Птенцы, выпавшие из гнезда

Довольно долго Леонхольд не мог оправиться от нападения демонов. Город, полностью разрушенный ещё во времена Второго Вторжения, снова восстал из пепла, но люди теперь с куда большей осторожностью относились к упоминаниям осколков Ковчега, Фетрании и Первозданного света. Общество искателей не было столь же активным, как раньше – но некоторые продолжали поиски заветных осколков. Хотя, казалось бы, весть о преемнике Эсдо должна бы усмирить их пыл, она только разожгла в них большую страсть. Люди не становились искателями с той же охотой, но те, кто уже входил в Общество, не спешили его покидать. Они отправлялись в свои собственные приключения, но не придавали их прежней огласке. С верховным жрецом Барутом – единственным выжившим после налёта демона – да парой послушников более редкими стали речи о Первозданном свете и воле Руфеона, пускай Барут и прикладывал все свои силы, чтобы вера не угасла вовсе. Жители Леонхольда посещали собор, принимали путешественников и продолжали жить своей жизнью, восстав из полуразрушенных и сожжённых домов вместе с самим городом. Деревушкам и фермерствам пришлось труднее, почти вся их земля покрылась неприглядной чёрной коркой, на которой ничего не растёт. Большая часть скота погибла с появлением необузданных тварей и ифритов, но народ всё же пытался возделывать землю в надежде, что сможет вновь собрать с неё урожай. Но была особого рода тяжесть и усталость, что продолжала громоздким куполом висеть над Молчащими холмами. Один из барельефов Леохара пал жертвой массивной туши демона, когда тот выпрыгнул из портала прямиком на высеченное в камне изображение. Каменщики собрали мелкие отколовшиеся куски, а также денно и нощно теперь следили за тем, чтобы и без того огромная трещина в нём не разрасталась, чтобы никто даже пальцем не смел его тронуть без веской на то причины. Чтобы даже не дышал на него, если будет такая возможность. Каменщик Аргул не терял надежды восстановить наследие Леохара в руинах Старого города – в конце концов, сколько лет они с них пылинки сдувают, нельзя оставить всё в таком плачевном состоянии! Мужчина вёл тележку с инструментами и материалами, при помощи которых думал попытаться исправить разрушенный камень. Руины возвышались над верхушками деревьев, но когда до барельефа оставалось всего-ничего, серая кобыла вдруг остановилась. Лошадь начала бить копытом о землю и мотать головой, громко фыркая, она то и дело пыталась развернуться. — Да что с тобой такое? — Аргул попытался чуть ослабить поводья, дабы дать лошади успокоиться, но она сразу же повела в сторону. — Стой! Мужчина спрыгнул с повозки и подошёл к кобыле. Он похлопал её по шее и повёл вперёд, теперь держа серую за уздечку. Несколько метров он вёл её до барельефов, пока животное не успокоилось полностью – она продолжала мотать головой и громко ржать, выказывая своё несогласие, но больше не пыталась бежать. — Чего так испугалась? — Аргул остановился совсем рядом с барельефом, но, прежде чем отпустить поводья, огляделся по сторонам. Нет ничего, что бросалось бы ему в глаза вот так сразу: ни разбойников, что с каждым днём становятся всё смелее и подходят всё ближе к Леонхольду, ни шкодливых детей, что иногда сбегают сюда от работы и родителей, даже охотников за перьями куролисков не видно в округе. Может быть, кобыла почуяла стаю шакалов поблизости, вот и начала буянить? Но каменщик не слышал их смеющегося рыка, что обычно режет слух с первых же секунд. Пожав плечами и не найдя причин для беспокойства, Аргул привязал лошадь к дереву и начал разгружать повозку с инструментами – перетаскивая нужные ближе к барельефу. Он начал спускать с повозки ведра с глиной, которой надеялся заделать трещины и склеить расколовшиеся куски. Опустив последнее ведро, мужчина решил передохнуть немного, потому остался сидеть на земле. Неимоверно палящее Солнце слабо помогало ему восстановить дыхание, но, кажется, где-то в повозке у него должна быть фляга с водой: нужно лишь найти её. Аргул только задумывается о том, чтобы подняться – упирается кулаком в землю и начинает отталкиваться от неё – когда видит на зелёной траве движущуюся тень. Каменщик поднимает шокированный взор, готовый в любой момент атаковать нарушителя, когда видит… Девочку. Маленькую девочку, немногим старше его подмастерья. Миловидное личико с большими фиалковыми глазами обрамлялось красновато-рыжими прядями. Распущенные волосы чуть ниже плеч поднимались на ветру, отдельные прядки попадали ей на глаза, вынуждая ребёнка мотать головой. В своей руке она держала плюшевого медвежонка с блестящим красным камнем вместо потерянного глаза и оторванным ухом. Во второй руке её была та самая фляга, которую Аргул намеревался найти. Девочка протягивала её каменщику с любопытным выражением на лице – не совсем изучающим, но словно бы пораженным и заинтригованным немного. Когда мужчина не взял флягу из её руки и даже не попытался подняться на ноги, девочка сказала: — Вода. — одно лишь слово несло в себе просьбу, предложение и приказ одновременно. Она потрясла флягу так, чтобы бултыхание воды в ней был слышно достаточно чётко, и снова протянула её Аргулу. Он оглядел её осторожно, но, кивнув благодарно, всё-таки поднялся на ноги и принял флягу из рук девочки. Мужчина сделал несколько глотков, но даже так он чувствовал на себе пристальный взор ребёнка. Видимо, убедившись в том, что каменщик получил желанную воду, девочка стала с интересом разглядывать оставшиеся инструменты. Заправив прядь алых волос за ухо и прижав к груди своего медведя, она стала ходить по повозке и изучать всё, что попадалось ей на глаза. Не похоже, чтобы она была из шкодливых ребятишек, но Аргулу эти инструменты очень ценны. — Эм, не могла бы ты спуститься с повозки? — ребёнок поднял на него заинтересованный взгляд, словно не совсем понимал, чего хочет седой мужчина. — Там очень важные вещи. Девочка наклонила голову набок, задумалась над его просьбой – но в определённый момент каменщику показалось, будто она забыла об этом и просто начала рассматривать танец листьев на кронах деревьев и то, как лучи Солнца проглядывают сквозь пышные кроны. Когда Аргул хотел было повторить свои слова: — Хорошо. — и вновь всего одно слово, но прозвучало оно так, будто девочка