***
What's left to say? (Что ещё тут можно сказать?) These prayers ain't working anymore (Эти молитвы больше не помогают.) Every word shot down in flames (Каждое слово ушло в никуда.) What's left to do with these broken pieces on the floor? (Что ещё можно сделать со всеми этими осколками, лежащими на полу?) I'm losing my voice calling on you (Я теряю голос, взывая к тебе)
У этой истории к сожалению нет должного начала и нет счастливого, такого нужного всем, конца. Всё с самого начало шло к глубокому, невиданному никому, темному дну. Спонтанно. Так бы Аленка сказала, как именно произошло. А уже именно из семечка этой самой глупой спонтанности пошло поехало. По накатанной для нее.***
1.
Сидя напротив зеркала, я оглядывала свое тело. Да, это все я, Алёна Рыжова с детскими рыжими, завязанными разными резинками, хвостиками взрывным характером. Или мне уже просто так казалось. Я понимала, прекрасно осознавала, эту огромную, словно громовая туча, проблему. Стоило мне докоснуться до тьмы, как та вцепилась в меня и медленно, с особым желанием поглощала меня. Необратимый процесс. Мне оставалось двадцать шагов до холодной проруби. Окунувшись в неё — не возвращаются. На плечах витиеватой сетью струились темно-зеленые ростки. Скоро там распустятся Гортензии — сколько бы боли не принесли бы они мне, я не смогу их сорвать. Уж слишком полюбила эту родную синеву. В отражении глядела на меня девушка с яркими рыжими волосами, с желтой прядкой, затерявшейся где-то в хвостиках и карие, словно шоколад, глаза. То, что я хотела видеть и вижу. У меня очень хорошо получается играть роль послушной дочки, понимающей подруги. Никто ничего не заподозрил, я хороший актёр. Я касаюсь своих щек — на скулах заметен, словно вены, салатовый в некоторых местах. Скоро, совсем скоро, там должен вырасти самый-самый большой цветок. Мысль о том, что его придётся остервенело и варварски сорвать, как нечто ненужное бьет в самое сердце. Но так надо. Или все поймут, что скрывается за кулисами моего спектакля. Беру в руки карандаш и слегка намокшую от слез, бумагу. Мысли роятся, как шумные пчелы. Немного сбивает, но я стараюсь сосредоточиться. «Здравствуй, дорогой Владик. Наверное по твоему исковерканному имени ты поймешь, кто именно это пишет. Да, это я, рыжая. Так ты ведь меня называешь? Ёжики, я так нервничаю, ты бы знал. Руки ходуном ходят. Рядом с тобой почти то же самое, вот прямо точь-в-точь! С тобой всегда иначе — нежели чем с Сашей. С тобой сложно и тепло, мне интересно решать тебя и твою загадку. Я многим кажусь глупой девчонкой, ну и пусть, зато только со мной ты по-настоящему открыт. Я уже это заметила! И я очень, очень, не представляешь, как сильно в тебе обожаю эту открытость. Пообещай в первую очередь себе, а потом уже мне, что ты не станешь закрываться ото всех. Что не бросишь девочек и Варечку — её оберегай. Она хорошая, правда. Вы характером сошлись бы. Напоследок даже нечего сказать… Ну наверное обычного пока-пока будет достаточно? Пока-пока, Владик! P.s: Проследи за Огоньком! >: О» Перечитав ещё раз, я держалась изо всех сил чтобы не разрыдаться. Слезы предательски застилали глаза и я яростно вытерла их рукавом кофты. Я не могла не иначе. Я не знаю, когда придет моя смерть. Все, что остаётся мне — это жить моментами, проживая каждый день, как целый год беспечных приключений. Я не могла сказать «пока» девочкам, Саше, Васе, родителям, да даже Владу. Я не могла винить Варю, за ее наладившееся общение с Мороком и появившиеся к нему чувства. Я не могла обижаться на добрую Снежку и достаточно умную (но не догадливую) Машу, на честного, открытого Сашу и не менее храброго Васю. Я не могла остановиться любить его. Влада. На руках словно огнем запылали бутоны нераскрытых соцветий и я легонько подула на листочки. Было в какой-то степени щекотно. Хмыкнув себе под нос, я поднялась с нагретого места на стуле за письменным столом и кинула взгляд на массивное витражное окно — за разноцветными стеклышками разыгрывался всеми невозможными цветами закат. Алые лучи скользили по моей большой комнате, обдавая всю гарнитуру в теплые оттенки. Я невольно заулыбалась — привычка довольствоваться мелкими деталями появилась совсем недавно. Учусь ценить такие секундные моменты. Взгляд зацепился за экран молчащего телефона. Стоило его разблокировать, как на сенсоре всплыла фотография. Влад, одетый в короткое розовое платье, не скрывающее даже колен, показывал средний палец в камеру, демонстративно отвернувшись и я, что хохотала над его прикидом. Растения еле заметно шевельнулись, легко щекоча где-то изнутри. Были ли это мои чувства или просто моему мозгу мерещится все подряд? В, пришедших на смартфон, оповещениях показалось несколько контактов. Первым человеком, что решил написать, как ни странно, была Снежка. Вторым же, кто пытался позвонить оказался Саша. Открыв первый чат, я принялась за прочтение. — Привет Аленочка, ну как ты? — Идёшь уже на поправку? Как получится позвони — мы все по тебе тут соскучились.— Привет, Снеж, да конечно, через минут 10 сойдёт?
