Простите, но я всё же струсил.

Миша на самом деле очень переживает, ведь не ожидал такой подставы со стороны Вадима Юрьевича. Он считал его очень добрым человеком, который смог помочь его бабушке, выдав деньги безвозвратно, а на деле... Он оказался двуличным, злым и лицемерным человеком. Но это сейчас и неважно. Важно, что ему приходится врать. Врать, глядя в глаза любимому человеку, что он его ударил. Просто у Мишки нет выбора. Ему ведь помогли. Теперь он должен помочь. – Миш, ты чо несёшь? – доносится вопрос тренера, но он этого не слышит. Сейчас весь мир где-то не здесь, а Миша словно на дне, не слыша никого рядом с собой. И ведь сказанного не воротишь, и у Сергея начались проблемы. *** Сергею обидно и он очень расстроен. До жути. До боли. Он доверился Мише, он открыл ему сердце, а теперь он его так подставляет. Он знает, он не трогал его, Вадиму только карту в руки дай, и он её применет. На этот раз это оказался Миша. Для Сергея Миша был, да и остаётся, очень мягким, неконфликтным и добрым человеком. Если поначалу он отнесся к нему с излишней строгостью, не зная, какая у него семья, то сейчас он уважал его как хоккеиста и человека... А ещё и любил. Любил его за по-детски наивные глаза, чистое сердце и твёрдую волю, непростой характер и смелость. Но сейчас. Что произошло? Он видел, что Мишка ходил сам не свой, но спросить духу не хватило. Конечно, у твоего любимого человека проблемы, а ты и не в курсе. Да и Миша сам такой, не будет лишний раз обращаться к другим за помощью. Гордый. Как-то он уже ему посоветовал не путать гордость с гордыней. Но что же его заставило так поступить? Почему он сказал, что его ударил Сергей? Вопросов много и ответ Сергей знает. Но ждёт. Наивно ждёт, что сейчас Мишка осознает глупость поступка и признается. Но он молчит, тем сильнее делает больно. *** На игре его не было, он больше не видит смысла торчать в городе. С работы его уволили, любимый человек предал. Кажется. Предал - громко сказано, но на деле так и выглядит. И вот Сергей зашёл в вагон, до отправки минут десять, он вышел на перрон подышать перед дорогой и слышит крик ребят: "Сергей Петрович!!!". Они бегут к нему, а он слегка закатывает глаза. Чего они прибежали? Попрощаться? – Сергей Петрович, не уезжайте, – начинает говорить капитан. – Сергей Петрович, вы простите меня, это Казанцев меня ударил, – начал оправдываться Миша и как-же Сергею не хватило этого. Не хватило смелости от Миши, который бы признался во всём. И ведь он успел признаться. Пусть поздно, но он успел. – Я знаю, – сухо сказал он, продолжая смотреть куда-то в даль, но только не на парней. Они начинают говорить, что не справится без него, что он нужен им в финале, но взглянув на Мишу, сердце начинает таять. Сергей молча заходит в вагон, ребята расстраиваются, а затем он выходит на всеобщее удивление. *** Миша отстал от ребят, когда те вышли из вокзала и подождал Сергея. Тот пришёл спустя несколько минут. – Я слушаю тебя, – сказал он, подойдя к Мише. Он обернулся и виновато начал рассказ. – Моей бабушке нужны были деньги на операцию. Казанцев мне их отдал. Просто так, даже возвращать не нужно было. Я и тогда ещё подумал, что что-то не так. А затем... Он вызвал меня к себе и... Сами видите, во что это вылилось. А также он мне сказал, чтобы я обвинил вас в этом, упрекая меня тем, что безвозмездно отдал деньги на лечение. – Миш, я одного не пойму. Почему ты ко мне не обратился? Я думал, мы не чужие друг другу люди. – Простите, я не хотел вас дёргать, вы и так с коленом мучаетесь, а ещё я со своими проблемами. Будь на месте Сергея любая девушка, она бы