Отличные новости

Любой другой на месте Лиама захлопнул бы крышку ноутбука и страшно смутился, но только не он, на за что на свете. Когда Луи вошел в комнату, Лиам едва ли обратил на него внимание. Справедливости ради, обе его руки были на столе — одна подпирала щеку, вторая постукивала по мыши. Вид у Лиама был сосредоточенным, даже серьезным, и Луи вместо того, чтобы отколоть шутку и как-то поглумиться, просто опустился на табурет, всегда стоящий у рабочего стола. На нем обычно сидели гости или стоял поднос с напитками, для которого никогда не было места на захламленном столе. Видео показалось Луи старым, да и люди на экране выглядели так, словно их снимали в восьмидесятые, если не раньше. Конечно, сейчас они были абсолютно голые, и Луи не мог точно сказать, что натолкнуло его на эти мысли, раз уж он не мог рассмотреть одежду. Возможно, у них были характерные прически. Или мебель в кадре не навевала воспоминания о походе в IKEA. – Что это? – спросил Луи невольно. – Нравится? – уточнил Лиам воодушевленно, словно только и ждал этого вопроса. – Винтажное порно! Ты посмотри, посмотри. Луи покорно уставился в экран — один мускулистый парень увлеченно отсасывал другому — и смущенно прикусил губу. Винтажное — не винтажное, но всё-таки порно, и все эти чмокающие, хлюпающие звуки не могли вызвать у него другую реакцию, кроме естественной. – Смотри, – восторженно произнес Лиам, похлопав Луи по спине. – Это изумительно! Звук. Работа оператора, – Пейн воодушевленно выдохнул. – Хотел бы я снять нечто подобное. Рука на спине немного сбила с мысли, но Луи понял, что не ослышался. Он всегда очень хорошо понимал, что Лиам имеет в виду. В конце-концов, дружили они с детства, и на двоих у них было много общего — первая сигарета, первая бутылка пива, первая попытка искупаться в местном канале... Луи жалел, что у них не было первого поцелуя — Лиам успел поцеловаться в летнем лагере, он в отместку поцеловался в школьном дворе. То, что происходило дальше, Луи называл «первой френдзоной». Он не слишком страдал. Когда-нибудь глаза Пейна, глядящие на всё подряд, обязательно обратят на него взор, а пока Луи лишь плыл по течению, старательно огибая особенно острые скалы. – Ты хотел бы снять порно? – переспросил он. – Ретро-порно, – торжественно поправил Лиам, потянув сок через трубочку. – В нынешней порнухе нет души. Этот тон Луи знал очень хорошо. Он обозначал, что Лиам что-то вбил себе в голову, и теперь его не переубедить, даже если с речью выступит сама Английская Королева. В детстве, когда Лиам заявлял что-то подобным тоном, обычно происходило то, за что можно было попасть под домашний арест или до конца лета стричь лужайку. Луи свесился к столу и пролистал комментарии, чтобы оценить масштабы бедствия. Они поражали. – Тут пишут, что никогда не видели порнухи хуже, – сказал Луи, покосившись в сторону потягивающего сок друга. – Что? Лиам решительно отодвинул Луи, чтобы увидеть комментарии лично. Его воодушевленное лицо медленно приобретало недовольный вид. – Вот невежды... Ты посмотри на это! – Пейн решительно закрыл комментарии и вновь развернул видео. – Чтобы продлить момент, используется замедленная съемка. Ты когда-нибудь видел, чтобы кончали так красиво? – Нет. До этого момента Луи и не думал, что это в принципе может быть красиво. Он смотрел порно редко, лишь для того, чтобы снять напряжение, и никогда не думал о тех, кто снимает такие фильмы, и тех, кто в них снимается. Он лишь надеялся, что они получают за свой труд достаточно. Лиам откинулся назад в кресле. – Я хочу скорее приступить к съемкам, – заявил он с таким выражением, словно всё уже было решено. – Ты мне поможешь? В этот миг Луи пожалел, что не хлебнул сока, чтобы