«Соединённые Штаты Америки, хотелось бы поддержать наше сотрудничество снова. Я высылаю вам одного из своих послов, чтобы вы провели с ним беседу о недавнопринятой вами доктрине. Надеюсь, вам не составит труда рассказать одну из причин доктрины. Дата: 15.03.1947.
Союз Советских Социалистических Республик.»
Из прочитанного, Вишневская сразу просекла, что Беверли изначально знала об ее приезде, но либо проигнорировала все слова Евгения Алексеевича, либо просто забыла об её должном приезде. — ты знала, что я приеду, — подняла голубоглазый взгляд совесткая девушка, казалось, что та даже слегка обиделась из-за такой дерзости. — да, но я до конца не хотела с тобой говорить об этом, ведь… — американка выложила листок слегка потёртой бумаги из рук той, после запуская руку на колено РСФСР, — не хотела тебя огорчать, но подумай сама: двоим сверхдержавам крайне сложно конкурировать на мировой арене. — в последнем ты права, но я не понимаю тебя всё равно, — конопатые щеки чуть зарумянились от внезапного прикосновения, — можно из любой ситуации найти наилучший выход. — ты так юна, потом поймешь, каково это, а пока я могу предложить тебе еще одну причину, но за определённую плату, ты ведь помнишь твой прошлый визит ко мне? — да… Я не могу его забыть. Всегда вспоминаю. — тебе было приятно? — да, было. Руслана ощутила, как рука американки пробралась под юбку и поползла вверх по ноге, что у той слегка спёрло дыхание. Но она не стала сопротивляться: лишь оглядела кабинет в какой раз и поддалась манипуляциям женщины. Может, это было неправильно с её стороны снова идти на такое, к тому же на пороге холодной войны, но чувства не унять, как и частое сердцебиение при виде этой горячей блондинки в форме. Соединённые Штаты всегда магнитила к себе людей даже не старясь этого делать. Она просто всегда следовала своим целям и добивалась всего в мире своими руками и силами. Таких женщин с твердым характером еще поискать надо. Рука плавно переместилась к месту между ног, начиная натирать сокровенное место через колготки и ткань трусов. Руслана не было страшно на этот раз: она полностью доверялась Роксан. То, что начинало происходить далее, сводило советскую девушку с ума: когда они занимались любовью, то обращались друг к другу на «вы». Ни одну, ни другую — это никак не смущало, наоборот — возбуждало еще больше, тяготило к друг другу. — на этот раз вы не задумываетесь, насколько правильно то, что мы собираемся делать? — будто издеваясь, произнесли красные губы. — н-нет… Продолжайте. Спустя время на Русланы не было одежды, она ощущала в районах бёдер и живота сильные приливы возбуждения и почти наступившего оргазма. Американка проводила языком по клитору и половым губам, смазывая свою помаду не жалея её совсем. Рыжую девушку иногда потрясывало, особенно отражалось это в тонких ножках и красноватых коленях. Волосы уже давно выбились из пучка и мелковатыми волнами лежали на диване переговоров. Чувствалась эйфория и умиротворенность, особенно когда опытная женщина ублажает тебя внизу. Язык Роксан творил чудеса — нескольких минут хватало, чтобы дойти по острого и приятного пика. С сопровождением сладкого стона из уст Вишневской, искры полетели из глаз на несколько секунд — как хорошо было. Отдышка прошла недолго. — всегда умиляюсь Вашей миниатюрности, Руслана Агатовна. — сочту за комплимент, мисс Беверли, — РСФСР приподнялась, — могу ли я повторить то, что вы сейчас делали? — рыжие кудрявые волосы упали на худые тонкие плечи, создавая образ красивой неряшливости. — это уже интересное предложение. Всё это время женщина была в своей форме. Как бы ни хотелось снимать её, Вишневская приступила к пуговицам на белом мундире, быстро с ними расправившись, она перешла к рубашке. Ненужная ткань также быстро покинула тело прекрасной Роксан. Руслана в этот раз даже