***
Сначала острая пульсирующая головная боль прошибает насквозь, а потом рефлекторно поднятая рука к виску заставляет почувствовать весь спектр полученных ран на его теле. Дик хрипловато простонал на выдохе и медленно вернул руку в исходное положение. Он снова на диване, снова перевязан, снова спасён. Этот таинственный спаситель уже не раз выручает его. До этого Дик частенько получал серьёзные ранения, от которых терял сознание в каких-то переулках, на крыше, под водонапорной башней, не доходя до квартиры иногда совсем чуть-чуть, иногда пару кварталов, но всегда оказывался на своём диване. Как ему казалось, это произошло и сейчас. Грейсон вслепую прощупал пластыри и бинты, до которых он смог дотянуться, словно убеждая себя в реальности происходящего, зашипел от ноющей боли и вздрогнул, когда услышал голос буквально в двух шагах от него. – Очнулся, птенчик? Слишком много на себя берешь в последнее время. Дик рефлекторно открыл глаза и напрягся, его тело быстрее разума понимает, что это не его квартира, не его диван и рядом в кресле расселся Слэйд, мать его, Уилсон. Парень вскочил, не беспокоясь о том, что он совершенно безоружен, и в попытке накинуться на наемника, что продолжал совершенно спокойно сидеть и наблюдать, Дик падает на колени, едва сделав шаг. Он обхватывает себя, скулит от нахлынувшей боли, согнувшись, касаясь лбом холодного пола, и шумно прерывисто дышит. – Какого черта ты здесь делаешь? – Дик бросает на Слэйда яростный взгляд исподлобья и вспоминает, что это он сейчас гость, – точнее, какого черта я тут делаю? – Спасаю то, что от тебя осталось. Ты постоянно забываешь, что запасы твоего тела не безграничны, – он подался вперёд и оперся локтями на колени, всматриваясь в лицо парня. В этой позе он казался ему совсем уж беззащитным, и это вызвало у Слэйда лёгкую ухмылку. – Спасаешь? – и вот Дик все понимает, вспомнает все те случаи, когда он не помнил, как добирался до дома. Ярость на его лице всего на мгновение сменилась удивлением, – Так это был ты? Все это время это был ты? Слэйд кивает и откидывается обратно в кресло, довольный ответной реакицей: – Да, о расплате поговорим позже. Дик пропустил эту колкость мимо ушей, все ещё не веря тому, что его опасения подтвердились. Он подползает к дивану спиной и остается сидеть на полу, не решаясь подняться. Рой мыслей в голове только усугублял и без того ее плачевное состояние. Грейсон прикрыл глаза и глубоко вдохнул пару раз. Перед ним снова этот чёртов склад на причале, их сражение и...поцелуй. Ему до сих пор слабо верится, что то был не какой-нибудь кошмар, это произошло на самом деле, причём не так уж и давно. Дик не понимал, что чувствует, они оба виноваты в том, что случилось: один поддался, другой повёлся. – Спасибо.. но не надо было. Ты не герой, а я не нуждаюсь в твоих спасениях. Слэйд проигнорировал возмущение Дика, потому что и сам задумался о том, что тогда произошло. Как он мог позволить себе повестись на уловку этого птенца. Тот бесконтрольный случай действовал ему на нервы, но он не чувствует, что хоть как-то жалеет о том, что случилось. Та эмоция, которую Дик, судя по всему, сам не ожидал показать, вечно маячит перед глазами. Он выглядел так, словно просил, но в то же время не понимал, чего именно. Черт, да Уилсон даже поймал себя на мысли, что мог бы запросто трахнуть его на любой из крыш Готэма или Хэйвена. Но это было в порыве той злости, что напала на него после случившегося. Слэйд никогда не позволит себе сделать этого, Дик для него уже давно не враг, он уважает его, видит в нем недостатки, от которых бы смог его избавить, видит в нем своего протеже, и если бы только тот не сопротивлялся... но этого не случится. В этом весь Грейсон. – Одиночкам не следует кидаться на противников, превосходящих их количеством и качеством, – грубый, но в тоже время спокойный голос разрезал тишину. – Я не одинок, Слэйд, – он сжал челюсти и хмуро посмотрел в глаз наемнику. – ..да? Именно поэтому ты вырубаешься на крышах зданий или в подворотнях и одиноко истекаешь кровью, не зная, проснешься ли ты еще раз? Где твоя команда, Дик, твои друзья? – мужчина чуть повысил голос, чтобы показать, что он абсолютно серьёзен и что действительно беспокоится о нем. Дик обиженно фыркнул, отвернулся от собеседника и, дрожа, как осиновый лист, поднялся с пола. Боль сковывала каждое движение, но желание уйти отсюда, от этого человека, было сильнее. Быстро посмотрев по сторонам, он не нашел ни костюма, ни какой-нибудь одежды поблизости, хотя ходить по подворотням в одних штанах средь ночи было для него не впервые. Уилсон молча наблюдал за удаляющейся спиной Дика, понимая, что тот никуда не денется, потому что он держится буквально лишь на силе своей гордости и упрямства, но хмыкнул и тихо встал с кресла. В дверном проеме комнаты последние силы, которые остались у Дика, просто исчезли, как по щелчку. Раз – и ноги прекращают слушаться, он лишь успевает ухватиться за дверь, выбивая воздух из лёгких, а спустя секунду чувствует на своей талии руку, что удерживает его от падения, одернуть которую уже не хватает сил. – Уилсон, что ты творишь, – воспоминания и эмоции снова нахлынули на него, от некоторого отчаяния он повышает голос, злясь на самого себя, – что мы делаем, Слэйд? – вгляд прошелся по руке, что придерживает его и не собирается отпускать. Грейсон выдыхает и, развернувшись лицом к Уилсону, отпускает дверь, стоит практически без поддержки, и мужчина даже неуверенно отстраняет ладонь, потому что Дик выглядел так, словно готов был сложиться как карточный домик от любого дуновения ветра. – Мы враги, Слэйд. Ты мой враг, всегда им был, даже в моменты, когда мы объединялись ради достижения цели, и я чертовски хочу твоей смерти... – он усмехается с происходящего, с самого себя, но довольно безропотно прижимается к Слэйду, окончательно теряя контроль над своим телом, и утыкается лицом в плечо, – а теперь мне кажется, что я хочу тебя, – Дик говорит это так тихо и непонятно, что ему самому кажется, словно это звучит лишь в его голове, но Слэйд разбирает каждое слово. Он тихо хмыкает, успокаивающе проводит ладонью по спине, подхватывает Дика на руки и относит на кровать.***
– Тебе нужен отдых, Грейсон. Ты не дойдешь даже до дороги в таком состоянии, – наёмник садится на край кровати, накидывая плед на плечи Дика. – Я уйду, как только смогу шевелить ногами.. – он поворачивается на бок, спиной к Слэйду, – это все такое неправильное, ничего не должно было тогда случиться, ты же сам знаешь. Слэйд молчит какое-то время, глядя на Дика, и довольно спокойно вполголоса говорит: – Я ни о чем не жалею, – Уилсон наклоняется над ухом Грейсона и проходится носом по затылку, вдыхая его запах.