было, чем поперхнуться. Вместо этого, он одарил Лиама удивленным взглядом. – Как ты хочешь, чтобы я тебе помог? – осторожно спросил он. – Стал моим актером, конечно, – безмятежно ответил Лиам. Что ж, это было закономерно. «Да ладно тебе, затянемся всего пару раз, ничего не будет». «Да ну, никто не умер от одного глотка». «Да не такой уж этот канал и глубокий». Конечно, следующим шагом должно было стать нечто подобное. – Ты с ума сошел? – Да ладно тебе, – Лиам обворожительно улыбнулся, склонив голову, и в его глазах, как всегда, заплясали шальные огоньки. – Ты будешь отлично смотреться в кадре! Ты прекрасно сложен! Ты изящный и тонкий, на тебя невозможно наглядеться! Не сегодня-завтра тебя с руками оторвет какой-нибудь другой режиссер, и мне останется только в стороне вздыхать от зависти... Он всегда знал, на что давить. Намеренно или нет, но Лиам находил те слова, после которых Луи мог бы прыгнуть со скалы без парашюта. Но почему-то Томлинсон никогда не чувствовал себя облапошенным. Возможно, потому что они делали вместе буквально всё, и Луи не мог представить себе ситуацию, в которой бы он остался в стороне, когда Лиам бросался в омут своих страстей. – Ну... можно попробовать, – произнес Луи неуверенно. – Ты лучший, – радостно произнес Лиам, обнимая Луи за плечи. – Нужно будет только всё подготовить. Последняя фраза обнадеживала. Ко всем своим проектам Лиам готовился тщательно и скрупулезно, так что его желание основательно подойти к фильму могло обернуться годами и месяцами сбора информации и материалов. *** Лиам порхал, как на крыльях, целый месяц, и чем радостнее он становился, тем больше Луи уверялся, что перспектива сняться в его фильме не такая уж и пугающая. Предстоящие съемки его даже интриговали. Особенно, когда Луи ознакомился со сценарием и убедился, что он не будет стоять на голове и выкидывать какие-то странные коленца. Очень много времени Лиам тратил на изучение материала, а если что-то нравилось ему особенно, Луи тут же получал копию видеоролика на почту. Кажется, Луи в жизни не смотрел столько порно, сколько Лиам прислал ему за последний месяц. – Отличные новости, – радостно произнес Лиам, плюхнувшись за стол со своим подносом. Луи, читающий учебник по сценической речи, оторвал взгляд от параграфа. – Я нашел тебе партнера по съемкам! Это Зейн Малик — он ходит на факультативы по актерскому мастерству, и ему нужно больше ролей в портфолио. Голос Лиама звенел от радости. Это можно было расшифровать как: «К нам повернулась удача». – Салют! Что ж, Лиам не терял времени даром. Он приволок парня, на которого засматривались даже бродячие собаки. Даже татуировки на его теле выглядели так, словно Зейн уже родился с ними. Луи не был знаком с ним лично, но примерно представлял, кто перед ним. Внутренности сжались от легкого волнения. – Подожди, – сказал Луи, закрывая учебник. – Я думал, я буду сниматься с тобой. – Какой из меня актер? Я оператор и режиссер, – невозмутимо заметил Лиам, распечатывая батончик со злаками. – Это мой дебют. И только от Вас зависит, насколько успешным он будет. Но уж Вы не подведете, я знаю. Он либо пропустил слова Луи мимо ушей, либо сделал вид, что не услышал их, но Томлинсона не устраивало ни то, ни другое. – Я не соглашался на... секс с другим парнем, – заявил Луи, подозрительно уставившись на Лиама. Краем глаза он заметил, что Зейн наблюдает за ними с любопытством. – Какой секс? Вы будете только играть секс, – сказал Лиам и ласково потрепал Луи по голове, словно котенка, который перепутал хвост мамы-кошки с добычей. – Но играть надо чувственно. Безумие, в которое Луи постепенно проваливался, влекло своей непредсказуемостью. Ещё месяц назад Томлинсон волновался, что не сдаст экзамен