— Ох, конечно. Буду ждать звонка. Саше категорически не хотелось отвечать. То ли нежелание с кем либо общаться, то ли сам по себе Саша замучил меня, я не знаю в чем была именно причина. Факт остаётся фактом. Вы не поймите меня неправильно, Саша хороший парень, которому можно довериться. Вот только это не из-за него самого я меньше стала общаться. За два месяца многое пришлось мне не по зубам, поэтому приходилось погружаться с головой в учебу. А с моей-то успеваемостью… В общем сил категорически не хватало даже на банальное «привет». Да и в связи с недавно появившейся «проблемой» пришлось изолироваться. На некоторое время, слишком много приступов было. Все лекции и пройденный материал мне скидывала Маша, а Алиса, как самый главный новостной источник, по вечерам рассказывала что происходит в колледже. — Аленка, в-все в порядке? — голос послышался из-под горы книжек и я, захрипев от давящей меня, тяжести, предприняла попытку самой разгрести кучу книг. Перед глазами предстало обеспокоенное выражение лица Астера. Голова всё ещё кружилась и простонав от боли, откинулась назад, стиснув зубы. — Ой-ой, сейчас помогу, подожди секундочку! Был вечер. В колледже почти никого не осталось — все разошлись по корпусам отдыхать. Я тогда решила поискать несколько книг в библиотеке для реферата. Помнила, что подошла к нужному мне стеллажу, попыталась дотянуться до полки. А потом я стала вспоминать один момент с Владиком, когда он шутил над моим низким ростом. Я сразу зашла в приступе кашля, испачкав рукава белой рубашки. А после… Вроде отключилась? Прошло пару минут и я наконец-то увидела долгожданные светильники библиотеки. Улыбнувшись слабой улыбкой, я попыталась подняться, но не получилось — охнув, я откинулась вновь назад, в кучу книг. — О боже, боже, боже, Аленка, ты только не волнуйся, ладно? — Что такое, Астер? — Как бы тебе позать скасягче, ой, то есть, помягче сказать… — Астер. Не пугай меня. — Ну, вот, здесь. — указав мне на шею, Астер нервно потер шею. Внутренне я похолодела: кто-то впервые заметил цветок на моей шее. Яркая Гортензия, как его глаза, маленькая совсем, едва-едва расцвела. Я знала, что будут непрошенные вопросы, что рано или поздно кто-то приоткроет занавес моей трагичной комедии. — Ах, ты про это… Не волнуйся, все в порядке. — на грани слышимости прошептала эти слова, еле шевеля губами. На глазах навернулись слезы и я шмыгнув носом, поспешно отвернулась, быстро вытирая непрошенную влагу с глаз. — Аленка, всё в порядке, ты можешь мне д-доверять. — Я… — потом был густой туман. Я помнила, как надрывала каждый раз свое горло в попытках всё рассказать, утаив лишь его имя. Стоит хоть раз произнести это слово, как в горле нестерпимо горело. Я рыдала, кричала, шептала, срывалась на хрип — а Астер молчал. Ему было страшно, он ощутил эту боль, что неминуемо разъедала меня, как кислота. Ему не наплевать. Это был первый человек, что узнал главный секрет, скрытый за моей спиной. Тяжело выдохнув, я натянула жизнерадостную улыбку и нажала на кнопку «Звонок контакту Снежка». Пару секунд длинных гудков тянулись для меня вечностью. Наконец на той стороне волшебного зеркала послышались шорохи и в динамике зазвенел нежный голос Снежки. — Привет, Аленочка. Как у тебя дела? — Снежка! Приветик. А, да все вроде в порядке. Уже иду на поправку. Как там ребята? — Машенька сегодня идет к Корвину, чтобы выполнить проект, предзащита будет на следующей неделе. Поэтому они вместе решили подготовиться. Я вот хотела отправиться в Мышкин на этих выходных, чтобы встретиться с Васей. Про Алису я, к сожалению, ничего не знаю. — Я заметила, как Морозова посадила к себе на колени Зайку. Питомец легко помахал мне лапой и я в ответ улыбнулась. — А, ещё важное, как же я забыла! Варечка начала встречаться с Мороком! Они такие милые, хотя