Положительный результат

Это сейчас я вспоминаю всё произошедшее со мной с лёгким чувством ностальгии по былым приключениям и многое способен воспринимать с юмором. А вот когда всё началось… Тогда мне было совсем не до смеха. Более того, я был в отчаянии — ведь вся моя уютная и спокойная, вполне налаженная и состоявшаяся жизнь разрушилась, как карточный домик. Я потерял всё: любящих родителей, сестру, любимую девушку, хорошую работу с неплохой зарплатой и налаженный быт… А взамен получил… Да жесть полнейшую беспросветную получил, чего уж там. Впрочем, обо всём по порядку. Наверное, стоит представиться. На момент моей жесточайшей потери мне было двадцать восемь лет, я успел отслужить в армейке, окончить инъяз в Большом университете Питера, устроиться переводчиком в престижное книжное издательство и… А что — и? Хороший переводчик всегда может заработать себе на хлебушек с маслом, а я — именно что хороший. К тому же я не был ограничен рамками одного-двух языков, а успел изучить целых семь. Как говорила мама — талант к ним у меня был с детства. Английский, немецкий, французский (само собой), плюс итальянский, испанский, португальский и (неожиданно, да?) японский. Последний мне дался труднее всего, но я же упрямый. К тому же, мне всегда хотелось читать Юкио Мисиму, Акутагаву Рюноскэ и Эдогаву Рампо в подлиннике. Сами понимаете, что с таким набором я без работы не сидел, художественный перевод мне давался легко, я улавливал настроение автора, его идею, его дух… А для хорошего перевода это очень важно. Поэтому года через два работы в издательстве не я просил работу. Работу предлагали мне… и я брался далеко не за каждое предложение. Переводы у меня получались очень качественные… ну, и плата была соответствующей. В общем, я мог себе позволить жить так, как хотелось. Работал удалённо, мог позволить себе несколько дней отдыха после сдачи очередной нетленки и слетать к тёплому морюшку… у меня было своё жильё, машина, кое-что в банке, внешностью меня Бог не обидел, поэтому с девушками проблем не было, с родителями и сестрой отношения были самые тёплые… В общем, я считал, что жизнь удалась. Особенно когда в моей жизни появились Катя и Котя. Катя — моя любимая девушка, а Котя — её кот. Рыжеволосая голубоглазая красавица и роскошный шотландский вислоухий котяра с нежной плюшевой шёрсткой. В общем, всё было хорошо, и я считал, что жизнь удалась. Обывательское счастье, скажете… А что в нём плохого? Лично я никогда не стремился к великим свершениям и пафосному превозмоганию, я просто хотел жить хорошо — чтобы достаток в доме, хозяйственная и красивая жена, дети… двое — мальчик и девочка, чтобы чаепитие на дачной веранде вечером, чтоб жёлтый абажур и большой пирог с вишнёвым вареньем… и мурчащий кот на коленях, и вытянувшаяся рядом, на полосатом половичке, большая лохматая собака. Вот что здесь плохого? И ведь всё начало сбываться… и кончилось, не сбывшись. Вы хоть представляете, какой это был для меня шок? Ах, да, я забыл представиться. Олег Дрейер, предки мои были из обрусевших немцев, прибывших в Россию ещё во времена Екатерины II, и среди них были и чиновники, и офицеры, и университетские профессора, и даже вторая в России женщина-врач. Папа мой был врачом-гинекологом, очень хорошим гинекологом, мама, как и я, тоже занималась переводами, моя склонность к языкам — от неё. Они у меня хорошие… были. Хотя почему — были? Очень надеюсь, что с ними всё в порядке в моей прежней реальности, и они смогут позаботиться о Кате… ведь незадолго до произошедшего со мной она призналась, что ждёт ребёнка. Пусть они все будут счастливы. Ведь они живы. Это я умер. Умер. Чтобы оказаться там, куда никогда не мечтал попасть. Как всё произошло? Быстро, я даже не успел ничего толком осознать. Я просто вышел из дома в магазин — за продуктами и сигаретами, вечером должна была вернуться из командировки Катя. Я просто переходил дорогу на зелёный (зелёный, мать твою!) свет, ещё пара шагов — и я вступил бы на безопасный тротуар, когда из-за поворота на дикой скорости вырулила красная спортивная машина, водителю которой было явно плевать на все светофоры в мире. Всё произошло слишком быстро, и последнее мгновение жизни я потратил на то, чтобы вытолкнуть на тротуар шедшую чуть впереди меня молоденькую мамашу с малышом в слинге. А потом… потом даже боли не было. Всё просто померкло, исчезло, и я перестал быть.