растрогалась от этой истории. Сергей тоже был тронут, и ему было искренне жаль Мишу, что тот оказался в руках недоброго человека, который воспользовался им в своих целях. Что ж. Это сработало. Но ненадолго. – Миш, думаю, нам стоит ещё встретиться сегодня. Приезжай ко мне в часиков восемь, договорились? – Хорошо, – с блестящими от радости глазами сказал Миша. – Извините меня. Он ушёл. А Сергей лишь вздохнул, отправившись во дворец. Ему нужно было уладить ещё кое-что. *** Сергей без церемонии заходит в кабинет и видит полуспящего Вадима на столе. Он оглядывается, и только тогда Вадим очнулся. – О. Сергей Петрович. Здравствуйте. Если вы на матч, то у вас либо проблемы с часами, либо с головой, – усмехается пьяным голосом Казанцев, пытаясь встать, но не смог. Удар и он снова оказывается на своём кресле, – Ты чо творишь? – А это не я, это Пономарев. – Ааа. Этот рассказал тебе всё. – Да. Рассказал. Я понимаю, что для тебя не подарок, но Миша то тут был причём? Вот так действовать через хоккеистов, а у самого кишка тонка? – Миша... А ты знаешь, что у него с бабушкой были проблемы, ей операция нужна была. – Знаю. – А чо ж то ты не помог? Для тебя каждый хоккеист, как сын, тем более Пономарев. – Причём тут он? Для меня здесь все равны. – Ну не скажи. Извини, конечно, Петрович, но дверь в тренерскую иногда нужно лучше закрывать. Сергей вдруг вспомнил, словно током поразило. Это было во дворце, в тренерской всего раз. И как его соколиный глаз увидел? Это был обычный день, обычная тренировка перед обычной игрой. Ребята уже переодевались и разговаривали, а Мишка раньше всех собрался и убежал, никто даже попрощаться с ним не успел. И вот, он тихонько зашёл в тренерскую, к счастью Романенко не было там, и увидел Сергея, который развязывал шнурки на коньках. – Миша. Ты меня так напугаешь. Чего не стучишься? – удивлённо спросил он, стоило ему заметить Мишку. – Решил вам небольшой сюрприз устроить. – У тебя это получилось. Ты сейчас домой или в школу? – Домой... Но, я не могу уйти без кое-чего. Мишка ловко уселся на колени мужчины и, обвив руками шею, притянул его для поцелуя. Сергей, не ожидавший такой смелости и напора со стороны парня, не отставая, тоже начал целовать его, по свойски, с небольшой грубостью и контрастной нежностью. Его руки уже шарили по молодому телу, зная, как реагирует Пономарев на его прикосновения. Причём на любые. Они открывались на секунду друг от друга, чтобы, взглянув в глаза покрытые пеленой возбуждения и страсти, обратно вернуться к поцелуям. Миша ловко сбросил спортивную куртку Сергея, начиная также блуждать по его телу, прижимая к себе. Мимо проходил Вадим, который отчитывал кого-то, но услышав шорохи в тренерской, остановился. Щель была маленькой, но достаточной, чтобы увидеть интересную картину: Миша, сидя на коленях своего тренера, страстно целует его, а другой даже не уступает ему в этом. Очень занимательное действие, но Казанцеву некогда это разглядывать, у него другие дела, но он припрятал этот момент до лучших времен. И как забавно вышло, что именно Миша позже обращаться к нему за помощью. Он не стал говорить ему о том, что он увидел несколько дней тому назад, были и другие способы подёргать за ниточки. – Это не твоё дело, – яростно выпалил Сергей, ударяя ладонью по столешнице. – Дело то может и не моё, но скажи спасибо, что я кому надо не позвонил, иначе бы ты передо мной так не стоял. – Какая же ты сволочь, Вадим Юрьевич. – Вот я-то как раз, – Казанцеву наконец удаётся нормально встать, – и не сволочь. А ты поаккуратнее в следующий раз, иначе заметит это любой другой, и не отвертеться