по характеру и не скажешь. Представляешь, никто даже… Я вдруг ощутила, что перестала слышать все звуки. Протяжный звон отзывался эхом в моей голове. В глазах защипало от обиды. Зуд на руках раздражал и я вцепилась ногтями в локоть, сдирая кожу до крови. В этот момент всё, чего я хотела — чтобы поскорее цветы проросли и не мешали мне дышать. Поспешно сбросив звонок, я схватилась за отросшие рыжие локоны, оттягивая их, и что есть силы пронзительно закричала. В ушах заложило, щеки покраснели, губы потрескались, горло садилось. Но я продолжала кричать, несмотря на то, что находилась в замке. В тот момент боль была настолько сильной, что я чувствовала, как тьма затягивала меня по самые локти в холодный мрак.***
2.
Cause I've been shaking (Ведь меня бросало в дрожь,) I've been bending backwards till I'm broke (Я лезла из кожи вон, пока не оказалась разбита.) Watching all these dreams go up in smoke (Я наблюдаю, как все эти мечты тают в воздухе.)
«Здравствуй, Владик. Это все так же я, Аленка. Все также пишу тебе и не отправляю эти письма тебе. Знал бы ты, сколько раз я в день о тебе думаю. Эти цветы — они напоминают мне тебя, твои глаза. Каждый день и ночь, в любое время, я всегда ухаживаю за ними, не позволяя себе сорвать те, что самые крупные. О, я даже могу назвать где имён они находятся! Один сзади, на спине, около позвоночника, если не ошибаюсь. Рядом должны прорасти чуть поменьше. Другой на правом бедре. Мой самый любимый. Пока что он самый-самый большой! Представляешь, мне уже не больно. Ну ладно, может чуть-чуть, но я терплю! Эти цветы такие красивые, ты бы знал. Невероятные.***
3.
Let beauty come out of ashes (Пусть красота родится из пепла.) Let beauty come out of ashes (Пусть красота родится из пепла.) And when I pray to God all I ask is (И когда я молюсь Богу, я спрашиваю лишь об одном —) Can beauty come out of ashes? (Может ли красота родиться из пепла?) Can you use these tears to put out the fires in my soul? (Ты можешь потушить пожар в моей душе с помощью слёз?) 'Cause I need you here, woah (Ведь ты нужен мне здесь, оу…)
Третьим человеком стала моя мать. Я предполагала, что рано или поздно кто-то из родителей догадается о моей маленькой тайне с глубокими корнями. В ярко-освещенной царской ванне, я была темным пятном. Забившись в угол между ванной и раковиной, я пряталась от своих же страхов. Я не помнила, что привело меня сюда. Были сообщения, потом слезы, боль от новых прорастающих растений, мои растертые глаза, ножницы, удобно попавшиеся под руку и кровавая рана по всей руке. Я боялась себя. Страшно смотреть в зеркало, понимая то, что в отражении — лишь жалкая копия от действительно чего-то стоящего. За две недели нахождения во дворце, я превратилась в тень своего прошлого. Глаза и волосы потемнели, под глазами залегли мешки, а на шее появился темно-зеленый обруч, сковывающий и мешающий мне дышать. Ничего не слыша и не видя, я ошарашенно взирала на свою медленно истекавшую руку — голубые Гортензии пробивались сквозь кожу к свету, растягивая свои листья и раскрывая свои бутоны. Я рыдала, осознавая всю страшную безысходность. Дверь распахнулась и на пороге показалась моя мать. Некогда завязанные в причудливую прическу, волосы растрепались, глаза королевы обеспокоенно рассматривали меня. Поджатые губы говорили сами за себя — мама уже обо всем знает. — Аленушка, дорогая, иди ко мне. — медленно сев на колени, королева нерешительно раскрыла руки, приглашая к себе в объятия. Я все еще испуганно смотрела на маму, но более менее осмысленно. — Иди сюда, мой огонёк. Ринувшись к Елене, я уткнулась носом в платье. В ответ меня крепко прижали. На мою макушку приземлилось несколько слезинок — мне жаль, что подвергая себя опасности рядом страдают и другие. Но я не могу иначе. — Дорогая моя, как же