делает ему величайшее одолжение. С медвежонком подмышкой она потянула руки к Аргулу и наклонилась чуть вперёд: — Помогите, пожалуйста. Мужчина не сразу понял, чего она хочет. Но девочка стала весьма красноречивым образом переводить взгляд со своих рук на человека перед ней и после – на землю. Ей нужно помочь спуститься. Прихватив девочку под руки (а дети точно такие лёгкие в её возрасте?) и подняв её над бортами телеги, каменщик медленно и осторожно поставил её на землю рядом. Малышка смотрела на него недолго своими фиалковыми глазами, но стоило лучам Солнца заиграть блеском на других его инструментах, она тут же пошла рассматривать и их. Она ничего не трогала и даже подходила не слишком близко – просто смотрела, будто пыталась понять для каких целей они служат. Не похоже, что ребёнок будет ему мешать, поэтому Аргул принялся дальше разгружать телегу. Но в голове его роилась куча мыслей: чей это ребёнок? Как она здесь оказалась? Почему мужчина не слышал, как она подошла? Знают ли её родители, что она здесь? А, может, у неё нет родителей? — Дедушка. — мягкий голос, такой же когда-то был у Нерии в детские годы, вытащил каменщика из путаницы мыслей. Девочка стояла рядом, с недоумением взирая на человека. — Что вы будете делать? — Эм… видишь вон тот камень с рисунком? — мужчина кивнул в сторону расколотого барельефа и девочка проследила за его взглядом. Прыгающими шагами она подошла к треснутому камню и стала рассматривать его. — У него шрамы. — сказала она так просто, не поднимая взгляда с барельефа. Малышка стала водить ладонью над трещиной и Аргул хотел было окликнуть её, чтобы не трогала и без того расколотый камень. Но рука ребёнка зависла в воздухе и с некоторой дрожью отпрянула так, будто камень был раскалён. — Вы будете его лечить? — Да, можно и так сказать. — сам каменщик никогда не пришёл бы к такой формулировке, но в целом… именно это он и планирует делать, ведь так? — Я хорошо умею лечить! — обрадовалась девочка и улыбнулась так лучезарно, что даже солнце позавидовало бы. — Но… старший братик говорит, что нельзя… — Оу, так ты здесь с братом? — похоже, этот ребёнок способен на полноценный разговор. Мужчина уже начал было переживать, что малышка умеет только отвечать односложно. — Угу. Братик пошёл туда. — девочка указала лапой своего мишки в сторону Леонхольда. — Поискать еду. Еду? Они с братом голодают? — Вам нечего есть? — неужели, и правда… сироты. Некоторые потеряли своих родителей во время нападения демонов, другие – потеряли детей. Но Аргул не помнит среди Леонхольдской детворы никого, кто был бы хоть немного похож на эту девочку. Да и непохожа она на дитя, что долгое время пытается выжить в чаще леса. На её лице не было грязи или мелких царапин, и ладони её были чистыми, ухоженными – без намёка на мозоли или ранки от заноз. Штаны и кофта были в идеальном состоянии, словно только что от швеи. — Братик охотится, и здесь много ягод. — помотала головой малышка, выудив из своей маленькой сумки на поясе яблоко. Вопреки ожиданиям каменщика, она не стала есть его сама, но подошла к серой кобыле и угостила её. — Но оттуда пахнет чем-то другим. Братик хочет это попробовать. — Ну а ты почему здесь? — не мог же брат бросить её одну в лесу. Даже вблизи старого города бродят дикие звери, вроде куролисков, а эти куриные мозги не очень-то приветливы к людям. Особенно с тех пор, как Карла Бойчиха объявила охоту на их перья. — Но там может быть опасно. — пожала плечами девочка, будто это самая очевидная вещь в мире. — Поэтому братик пошёл сам. Так значит, в лесу им безопаснее, чем в городе? Нет, это не может быть правильно. — А вы давно здесь? — Аргулу всё меньше становилось понятно из слов ребёнка, но чтобы не показаться слишком – на нездоровом уровне слишком – заинтересованным, он вернулся к своей первой цели. Стал лепить глину на стенки барельефа в тех местах, где были трещины. — Не очень. — ответила девочка, вновь подняв голову к облакам. — Но мы раньше не видели вас, дедушка. Крайний раз мужчина был здесь дня четыре назад, когда пытался оценить ущерб, нанесённый барельфу. Весь день он проходил вокруг да около наследия Леохара, обошёл и другие барельефы, чтобы убедиться, что они целы. Значит, дети здесь не больше трёх дней. — А ваши родители знают, что вы здесь? — краем глаза он наблюдал за её реакцией. Ребёнок, потерявший своих родных вздрогнет или даже заплачет. Если она потерялась, то это хоть как-то должно отразиться на её лице. Но малышка продолжала наблюдать за ходом пушистых облаков по небу, иногда провожая их полёт лапами своего мишки. — Их с нами нет. — ни одна эмоция не промелькнула в её голосе, даже лицо осталось неизменным. — Давно уже. — Мне жаль, малышка. — но девочка просто пожала плечами. Кажется, её это не сильно-то печалит, если печалит вовсе. — Так, вы с братом… Снова Аргул не слышал её шагов. Девочка стояла у него прямо под рукой, нависая над расколотым барельефом. Она коснулась глины на стенах кончиками пальцев и поморщилась от липкого и скользкого ощущения. Для ребёнка, что в одиночку скрывается глубоко в лесу и, почти наверняка, видел разбойников, которые в последнее время подходят всё ближе к Леонхольду, она слишком беззаботна. — Вы хотели что-то спросить. — с её стороны это не было вопросом, это было напоминанием для седого мужчины, что он оборвался на полуслове. И по тону ребёнка почему-то казалось, что она не станет ждать его слов слишком уж долго. — Вы с братом совсем одни? — Нет. — голос девочки с глазами-фиалками был полон уверенности. — Здесь много зверей, а ещё летающих камней с голубым дымом, а ещё чуть дальше есть такие же дедушки, как вы. Несколько хижин каменщиков до сих пор стоят в Восточных руинах. Но в тех же местах не редко шастают разбойники в надежде найти что-нибудь стоящее, дабы продать подороже на чёрном рынке. Не стоит детям блуждать так далеко, даже если у неё есть старший брат… он хоть понимает какой опасности подвергает эту девочку? — И тебе не страшно в лесу? — Старший братик меня защищает. — несмотря на явную неприязнь к глине, малышка принялась помогать Аргулу наносить глину на потрескавшиеся стенки. Её мишка остался лежать рядом с серой кобылой: девочка будто доверила его лошади. — А если его ранят, я его лечу. Но это редко происходит: старший братик хорошо дерётся. Каменщику показалось или трещина стала… меньше? В тех местах, где глину нанесла девочка, барельеф вновь стал единым целым. Нет, должно быть, это палящее солнце на него так влияет. Это не может оказаться правдой. Не мог этот ребёнок заставить камни снова срастись, как бы… — О, старший братик! — малышка принялась активно махать рукой, словно звука её громкого голоса будет недостаточно, чтобы привлечь внимание. Что же, Аргулу следует провести серьезную беседу с этим юношей. Оставлять маленькую девочку одну в лесу – уму непостижимо! И как подобное могло прийти в голову старшему брату? Неужели он совсем не обеспокоен безопасностью своей сестры. На неё могла напасть стая шакалов, куролисков… а что если бы она наткнулась на остатки банды Отравленных кинжалов?! Вытерев руки от глины, мужчина повернулся с намерением высказать нерадивому юноше всё, что думает. Но, стоило ему повернуться и увидеть, кому именно машет девочка, все его громкие слова встали поперёк горла. В их сторону шёл мальчик того же возраста – двойняшки, значит – с тем же миловидным лицом и большими глазами, но короткими тёмными волосами. Его чёлка делилась надвое, чтобы не застилала взор, и обрамляла его лицо с обеих сторон. Как бы странно это не выглядело, но одет ребёнок был как заправский следопыт: тёмные штаны и кофта с капюшоном, чтобы скрываться среди зелёного леса. На поясе его висела рогатка и, кажется, это… охотничий нож? Подозрение и даже злость явно читались в его серо-зелёных глазах всё то время, что мальчик медленно приближался к барельефу, суровая хмурость омрачала черты его лица. Мальчик встретился взглядом с сестрой, без всяких слов спрашивая всё ли в порядке. Но, очевидно, беззаботная улыбка и веселый блеск в фиалковых глазах говорили сами за себя. — Я ведь сказал тебе не спускаться с башни. — начал ворчать мальчишка, встав напротив сестры. Он скрестил тонкие руки на груди и поднял недоверчивый взгляд на каменщика. — Кто вы такой? В его словах скрывалась такая же сила и требовательность, что и в голосе его сестры. Детский возраст и маленький рост ни коим образом не преуменьшали тяжесть его речи. Аргул смотрел на ребёнка сверху вниз, но явно ощущал, что это не даёт ему ровным счетом никакого превосходства. — Плохие манеры. Так ты себя представляешь, малец? — понукал ребёнка каменщик, на что тот только закатил глаза. — Но я сделаю вид, что ничего не услышал. Зовут меня Аргул, я – мастер-каменщик из Леонхольда. Мы пообщались с твоей сестрой и… — Пообщались? — парнишка изогнул бровь изумлённо и перевёл недовольный взгляд на сестру, что продолжала увлечённо мазать глину на стенки барельефа, не беспокоясь ни о чём на свете. Кажется, осознав, что у него нет явных причин для тревоги, мальчик выдохнул. — Сколько раз тебе говорили не ввязываться в беседу с незнакомцами? Недовольный голос брата вынудил малышку оторваться от дела, но лишь на пару секунд, чтобы одарить его почти рассерженным взглядом: — Этот дедушка хороший. — заверила девочка. — Он пришёл лечить эти шрамы, видишь? — Ты о трещинах на камне? — скептицизм мальчика мог обогнуть небеса, а острым углом его изогнутой брови, пожалуй, даже можно поцарапать. — Да, я о шрамах на этом камне. — сестра его говорила медленно, будто пыталась донести мысль не то что до ребёнка, но до младенца. Но в её тоне не было злости или раздражения, только намёки на то усталость. — Ты взял что хотел? — Нет, но теперь я знаю, как оно называется. — парнишка прошёл мимо Аргула, полностью игнорируя его присутствие, и встал рядом с сестрой. Он стал с зарождающимся любопытством наблюдать за «лечением» камня, хоть помощи и не предлагал. — Чесночный хлеб. И на него мажут масло. Он не знал, что такое хлеб? — А почему ты его не взял? — малышка слушала его с таким интересом, словно тоже не слышала о хлебе раньше. Они ведь шутят, да? Даже дети полка, росшие в самых что ни на есть тяжелых и жестоких условиях, знают что такое хлеб и, в лучших условиях, едят его хоть раз в месяц. — За то, чтобы хлеб получить, люди дают девушке серебро. Я так думаю… — пожал мальчишка плечами и сцепил руки на затылке, запрокинул голову с недовольным стоном. — А я не знаю, где достать серебро. — Хм… дедушка Аргул, вы не знаете, где его можно достать? Насыщенные оттенки красного покрыли щёки мальчика в явном признаке негодования, когда сестра обратилась к каменщику с этим вопросом. Мужчина не ошибётся, даже если скажет, что парнишка зарычал, косясь на неё почти злобно и обиженно. — Серебро добывают по-разному. Но знаете что… — Аргул опустился на корточки, чтобы смотреть детям в глаза. Добродушная девочка улыбнулась ему и сложила руки перед собой, парнишка – отскочил на шаг, выставив одну руку перед сестрой, и потянулся к своему поясу. Даже интересно, что бы он взял: рогатку или нож? — Если вы поможете мне залатать этот барельеф, я заплачу вам серебром. И тогда ты сможешь купить хлеб. С маслом. Глаза парнишки заблестели что те самые серебряные монеты, на произнесённых седым мужчиной словах. В них загорелся неподдельный интерес и даже готовность сотрудничать. Живот ребёнка заурчал предательски и мальчик спешно отвернулся, пряча за капюшоном своё смущение. — Ну что скажете? — Аргул был отчего-то уверен, что малышка готова помочь ему просто так. Она даже не ждет от него благодарности за это: ей и самой интересно «залечить шрамы» большого камня. А вот её брата, вероятно, придётся уговаривать. — Достаточно серебра, чтобы получить хлеб? — выуживал теперь слова мальчик, пока не торопясь убирать руку со своего пояса. Хотя седой мужчина точно знал: он делает это скорее для вида. — Достаточно, чтобы покупать хлеб несколько дней. — кивнул Аргул, поправив свою шляпу. Парнишка глядел внимательно на его лицо, пытаясь уличить в обмане или найти хоть какой-то подвох в предложении. Он по-птичьи наклонил голову набок и нахмурил задумчиво густые брови. Несколько секунд прошли в абсолютном молчании, пока малец рассматривал человека перед собой. — Ладно. Я вам верю. — мальчик теперь встал ровно, даже расслабленно и окинул быстрым взглядом мелкие куски, отколовшиеся от барельефа, и ведра с глиной. — Что делать? И так они приступили к работе. Сначала под руководством и зорким глазом Аргула дети намазывали слой глины