***

Сознание возвращалось медленно, я словно плыл в мутноватой серой воде, дышал этой водой, чувствуя её горький привкус на своих губах, вокруг мелькали неясные бесформенные тени, и я даже не осознавал толком, кто я. Сколько времени это продолжалось? Не знаю, но вдруг мутный поток вытолкнул меня на осклизлые камни берега, да там и оставил. Я попробовал двинуться, но вдруг осознал, что тело моё стало каким-то вялым и полупрозрачным, словно мутное бракованное стекло. И тут память вернулась ко мне, и я завыл от осознания своей потери. Меня просто накрыла жуткая истерика и я двигался, бился, как выброшенная на берег рыба, пытаясь хоть как-то воздействовать на собственное тело, точнее на то, что от него осталось. Получалось плохо, в конце концов я обессилел и перестал завывать, просто распластался на камнях бессмысленно глядя вверх, где клубилась тьма. — Успокоился? — раздался где-то рядом холодный, какой-то отрешённый голос. — Способен воспринимать информацию? Я повернул голову на звук голоса и разглядел стоящую рядом фигуру в чёрном балахоне, больше всего напоминавшем рясу монаха-отшельника, который мытьё и стирку воспринимает как великий грех. Фигура одним движением опустилась рядом, откинула капюшон и я увидел приятное молодое лицо с тонким носом, голубыми глазами и резко выступающими скулами. Моё собственное лицо. — Я умер? — тихо спросил я. Парень в рясе кивнул. — А ты — моя смерть? — снова спросил я и снова получил в ответ кивок. — И куда ты меня… теперь? — поинтересовался, поражаясь собственному безразличию. — В Рай или в Ад? Парень откинул голову назад, так что я увидел выступивший на шее острый кадык, и беззвучно расхохотался. — Смешные вы все, — сообщил он мне доверительным шёпотом, достал из воздуха сигарету и протянул её мне. И я тут же ощутил дикое желание закурить. Но, когда я попробовал взять сигарету, мои полупрозрачные пальцы прошли сквозь неё. Я попробовал ещё раз. Снова не вышло. А парень вновь беззвучно расхохотался. И тут я разозлился. — Издеваешься, да? — прошипел я. — Значит, мало тебе. Что я сдох, что болтался неизвестно где, неизвестно сколько времени, так ещё и поиздеваться надо? Ну, ты и гад! — Ну извини, — усмехнулся парень и дотронулся до моей руки. Она сразу же перестала быть полупрозрачной и приобрела некоторую, так сказать, материальность. Хотя, что могло быть материальным в этом безумном потустороннем мире? Но вернувшееся ощущение собственного тела как-то успокоило меня, а протянутый на кончике пальца огонёк немного примирил с ситуацией. Смерть же невозмутимо вытащил из воздуха ещё одну сигарету, прикурил от пальца, и мы вдвоём с наслаждением затянулись. — И что тебе от меня нужно? — спросил я, решив сразу взять быка за рога, поскольку терять мне, по большому счёту, было уже нечего. К тому же истерика прошла окончательно, оставив взамен прямо-таки вымораживающее спокойствие. — А с чего ты взял, что мне вообще что-то от тебя нужно? — глаза парня похолодели, а голос так и вообще стал ледяным. — Вряд ли ты приходишь к каждому умершему, чтобы покурить и поболтать, — хмыкнул я. — Скорее уж отправляешь… ну, куда там положено… по-быстрому и без пересадок. А мне… С чего такое внимание? Я ведь самый обычный, зачем со мной разговоры разговаривать? Значит тебе от меня что-то нужно. — Логично, — согласился Смерть. — Ты что-нибудь слышал о попаданцах? В вашем мире это довольно известный литературный жанр. — Пфф! — фыркнул я. — Псевдофантастика! Да, и слышал, и даже переводил. Довольно неплохие вещи попадаются, но всё портит изначальный посыл. Некто из будущего… или из параллельной реальности с самыми имбовыми характеристиками разруливает любую ситуацию и наносит справедливость так, как он её понимает. — Не нравится, значит? — ехидно заулыбался Смерть. — Нет, — чётко ответил я. — То есть, прожить другую жизнь ты не хочешь? — В смысле? — разозлился я. — У меня была МОЯ жизнь! Хорошая, устроенная, нормальная жизнь! Я не хочу быть попаданцем! Не хочу влипать в дурацкие приключения! Я нормальной жизни хочу! Жену, детей, работу хорошую! И никаких суицидальных приключений и разборок с Тёмными Лордами! Ясно? — М-даа… — протянул Смерть, скалясь всё так же ехидно. — Тяжёлый ты персонаж. Но с интуицией… Значит, желаешь умереть окончательно? — А хоть бы и так, — ответил я. — Ищи себе другого идиота