так. Почему именно он? — Мамочка, я не знаю, не знаю, не знаю! — я подсчитывала сколько мне осталось. Месяц и только с условием не вспоминать его и не произносить его имени. Лучше не становилось. — Я не смогу… Мам, прости меня. Прости пожалуйста. — Огонек, не плачь, выход есть всегда, даже когда кажется что его нет. Главное верить и держать надежду. — Я не справлюсь. — Справишься. Ты у меня такая умничка, Алёнушка, а самое главное сильная. Героиня ты моя, самая настоящая. — Мамочка. — долгое время я не могла прийти в себя. Стоило мне вспоминать все теплые, произошедшие со мной моменты, как неимоверно начинала кружиться голова, поднимался кашель. И на холодный кафель падали обожженные лепестки Гортензии. — Красивые цветы. — Они напоминают мне о нем. Сразу же, стоит мне на них взглянуть. Его глаза такого же оттенка. — Значит его глаза невероятно прекрасные. После того, как я пришла в себя, мама долгое время рассказывала обо всем на свете. Её руки ловко и быстро обрабатывали мою рану, и уже спустя пару мгновений на руке красовался чистый белоснежный бинт, пропахнувший знакомыми цветами. Усталость слишком быстро навалилась на меня и я, завалившись на кровать, даже ничего не сказав маме, провалилась в сон. Я не почувствовала ни заботливых поглаживаний по голове, ни чужих слез, стекающих по родному лицу, ни нашептываний, как мантра. И как дверь в мою комнату тихо закрывается, знаменуя почти что победу поглотившей меня по живот, тьму. «Привет Влад. В этот раз всё будет коротко и быстро: мне остался грёбаный месяц, после него ты меня не увидишь. Спасибо что был рядом, все воспоминания, что подарил именно ты. Они греют душу. Я рада, что знакома с таким человеком, как ты. Прости меня.»***
4.
'Cause I've been shaking (Ведь меня трясло,) I've been bending backwards till I'm broke (Я лезла из кожи вон, пока не оказалась разбита.) Watching all these dreams go up in smoke (Я наблюдаю, как все эти мечты тают в воздухе.)
И последний человек, сломавший мою веру в необъяснимое — Несмеяна. Вот на нее с самого начала было мало шансов. Но судьба распорядилась иначе. Мы с ней толком-то и не дружили. Обычные перепалки шли по пятам за нами, стоило нам оказаться в одном помещении. Несмеяна странный человек, которому можно доверять. Смыв в раковину остатки крови, я устало взглянула на себя в зеркале. Подтеки на губах смотрелись контрастно на фоне моей бледности. Мне пришлось вернуться в колледж на неделю.Так сказать попытка выйти из болезни. Сейчас начался урок у Владислава Владимировича — я не могла прийти. Как бы девочки не заставляли меня, как бы не давило меня собственное желание увидеть его, я не могла. Всё может обернуться для меня слишком плачевно. — Принцесска? Прогуливаешь? — в одной из открывшихся туалетных кабинок показалась фигура Несмеяны. Я неуверенно кивнула, нервно усмехнувшись. — Что-то вроде того. — Мда, у тебя явно не все в порядке, раз даже со мной не собачишься. — Всё в порядке, правда. — эти слова связывали мне руки, не давали сказать, что на самом деле я чувствую. — Да я вижу как у тебя всё в порядке. Хоть себе не ври. — подойдя ко мне, девушка вцепилась в мой подбородок, осматривая мое лицо. Стоило ей откинуть вбок мои волосы, как ее виду предстала моя шея, усыпанная мелкими, распустившиеся совсем недавно, цветами. Обычный бинт не мог уже скрыть мою маленькую тайну. — Ох ты ж! Рыжик, как тебя угораздило?! — Долгая история. — Так, я не буду спрашивать кто это, если что сама скажешь. Один совет только тебе дам. — взглянув в мои глаза и положив руки на плечи, Несмеяна смерила меня серьезным взглядом. Лиловые глаза блеснули в полутьме. — Не смей убиваться. Лучше уж лишись этих чувств — никому не будет в радость от твоей смерти. — Хорошо. — Всё равно ведь меня не послушаешься меня, да? — Ага-а. — Черт с