в тех местах, куда сам каменщик после ставил отколотые куски. А пока мужчина убирал излишки клеящего материала, дети готовили для него основу в других местах. Одно из мест заняло у каменщика довольно много времени: рисунок был более сложным и снимать лишнюю глину приходилось дольше. Тогда-то он первый раз заметил, как парнишка начал сам восстанавливать барельеф. С его маленькими, тонкими руками делать это было даже проще. Но куда больше Аргула поразила та осторожность и внимательность, с которой ребёнок всё сделал. Он даже нашёл расшивку среди инструментов, при помощи которой аккуратно выравнивал места склейки – но видно, что малец не имеет и малейшего понятия, что за штука у него в руках. Аргул не уверен сколько прошло времени, но совместными усилиями они закончили работу. Малышка уже убежала к серой кобыле, что всё это время «сторожила» плюшевого мишку. Забрав игрушку, девочка решила поговорить с лошадью немного и угостить ещё одним яблоком. Её брат продолжал ходить вокруг барельефа, проверяя не осталось ли для него работы. Да, на камне осталась трещина. Огромная и весьма неприглядная она проходила прямо по середине, разделяя собой силуэты Лютерана и фетранийского демона, с которым боролся первый король. К сожалению, такую беду глиной не исправить. — Ну вот и отлично. — заключил каменщик, сняв свою шляпу. Солнце стало явно тише с приближением вечера, но после работы ещё ощущалась неимоверная жара. Мужчина взял флягу с водой, но, с секунду подумав, сперва предложил её детям. Милая девочка только помотала головой, а вот её братец скривился так, будто ему предложили выпить кружку крепкого эля. Вопреки любым ожиданиям Аргула, ребёнок начал собирать инструменты и загружать их в телегу вместе с уже пустыми вёдрами от глины. Парнишка кивнул сестре и та отвязала серую кобылу, которую они вместе запрягли. — Закончили. — подал голос мальчик и поднял требовательный взгляд на седого мужчину, что всё ещё пытался побороть жару. — А, верно. — каменщик достал из сумки мешочек с серебряными монетами и бросил его мальцу: тот поймал, даже не моргнув. — Хорошо вы мне подмогли, ребятки. Заслужили. — Разумеется. — цокнул языком парень и взял сестру за руку. — Надо идти. — Угу. — кивнула девочка с улыбкой и, уже удаляясь в чащу леса, помахала рукой. — Пока-пока, дедушка Аргул. Каменщик хотел их остановить – правда, хотел. Он не сможет спокойно вернуться, зная, что два ребёнка совершенно одни в лесу, полном диких зверей и разбойников. Но он также прекрасно понимал, что не сможет придумать убедительного аргумента, чтобы они пошли с ним в Леонхольд – да даже в Восточные руины, где живут одни только каменщики. — Эй, а ведь вы мне так и не представились! — крикнул он ребятишкам вдогонку. Парень показательно мотнул головой и одарил мужчину раздражённым рыком. — Я Урса! — голос малышки был звонким и радостным, но брат лишь быстрее повёл её в сторону леса. — А он – Рокот! Аргул проводил детей взглядом, с толикой изумления отметив, как ловко и быстро они скрылись среди деревьев. Он ещё некоторое время пытался разглядеть маленькие силуэты, прислушивался к каждому шороху на случай, если разбойники окажутся поблизости. Но руины барельефа были удивительно спокойны: птицы ворковали в небесах, шакалы изредка смеялись вдалеке, ветер беспокоил густые кроны изумрудных листьев. Серая кобыла заржала тихонько, когда каменщик направился домой. Её страх и тревога улетучились, как будто маленькая Урса убедила её не беспокоиться. И всё же, чего так испугалась его лошадь? По возвращении в Восточные руины Аргул стал неспешно разгружать свою телегу, мысли о встреченных ребятишках не покидали его голову: стоит ли ему поделиться этим с товарищами и просить их совета или будет лучше оставить всё, как есть? В своих раздумьях мужчина и не приметил, что его подмастерье уже был рядом и помогал разносить инструменты по местам. Он всё делал молча, без лишней суеты и даже не пытался расспросить мастера о причинах его задумчивости. — Ты бы хоть поблагодарил парня: вон как он тебе помог. — голос понукающий принадлежал старому Эльму. Он проводил взглядом малыша Лу прежде, чем посмотреть на товарища: взор Аргула, немного затуманенный, был направлен на уже пустую телегу. — Да уж, у меня сегодня много помощников. — Хм? — каменщик Эльм начал неспешно снимать сбрую с серой кобылы, но когда дело дошло до уздечки на её голове. — К чему бы эти украшения, друг мой? На гриве лошади красовалось несколько аккуратных косичек со вплетёнными цветами. Неужели Аргул был настолько погружен в омут раздумий, что до сих пор не заметил этого? — Верно дело рук Урсы… — прошептал он изумлённо, не сразу осознав, что озвучил свои мысли. Но недоумение на лице товарища говорило само за себя. — Это маленькая девочка, которую я встретил у первого барельефа. С ней ещё был брат. — Странно. — подметил старый Эльм, разгладив свою седую бороду. — Детей обычно не пускают на Молчащие холмы. Должно быть, сбежали от родителей. — Не сказал бы… Аргул потёр затекшую шею и начал рассказывать о своих новых знакомых, стараясь не упустить ни одной детали, которую услышал от них: начиная с того, что они, очевидно, сироты, и заканчивая их незнанием хлеба. Эльм слушал внимательно, не перебивал, спрятав руки в широких рукавах своей туники. — Я беспокоюсь, как бы с ними чего не случилось. — заключил каменщик, смирившись с тем, что всё же не готов оставлять этих детей в лесу. Другой вопрос, удастся ли ему убедить двойняшек пойти за ним. — Попробуй поговорить с Нерией. — предложил Эльм, чем вновь привлёк внимание мужчины и его недоумевающий взгляд. — Из твоего рассказа можно сделать вывод, что детям приходится довольствоваться дарами леса. Я думаю, их очень обрадует полноценная трапеза. Идея довольно многообещающая, парнишка вон как оживился, когда зашла речь даже о простом хлебе. Уж лосось с дымком или куролисковый суп должны зажечь в нём интерес достаточный, чтобы смягчить его осторожность и подозрительность. Владыка Руфеон, как неправильно звучит эта фраза. — Только убедись, чтобы милая Нерия не сама занималась готовкой. — лицо старого каменщика скривилось едва заметно. — При всей её доброжелательности, знаешь… — Да, я видел ребят Ламбера, выползающих из таверны несколько дней назад. — усмехнулся