Положительный результат

Да, четвёртый курс Том мог бы посчитать удачным, если бы не тревожащие его предчувствия. Магглорожденные, вернувшиеся с пасхальных каникул, рассказывали о начавшихся военных действиях, о войне, уже вовсю бушевавшей в Европе, о мобилизации, о начавшихся налётах на Лондон. Их слова подтверждали полукровки, общавшиеся с роднёй в маггловском мире. Однажды, проходя по коридору, Том услышал обрывок разговора капитана квиддичной команды Гриффиндора Минни Макгонагалл с её чистокровной подругой. — Ты не понимаешь! — горячо говорила Макгонагалл. — Сейчас есть такое оружие, что может разрушать дома… да что там — стирать с лица земли целые города! Винтовки, гранаты, пушки… Бомбы, которые сбрасывают с самолётов! Это просто ужасно! — Ты не преувеличиваешь, Минни? — удивлённо спрашивала девушку подруга. — С каких пор магглы стали сильнее магов? — С тех самых, — отрезала Макгонагалл, — когда изобрели такое могущественное оружие! Это вам преподаватель маггловедения талдычит о том, что магглы до сих пор ездят в каретах и пользуются свечами! Да тот же Хогвартс-экспресс — такие поезда давно появились у магглов! А сейчас у них есть автомобили и самолёты, они могут летать! А их оружие… Нескольких выстрелов подряд из винтовки могут пробить Протего! А выстрел из пушки — разрушить дом почище Бомбарды! Макгонагалл ещё продолжала свою пламенную филиппику, но останавливаться и слушать чужой разговор было величайшей невоспитанностью, поэтому Том просто прошёл мимо, вежливо кивнув девушкам. Но этот разговор заставил его глубоко задуматься. Да, Рождественские и Пасхальные каникулы он провёл в Хогвартсе. Но что он будет делать летом? Война — это серьёзно, и если уж начались бомбардировки Лондона, то опасность близка как никогда. Но что же делать? Попроситься на лето к Абраксасу? Нет, друг и так делает для него слишком много. Он не может просить большего. Ненавязчиво напроситься в гости к другим однокурсникам? Нет. Став просителем, он потеряет с таким трудом завоёванное уважение. Но что же делать? Попросить Слагхорна оставить его на лето в Хогвартсе? Вряд ли декан откажет, но есть ещё Дамблдор и Диппет. И Дамблдор точно откажет. Он просто не понимает, насколько реальна опасность. Впрочем, попробовать можно. Он же не собирается просить милостыню и вполне способен отработать своё проживание. Том решил не откладывать дело в долгий ящик и тем же вечером поговорил с деканом Слагхорном о возможности остаться на лето в Хогвартсе. Он рассказал об опасности, грозящей всем, вынужденным вернуться в маггловский мир, и Слагхорн согласился, что рисковать не стоит. — Если бы это зависело только от меня — я разрешил бы тебе остаться, Томас, — вздохнул Слагхорн. — Ты вполне мог бы работать в теплицах или ухаживать за животными в зверинце — летом работы много, а преподаватели разъезжаются в отпуска. Но надо мной есть заместитель директора и директор. Если они откажут — я ничего сделать не могу. Но я попытаюсь… Напиши прошение, я его завизирую и передам директору Диппету. Том поблагодарил декана и тут же написал прошение, на котором Слагхорн вывел своим чётким полупечатным почерком: «Возражений не имею. Декан Слагхорн». — Я завтра же отдам его директору. Ступай, Том, тебе стоит проследить за первокурсниками. — Да, конечно, — сказал Том. — Благодарю вас, декан Слагхорн. — Не стоит, — вздохнул тот в ответ. — Ничего ещё не решено, а профессор Дамблдор… Боюсь, что он будет возражать. — Но опасность реальна! Неужели он не понимает этого? — Я не знаю, — печально вздохнул Слагхорн. — Во всяком случае, я передам директору твоё прошение.