тобой, принцесска. — взлохматив мои волосы, Несмеяна, подняв с крышки туалета свой рюкзак, махнула рукой, прощаясь. Я же возмущенно прикрикнула на злорадно хихикавшую зеленоволосую. — И да, принцесска? — Слушаю и внимаю, Смеяна. — Очень смешно и остроумно с твоей стороны. — закатив глаза, девушка легко улыбнулась уголком губ. — Не пропускай уроки. А то отрабатывать будешь. — Хорошо. За ухом расцвел еще один маленький цветочек. Тьма утробно пророкатала, стоило ей поглотить все мое тело, оставив напоследок мою голову и шею. «Здраствуй, Морок. Я не знаю, как докатилась до такого. Как смогла изменить свою привычку называть тебя «Владиком». Как, сама того не заметив, стала боятся тебя, как ежей. Может это и к лучшему? Я наконец-то смогу тебе не досаждать. Считай, это твоя победа и мое поражение. Прости, что настолько отдалилась от тебя. Так было нужно и тебе, и мне. Теперь ты сможешь быть счастлив с Варечкой. Вы вместе так красиво смотритесь. Дополняете друг друга. Я счастлива, если буду знать, что вы вместе. Не потеряй её. Мне так жаль. За всё. За то, что потеряла время, даже не попрощавшись с девчонками — они заслуживали от меня ответов. За то, что не сказала тебе «Прощай», даже не объяснив почему ухожу. За то, что ушла, оставив лишь четыре письма, у которых есть небольшая, но все же связь. Они посвящены тебе и моим чувствам, которые я не загубила. Не смогла, как бы не захотела. Это мое последнее письмо. Я не знаю, что ждет меня дальше. Не знаю, сколько продержусь. Но чего я действительно хочу — это в живую увидеть твои небесно-голубые жемчужные глаза. Мне не нужны слова или объятия, просто позволь мне увидеть твои глаза. Надеюсь, мы еще встретимся. »***
+5.
Let beauty come out of ashes (Пусть красота родится из пепла.) Let beauty come out of ashes (Пусть красота родится из пепла.) And when I pray to God all I ask is (И когда я молюсь Богу, я спрашиваю лишь об одном —) Can beauty come out of ashes? (Может ли красота родиться из пепла?) Can beauty come out of ashes? (Может ли красота родиться из пепла?)
На лице красовалась рыжая вуаль, скрывающая всё лицо и я, нервно поправив её, взглянула в зеркало. Вот я, в багряном платье, с толстой тканью на голове и короной, концы которой покрывали рубины. Наряд и вправду королевский. Несколько недель учебы оборвались на мелочи, которая превратилась в огромную проблему. Участившиеся приступы, скрывать которые уже чисто физически не получалось, бессонницы, вызванные постоянным стрессом. Елена не узнавала меня, ей было страшно за меня, мое самочувствие. Это было видно невооружённым глазом. Поэтому было принято решение — до окончания болезни, я перехожу на домашнее обучение. Девочки и Влад были шокированы этой новостью. Все оказалось настолько серьезно, что мне пришлось перейти. Каждый из них наверняка думал из-за чего такая перемена и какая же болезнь послужила этому решению. Варя каждый день звонила и переписывалась со мной, чтобы узнать как дела. Всё заканчивалось даже не начавшись — король и королева решили, чтобы зря времени не терять, мало помалу обучали меня основам из основ, давая наставления в деле правления. Снежка и Маша пересылали все пройденные конспекты и я им была благодарна. Они не забывали меня. Влад же… Хотел ответов. Каждый раз, он писал мне в надежде поговорить и понять причину моего странного поведения. Этого, непонятного ему, избегания Мне же в такие моменты становилось не просто плохо. Я горела пламенем. Сердце втрое стучало быстрее, становилось трудно, почти что невыносимо больно дышать. И я не винила Морока, нет. Это не его вина. Дни тянулись слишком долго. И наконец, запланированный шестью днями назад, бал в честь праздника Нового года наступил. Были приглашены все: и друзья, и знакомые. Абсолютно все. Поправив высоко заплетенный пучок, бросила