абсурд

яркий, солнечный день. самое обычное лето. воздух душный, тяжёлый, солнце светит так ярко, что кажется, сейчас ослепнешь. на берегу легче — можешь зайти в прохладную воду, которая за утро ещё не прогрелась, окунуться, а потом возвращаться на тёплый золотистый песок. вчера был шторм, а сегодня погода удивляет таким приятным деньком. по побережью медленно ходит совсем молодой парень, внимательно что-то разглядывая на песке. время от времени он присаживается на корточки, хватая находки и пряча их в карман. а если не успевает, и волна забирает свои подарки назад, тут же мчится за найденной вещицей. здесь он почти каждый день — ищет красивые ракушки, порой заходя далеко в воду. правда, после особо сильного шторма просто ходит по берегу. вова останавливается, внимательно смотря вперёд. солнце тут же заставляет зажмуриться, потому он быстро приставляет ко лбу руку на манер козырька. далеко виднеется что-то большое, и это что-то порой двигалось. быть может, рыболовную сеть с кучей улова выбросило? тогда он может себе позволить стянуть одну. рыбак не обеднеет, семенюк поест. на лице появляется ухмылка. видимо, рыб выбросило недавно, раз они живы? или эти движения ему просто кажутся? в любом случае, вместо того, чтобы медленно идти вперёд, он срывается на бег. уже спустя пару минут он оказывается возле того самого большого пятна. и это вовсе не рыба. что-то странное, запутавшееся в сети. взглянешь на верхнюю часть тела — прекрасный бледный юноша, худой и явно уставший. его пушистые ресницы чуть подрагивают, тонкие губы слегка приоткрыты. он словно фарфоровая хрупкая куколка, которую легко сломать, и оттого страшно даже дышать в его сторону. но стоит лишь взглянуть на нижнюю половину, как становится страшно. она странно блестит, и только потом владимир понимает, почему. голубоватого оттенка хвост, покрытый плотными рядами маленьких блестящих чешуек. он — не чудесное, посланное свыше создание. он — монстр. чудовище, которым запугивают малышей, о которых травят байки моряки. семенюк всегда с упоением слушал сказки деда о том, как во время очередного выхода в океан, он, будучи уже далеко от берега, услышал чарующее пение. и, судя по рассказу дедули, это была прекрасная девушка, которая завлекала его своим голосом. и, если бы не его друг, тут же закрывший ему уши, то он бы, пытаясь повести судёнышко к девице, разбил бы его о скалы. но ведь это вовсе не девица. тогда, стало быть, другая морская тварь? или среди этих созданий встречаются особи мужского пола? размышления вовы прекращает тихий хрип. юноша, кажется, очнулся. и ведь правда — приоткрыл лазурные глазки, в которых хотелось утонуть, чуть приподнял брови и умоляюще глянул на нависшего над ним человека. по одному взгляду понятно, что просит о помощи. и ведь ясно о какой — спасти от оков сети и дать ему возможность убраться подальше, обратно в свои морские глубины, и снова затаиться на долгие годы. но тут возникает проблема. чем резать? бежать домой за ножом — долго. юноша явно лежит тут давненько, и кажется, не продержится и лишних двадцати минут. он даже не уверен, способно ли чудовище понимать сказанное или хотя слышать, но решается говорить. — сейчас, сейчас, ты только подожди! — чуть испуганно шепчет семенюк, выискивая вокруг хоть один острый предмет. всё же догадывается заглянуть в карманы, когда вспоминает, что возможно, он брал с собой маленький ножичек. чудо, что он оказывается с собой. но… справится ли он с сетью? кажется, должен. в любом случае, проверить нужно. проходит двадцать минут, и вова наконец-то делает последний разрез, который он делает по-особому быстро. он ведь мог бы и распутать, хотя бы попытаться, но это слишком долго. юноша всё время молчал, постоянно находясь на грани того, чтобы снова закрыть глаза. но сейчас он выглядит чуть живее. возможно, от осознания того, что ничего больше не давит, и он вот-вот окажется в воде. — секундочку только подожди, я тебя затащу в воду! — уверяет семенюк, ухватываясь за хвост. скользкий, странный на ощупь, не слишком отличается от обычной рыбы, хотя в нём есть что-то другое. рывок, начинает осторожно идти назад. своим телом юноша оставляет на песке следы. последний шаг, он сам в воде почти по шею и всё время боится, что очередная волна захлестнёт его с головой, и он от неожиданности пойдет на дно. этого, к счастью, не происходит. загорелые руки отпускают существо, и оно, слабо взмахнув хвостом, словно падает на дно. вове на секунду становится страшно, хочется вытащить юношу из воды, но тут же приходит осознание, что быть полностью под водой для этого чудовища вполне обычное дело. остаётся лишь поджать губы и осторожно выйти на берег, продолжить ходить и обдумывать всю ситуацию. в любом случае, одно он знает точно — теперь он будет приходить на побережье не только за ракушками.