очень строгому преподавателю по риторике, а теперь... теперь его увлекли совершенно другие вещи. Они занимали его голову больше, чем экзамен. Может быть, стоило даже поблагодарить Лиама за это, потому что всякий раз перед экзаменом у Луи случался нервный срыв. Он не ел, не спал, напоминал зомби весь период подготовки, а в день «Икс» закономерно происходил срыв от усталости и истощения. – А тебя всё устраивает? – требовательно спросил Луи, повернувшись к Зейну. – Я же актер, – ответил Зейн, картинно рассматривая свои перстни. Луи знал, что он рассматривает их боковым зрением. – Когда Лиам пришел к нам на кружок и рассказал, что собирается снимать, я подумал, это будет интересный опыт. Ещё один сумасшедший, в этом не было никаких сомнений. – Снимать будем через две недели, – постановил Лиам и для большего эффекта ударил по столу кулаком — несильно, поднос даже не подпрыгнул. – Мой сосед как раз уезжает. А то всё не так поймет, – добавил он. «А он не настолько неадекватный, насколько пытается казаться», – подумал Луи с облегчением. *** За те две недели, что Лиам завершал приготовления к съемкам, Зейн как-то незаметно влился в их дуэт. В этом прослеживалась логика: сперва они просто здоровались, когда видели друг друга в кампусе, потом стали вместе курить, затем обедать и, как результат, даже провели вместе выходные, попивая пиво. Сидеть пришлось у Зейна в общежитии, но они старались не шуметь, чтобы их не поймали и не выгнали. Жалел Малик лишь о том, что они не могут слушать музыку, но Пейн пообещал, что когда сосед уедет навещать родственников, его колонки будут испытаны на полную мощность. – Так, какие у тебя предпочтения? – спросил Зейн, с удовольствием затягиваясь сигаретой. Он даже курил красиво — не удивительно, что захотел стать актером. – Ну... помимо винтажного порно, мне нравится смотреть, как люди дрочат в полях с кукурузой, – ответил Лиам. В первую секунду Луи опешил, во вторую — почувствовал себя ограниченным. Он не мыслил такими категориями, не думал, что дрочка в кукурузном поле может быть предпочтением, и почему-то сделался в своих глазах жалким. Лишь через мгновение Томлинсон ощутил обиду, потому что Лиам никогда не рассказывал о своем фетише ему, своему лучшему другу. Возможно, потому что о своих предпочтениях не рассказывают тем, кого френдзонят. – Ну ты и извращенец, – засмеялся Зейн. – А тебе что нравится, нормальный ты наш? – поинтересовался Лиам, усмехнувшись, и сделал глоток пива. – Связывание, – ответил Зейн, откинув назад голову. – Не полное — только руки. Мне нравится, когда пристегивают или привязывают руки, частично обездвиживая. Это предпочтение было более понятным. По крайней мере, Луи уже встречал людей, которым нравилось связывание, и даже натыкался случайно на такую категорию, когда искал видеоролик на вечер. Со своей задачей он справился, но Луи точно не хотел бы, чтобы его связали, да и сам обездвиживать кого-то желанием не горел. – Ну, а ты что любишь? Зейн настойчиво толкнул его в плечо, отвлекая от мыслей. – Не знаю. Ничего, наверное, – ответил Луи, открывая новую пивную банку. – Просто обычный секс, я думаю. Да, вот такая вот я посредственность, – добавил он смущенно, но всё-таки нашел в себе силы обвести взглядом присутствующих. – Это не называется «посредственность», – пожал плечами Зейн. – Больше похоже на неопытность. Тебе надо посмотреть побольше разной порнухи, чтобы определиться с твоими вкусами. А потом попробовать то, что заинтересует. – Вот спасибо, – протянул Луи смущенно и всё-таки покосился в сторону Лиама. Пейн выглядел так, словно он полностью согласен с Зейном. *** В день съемок Лиам волновался даже больше, чем Луи и Зейн, которым предстояло полностью