короткий взгляд на часы — оставалось пару минут до выхода в праздничный зал. До долгожданной встречи с ним. Цветы были абсолютно везде. Они усеяли все тело россыпью веснушек. Самый пышный, бархатный и нежный оказался на щеке, закрывающий левый глаз. Линиями, они тянулись от самого лица до пят. И я, дав себе клятву не срывать, так и не совершила злодеяние. — Аленка, можно? — в проеме показалась макушка Железяки-младшего и улыбнувшись краешком губ, кивнула. Неуверенно пройдя в центр комнаты, парень осмотрелся, после чего внимательно оглядел меня, попутно недовольно хмурясь. — Всё настолько плохо, что придётся скрыть лицо? — Не знаю насчет плохо, но если надо можешь сам посмотреть. — подойдя аккуратно ко мне, парень легко приподнял нежную ткань, рассматривая лицо. Голубая Гортензия будто светилась на фоне потускневших глаз и почти выбеленной коже. Тяжело выдохнув, Железяка опустил ткань и грустно взглянул в карие глаза. — Мне очень-очень жаль. — шепчет на грани слышимости, а я впервые ярко и жизнерадостно улыбнулась. Мои покрасневшие, покрытые бальзамом губы натягиваются в настоящую улыбку. Глаза блестят от подступивших слез. — Железяка, не бойся, со мной все в порядке! — Как с тобой может быть всё в порядке, если ты, в прямом смысле этого слова, зацветаешь, как клумба?! Как может быть всё в порядке, если тебе осталось совсем немного времени?! — Железяка… — Почему именно ты?! Почему? — Я не знаю. — Я не хочу тебя терять из-за грёбаной болезни! Я не хочу… Подойдя к другу, положила ладони на щеки и потянув на себя растерянного парня, обняла. В ответ послышалось всхлип и парень сжал меня в объятиях. — Ты не потеряешь меня, хорошо? Я обещаю тебе завтра утром мы отправимся в сад и устроим бойню. Я уверена, что ты захочешь отыграться. — Аленка. — Устроишь революцию, дворцовый переворот. Да ладно тебе, ты и так позорно сдаться? Пф, в жизни не поверю. — Ха, отыграюсь. — просипел Железяка, отходя назад. Кивнув, я ухмыльнулась, хихикнув и потянувшись к темным волосам парня, взлохматила их. — Пообещай мне. — Обещаю. Сегодня я не умру. А теперь пора выйти к нашим гостям!***
— Дорогие подданные! Сегодня, в этот день мы празднуем наступление Нового года. Осталось два дня до начала нового года, новых свершений и событий. А теперь встречайте — будущая королева, принцесса Сказочного мира и моя дочь Алёна Рыжова! В зале поднялся шум. Гости зашептались между собой, музыка стихла, уступая место звонкой трубе, резко прозвучавшей в помещении. Распахнулись двери — и в теплый свет тронного зала вышла я. Захлопавшие гости удивлялись новому наряду принцессы. Друзья наверняка не понимали, почему я выглядела так. Тем временем я, гордо выпрямившись, вальяжно шла к родителям, смотря только вперед. Если посмотрю в сторону и найду в толпе его глаза, цвета голубой Гортензии, всё оборвется. Представление подходило к концу и нельзя было допустить такой фатальной ошибки, чтобы конец вышел смазанным. Встав рядом с Еленой, улыбнулась, стоило мне заметить Сашу. В ответ приветливо кивнули с шутливым реверансом. — Огонек, все в порядке? — Да, мамочка, всё хорошо, можешь не волноваться. — Если тебе станет плохо, то можешь выйти в сад. Стражников не будет. Мы с папой, если что, прикроем тебя. — Спасибо. Заиграла приятная на слух, музыка. Первым с кем имела честь танцевать я оказался Абрикосов. Я особо против не была. Подойдя к парню и положив одну ладонь ему на плечо, а другое подавая, чтобы тот сжал ее, мы начали танцевать. Чуть дальше стояло еще три пары. В общей сумме в центре оказалось шесть пар. — Аленка, почему ты перестала со мной общаться? — Прости Саш, сам же знаешь, учеба. Да и я на домашнем обучении. Ну и королевские обязанности. В общем, времени почти нет. Ещё наверстаю упущенное! — Рад это слышать. Скоро пройдет концерт у Мальвины. Предлагаю