***

последние несколько недель песчаный берег манит всё сильнее. за это время володя видел того загадочного юношу всего раз. он лишь чуть приподнялся над гладью воды, лучезарно улыбнулся и скрылся под водой, но это уже заставило парнишку млеть и мечтать о новой встрече. он словно вернулся в то далёкое время, когда, будучи ещё совсем ребёнком, мечтал встретить русалку, вдохновившись рассказами деда. сейчас он уже сомневается в том, были ли его истории сплошной выдумкой. семенюк окунается в мечты почти каждый вечер, теряется в догадках. он прочитал все книги на тему морских созданий и все сказки. но что может дать маленькая библиотека в маленьком поселении? ничего толком. быть может, дедушка и мог бы что-то поведать, но он умер ещё девять лет назад, а отец с матерью считают это всё глупыми выдумками. вопросы мучают вову каждый день. могут ли русалки говорить? как они живут? что они вообще делают? он в очередной раз собирается к воде. уже вечер, прохладно. он спускается на побережье, его путь освещает старая керосиновая лампа, видавшая ещё отцовское детство. огонёк надежды на встречу с юношей почти угас, но, быть может, ещё разгорится. главное — поддерживать его, а не погасить по случайности. осторожно проходит поближе к воде, ставит лампу рядом с собой. он готов ждать часами, лишь бы снова увидеть тот блеск чешуек и заглянуть в чарующие цвета моря глазки. он уже не считает юношу чудовищем, а думает, что он — определенно точно послание небесных сил, божественное дитя глубин, от взгляда на которого остаётся лишь растекаться лужицей. семенюк сидит на одном месте последний час. глаза уже слипаются, хочется спать, но он ждёт. боится пропустить возможное появление этого чуда. как сейчас помнит тёмные, как будто застывшие в необычной причёске волосы, слегка завитые на концах от влаги, и хочет представить, какие они на ощупь. наверняка жёсткие, ведь он всё своё время проводит в воде. парень чуть не проваливается в глубокий сон, но из объятий царства морфея его выбивает тихий голос, высокий и мягкий. — привет. — одно слово, а вова уже морально умирает. голосок похож на звон колокольчиков, заставляет улыбаться. тот, кого он ждал так долго появился. такой же, как он запомнил. всё та же фарфоровая кукла со светлыми глазками, тонкие, розоватые губы и отросшие волосы, только теперь уже мокрые. — кого ты здесь ждёшь? сейчас уже поздно. — чудо подбирается чуть ближе. в лунном свете его алебастровая кожа выглядит великолепно, заставляя семенюка глупо таращиться на него. взгляд переносится дальше. всё такой же блестящий, кажущийся тяжёлым хвост. — тебя. — шёпотом отвечает вова, и кажется, что его голос теряется в шуме волн, бьющихся о берег, но шёпот услышен собеседником. ответ заставляет его улыбаться. широкая улыбка до дёсен, которую парень ещё ни у кого не видел, растапливает сердце. — ты забавный. — тихий смешок. прекрасное создание заинтересованно на него смотрит, желая послушать, что же ещё он скажет. — как тебя зовут, человечишка? — вова. а тебя? у тебя есть имя? — взволнованно спрашивает семенюк. кажется, у объекта его мечт в скором времени появится имя, и это заставляет странное чувство нежности становится всё больше. — у всего живого есть имя, разве нет? я лёша. скажешь мне, почему ты меня ждёшь? — потому что… — в голосе резко появляется неуверенность. он шумно сглатывает, прежде чем сказать ещё хоть что-то. — ты мне понравился. а ещё ты… — интересное чудовище. — резко прерывает его алексей, чуть хмурясь. всю жизнь, люди, завидев его у берега, кричали ему вслед, что он — морская тварь, пытались поймать или сразу убить. и несмотря на то, что вся людская жизнь до безумия привлекает его, приходится прятаться, чтобы не навлечь проблем. — считать тебя чудовищем — абсурд! — почти сразу же отвечает семенюк, обиженно дуя губы. ему уже стыдно за то, что он раньше так думал. — думаешь, я настолько гнилой внутри что так думаю о тебе? если так, стал бы я каждый день высиживать здесь в надежде увидеть тебя? — ты лучше, чем я думал.