обнажиться и к тому же «чувственно имитировать секс». Они не сняли ни одной сцены, но Лиам уже любил свой фильм нежной любовью создателя. Луи слабо представлял, что Лиам будет снимать в дальнейшем — интересы у него были разнообразные и необычные — но не сомневался, что его команде не поздоровится. Лиам Пейн собирался стать требовательным режиссером, который точно знает, что хочет видеть. – Принесли то, что я просил? – спросил он, стоило им перешагнуть через порог. – Спортивная куртка моего отца, – сказал Зейн, важно показывая большой пакет, в котором топорщилась семейная реликвия. – Я сказал ему, что она нужна для съемок в фильме. Он будет гордиться. – Не думаю. Больше похоже, что он открестится и от куртки, и от тебя, – съязвил Луи и показал свой пакет. – Ну, я порылся в магазине поддержанных вещей, нашел рубашку и джинсы. А зачем мы вообще переодеваемся? – поинтересовался он. – Я думал, ты наложишь ретро-фильтр. – Я наложу его на картинку, но ведь и Вы должны выглядеть соответствующее, – ответил Лиам, глядя на Луи так, словно он сморозил какую-то глупость. – А то получится современное порно с ретро-фильтрами. Безвкусица! – осуждением в его голосе можно было убить. – Схожу за лаком для волос, надо уложить Вам прически... То, что у Лиама есть и такой талант, Луи уже знал. Когда они учились в средней школе, то решили постричь друг друга, чтобы выглядеть круто в глазах сверстников. Получилось наоборот, но зато Луи после случившегося язвил практически на автомате. С тех пор много воды утекло — Лиам научился лучше обращаться с лаком для волос и ножницами, но Луи всё равно невольно вздрогнул, вспоминая их первый эксперимент. – Всё-таки я тебя не понимаю, – сказал Луи, сбрасывая футболку. – Какой у тебя мотив? Добровольно согласиться показать всему миру свое обнаженное тело... Будь уверен, Лиам покажет фильм большому количеству людей. – Ну, так я согласился не за просто так, – ответил Зейн, постучав себя по лбу. – Лиам пообещал мне двадцатку. К тому же, я только выиграю от этого фильма. Все будут знать, как я хорош... – вид у Малика стал таким довольным, что не стоило и сомневаться — он, правда, так думает. – А тебе он сколько платит? – Нисколько, – возмущенно откликнулся Луи. – Меня он... уговорил. Зейн прыснул. – Да Лиам настоящий режиссер, – заметил он, похлопав коллегу по съемкам по плечу. – Знает, где можно сэкономить. Луи обиженно засопел, но вслух ничего не сказал. Вид у него был мстительный: Томлинсон уже решил, что будет до конца жизни донимать Зейна угрозами рассказать всему миру, что не так уж он и хорош. Ничего не подозревающий Зейн насвистывал песенку себе под нос. *** Так много Луи не потел даже в спортивном зале. Не то чтобы его часто можно было застать в подобном месте... но определенно Томлинсон побил свой личный рекорд в тот день, когда они снимали последнюю сцену. Да и Зейн первым делом отправился в душ, чтобы освежить разгоряченное и перетруженное тело. Завершение съемок они отметили хорошей попойкой — Лиам был счастлив, Зейн — доволен собой, а Луи... Что ж, похоже, он неплохо повеселился. И отложил на «потом» большую часть своих беспокойств. – Отличные новости, – как всегда, объявил Лиам, настигая их в кафетерии. – Я закончил монтаж и даже наложил музыку. Хотел сперва использовать бесплатную с ютуба, но потом решил не мелочиться и попросил Гарри из музыкального кружка сыграть на фортепиано. Он был очень горд, что его музыка будет звучать в фильме! Улыбка тронула губы Зейна. – А он знает, что это порнуха? – прямо спросил Луи. – Я не уточнял, что за фильм, – уклончиво заметил Лиам и тут же невозмутимо продолжил: – Но он будет горд, когда увидит результат. Я собираюсь показать этот фильм на истории искусств