Виданное ли дело?

Мэрион думает, что в кои-то веки старик Уолтер сам себя переплюнул: виданное ли дело просить незнакомца (!), которым бог весть что движет, выдать себя за младшего Локсли, с войны возратившегося, да присмотреть за имением? Идея, по её скромному мнению, не ахти какая, ведь они совсем не знают ни этого человека, ходящего под именем Робин Лонгстрайд, ни мотивов, которыми тот руководствуется… ничего, ровным счётом, а в то, что её подозрения могут быть ошибочны, Мэрион ни капли не верит, хоть тресни, но едва ли найдётся из умных дурак готовый стоять на том, что среди «благородных мужей» всё ещё таковые остались и ими не движет ничего, кроме честности. И именно по этой причине (и только по ней!) Мэрион взгляда с «мужа» не сводит, стараясь подметить каждую мелочь, ведь рано иль поздно попадётся такая, что выдаст истинные замыслы, как и его самого, с головой… увы, подловить пока не в чем: вытащенный из болота баран, золотое кольцо в качестве откупа, спокойная ночь… И всё же Мэрион думает, что это только для вида, только для того, чтобы усыпить бдительность, но когда он сообщает, что десятинное зерно пшеницы было посеяно – несомненно, украдено у представителей власти, забравших драгоценные мешки у селян – то её сердце и разум вынуждены признать, что, возможно, старик Уолкер выжил из ума со своими идеями по её и других выживанию в будущем ещё не настолько. Что-то хорошее, возможно, да выйдет.