***

Слагхорн не обманул. Он действительно отдал прошение в руки Диппету. Но декан Слизерина не учёл, что Диппет уже несколько лет не решает ничего, не посоветовавшись со своим заместителем. Вот и в этот раз он… посоветовался. Через два дня Тома вызвал к себе Дамблдор. На столе его лежало прошение Тома, и он чётко увидел надпись: «Отказать!» и размашистую подпись директора, выведенные красными чернилами. — Возьмите, мистер Риддл, это ваше! — Дамблдор сухо улыбнулся и протянул бумагу Тому. — Но почему? — спросил Том, чувствуя, как сильно бьющееся сердце ухнуло куда-то в желудок. — Кому будет плохо от того, что я проведу лето в Хогвартсе, занимаясь разными работами? Я готов трудиться и не нуждаюсь в чьём-то присмотре. Я не собираюсь нарушать дисциплину и портить школьное имущество. Мне просто нужно место подальше от войны, где я мог бы провести эти месяцы. — Война! — пожал плечами Дамблдор. — Война — в Европе! На территории Англии нет боевых действий! — Но Лондон бомбят! — возразил Том. — А мой приют находится в Лондоне. Я не стал бы просить, если бы не понимал, что опасность серьёзна! Прошу вас, профессор Дамблдор, поговорите с директором Диппетом ещё раз… — Глупости! — отрезал Дамблдор, сморщив свой крайне неаристократично сломанный нос. — У Директора Диппета достаточно дел и без этого! И согласно Уставу Хогвартса, все ученики должны отбывать из школы на летние каникулы! Я не собираюсь нарушать правила ради… «…ради безродного сироты, — мысленно продолжил Том. — Да ещё и слизеринца, а значит — Тёмного мага по определению». — Я понял, профессор, — холодно сказал он, стараясь собрать в голосе как можно больше отвращения. — Дёшево же стоит весь ваш фальшивый Свет. Благодарю за беседу. Позвольте откланяться. И он поклонился, демонстрируя вполне безупречные манеры, и вышел, бережно прикрыв за собой дверь кабинета заместителя директора. Хотя, видит Мерлин, ему хотелось хлопнуть ею изо всей силы. А на следующий день Том садился в Хогвартс-экспресс, обуреваемый предчувствием грядущих неприятностей. Что ж… предчувствие его не обмануло… Прибыв в ненавистный приют, Том не обнаружил там ни единой живой души, кроме сторожа — тихого алкоголика, давно утопившего мозги и память в кружке со спиртным. Из него удалось вытянуть информацию о том, что как только начались бомбёжки, дети, воспитатели и сама миссис Коул перебрались в деревню, куда-то очень далеко, и куда — старик не знал. Том только вздохнул, понимая, что упустил шанс уехать подальше от бомбёжек и стал думать, что делать дальше. Как выяснилось, на большинство продуктов ввели карточки, а у Тома их не было. На вопрос о карточках сторож стал мямлить и отводить взгляд, но Том умел быть настойчивым. Выяснилось, что миссис Коул была не совсем уж сволочью. Она оставила сторожу и карточки для Тома, и бумажку с адресом деревни, куда отправился приют. Но карточки старый алкаш благополучно пропил, а бумажку потерял. Когда Том узнал это, ему до звёзд в глазах захотелось приложить старого пьяницу чем-нибудь потяжелее. Остановил его только тот факт, что этим делу не поможешь. А эвакуированный приют можно было разыскивать по всей Британии — и с нулевым результатом. Том тяжело вздохнул. Похоже, придётся идти сдаваться к маггловским родственникам. В конце концов — они же сами собирались его разыскивать. А несколько ночей, проведённых в пустом приюте и пережитая бомбёжка убедили его в своём решении. Немного денег у Тома было — их хватило на билет до Литтл-Хэнглтона и обратно, если его визит не встретит одобрения предполагаемых отца, деда и бабушки. Скудной провизией с ним поделился чувствующий свою вину сторож. И уже на следующее утро вполне презентабельно одетый подросток взял билет на поезд до этой небольшой станции. Дорога пролетела незаметно — Том одновременно пытался представить себе, как поведут себя родственники, думал о том, что делать если его прогонят и не стоит ли отправиться в Лютный переулок и найти подработку там… Хотя Лютный был той ещё дырой, но там хотя бы не бомбили. С другой стороны, Лютный — весьма опасное место и случиться там с ним может кое-что похуже того, что могло бы случиться в трущобах Лондона. Впрочем, Том решил, что проблемы надо решать по мере их поступления и спокойно сошёл на нужной станции. Расспросив встреченную по дороге старушку, Том узнал, что поместье семьи Риддл действительно находится поблизости, но до него ещё