в качестве своего проекта. Нет. Он это несерьезно. – Чего-чего? – спросил Луи, искренне пытаясь понять: это он сошел с ума или Пейн, наконец, сел на поезд безумия, чтобы на полной скорости загнать его в жерло вулкана. – Лиам, ты совсем умом тронулся? Десятки учеников по всему миру пытаются избежать того, чтобы их фото и видео в неприглядном виде не просочились в их учебное заведение, а ты хочешь сам всем показать, на занятиях? – В неприглядном? – оскорбился Лиам. – Мы так упорно старались, и Вы с Зейном выглядите потрясающе! Ведь это искусство! Это кинокартина! – Стой-стой, брат, – сказал Зейн, взмахнув рукой. – Это всё, конечно, здорово, но я не думал, что ты покажешь это в академии. Я не хочу, чтобы это видели преподаватели! – Вот-вот, – кивнул Луи. – Это уже слишком! Пойти против их возмущения Лиам никак не мог. В конце-концов, они стали командой, и Пейн это очень ценил. Но у него было такое лицо, словно Луи и Зейн смертельно его обидели. Скорее всего, он мог бы привести им тысячу аргументов, почему фильм стоит показать в академии и почему им стоит гордиться, но Пейн лишь развел руками. – Ладно, – сдался он. – Я найду, где прокатать фильм. Но Вы сами не понимаете, от чего отказываетесь. – На том и договорились, – улыбнулся Зейн, толкнув своего режиссера плечом. – Мне пора на занятия. Увидимся! Его «Увидимся!» не было пустым звуком. Они, действительно, продолжали общаться, и это казалось Луи хорошим знаком. В отличие от всего остального. *** Он решил не ходить вокруг да около. Правда, решал довольно долго — почти неделю, пока Лиам пытался получить прокатное удостоверение и найти кинотеатр, в котором бы показали его фильм. Просто выложить видео в интернет, где бы оно моментально затерялось среди другого порногорафического контента, было слишком просто. И неуважительно, учитывая, какую работу они проделали. Момент казался удачным: они курили в беседке одни. В такие теплые дни, как этот, в ней обычно толпились студенты, но сегодня, словно специально для Луи, никого, кроме них, не было. К тому же Лиам занимался любимым делом — снимал. Правда, на камеру смартфона, но разрешение было потрясающим. Он часто монтировал небольшие видеоролики прямо на телефоне. – Слушай, Лиам... а ты совсем ничего не чувствовал, когда снимал меня и Зейна вместе? – спросил Луи. – Целую бурю эмоций! – воодушевленно проговорил Лиам. – Вы отлично смотрелись вместе. Настоящие актёры! Я никогда не видел двух людей, которые бы настолько подходили друг другу. – То есть, ты был бы не против, если бы мы пошли с ним на свидание? Лиам, рассматривающий через камеру не то богомола, не то палочника, повернулся к Луи лицом. – Чего? – ошеломленно спросил он. – На свидание? – Ну да, – произнес Луи. – С Зейном? – повторил Лиам. – Кто меня звал? Уже собирающийся ответить «да», Луи обернулся. По ступенькам поднимался Зейн, сжимающий в ладони пачку сигарет. Лиам оторвался от скамейки, и они стукнулись ладонями в знак приветствия. – Луи хотел позвать тебя на свидание, – сказал Лиам, сбегая вниз и устремляясь по дорожке. Его затылок стремительно уменьшался. День казался уже не таким удачным для разговора. Возможно, Луи следовало проверить гороскоп или сформулировать свою мысль как-то по-другому. Одно из двух. – Я ничего не хотел, – ответил Луи, встречая вопросительный взгляд своего коллеги по съемкам. – Я просто хотел узнать его реакцию. – А, ну и хорошо, – сказал Зейн, вынимая сигарету. – А то я нарасхват, сам понимаешь. Ну, и какова его реакция? – уточнил он, замечая, что Луи совсем поник. – Не знаю, – вздохнул Луи, бесцеремонно забирая у него пачку, чтобы выкурить ещё одну сигарету. – По-моему, ему плевать. Не то чтобы он был не в курсе, учитывая, как