начать с него. — Это прекрасная идея! — сдавленно хихикнув над веселым выражением лица, я сморгнула слёзы. За шалью все равно не видно. По щекам потекла черная тушь вперемешку с влагой. Саша ничего не заметил, продолжая беззаботно улыбаться. — Надо же хоть с чего-то начать. — Согласен. Я и все остальные заметили, как ты «преобразилась». Прости, если не тактично, но это из-за болезни, да? — Ах да. Могу с уверенностью сказать, что осталось немного и я буду здорова, как бык! — Это хорошие новости. Пришло время менять партнеров — Саша, крутанув меня вокруг своей оси, повернулся к девушке с розовыми волосами. Алиса, как же. Чьи-то дрожащие ладони легли на талию и я, вздрогнув обернулась. Я узнала эти ладони. Его грустный взгляд скользил по мне. Железяка. — Хэй, все в порядке. Не волнуйся! — Я не могу. — парень, аккуратно взял мою ладонь, облаченную в красную перчатку, сжимая её. Вальсируя по залу, все обращали внимание на меня. На внешность, на грацию, на движению. От этого становилось гадко на душе. — Ради меня забудь о моей проблеме. Я хочу, чтобы ты сегодня улыбался. Праздник же все-таки! — Аленка, я не могу… Как ты можешь говорить так спокойно о своей смерти?! — Когда поживешь несколько месяцев бок о бок с цветами и не такое будешь говорить. — Ты не заслуживаешь такого. — Железяка, послушай… — Нет, это ты меня послушай. Почему именно ты страдаешь? Ты хороший человек и я знаю что ты сможешь всегда быть рядом. Я не хочу тебя терять черт тебя подери! — Железяка не кричи. — Тогда откажись от этого! Откажись! Я не хочу твоей смерти! — Какая еще смерть? — показалось будто на меня вылили всю холодную воду, что имелась. Я почувствовала, что начинаю неминуемо дрожать. Плечи покрылись мелкими мурашками, время замерло. Прямо сейчас, за моей спиной стоит он. Обернувшись, столкнулась с неоново-голубыми глазами, что обеспокоенно осматривали меня. Сердце перестало стучать. — О чем он говорит, рыжая? — А, Владик? Н-не волнуйся, всё хорошо, просто повздорили. — Повздорили? Слабо верится. — Да! Не волнуйся, всё пучком! — Нет, Влад, нихрена не все в порядке. — Железяка прорычал так, будто это была угроза. Зайдя мне за спину, тот нахмурился, смотря на то, как Влад ничего не понимает. Обстановка накалялась. — И это не обычная ссора. — Аленка. О чем он? — Железяка, пожалуйста не надо. Давай просто погово- — Хватит разговоров. Я устал от того, что ты страдаешь, а всем вокруг плевать! — Да что происходит?! — Железяка, нет! Резким движением, парень задрал рыжую вуаль. Вид моего лица заставил Влада округлить глаза и отшатнуться назад. Испугавшись, я дрожащими пальцами сразу закрыла лицо вуалью, скрывая огромный цветок. — Т-ты…? — я слабо кивнула, отворачиваясь. К горлу подступили цветы. — Что за… — Железяка, зачем? — Потом может скажешь спасибо. Я оставлю вас. Вам есть что обсудить. Парень затерялся среди толпы и подняв глаза на Влада, я ощутила сильное головокружение. Глаза закрывались от дикой усталости. Цветы стискивали шею и не выдержав напора, я зашлась в громком кашле. С внутренней стороны вуали появились темные разводы от брызг крови. — Черт возьми! Рыжая, вот умеешь вляпаться в какие-то непонятные приключения. Пошли, ты портишь свое «украшение».***
— В столе, во втором ящике хранится обезболивающее. Достань пожалуйста. — присев на кровать, я пыталась отдышаться. Всё тело неистово горело. Руки в очередной раз испачканные в крови, тряслись и ходили ходуном. Я всеми фибрами души ощущала боль, что сковывает мое тело. Наконец-то тьма полностью поглотила меня. Остался шаг до той самой проруби, из которой никто не возвращается. — Вот. Эти? — Да. — подав мне таблетки, Влад сел справа от меня, внимательно рассматривая. Взяв таблетки в руку и закинув в рот, попутно запивая водой из бутылки, что стояла на тумбе, я