приключаться на все места. Смерть покивал: — Это можно. Это мне — раз плюнуть. Но подумай хорошенько — ты-то помрёшь и переродишься, ничегошеньки о себе не помня… А вот Катя твоя… Я похолодел: — А что — Катя? — Она ведь тебе не наврала. Двойня у неё. Мальчик и девочка. Должна… быть. — В смысле? — мгновенно похолодел я. — Может не быть? — Да запросто, — Смерть усмехнулся так ехидно, что мне просто захотелось пожать его тощую шею. — Для меня невозможного нет. Эта девочка и впрямь тебя любит. Горевать будет сильно. Совсем себя истощит от горя. И в родах погибнут трое. И мать, и малыши. Ах да, твоим родителям это тоже здоровье подорвёт, долго на свете они не заживутся. — Ах ты гад! — я попытался броситься на парня, ожидаемо не получилось, меня сковало невидимыми путами. — Сволочь! Их-то за что? — А я здесь причём? — фальшиво улыбнулся Смерть. — Ты сам так решил. Я бы поспособствовал, чтобы и роды прошли успешно, и бабушка с дедушкой отвлеклись от своего горя на внуков… Но ты же сам не хочешь. — Это шантаж, — выкрикнул я. — Это неправильно! — Что поделаешь, — пожал плечами Смерть. — Я всегда добиваюсь своего. И здесь мои правила. Я замолчал. Действительно, тут как в присказке: протестуй — не протестуй, всё равно получишь… то, что заслуживаешь. Попаданцем становиться не хотелось до отчаяния, но рисковать Катей, детьми и родителями я не мог. — То есть если я соглашусь… — Что ж ты трудный такой… — вздохнул Смерть. — Будет у Кати и твоих детей долгая и счастливая жизнь. И у родителей твоих — тоже. Ещё правнуков успеют понянчить. Правда, Катя во второй раз замуж выйдет, но ты, надеюсь, не в претензии? — Нет, — глухо ответил я. — Она молодая, красивая, зачем ей себя хоронить? Только её муж… Он моих детей обижать не будет? — Не будет, — ответил Смерть. — Не волнуйся. У неё будет счастливый брак. Такой, какой мог бы быть с тобой. Я почувствовал резкую тянущую боль в груди. Со мной… Не будет со мной… Но пусть будет счастлива. — Ладно, — вздохнул я. — Согласен. Куда пошлёшь? В прошлое? Смерть хихикнул: — Вот ещё. Ты попадёшь в другую реальность, которая в твоём мире считается вымыслом. — То есть… В книгу? — В очень известную книгу, — ответил Смерть. — Мир Гарри Поттера тебе знаком? Я застонал. Мало найдётся книг, которые я не любил так же, как эту. Да, читал, причём в подлиннике. Да, прочитал все семь книг, «Проклятое дитя» попросту не осилил, там была уж совсем лютая дичь. И к автору этого, с позволения сказать, творения, у меня была масса вопросов. Это точно детская книга? Впрочем, фанатом Гарри Поттера я не стал, правда, прочитал ещё несколько десятков фанфиков, где самодеятельные авторы, как могли, выправляли кривую реальность саги Роулинг. Но потом мне это наскучило, и я благополучно отодвинул всё знание о семикнижии в самый дальний чулан подсознания. И вот теперь мне предстоит жить этой жизнью? Проще застрелиться сразу. Но я напомнил себе, что на другой чаше весов слишком многое и только кивнул в ответ на вопрос Смерти. — Ну, вот и чудно, — кивнул Смерть. — Быть тебе Гарри Поттером. — Но зачем всё это? — спросил я, старательно задавливая в себе желание выругаться матом. — Он ведь даже не настоящий. — Ещё какой настоящий, — серьёзно сказал Смерть. — Многие литературные миры становятся настоящими, если у них есть десятки тысяч поклонников. А у саги Роулинг они есть. И их так много, что появилось несколько миров Гарри Поттера. Канонный, конечно, главный, но есть и другие. Фанонные. В один из них ты и отправишься. — Что? — вырвалось у меня. — То есть мне даже послезнание не поможет? Смерть покачал головой: — Кое в чём поможет. Но не во всём, увы. Кроме того, этот мир хуже канонного. Пусть и ненамного. — Вот спасибо, удружил… — вздохнул я. — Обращайся, — широко улыбнулся Смерть, но тут же его лицо стало серьёзным. — Понимаю, ты считаешь, что я поступаю с тобой несправедливо. — Ты удивишься, но именно так я и считаю, — мрачно ответил я. — Поверь, — проникновенно сказал Смерть, — у меня есть на то свои причины. Пусть мир, в который ты попадёшь — фанонный, но его существование важно для всей ветки миров Поттерианы. — И что? — отозвался я. — Пусть себе существует. Лично я ничего не имею против, лишь бы меня это не касалось. — Мир такого рода не может существовать без главного героя, — пояснил Смерть. — На него всё завязано. Даже та