KeGo: Day 2 - Let me help

Позволь мне помочь.

Изуку слушал утреннюю суматоху так долго, как только мог. Лежа в постели, прижавшись головой к стене, он смял одеяло в плотно сжатых кулаках. Считая, сколько раз он слышал, как бутылка грохнулась об пол, красочное бормотание проклятий, визг, громкий лязг раковины, приглушенный удар... Глаза Изуку распахнулись. Он вскочил, выбежал из своей комнаты и без стука ворвался прямо в ванную, где Айзава сидел на закрытой крышке унитаза и изо всех сил пытался натянуть рубашку через голову. Одна рука в рукаве, вторая застряла наполовину из-за обмотанного пластиком гипса, и голова, едва высовывающаяся из воротника. У его босых ног валялись все их душевые принадлежности, полотенца и разлиты лужи воды. — Пожалуйста, — подчеркнул Изуку, сморгнув с глаз образ Айзавы, истекающего кровью на полу. — Позволь мне помочь. Айзава фыркнул, глядя сквозь воротник. — Отлично. Изуку почти сердито подошел к своему опекуну и начал работать. Освободив руку и натягивая комбинезон поверх всего, чтобы выглядеть едва ли репрезентабельно, Айзава выразительно нахмурился. — Глупая рука. — прошипел он себе под нос. Изуку возился с ремешком на гипсе. У него было неприятное и странное дежавю того времени, когда все эти месяцы назад их роли были противоположными. Только Изуку не был таким податливым по сравнению со взрослым, наклонившимся вперед, чтобы Изуку мог убедиться, что ремешок надежно закреплен на шее героя. Его руки покалывало от прикосновения и от того, насколько близко лицо Айзавы было к нему, но ужас давно исчез. Теперь он просто беспокоился о том, чтобы его опекун как следует выздоровел. Исцеление начало ползать под его кожей от сочувствия. Он действительно не знал, что должен был ответить, но когда откинулся назад, то остановился на глубоко прочувствованном: «Глупый гипс.» Когда Айзава сидел на унитазе, проводя другой забинтованной рукой по волосам, их взгляды встретились. Изуку поджал губы и показал зубы в широкой ухмылке, этот странный гнев все еще каким-то образом кипел под его кожей. Глаза взрослого дернулись, и Изуку увидел, как его рот медленно расползается в похожей улыбке. Почти маньячной. Он вздохнул — короткое «хе», близкое к сухому смеху — а затем встал. Своим гипсом — все еще в пластике — он мягко ударил Изуку в грудь, оставив мокрое пятно. — Спасибо. А теперь прими душ и оденься, мы опаздываем. Изуку высунул язык, когда Айзава вышел из ванной. Он пнул бутылку шампуня вслед своему опекуну. — А что насчет этого? Айзава лениво посмотрел на беспорядок, все с той же чеширской улыбкой на лице. — Ну, ты хотел помочь. — он пнул бутылку обратно. — И в любом случае твоя очередь заниматься домашними делами, так что поторопись. Я приготовлю завтрак. — Ты имеешь в виду, закажешь еду на вынос, потому что не можешь держать лопатку, и я бы отравил нас еще до полудня, — тихо пробормотал Изуку, и ухмылка Айзавы превратилась во что-то опасное и острое, несмотря на его бинты и слегка сбитую походку. Он повернул голову почти как хищник. — Что это было? Внезапная паника ударила Изуку прямо в живот, и он стиснул зубы, шипя: — Ничего, начинай готовить, старик! — и захлопнул дверь в ванную, чтобы отрезать глубокие темные глаза, глядящие в холл. Он затаил дыхание, но Айзава лишь пробормотал что-то, чего не смог разобрать, и отошел подальше от ванны. Изуку удалось провести полминуты в закрытой комнате, прежде чем он снова медленно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Большой черный комбинезон, проклиная свои бинты, возился с телефоном и, как и предсказывал Изуку, звонил в службу доставки. Снова.