Аргул, вспомнив вид их бравых солдат, которые проиграли бой жареному цыплёнку. — Пожалуй, этим и займусь, пока совсем не стемнело... Мужчина пробежал взглядом по разложенным инструментам и, поправив шляпу на своей голове, направился в сторону Леонхольда. Если ему повезёт, народа в таверне будет не слишком много и он сможет переговорить с Нерией без чужих лиц. В это время дня в Приюте паломника собрались, может, местные пьяницы и постоянные клиенты, но те не будут сильно мешать. — Ещё можешь побеседовать с Барутом. — эти слова Аргул слушал уже в пол уха, думая о том, какие блюда лучше будет заказать для ребятишек. — Ты знаешь, жрецу следовало бы знать о сиротах в городе. Но чем больше каменщик думает об этих детях, тем меньше ему кажется, что они хоть когда-то бывали в Леонхольде до этого. Как ни старался, он не мог вспомнить кого-нибудь, кто походил бы на их родных. Двойняшки практически сияли, словно те селлины, и вовсе не казались несчастными или обездоленными. Разве что – немного потерянными. Милая Нерия с радостью согласилась принять у себя двух детей, пускай на её лице и отразилась обида, когда Аргул попросил её не готовить самостоятельно. Хозяйка таверны запричитала и закапризничала, что дитя. Сказала, что Искатель при виде её блюд аж в голодный обморок падала. Но сильно спорить она не стала. Верховный жрец также выслушал рассказ каменщика и пообещал увидеться с этими детьми, как только у него появится возможность. Аргул очень надеялся, что случится это до того, как они снова попытаются удрать в леса. В эту ночь сон отказывался приходить к седому мужчине. Его разум заполонили картинки – пугающие и неприглядные – как ребятишки натыкаются на бандитов из кинжалов или съедают ядовитую ягоду, которая редко, но встречается в чаще. Он лежал на спине, собрав руки на затылке, и глядел на звездное небо в окне. Ночные светила мерцали одно за другим и порой казалось, что можно услышать их блеск: как звенит маленький колокольчик или падает с листьев капля воды. В какой-то момент, деревья у барельефов озарил слабый свет – должно, кому-то из его товарищей тоже не спалось, вот он и решил пройтись среди руин. Ветер сейчас свежий и бодрящий, сверчки играют свои трели, ни на миг не давая лесу погрузиться в тишину. Усталость взяла своё и, вскоре после того, как свечение у барельефов погасло, Аргул погрузился в мирную дрёму. Мужчина проснулся вместе с Солнцем, собрал с собой пару сдобных булок и отваренную картошку на случай, если дети всё-таки не согласятся идти в город. Он хотел было подождать ещё хоть час, чтобы лучи хорошенько позолотили город на холме, но просто не мог сидеть на месте. Нутро подсказывало ему, что эти двое будут бодрствовать, когда он найдёт их. Проблема была только в том, что Аргул не имел и малейшего понятия, где ему начать поиски. Парнишка – Рокот – упоминал башню, с которой Урса спустилась без его ведома и разрешения. Единственная башня, пришедшая каменщику на ум, это первая часовня. Но велика вероятность, что там ещё ошиваются остатки Отравленных кинжалов – дети не стали бы идти туда в поисках убежища. У мальца, кажется, хороший нюх на опасность: он бы не позволил сестре находиться в месте сбора бандитов. По этой причине, мужчина шёл туда, где единожды встретил двойняшек – к первому барельефу Леохара – в надежде увидеть или хоть услышать их поблизости. Он вышел на открытую поляну, но не приметил маленьких силуэтов. Покуда есть такой шанс, он вполне может проверить хорошо ли схватилась глина и не откололись ли склеенные кусочки. Но каково было удивление каменщика, когда его взору предстал абсолютно целый «молчаливый рассказчик». Та огромная трещина, шедшая прямо посередине, исчезла: словно за ночь камень сросся обратно. — Да быть того не может… — Аргул подошёл прямо к барельефу и провёл грубой рукой по высеченному рисунку. Не осталось и маленького изъяна, говорившего о прежнем «шраме». — Как это возможно… Мужчина продолжал обходить барельеф со всех сторон, когда с высоты пышных крон раздался шум – тихий скрип веток и шебуршание листьев – то вполне могла быть птица или мелкий зверь, что скакал по деревьям в поисках орехов. Но заинтересованный природой этого звука, Аргул поднял взор и попытался разглядеть хоть что-то среди густой листвы. Сказать по правде, увидеть он ничего так и не смог, зато услышал недовольное причитание: — Как это вообще можно есть! — голос, уже знакомый каменщику, был полон раздосадованных и почти разгневанных ноток. — Остро же! Следующие несколько секунд Рокот молчал, только приглушённый звук жадных и быстрых глотков доносился до ушей Аргула. Остро… должно быть, он пытается запить остроту водой. Теперь, когда внимание каменщика полностью переключилось к голосам, он примерно понимал, где именно на дереве находятся двойняшки. Не слишком далеко от земли, чтобы спрыгнуть без особых увечий, но достаточно высоко, чтобы до них нельзя было вот так просто дотянуться. Медленно, но верно мужчина приближался к стволу дерева, надеясь увидеть ребятишек оттуда. — А я говорила тебе, что он странно пахнет. — тон язвительный, голосок нежный и заботливый. — Но ты не послушал. — Ну знаешь, тьфу! — вода помогала слабо, малец теперь просто пытался прополоскать рот. — Я не думал, что будет так остро! Да ещё и горько, тьфу! Они явно перестарались! — Надо думать, чесночный хлеб тебе пришёлся не по вкусу? — подал голос Аргул, как только разглядел двойняшек среди ветвей. Дети сидели бок о бок. Урса в обнимку со своим плюшевым медведем, Рокот – держа в руках флягу. Щеки мальчика были надуты, как у лягушонка, он сглотнул шумно, ударив себя в грудь и смерив Аргула недоброжелательным взглядом. Но не успел он подать голос, а его сестра уже спускалась к нижней ветке. Зацепившись за неё ногами, Урса перевернулась вверх тормашками и теперь была лицом к лицу с каменщиком. Рыжеватые волосы стекали вниз, сродни водопаду. — Здравствуйте, дедушка Аргул. — улыбнулась ему малышка, проигнорировав недовольный рык брата. — И ты здравствуй, дитя. — посмеялся мужчина добродушно, но поднял взгляд чуть повыше. — Ну и тебе привет, малец! Рокот закатил глаза и хмыкнул недовольно, но не успел каменщик моргнуть, как пацан уже висел вниз тормашками рядом с сестрой. — Что вам надо? — после совместной работы