часть мира, которая Гарри непосредственно не касается. А с его смертью начинает разрушаться всё. — Та-ак… — до меня начало доходить. — Стоп! Так пацан умер? — Олег, я вроде тебя за умного считал, — вздохнул Смерть. — А до тебя доходит, как до утки — на седьмые сутки. Зачем бы ты понадобился, если бы Поттер был жив, здоров и благополучен? — Вот подстава так подстава, — пробормотал я. — И кто же его… того? Дурсли? Василиск? Или Тёмный Лорд постарался? — Дурсли, — скривившись, признался Смерть. — Ох, и дрянь-людишки… Десять лет пацану исполнилось — вот и получил… подарочек. — То есть, — мрачно спросил я, — ты меня отправляешь в реальный Дурслькабан? К двум взрослым уродам, которые считают возможным издеваться над ребёнком? И к их свину-отпрыску? И я даже защитить себя никак не смогу? Да они ж меня за год точно добьют! — Ты согласился, — торопливо заговорил Смерть. — У нас договор. Я свою часть выполню, дело за тобой. — Угу, и что мне делать? — я даже не пытался изобразить восторг от столь блестящей перспективы. — Есть несколько ключевых моментов, которые ты должен сохранить, — начал инструктировать меня Смерть. — Ты должен поступить в Хогвартс и проучиться хотя бы до пятого курса. Выбор факультета и круга общения — на твоё усмотрение, но помни, что открытого неповиновения Дамблдор не потерпит. — Всё-таки Дамбигад? — безнадёжно спросил я. — Скорее, Дамби-политик, — поправил Смерть. — Значит, точно гад, — вздохнул я. — Ну, если тебе так легче… — пожал плечами Смерть. — Итак, ключевые моменты — практически канонные. Философский камень… впрочем, с ним можешь делать, что хочешь, главное — достань его из зеркала. Это, конечно, подделка, но кое-что Фламель в него вложил. Василиска можешь не убивать, но Джинни надо спасти, иначе не получишь дневник. Сириуса лучше спасти — он тебе ещё пригодится. — Турнир? — мрачно спросил я. — Придётся… — пожал плечами Смерть. — Пятый курс… Там твоя главная задача — выжить и собрать все крестражи. — И уничтожить? — вздохнул я. — Как раз — нет. Видишь ли, Олег, твоя главная задача — воскресить Тёмного Лорда. Сделаешь это — и можешь свалить в закат, не забывай только, что ты всё-таки Поттер, и кое-какие обязанности фамилия на тебя налагает. — Потрясающе! — зло прошипел я. — А этот псих неадекватный, который Лорд, зачем понадобился? — А вот чтобы он не стал неадекватным психом — это уже твоя задача. Соберёшь крестражи, душа его станет целой, и будет не Тёмный Лорд, а вполне себе адекватный правитель для Магической Британии. Ты в этом плане не потянешь. — Да упаси Боже! — искренне произнёс я. — Вот уж чего не надо! — Вот видишь, я великодушен, — пафосно произнёс Смерть. — Да уж… — согласился я. — Только вот, пардон, а где плюшки? — Кхм… — задумчиво произнёс Смерть. — Так ты ж вроде против. — Был против, — отрезал я, — когда это не касалось лично меня. А то я даже до Хогвартса не доживу, с такой-то роднёй, не то, что Тёмных Лордов воскрешать. Смерть взглянул на меня с таким выражением лица, словно я предложил ему что-нибудь от себя отрезать. Видимо, моя внезапно прорезавшаяся меркантильность стала для него неприятным сюрпризом. Наконец Смерть изволил высказаться: — Хорошо. Зрение я тебе поправлю. Ограничители с Магического ядра сниму, но тебе будет плохо. Они практически вросли в ядро, один старый пи… политик постарался. Ну, и защиту от ментальных воздействий ты получишь. Есть ещё пожелания? — Не хочу жениться на Джинни Уизли. — Не хочешь — не женись, — кивнул Смерть. — И на Тёмном Лорде — тоже, — продолжил я. А то было такое в парочке фанфиков… нет уж. Ни за что. — Свои матримониальные планы будешь строить сам, меня они не волнуют, — фыркнул Смерть. — Ещё? Деньги, титул и прочее можешь не просить, это и так прилагается. Не сразу, правда… — Отношение Дурслей ко мне никак не изменить? — Если только сам подсуетишься. Я вздохнул и пожал плечами: — Вот так… сам, всё сам… — А ты как думал? Ты ведь в этом болоте главный герой, — хихикнул Смерть. — Вот и геройствуй, только помни о ключевых моментах. И вообще — тебе пора. Скоро Петунья встанет и будет тебя будить. Дерзай, герой! И помни свою главную задачу. Мне очень важен положительный результат. Я взглянул на Смерть так, что тот даже немного потупился, но тут же жизнерадостно оскалился и сделал замысловатый жест рукой. И меня подхватило и понесло…