тебе. И никакой Калинин не поможет. – Так, а что у вас тут происходит? – Олег Иванович очень во время. Сергей просто молится, что у Вадима есть хоть капля совести, и он не будет вскрывать тему про него с Мишей. И так действительно случилось. Вадима попросили доработать до финала и валить на все четыре стороны и ни о каких отношениях между тренером и хоккеистом не было и речи. *** Тяжёлый день во всех смыслах. Сергей уже подъехал к дому, как заметил Мишу на лавке, чуть ли не засыпающего. – Миш, не спи. Я уже приехал, – потормошил он парня, который сразу разлепил глаза. – Да, да, я здесь, Сергей Петрович, просто, – Миша зевнул, вставая, – игра сложная, я очень устал. – Даже от чая откажешься? Сергей знает, как завлечь Мишку к себе, поэтому тот сразу встрепенулся, и как ни в чем не бывало пошёл следом. Чаем Сергей действительно угостил, даже предложил накормить, но Миша вежливо отказался. – Миш, скажи, тебе Казанцев ничего про нас не говорил? – немного тревожно спросил мужчина, отпивая чай. – Нет... А что, он догадался? – Нет, просто показалось. – Это наверное из-за того раза, когда я к вам в тренерскую зашёл. – Не переживай, мы это уже обсуждали. Это было всего раз, к тому же, ты и тогда уже извинился. – Я готов извиниться снова. Прости... – но он не успел. В этот момент Сергей поступил как нельзя лучше, просто поцеловав своего Мишку. Он сразу ответил, улыбаясь. Он просто обожал это, его упёртость и желание показать главенство. Рубашка слетает на пол к чертям, а Сергей перетаскивает Мишку на местечко поудобнее, например, на диван. Они снова сели так, как в тот день в тренерской. Но теперь уже настойчив был Сергей, прижимая к себе стройное тело. А Миша лишь мог сжимать волосы на голове и получать удовольствие от поцелуев то в губы, то в шею с лёгкими укусами. Кажется, Сергею мало их обычных посиделок и поцелуев, поэтому уже через секунду он нависает над Михаилом, который смотрит на него взглядом голубых глаз беззащитного котёнка. – Не бойся, я не сделаю тебе больно... – хрипло прошептал он на ушко, прикусив его напоследок. – Я не боюсь, просто... Свет... Я думаю, он мешает. – Как мне без света разглядеть твоё прекрасное тело? Ох, как же Миша горел от таких комплиментов. Он прикрывает лицо на уровне губ, скрывая своё смущение, но позволяет Сергею стянуть и футболку. Другая футболка также отлетает в сторону и вот их первое прикосновение голой кожей. Приятные мурашки, лёгкий холодок и горючее смущение. Это было больше, чем близость. Единение с телом любимого, тихие вздохи, шёпот, небольшая боль, снова вздохи, уже чуть громче и быстрые движения. Может это и рано для них, но это они уже сами решат. А сейчас им лишь остаётся наслаждаться друг другом и шептать слова любви. Они вдвоём. Наедине. Могут быть теми, кто они есть. Миша не хочет отпускать Сергея, прижимая его к себе уж слишком сильно. И Сергей это понимает. Он и сам не хочет терять своё маленькое сокровище. Перед сном они снова обсуждают ту ситуацию, ставя точки во всех предложениях. – И всё же, – спрашивает Сергей, перетащив сильно уставшего Мишу после бурного секса на свою кровать, – почему ты не признался сразу? Боялся вылететь из команды? Я бы тебя вернул. – Не знаю. Я в тот момент вообще ничего не мог понять, как я поступаю, правильно или нет. Может я просто трус... – Трусы не играют в хоккей. А ты не только играешь, но и показываешь хорошие результаты. – Да, но... Простите, я всё же струсил. Сергей вздыхает и целует Мишу, который то и не против такого расклада, хотя сил на ответ почти нет. Это лучше любого прощения, и они это прекрасно понимают.