прошедшим днём мальчик старался сдерживать грубость и подозрение в своём голосе, но все ещё оставался настороже. — Почему бы вам не спуститься вниз и… — Аргул уверен, что долго висеть вниз головой – плохая идея. — И мы поговорим, как следует, да? Двойняшки переглянулись, немой диалог и даже небольшой спор можно было прочитать в их глазах – и каждый раз, когда Рокот недовольно вздыхал, становилось ясно, что в споре он проигрывает. Брат и сестра единодушно спустились на землю, подняв заинтересованный взор на своего знакомого. Но внимание мальца резко переключилось: Аргул заметил, как он начал подергивать носом и выискивать источник приятного запаха. — Что у вас с собой? — Рокот теперь с интересом рассматривал сумку, в которой мужчина нёс свой запасной план. Что ж, он может дать их в любом случае. Аргул выудил сдобные булки и протянул их детям, но оба ребёнка просто скривились: — Я это есть не буду. — процедил сквозь зубы малец, отодвинув руку каменщика подальше. — Это простой хлеб, не чесночный. — объяснил Аргул, просто вложив сдобу в ладони детям, и предложил им варёную картошку. — Он не горький. Малышка отдала предпочтение картофелю и уже откусывала маленькие кусочки, медленно и осторожно, стараясь не обжечься. А вот её братец продолжал с подозрением взирать на предложенный хлеб. Обнюхав его несколько раз и повертев в руке, он, наконец, откусил. И тут же расплылся в довольной улыбке. — Сносно. — несмотря на нейтральный тон парнишки, Аргул понял, что хлеб ему понравился: он буквально уплетал его за обе щеки, не замечая даже прилипших крошек. Мужчина позволил им доесть в тишине, пока даже не заикнулся о тех вкусностях, что ждут их в Приюте паломника. Он наблюдал с толикой умиления и даже гордости, как малец, не раздумывая, разделил картофель пополам и отдал половинку Урсе, когда заметил, что та доела свою часть. — Спасибо, дедушка Аргул. — кивнула девочка и лапами своего плюшевого мишки изобразила поклон. — Вам нужно помочь с чем-нибудь? — Вовсе нет. — двойняшки выгнули бровь в немом вопросе и сделали это так синхронно и схоже, что каменщик на секунду потерялся. — Вообще-то, я хотел предложить вам позавтракать со мной в местной таверне. Хлеб и картошка – это не серьезно, а вот в Приюте паломника… — Аргул выдержал театральную паузу, с радостью отметив блеск в глазах упрямого из детей. — Столько блюд, что живот лопнет, но ты всё ещё будешь хотеть больше. — Таверна… — повторил за ним Рокот задумчиво. — Которая в городе? Оттуда ещё выносят людей без сознания. Так, значит, Нерия снова пробовала себя в готовке. — Давай сходим, старший братец? — улыбалась Урса лучезарно, в предвкушении раскачиваясь на носках. — Ты ведь был в городе утром. И всё было нормально. — Когда я был там, люди ещё спали. — цокнул языком мальчик, скрестив руки на груди. — А сейчас, наверняка, уйма народа. Если не тех, что пришли с рассветом, то тех, кто не ушёл с закатом. Малец, очевидно, приметил и беспробудных посетителей таверны, но они обычно мирно пьют или спят тихонько в уголке, никому не мешая. Да и они слишком сильно любят Нерию, чтобы расстраивать ее потасовками и беспорядками. — Не бойся, если кто полезет, я быстренько их выпровожу. — Рокот не показался впечатлённым такими словами и только недоверчиво сощурил взор. Едва ли не показательно он потянулся к своей рогатке и ножу, поправив те на поясе. — А зачем вам это делать? — казалось, что это единственный вопрос, который интересовал Рокота прямо сейчас. — За работу вы с нами рассчитались. Может, вам всё-таки что-то нужно и вы просто… — Не будь врединой, братишка. — Урса ударила брата по лбу, правда, сделала это не сама, а лапой игрушечного зверя, но тем не менее. — Разве тебе не интересно, что они готовят в городе? Тебе ведь всегда нравилось смотреть за готовкой бра… — Да-да-да-да, я тебя услышал, ладно! — малец замотал руками хаотично, пытаясь затмить собой сестру. Всем своим видом он показывал, что не желает слышать продолжения её слов, какими бы они ни были. И только когда Урса провела линию по своим губам так, словно застёгивают их на замок, Рокот обратил серьёзный взгляд на седого мужчину. — Так уж и быть, дедушка, мы пойдём с вами. Но дайте мне лишь один повод усомниться в вашей честности… — Не будет такого, малец. — заверил его Аргул, надев свою шляпу на голову мальчика. — Честное слово. — Старший братец, тебе идёт. — Урса хихикала добродушно, вгоняя парнишку в краску. Он раздраженно помотал головой и отошёл подальше от каменщика и его шуточек. — Пошли уже или я передумаю! Итак, они отправились в город. Вопреки ожиданиям, дети вовсе не показывали признаков страха или тревоги: двойняшки уверенно шагали по улицам, умело огибая повозки и проходящих мимо людей. Лишь раз мужчине показалось, что дети вздрогнули, когда их взору предстал Собор Первозданного света. Рокот тогда зарычал тихонько, а Урса оттащила его в сторону за рукав кофты. Аргул хотел было спросить, что стало причиной такого поведения, но дети остановились у доски объявлений, где уже с утра кипела жизнь. Двое высоких мужчин изучали представленные бумаги, между собой обсуждая их содержимое. Когда внимание одного из них упало на объявление в правом углу, парнишка как-то самодовольно хмыкнул, наклонившись к сестре: — Спорим, я знаю, что он сейчас скажет? — шепнул он Урсе, кивнув на одного из мужчин. Подождав пару секунд, пока человек дочитает, Рокот прошептал:  — Пять рулонов бернского шелка за десять медяков, афера какая-то! Не успел торговец обернуться, дабы проучить шкодливых детей, как парнишка потащил сестру за руку и скрылся за ближайший угол. Самодовольная ухмылка расцвела на его лице от такой удавшейся шалости. Аргул устало покачал головой, наблюдая за двумя макушками, выглядывающими из-за здания. А когда обиженный торговец повернулся в его сторону, мужчина пожал плечами и, опустив шляпу, последовал за детьми. Проходя мимо, он стукнул Рокота по лбу и даже удивился немного, когда юнец не ударил его в ответ. Аргул открыл дверь в таверну как можно шире, запустив внутрь двойняшек. Лицо мальчишки уже скривилось в гримасе, пока он с осторожностью наблюдал за людьми – народ так и ходил из стороны в сторону, перемешиваясь на глазах. Рокот прав: посетителей судя по всему в заведении собралось прилично. — А