нужно дойти. Поместье было расположено примерно в трёх километрах от станции и городка. Старушка оказалась настолько любезной, что показала Тому нужную дорогу, и юноша бодро отправился в путь. Через полтора часа он уже стоял у ворот поместья и просил привратника впустить его. Старик же, охранявший калитку, держался, как Цербер и твердил, что с тех пор, как молодой хозяин ушёл воевать, старшие Риддлы никого не принимают. Сыграть на своём сходстве с Томом-средним не получилось — старик был подслеповат и ориентировался исключительно на голос. — Хорошо, — вздохнул Том. — Мистер… — Брайс, — проскрипел привратник. — Меня зовут Герберт Брайс. Том быстро достал из кармана блокнот и карандаш и старательно написал несколько строк. — Мистер Брайс, передайте хозяевам поместья эту записку. Это ведь вам не запрещено? Уверяю вас, дело крайне важное и срочное. — Хорошо… — неожиданно мирно ответил старик, взял из руки Тома свёрнутый бумажный лист и поковылял к хозяйскому дому. Ждать пришлось долго, старый привратник был на редкость неповоротлив. Но наконец уставший Том увидел идущего по аллее пожилого мужчину — того самого, которого он уже разглядывал в Омуте Памяти. Мужчина быстрым шагом подошёл к калитке и сам открыл её. Руки его дрожали, он жадно вглядывался в лицо Тома. А потом сказал: — Здравствуй, внук. Я рад, что ты объявился сам. Как тебя зовут? — Простите. Здравствуйте. Моё имя — Том Марволо Риддл. — Наши имена почти совпадают, — мужчина улыбнулся в усы. — Я тоже Том Риддл. Думаю, что я твой дедушка. Пойдём в дом, я очень тебе рад. Том неожиданно почувствовал, что мужчина не лукавит, что он действительно рад его приходу… и немного расслабился. Риддл-старший тут же провёл юношу в дом и представил его своей жене. Джейн Риддл тоже не усомнилась в их родстве. Она только руками всплеснула, увидев Тома, и тут же позвала горничную, чтобы та накрыла на стол. — Ты такой худой! — сказала она. — А мальчикам нужно хорошо питаться. Том, изрядно оголодавший за последние дни, отказываться не стал, и с удовольствием отдал должное… то ли позднему завтраку, то ли раннему обеду. Омлет, превосходно приготовленная жирная треска, мягкие булочки с сыром, сладкий пирог… Риддлы, жившие в сельской местности, явно не испытывали таких проблем с продуктами, как лондонцы, и Том получил самое настоящее удовольствие от хорошей, свежей еды. А после того, как Том поел, Риддл-старший сказал: — У тебя очень хорошие манеры, мальчик. Где ты воспитывался? — В приюте Вула, — спокойно ответил Том. — Моя мать умерла, рожая меня, и я оказался в самом мерзком из всех английских приютов. И манеры свои я приобрёл отнюдь не там. Джейн горестно вздохнула и прижала ладонь ко рту: — Если бы мы знали… Тебе не пришлось бы расти в приюте. — Погоди, Джейн, — мягко сказал Риддл-старший. — Ты позволишь мне задать тебе ещё несколько вопросов, Том? — Конечно, — ответил юноша. — Мне нечего скрывать. — Ты выглядишь достаточно элегантным. Тебя усыновила обеспеченная семья? — Нет, сэр, — покачал головой Том. — Просто я хорошо учусь и получил возможность проявить себя в одной… в одной закрытой школе. Для сирот там есть стипендия. Ну, и ещё у меня есть возможность немного подрабатывать. — А как ты узнал о нас? — поинтересовался Риддл-старший. — Мне помог мой друг. Его отец имеет некоторые связи… понимаете, о чём я? Риддл-старший задумчиво кивнул. — Но я бы ни за что не стал беспокоить вас, если бы не отчаянное положение, в котором я сейчас нахожусь. — Тебе нужны деньги? — Не столько деньги, сколько безопасность, — честно ответил Том. — Понимаете, девять месяцев в году я нахожусь в школе. Но на каникулы нас обязательно отправляют… — тут он поморщился, подбирая слова, — по месту жительства. А что сейчас творится в Лондоне — вы, наверное, догадываетесь. А когда я приехал на каникулы — оказалось, что приют Вула эвакуировали в сельскую местность и в нём остался только сторож. Ему оставили мои карточки и адрес, но карточки он попросту пропил, а адрес — потерял. Я прожил несколько дней в приюте… В одну из ночей разбомбили два дома на соседней улице… Я помогал расчищать завал. Погибло несколько семей. Это было ужасно. — Бедный мальчик! — всплеснула руками Джейн. — Конечно, ты можешь жить здесь столько, сколько потребуется! Нам стоит познакомиться с тобой получше, правда, Том? — Да, дорогая, — ответил Риддл-старший. — Но у меня нет… карточек. Хотя, я