осмелилась добавить пальцы в процесс, в прошлый она боялась как-то повредить женщину изнутри, даже с мыслью о том, что та уже давно не девственница. Девушка чувствовала себя более уверенно на этот день: она двигала языком по клитору и половым губам вверх-вниз, также тонкие пальцы пианистки доходили до матки. Во всем этом процессе Роксан лишь поглаживала яркие рыжие, словно пламя, волосы россиянки. Та тоже быстро закончила. Слипшиеся тела еще долго прикасались к друг другу, а рука с красным маникюром гладила рыжие рыжие волосы. — не сочтешь грубым мое предложение остаться у меня эту ночь? — Беверли никогда не стеснялась своих предложений, да и в общем фраз, ведь обычно ей отвечали, как она того хочет. Американцы старого образца всегда такие настойчивые. — нет, не против. Наоборот, будет больше времени обсудить… — Вишневская будто специально замолчала, слегка приподнимаясь в зоне выпирающих ключиц американки, начиная слегка улыбаться и разглаживать приятную кожу и под ней кости. — что ты имеешь в виду, лисичка? — да разное, а что? Уже не терпится узнать? — когда Руслана начинала кокетничать, казалось, что сердце выпрыгнет из груди — настолько она была очаровательная вдвойне. — пожалуй, оставлю этот вопрос до вечера. Руслана многозначительно кивнула, либо просто пощекотала своими кудрями смуглую щеку. В этой квартире ощущался и вправду американский богатый стиль: и мебель, и даже запах сигарет создавал такой образ. Даже в послевоенное время Америка оставалась такой влиятельной и богатой. Руслана направилась к открытому балкону. Отсюда был виден Вашингтон, хоть и не весь, но его манящие мерцающие огни были повсюду. Только их слегка перекрывал стойкий дым сигареты. Непривычно было видеть до сих пор США в слегка небрежном домашнем виде. — давай сначала ты, а после — я. — Вишневская помнила об обещании Беверли и сама знала, что та помнит. Она ничего не забывает. — тебя не обманешь, Руслана. Твой ум мне и нравится, — очередной сигаретный выдох все же подбил у РСФСР взять табак и закурить тоже, — как я уже и говорила, двум сверхдержавам далеко не просто находится на мировой арене. Постоянно будет борьба за главенство, превосходство. Вот и я думаю, что будет крайне сложно вести борьбу не открыто, хах, уже по твоим глазам вижу, что ты хочешь мне сказать, но ты ведь знаешь меня: пока я не добьюсь своего — я не успокоюсь. — любишь лезть на рожон. Именно так. — мы прекрасно ладим, смотри. Евгений, он… Другой. Ты не такая как он. Была бы ты на его месте было бы все намного проще, — легкая улыбка посетила лицо американки. — до сих пор не очень понимаю твое отношение ко мне, если честно, — русская слегка склонила голову на плечо той, уже начиная говорить слегка шёпотом, — ты мне очень нравишься, не смотря на то… — …что начинаю еще одну войну? Ты и впрямь забавная, даже наивная, как государство, — Руслана не восприняла эти слова близко к сердцу, — думаю, что ты мне тоже интересна. К тому же, нас объединяет одно желание… — свобода, — обе произнесли это слово в один голос, стало даже слегка смешно. — хоть мне и слегка не по себе, признаюсь, но что Бог не посылает — все к лучшему. — ценю то, что ты мне доверяешь. — на самом деле, я мало кому доверяю, — призналась Вишневская, — но мне кажется, что я тебе могу доверять. Мы обе ценим свою свободу и стремимся к ней. Только есть одно но: у тебя она уже есть, а у меня — нет. — все будет, я не обману тебя, и в конце концов… — ...что Бог не посылает — все к лучшему, — уже второй раз, как американка и русская сошлись с мыслью. — могу я тебя поцеловать, Роксан? — слегка красные щеки близились к смуглым, пахнущие такими же сигаретами. Вопрос не последовал долгого ответа. Губы примкнулись к друг другу, начиная пропускать тепло женщин снова. Вызывает сильное желание соития снова. Кто им судья? Если только Бог.