слишком опасно, — прошептал волшебник, закрывая лицо руками. — Я перебил стольких воинов, но, наверняка, некоторые все еще скрываются в лесах… Он же не мог поехать туда один! Маг резко вскочил с кровати, игнорируя приступ слабости. Он потерял слишком многое, чтобы допустить то, о чем не желал даже думать. Артур должен был жить. На глаза волшебника навернулись слезы отчаяния, и он зажмурился, будто пытаясь остановить их поток. Лекарь метнул на него сочувствующий взгляд и вышел из комнаты. Минута, и дверь лазарета хлопнула вслед за уходящим врачом. Медлить было нельзя. — Прости, Гаюс, — шепнул Мерлин закрывшейся двери. — Я не могу допустить еще одной глупой смерти по моей вине.***
— Гаюс, где Мерлин? — Артур встретился с обеспокоенным взглядом придворного врача. Тот был чем-то озабочен и даже напуган, от чего в сердце короля поселилось плохое предчувствие. — Он уехал, — пробормотал лекарь, протягивая Артуру потрепанную записку. В его голосе сквозила тревога, что не укрылось от правителя Камелота, и он лихорадочно развернул злосчастную записку. Это, несомненно, был почерк Мерлина. На листе бумаги плясали неаккуратные буквы, выведенные нетвердой рукой, и у Артура ухнуло сердце, когда до него дошел смысл строк. «Гаюс, я отправляюсь за Артуром. Я не могу позволить человеку, ради которого я жертвовал всем, погибнуть по его же глупости. Магический след приведет меня прямо к нему. Не теряй меня.Мерлин».
Артур сжал записку в кулаке. Как это было похоже на Мерлина! Жертвовать собой ради спасения того, кто не нуждался в такой неустанной опеке. Он все еще не мог поверить в побег собственного слуги, и мысли пчелами роились в его голове, заставляя сердце биться в бешеном темпе. Если Мерлин все еще не вернулся в Камелот, значит, по дороге с ним точно что-то случилось. Надеяться, что что-то хорошее, было глупо. Король весь день не мог привести в порядок собственные мысли. Беспокойство за слугу и вина перед ним не давали ему покоя. Артур несколько раз порывался навестить его, но каждый раз, когда он приходил к Гаюсу, оказывалось, что Мерлин все еще спит. Он понимал, чем вызвана такая усталость. Он и раньше слышал про магическое истощение у чародеев, поэтому не торопился будить Мерлина. Признание Мерлина тоже не давало ему покоя, и, в конце концов, он решил проветрить собственную голову, попытавшись избавиться от ужасных мыслей. В лесу было хорошо и спокойно, и король не спешил возвращаться в свой замок. Только движимый непонятным беспокойством он повернул назад, поселив в сердце надежду на то, что Мерлин все же простит его, когда проснется. Если еще не проснулся. — Его нужно срочно найти, Гаюс, — в глазах правителя отразилось настоящее беспокойство, какого не видел никто уже многие годы, и лекарь сдержанно кивнул, бросив на Артура мимолетный взгляд, полный волнения и надежды. Он уже слишком долгое время не видел таких искренних чувств, чтобы не удивиться их проявлениям. — Милорд, — окликнул лекарь уже уходящего короля, и Артур остановился, вопросительно посмотрев на него. — Он обязательно простит вас. Король сухо кивнул и, выходя из комнаты, вздрогнул, как от холода. Мерлина нужно было отыскать во что бы то ни стало.***
Солнце яркими бликами отражалось на свежем снегу. Где-то вдалеке трещала сорока. Мерлин лежал в сугробе, широко раскинув руки. Тело отказывалось повиноваться, давно истратив последние силы. Теперь их не хватало даже на то, чтобы тихо заплакать. Мерлин давно отдал все свое тепло белым сугробам. Он не хотел сейчас думать о том, что будет без него в Камелоте, не хотел представлять скорбь на лице Гаюса, страх рыцарей и сплетни дворцовых служанок. Не хотел даже думать о том, почему все заканчивается так бесславно. Единственное, что сейчас удерживало его в памяти — это Артур. Маг раз за разом закрывал глаза, чтобы представить светловолосого короля, тепло улыбающегося ему. Как это было раньше. Как могло бы быть теперь. Он представлял, как Артур обнимает его за плечи, прижимает к груди и шепчет на ухо всякие приятные глупости. То, что было сейчас так необходимо волшебнику. Он был готов простить Артуру все, что угодно. Он был готов вытерпеть еще тысячу издевательств и оскорблений, только лишь бы эти глаза смотрели на него все так же весело и счастливо. И магу совершенно не хотелось умирать. Столько раз смерть была к нему настолько близка, столько раз он был почти мертв, но теперь, когда не было абсолютно никакого шанса на спасение, ему было страшно. Магия закончилась в один момент. Он никогда даже не представлял себе, что такое магическое истощение, но это было одним из страшнейших кошмаров волшебника — невозможность колдовать, пусть и временная. Мерлин закрыл глаза, снова провалившись в свои галлюцинации. Он гнал от себя образы недавнего боя, стараясь вспоминать только Артура. Может, будь он рядом, Мерлин бы и справился со всем этим безумием… — Мерлин, — прошептал над ухом знакомый голос, и маг открыл помутневшие глаза, счастливо улыбаясь королю. Он не понимал, настоящий ли это Артур или просто видение — ему было все равно. Сильные руки короля усадили его на колени, прижимая спиной к широкой груди, а на плечи опустился теплый плащ. Волшебник наслаждался внезапно появившимся теплом. Он прикрыл глаза, и уже собирался провалиться в очередной сон, когда тяжелая пощечина привела его в сознание. — Не смей засыпать! — раздалось над ухом, и Мерлин распахнул глаза, испуганно глядя на Артура. — Почему? — шепнул он, внимательно разглядывая лицо короля, пытаясь запомнить до мельчайших подробностей. — Я хочу быть с тобой всегда… — Для этого не обязательно умирать, идиот, — как-то совсем беспомощно проговорил Артур, и сердце волшебника сжалось. — Я так устал! — шепнул Мерлин, и возле его рта возникло облачко пара. Артур выдохнул, радуясь, что его слуга, наконец, начал согреваться. — Я так устал оберегать тебя! Я хочу спокойной жизни, Артур… — Теперь все будет по-другому, — Пендрагон обнял его, и Мерлин уткнулся носом в широкую грудь, как мечтал всегда. — Две стороны одной медали, — шепнул слуга, и Артур погладил его по заснеженным темным волосам. — Теперь очередь короля Былого и Грядущего позаботиться о Великом волшебнике, — поддел его Артур, и Мерлин улыбнулся, заключая его в ответные объятия. — Мы преодолеем все это вместе. Больше никто не решился вставить ни слова. Резные снежинки садились им на плечи, отливая радугой в свете солнца, а волшебник счастливо улыбался, чувствуя себя в безопасности. И пусть у каждого были свои заботы и переживания, они обязательно справятся с этим вместе. И спокойствие, что они дарили друг другу сейчас, было важнее любых слов.Fin