могу помогать по хозяйству… Садовнику, например. — Вздор! — махнула рукой Джейн. — Наши арендаторы приносят нам свежие продукты постоянно. Ты нас не объешь! Оставайся! Риддл-старший кивнул, и Том немного расслабился. Провести остаток каникул в таком поместье — что может быть лучше? Свежий воздух, хорошая еда и никаких бомбёжек! Но тут судьба показала, что он расслабился слишком рано. В комнату вошла смущённая горничная и тихо сказала: — Прошу прощения, миссис Риддл, мистер Риддл… Но там прибыл мистер Том. — Том? — удивился Риддл-старший. — Он не писал о том, что прибудет в отпуск. Неожиданно, но приятно. Глэдис, проводи его к нам. — Да, сэр, — отозвалась горничная, и через несколько минут в комнату вошёл стройный молодой мужчина в военной форме с капитанскими погонами. Правда, на рукаве у него красовалась нашивка за тяжёлое ранение, грудь украшало несколько медалей, и шагал он довольно тяжело, опираясь на трость. А ещё левую половину лица мужчины обезобразил крупный фиолетовый то ли шрам, то ли ожог, отчего его лицо осталось красивым только наполовину. — Том! — вскрикнула миссис Риддл. — Мой мальчик! Ты был ранен? Отчего ты не написал об этом? Мы навестили бы тебя в госпитале! — Не хотел вас волновать, — низким красивым баритоном ответил мужчина. — Я… меня сбили над Ла-Маншем. Спасибо морякам — подобрали. Так что теперь я дома — на целых два месяца. Будем надеяться, что функции ноги восстановятся полностью. Во всяком случае — врачи обещали. В противном случае меня ждёт полная отставка… а я ещё не навоевался. — А… а твоё лицо? — прошептала Джейн. — Это не страшно, мама, — мягко ответил молодой человек. — С этим живут. К тому же, если я решу жениться, то точно буду знать, что будущая жена выбрала меня не за смазливую внешность. От неё только проблемы… Кстати, а кто это? — Это твой сын, — спокойно ответил Риддл-старший. И тут произошло нечто неприятное и странное. — Отродье этой ведьмы? Так щенок всё-таки выжил? — лицо среднего Риддла исказилось, став безобразной маской. — И вы его приняли? Пусть убирается в ту дыру, из которой выполз! Том вздрогнул. В голосе этого человека звучала настолько необъятная ненависть, что это пугало до колик. — Том, — спокойно сказал старший Риддл. — Мальчик не виноват в прегрешениях своей матери. Это твой сын. Он растёт в приюте. Мы не можем его бросить. — И он собирается жить здесь? — прошипел средний Риддл. — Ну уж нет! Выбирайте дорогие родители: или он — или я! Вы не понимаете! Он — такой же, как она, он — ведьмовское отродье! Он может заколдовать вас, обморочить и заставить плясать под свою дудку! Пусть убирается! Или… вы предпочтёте выгнать из дома героя Битвы за Британию? — Том, не суди сгоряча, — начала миссис Риддл. — Томас ещё ребёнок, о чём ты говоришь? Мы не можем отправить его в Лондон, под бомбы… — Или он — или я! — злобно повторил Риддл и попытался развернуться и уйти. Но раненая нога подвела его, и он пошатнулся, не подхвати его отец. — Всё будет в порядке, Том, — успокаивающе сказал старший Риддл. — Идём, я провожу тебя в твою комнату. Идём. И Риддлы вышли из гостиной. Джейн закрыла лицо руками. И Том решился: — Простите меня, миссис Риддл. Я не должен был приезжать. Мне пора. — Томас, мальчик мой, не надо! Сын одумается. Он просто… просто расстроен. — Нет. Он меня ненавидит. А я не хочу вносить разлад в вашу семью. Я ухожу. Сейчас же. — Но ведь уже темно… — прошептала миссис Риддл. — Останься хотя бы до утра. Уверена. Утром всё прояснится и Том… он передумает. — Нет, — упрямо сказал Том и направился к двери. Фамильного упрямства ему было не занимать. — Подожди! — прошептала миссис Риддл. — Подойди сюда, Том. Наклонись. Когда Том выполнил её просьбу, немолодая женщина поцеловала его в щёку и сказала: — Мне не хочется тебя отпускать. Но раз уж ты так решил… возьми это. И она достала из шкатулки, стоявшей рядом на маленьком столике большую пачку купюр: — Возьми. В моих силах дать тебе хотя бы это. Не отказывайся. И ещё, Том, пиши мне. Обязательно пиши! Вот адрес, — к купюрам присоединилась визитная карточка. — Надеюсь, что когда Том придёт в себя — он пожалеет о своём поступке… и ты сможешь вернуться. — Спасибо вам, миссис Риддл. Я не хотел вас расстраивать. Прощайте, — сказал Том, пряча деньги и визитку в карман пиджака. После этого он поклонился пожилой женщине и стремительно покинул комнату, прежде чем Риддл-старший успел вернуться.