долго его френдзонили. *** Не заметить, что Лиам куда-то запропастился, было сложно. Если раньше Томлинсон видел его в академии буквально в каждом месте, куда падал взгляд, то теперь он не находил Пейна нигде, хотя искал, и специально по десять раз заходил то в библиотеку, то в кафетерий. Сперва он решил, что ему кажется, а потом понял, что его избегают, потому что Лиам не отвечал на звонки. Обычно это обозначало, что у Лиама появилась новая мания, и он пытается обуздать свое новое увлечение. Луи помнил, что их разговор прошел скомкано, поэтому не спешил разбираться, в чем дело. Обычно стоило лишь подождать, и Лиам сам выходил на связь, а потом случалось что-то. Иногда хорошее, иногда плохое, но неизменно яркое. Правда, слишком долго без Лиама Луи просто не мог. Он скучал, и чем больше проходило времени, тем сильнее становилась его тоска. Ему было комфортно со своими неразделенными чувствами, но только если Лиам не исчезал надолго. Видеть его — необходимость. Как воздух или вода. Поэтому Луи решил рискнуть и поговорить снова. – Ты куда-то пропал. Пишешь сценарий? – спросил Луи. Сосед Лиама впустил его и даже предложил кофе. Это был приятный парень, большой любитель футбола, которому иногда приходилось посреди ночи выслушивать идеи Лиама. Для человека, который знал его всего лишь пару лет, он был очень терпелив. – Нет, просто думаю, – ответил Лиам. – А почему в гости не звал? – поинтересовался Луи, плюхнувшись на постель рядом с Лиамом. – Хотел дать Вам с Зейном немного времени вместе. Прозвучало неприятно. Так неприятно, что сердце Луи колыхнулось в слабой надежде. – Слушай, ты выглядишь раздосадованным. Хотя говорил, что тебе нравится, как мы смотримся вместе и всё такое... – Я имел в виду, в фильме, – терпеливо ответил Лиам. – Это же не по-настоящему. Это же Ваши роли, и Вы хорошо отыгрываете, и мне нравится смотреть на Вас через камеру, следующими моему сценарию. Но теперь, когда Вы вместе ходите на свидания... – Мы не ходим, – возразил Луи. – Он мне не нравится. Я не хочу ходить с ним на свидания. Взгляд Лиама был по-прежнему устремлен в потолок. Недовольный и упрямый, прямо как тогда, когда их на три недели запрели дома и лишили колядок на Хэллоуин, после того, как они взорвали все петарды из коробки одновременно. Прямо в кухне. – Слушай, – произнес Луи, собираясь с мыслями. – Может, я мог бы подрочить для тебя на кукурузном поле? Лиам повернулся так резко, что чуть не столкнул Луи с кровати. – Ты серьезно? – Да, – Луи покраснел и опустил глаза. – Думаю, мне понравится, если ты будешь смотреть. Можно поехать в выходные, за городом есть одно такое поле. Ты хотел бы... чтобы я сделал это для тебя? – Я чертовски хотел бы этого, – моментально откликнулся Лиам. Луи нервно дернул ногой. – Слушай, я влюблен в тебя с пяти лет, – наконец, сказал он. – Я не против участвовать во всех безумствах, что приходят тебе в голову. Хочешь быть режиссером — поддержу, хочешь снимать меня — так тому и быть, но я хочу, чтобы ты знал, почему я это делаю. Не потому что мы такие хорошие друзья. – Я знаю, – Лиам подвинулся к нему ближе, повернул за подбородок и — почему это произошло так быстро? — поцеловал. Луи ошеломленно выдохнул. – Спасибо. Спасибо, Луи. Я люблю тебя. Думал, ты знаешь: я же этого никогда не скрывал, – добавил он, пробегаясь поцелуями по его лицу. – Иначе я бы не пригласил тебя сниматься в таком важном для меня фильме. Голова Луи расслабленно упала на плечо Лиама. Лиам придвинул его ближе к себе, зарылся носом в непослушные волосы, пахнущие теплым весенним солнцем и сигаретами. Больше сигаретами, конечно. «Это самое бестолковое признание в любви, какое только может быть», – подумал Луи. Но ему стало лучше. Намного.