***

следующий месяц проходит быстро. каждый вечер вова встречает лёшу на берегу, каждый вечер думает, как же ему повезло встретить это прекрасное создание. он постоянно просит лёшу рассказывать что-то. не только из-за того, что ему интересно. у него слишком приятный голос, от которого по коже парня бегут мурашки. с каждым днём они всё сильнее привязываются друг к другу. сегодня володя решился взять отцовскую лодочку и выплыть на ней подальше. ведь он видит, как алёше порой тяжеловато подплывать ближе, чтобы было легче общаться с ним. так ведь будет лучше? с каждой минутой он всё дальше от берега. кажется, вот оптимальная глубина, потому вова останавливается, внимательно глядя вперёд в попытках разглядеть хрупкий силуэт. лёша должен его заметить, хотя бы по свету от лампы! семенюк вытягивает шею, замечая возле берега какое-то движение. это совершенно точно русал, никто другой. тихо. кажется, будто его зовут. — во-ов? — хрупкий голос становится в разы громче, почти срываясь на громкий крик. лёша вертит головой в попытках найти тёплый свет керосиновой лампы, и тут же находит. сегодня он так далеко от берега! для него самого это расстояние — пустяк, он может спокойно его преодолеть за пару минут. а вова совершенно точно хорошо постарался. ведь лёша помнит, что младший ему честно поведал, что до жути сильно боится глубины. минутная тишина прерывается громким всплеском, и голова юноши оказывается над водой. он хватается руками за край лодки, весело улыбаясь, и чуть подтягивается. теперь его видно по поясницу. мокрые волосы прилипают к лицу, и вова заботливо убирает их за уши. красив до безумия. — ты так далеко от берега. больше не боишься? — ради тебя можно и потерпеть. — и лёша чуть краснеет. а семенюк хочет лишь мягко прикоснуться к этим щёчкам, хочет осторожно поцеловать в нос и рассказывать, что ради этого чуда он готов на всё. жаль, что не может. уж слишком страшно даже рассказывать о том, что влюбился. что каждый раз, когда он думает о алексее, внутри него всё переворачивается, а бабочки в животе щекочут всё своими крылышками. — я же видел, что тебе не очень удобно. — глазастый. жаль, что я не такой как ты. было бы гораздо лучше. — меня всё устраивает. — они оба молчат. тишина давит, накрывает с головой и заставляет чувствовать неловко. им стоит перевести тему. вова недолго думает, прежде чем сказать хоть что-то. — знаешь, я хотел сегодня принести пару безделушек. ну, то, что не испортилось бы от воды. потому что если что-то случится, и мы не сможем видеться, то у тебя будет что-то на память. — семенюк внезапно накрывает чужую руку своей и даже не замечает этого. — но ты забыл? — верно. но обещаю, завтра принесу! — алексей чуть прикрывает глаза. он выглядит, как довольный кот, которого только что почесали за ушком. он осторожно кладёт свою щёку на загорелую ладонь вовы, и смотрит на его реакцию. снова неловкая тишина. кажется, это идеальный момент, словно из детской сказки, чтобы всё встало на свои места. каждый из них должен рассказать о своих чувствах, всё должно быть хорошо. но это — не сказка, в которой всё предельно просто. реальная жизнь слишком сложная. в подобные моменты тяжело подобрать слова и вообще хоть что-то сказать. молчание длится ещё около десяти минут, прежде чем вова решается его прервать. — ты мне нравишься. в плане, не как друг. — с придыханием бросает младший, испуганно кусая губу. его легко могут отвергнуть, могут начать игнорировать. и от этого страшнее. сердце колотится с безумной скоростью, ему сложно выровнять дыхание. — ну... как бы выразиться... ты мне тоже. — с ответом лёша медлил. думал, не врут ли ему. потому что себя он чувствовал до этого момента... странно. с вовой ему было приятно находиться, каждая мысль заставляла тепло разливаться по телу. для юноши, который раньше ничего такого не испытывал, это всё заставляло думать, что всё это — крайне странно. мир словно замирает, существуя лишь для них двоих. они внимательно разглядывают друг друга, лёша слегка поднимает голову, широко распахивая глаза. володя пытается понять, что сейчас произошло и что делать дальше. кажется, по всем законам романов и сказок, они должны поцеловаться, и всё будет хорошо. и большое перо размашистым почерком напишет на последней странице истории «конец», ставя после этого слова жирную точку. должны ли они следовать всем этим историям? семенюк даже не успевает задуматься над этим, как бледные пальцы осторожно хватают его за подбородок и тянут к себе, заставляя нагнуться. он покорно слушается, застывая в паре сантиметров от кукольного личика. лёша осторожно касается своими губами чужих, а вова резко углубляет поцелуй. весь мир им двоим больше не нужен. они отлипают друг от друга лишь спустя минуту и смущённо смотрят в разные стороны. — абсурд. — тихо хмыкает вова. — что именно? — то, что когда-то я думал, что русалки — до ужаса страшные твари. для семенюка именно эта атмосфера заставляет пробуждаться до жути тёплое чувство. кажется, оно зовётся счастьем.