ощущала, как умиротворение постепенно настигает меня, рассеиваясь по всем моим конечностям. — А тебя Варечка не потеряет? — Нет. Уверен, что сейчас она с подругами. А вот мне придётся остаться с тобой. Загнешься ещё. — Всё в порядке. — Я так и поверил. — поставив обратно бутылку на тумбочку, я прикрыла глаза. Вуаль всё еще скрывала мое лицо, мои чёрные подтеки туши, покрасневшие глаза. В поле зрения замаячили неоново-голубые огни. — Можно? — А не страшно? — Я на своем веку столько всего повидал. Задержав дыхание, я смотрела, как рука Влада задирает ткань, открывая вид на лицо. Слегка улыбнувшись, парень легко касается моей левой щеки — рядом с цветком. Пальцы щекочут лепестки и я слабо улыбнувшись, прикрываю глаза. Этот момент такой хрупкий и легкий. От него и боль не такая сильная. — Гортензии? — Да. — Удивительно. — А что в этом удивительного? — я прекрасно знаю его ответ. Было бы странно заразиться иными цветами. — Мои любимые. Значит, твой парень любит Гортензии? — Да. — У меня почему-то есть догадка кто это. — И… Кто же это? Я молчала. Неужели он все-таки…? — Астер. Я прав? — мне хотелось взвыть. От обиды, боли и горечи, осевшей в легких. Помотав отрицательно головой, я устало приподняв уголки губ, рассматривала его лицо. Чёрные, как вороново крыло, волосы растрепались. Светящиеся чистым голубым оттенком, глаза взирали на меня с интересом. На губах играла полуулыбка. — Нет? Серьёзно, это не Астер? — отрицательно качаю головой. Влад задумывается. — Это тот, кого я не знаю? — Определённо. — А ты, рыжая, оказывается времени не теряла и уже гарем себе завела? Горжусь. — рассмеявшись, я ткнула локтем в бок парня, на что тот лишь театрально обиженно отвернулся, складывая руки на груди. — Обижает ещё. Ты когда вырастешь также к подданным будешь обращаться? Я неожиданно замолкла. Мне оставалось пару часов, а он говорит мне о будущем… Влад, заметив мое состояние, покачал головой и накинувшись, опрокинул на кровать. Сразу же перекатился на бок, не давая мне опомниться. Теперь мы лежали в кровати, смотря друг другу в глаза. — Давай, как в старые добрые? Мы слишком сильно отдалились. Пора возвращать традиции. — Ты про…? — Да. Помните же правила, Алена Рыжова? — Конечно, Владислав Владимирович. Парень ухмыльнулся и стал удобнее устраиваться на половине кровати, попутно сняв свою кофту с мехом на капюшоне и всбивая подушки. Я в долгу не осталась — стянула неудобный корсет, откинула в сторону диадему, сняла белый сетчатый подол. Теперь на мне, как сарафан, висело бальное платье. — Ну что, начинаем? — я кивнула. Прежде чем начать, Влад оглядел меня — с ног до головы виднелись бинты, скрывающие кровавые раны с крупными соцветиями Гортензий. В глазах скользнуло беспокойство и что-то непонятное мне. Он волновался? — Слушай. Я сморожу сейчас глупость. — Да? — Прости что не был рядом, когда тебе это нужно было. — Уж кому и не извиняться, так это только тебе. Давай начинать. — я посмотрела в его глаза. Установив зрительный контакт, я обхватила его ладонь, сжимая в своей. Он же в ответ большим пальцем погладил костяшки моей руки. Я ощущала, как по щекам льются горячие слезы, как смыкаются глаза. В носу противно щипало, я не могла совершить и вздоха. А он смотрел, оглядывал, не отводя взгляда. Такие яркие глаза. Такова наша традиция. И следуя ей, мы соревновались кто продержится. Я всегда проигрывала — и была этому рада. А сейчас… Всё по-другому. Я понимала. Стоит мне только закрыть глаза, я больше не увижу его. Я не хотела этого. — Не плачь, рыжая бестия. — Тогда не уходи… — Не уйду. Куда я денусь-то? Я улыбнулась в последний раз, закрывая глаза. Под веками всё еще вспоминались жемчужные Гортензии. Теперь было не больно. Засыпать в этот раз казалось настоящей мечтой. Наконец, я провалилась в эту холодную глубокую прорубь.