вот и вы! — звонкий голос Нерии прорвался сквозь общий гомон, сродни мелодичному колокольчику. Заметив приближение незнакомки, юнец закрыл сестру собой и потянулся к рогатке на поясе. Хозяйка таверны даже не заметила враждебного настроя у одного из детей и наклонилась как можно ближе к ним, лучезарно улыбаясь. — Меня зовут Нерия. Добро пожаловать в Приют паломника, прошу проходите! — девушка стала аккуратно подталкивать двойняшек к дальнему углу, где обычно проводят время картографы. Только на сей раз там поставили небольшой стол, полный разных блюд. И Рокот должен был почувствовать вкусный запах, потому что перестал сопротивляться и упираться ногами в деревянный пол. Но лишь дождавшись одобрительного кивка со стороны мастера-каменщика, дети буквально запрыгнули на скамью и стали изучать взглядом предложенные угощения прежде, чем взяться за ложки и начать пробовать. Ели они молча, практически бесшумно – но даже по их взглядам можно было понять, что они общаются между собой. В какой-то момент, когда лицо Рокот скривил нос на овощи в куролисковом супе, Урса аккуратно выловила их в собственную тарелку. Аргул сидел на табурете в углу, наблюдая за тем, чтобы к незнакомым детишкам никто не подходил, и прогоняя многих, кто пытался подойти поближе. И только Нерию одарил благодарной улыбкой, когда та подошла немного ближе. — Я подготовила для них комнату. Могу отвести их, как только закончат. — Спасибо, но я с ними справлюсь. — посмеялся мужчина добродушно, сняв свою шляпу. Он начал размахивать ею перед лицом, пытаясь остудиться немного. — Они немного недоверчивые, так что вряд ли пойдут… Грохот двери, вперемешку с лязгом доспехов привлёк внимание многих в таверне, но только отдыхающие стражники встали по стойке смирно, чуть не выронив из рук своё оружие.  — У Восточных руин… — закричал стражник, уперевшись рукой в ближайшую стену. — Отравленные кинжалы, отряду Ламбера нужна помощь! Испуганные вздохи и перешёптывания заполнили стены таверны, пока их не перебили звуки быстрых шагов, убегающих на подмогу стражников. Их уход, однако же, нисколько не успокоил жителей города, наоборот – тихий шёпот превратился в громкие голоса, наполненные тревогой и беспокойством. Пока у кинжалов была цель, их действия можно было хоть как-то отслеживать, сейчас же: они были просто неорганизованной бандой мародёров, совершавших набеги на всех и вся. — Так, ребятишки. — двойняшки сразу повернулись в сторону Аргула, но это не мешало Рокоту вгрызаться нежного лосося. — Я пойду проверю как обстоят дела у моих товарищей, а вы отсюда ни ногой – это ясно? — Хорошо, дедушка Аргул. — улыбнулась ему Урса, помахав лапой своего плюшевого мишки. — Только не злитесь потом, что я с кем-то подрался. — парнишка сказал это так сухо, словно не сомневался в том, что драка будет иметь место так или иначе. Но он поднял голову и посмотрел старому каменщику в глаза, заверив с абсолютной серьезностью: — Безобидные не пострадают от моей руки. Эти слова оставили на душе мужчины какой-то странный осадок, тяжёлой ношей засевший внизу его живота. Но Аргулу, действительно, нужно убедиться, что его соратники не пали жертвой бандитов. Им вполне может пригодиться его помощь, если дойдет до противостояния. Мастер-каменщик кивнул Нерии, прося присмотреть за двойняшками, но новость об атаке оставила её в состоянии явного испуга. Чтобы хоть как-то вывести хозяйку таверны из транса, мужчина положить руку ей на плечо: — Наши стражники справятся. — заверил он её с куда большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. — Будь добра, пригляди за этими детьми, пока я отлучусь в руины. Нерия кивнула осторожно и попыталась улыбнуться, но в её глазах всё также ясно читалась тревога и толика страха. Попав под атаку демонов и чуть не погибнув под огненным завалом, многие станут чуть более осторожны к любого рода опасностям. Аргул проследил своим взором, как хозяйка таверны села напротив ребятишек и вышел на улицу. Стоило двери захлопнуться за ним, двойняшки обратились к новой знакомой: — Спасибо за еду, сестричка Нерия. — пропела Урса мелодично, ткнув брата локтем. — Да… спасибо. — просипел Рокот, отвернувшись к пустой стене. Сквозь тёмные пряди можно было видеть румянец его ушей. — Было вкусно. — Братишка, а ты красный. — Неправда! — юнец махнул головой так быстро, что само движение осталось незаметным для взора. Но младшая сестра только залилась звонким смехом от такого поведения Рокота. — Ой, а она права… ты случайно не заболел? — нежная ладонь девушки раздвинула чёлку мальчика и легла на его лоб, отчего краска залила детское лицо с ещё большей скоростью. — Тебе надо прилечь! Пойдем, я покажу вашу комнату. Рокот был так смущён и шокирован, что даже не мог сопротивляться девушке, которая вдруг потянула его на второй этаж таверны. Если бы захотел, парнишка бы с лёгкостью вырвал свою руку: не такая уж и сильная хватка у этой Нерии. Но отголоски совести велели ему так не поступать, потому он даже не заметил, как оказался в по-настоящему королевской кровати с мягкой периной и большой подушкой. А ещё очень тёплым одеялом, которое уже натягивали ему до самого подбородка. — Отдыхай здесь, а я приготовлю тебе бульона по новому рецепту, ладно? Девушка говорила всё с таким энтузиазмом и лучезарной улыбкой, что Рокот мог только молча кивать. К тому же, забота о нём явно отвлекает эту девушку от грустных мыслей, так что… уж ладно, можно и потерпеть. Нерия ещё раз проверила его лоб прежде, чем тихонько скрыться из комнаты: стук её туфель по деревянным ступеням был слышен даже здесь. — Даже не думай об этом. — буквально прорычал сквозь зубы мальчик, приметив ехидный взор сестры. Она тихонько шла позади, силясь сдержать свой смех, но теперь сидели на краю кровати с улыбкой до ушей. — Урса… — Что? — спросила она с искренней невинностью в голосе, моргая ресницами на укутанного братца. — А ты зарделся. — А вот и нет! — А вот и да. — А вот и нет! — со всей злостью, которая только была в его теле, Рокот сбросил с себя одеяло и кинул в сестру подушкой, но та ловко увернулась, из-за чего снаряд ударился о стену. Только вот… грохот, который услышали брат с сестрой, определённо точно не могла создать одна мягкая подушка. Переглянувшись меж собой, двойняшки подкрались к двери и приоткрыли её, протиснувшись в коридор как можно тише. Люди в таких же доспехах, которые носят местные стражники: один стоял у двери, ещё двое шарахались по таверне, последний стоял совсем близко к хозяйке, держа руку где-то под деревянной стойкой. Рокот нахмурил брови, когда увидел дрожащие губы девушки и то, как она старается, отдалиться от стражника. Она бегала взглядом по комнате, но когда приметила у лестницы детей, стала осторожно, мягко мотать головой: пыталась сказать им вернуться в комнату.  «Стражнику» это явно не понравилось, какое-то слабо заметное движение с его стороны заставило Нерию болезненно вздохнуть и зажмурить глаза. — Не дёргайся, мы скоро уйдём. — прохрипел низким голосом мужчина, сильнее сжав запястье девушки. Из-за шлема нельзя было сказать наверняка, но человек окинул взглядом таверну прежде, чем обратиться к своим напарникам. — Поторапливайтесь, пока отряд не вернулся.  Посетители с опаской начали отдавать те ценности, что у них были: кто отдавал деньги, кто снимал украшения. И к каждому «стражники» сперва подносили нож странного зеленоватого оттенка, и только потом протягивали мешки. Люди были до того напуганы, что им не хватало сил даже крикнуть и позвать на помощь: да и того, кто это сделает, явно порешают быстрее, чем прибудут настоящие защитники города. — Вот так, народ, поторапливайтесь, не заставляйте нас применять силу! Заливистый смех послышался откуда-то сверху, приковав к себе всеобщие взгляды. Нерия с ужасом в глазах увидела девочку, стоящую прямо у перил и стирающую выступающие слезинки с уголков глаз. — Вернитесь в комнату… — попыталась предупредить детей девушка, но ощутила лишь более сильный укол ножа у своих рёбер. — Ш-ш, милашка. — бандит, удерживающий хозяйку таверны, сделал лишь шаг в сторону, чтобы повнимательнее взглянуть на ребёнка. — Дитя, что ты делаешь там наверху совсем одна? — Вы смешной, дядя. — Урса облокотилась о перегородку, посадив на неё своего медведя. Она сложила лапы игрушки на его груди так, словно он был рассержен. — Но воровать некрасиво. — Ой, ну мы вовсе не воруем. — протянул в ответ мужчина, наигранно вздохнув. — Мы собираем пожертвования для Собора Первозданного света глубоко в лесу. Знаешь как трудно существовать собору без прихожан? — Собор? Хм… — девочка нахмурила брови, всерьез задумавшись над словами человека.  И этих секунд было достаточно, чтобы один из замаскированных бандитов увидел блестящий камень, который был у мишки вместо глаза. Он встретился взглядом с лидером и кивнул на игрушку, получив в ответ довольный оскал напарника. Оставив сборы прочих украшений, широкоплечий «стражник» начал уверенно шагать к лестнице, пряча за спиной отравленный кинжал.   — Ну тогда вы знаете правила. — мужчина уже ступил на первую ступень деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, когда Урса прикрыла глаза и улыбнулась. — Невинные выживут. Тень выпрыгнула из-за её спины, перелетев через перила. Не успел бандит опомниться, как затылком встретился с деревянным полом. Ботинком надавливая на лицо человека так сильно, что металлический шлем прогнулся на переносице, стоял Рокот. Он поднял ногу и хотел было отступить, но когда услышал слабое кряхтение снизу, лишь сильнее ударил пяткой по подбородку человека – теперь наверняка отключив его. С толикой гордости парнишка заметил, в какой ступор смог ввести оставшихся бандитов. Он небрежно наклонился и взял из руки поверженного кинжал, поднеся тот к носу. — Совершаете набеги на мирных жителей, да еще и с отравленным оружием. — Рокот закрыл глаза и замотал головой, каждый раз неодобрительно цокая языком. — Стыдно вам, стыдно. Запрокинув голову так, чтобы волосы не застилали взор, парнишка поднял веки. Взор холодный и практически хищный был направлен на того бандита, который продолжал удерживать хозяйку таверны в заложниках. — Ну давай… — сказал Рокот, перехватив в руке отравленный кинжал. — Покажи мне свою силу. — Всем стоять! Влетевшие в таверну стражники, на сей раз настоящие, вынудили мальчика отступить. Он быстро спрыгнул с лежащего без сознания бандита и скрылся на второй этаж, но успел запустить камнем из рогатки прямо в лоб лидеру бандитов, заставив того вскрикнуть от боли и отпустить Нерию, что позволило ей убежать. Двойняшки наблюдали, свесив ноги через перегородку, как защитники города обезоруживают самозванцев и уводят их под стражу. Все ценности были возвращены их владельцам, а когда люди в доспехах стали спрашивать об изогнутом шлеме, все только пожимали плечами.  Стоило шуму улечься, а посетителям успокоиться, брат с сестрой спустились вниз и заняли пару стульев прямо у стойки, поближе к хозяйке таверны. — Сестричка Нерия, ты в порядке? — спросила Урса участливо, заметив всё ещё отстраненный взгляд девушки. — Тебя не поранили? — Их ножи были ядовитыми, если задело, надо обработать… — Ты… — Нерия перестала протирать кружку, что она делала последние несколько минут, и подняла изумлённый взгляд на мальчика. — Спас меня… Вы оба…  — Главное, что ты в порядке, сестричка Нерия. — улыбнулась Урса. — Об остальном не думай. — Да, а если кто ещё сунется, то пожалеет об этом. — Рокот снял с пояса рогатку и натянул её, хоть и пустую. — Сразу получат камнем промеж глаз! Такая самоотдача наконец вызвала у девушки тихий смех, который она попыталась скрыть ладонью. — Ой, я совсем забыла. Я обещала тебе бульон… — Я здоров! — запротестовал мальчишка. От предложения Нерии готовить он вдруг побледнел, что хозяйка таверны, разумеется, трактовала по-своему. — Да у тебя скоро будет голодный обморок! Подожди здесь! — с этими словами она скрылась за дверям кухни, откуда сразу же раздался непонятный грохот. Рокот застонал, уперевшись лбом в деревянную стойку. Урса гладила брата по спине, но не отводила тревожного взгляда от дверей: запах горелого она чувствовала уже сейчас. — Я тебя подлечу, братик. — девочка хлопала его по плечу, стараясь подбодрить. — Не может же она готовить хуже наших сестёр. — Думаешь? — Нет, но это твоя единственная надежда. Ближе к вечеру в таверну вернулся Аргул, он привёл с собой господина Барута в надежде, что тому удастся узнать детей. Но Нерия отправила обоих мужчин восвояси, потому что даже свежий бульон не помог несчастному мальчику встать на ноги.