***
Шунтаро открыл глаза одновременно с глубоким вдохом. На настенных круглых часах маленькая стрелка застыла возле цифры шесть. Он просыпался в такое время каждый день, с тех пор как попал в больницу. Его сосед по палате, Нираги, все еще спал, как и многие пациенты. Блондин тихо приподнялся на локтях, обводя взглядом приевшиеся всего за несколько дней стерильно белые стены. Парень хотел уже как можно быстрее покинуть не только палату, а заведение в общем, и вернуться в пустую квартиру, выполненную в более спокойных и теплых тонах, без лишнего хлама. Глаза вновь наткнулись на временного сожителя, который ужасно и раздражающе храпел время от времени (точнее почти всегда). И ничего не сделаешь с этим придурком, которого невозможно добудиться. Видимо, ему дают довольно сильные болеутоляющие, что и понятно. Чишия, в отличие от Сугуру, еще легко отделался лишь двумя ранениями на груди с разных сторон, в то время как у брюнета было обожжено большое количество участков кожи и также красовались глубокие царапины на теле. Очевидно, что без сильных обезболивающих Нираги только то и делал, что корчился бы от вовсе не приятных ощущений. Если предыдущие ранние подъемы могли быть обусловлены стрессом организма (ведь сам молодой человек спокоен как удав), то сегодня причиной стало не это. Точнее не совсем. Шунтаро уже давно не запоминал своих снов. Так что то, что, проснувшись, он еще помнил сновидение, заставило попытаться воспроизвести в памяти все детали, насколько это возможно. Воспоминания были довольно смутные. Единственное, что блондин запомнил четко, — какая-то игра. Название и суть которой были детскими, вот только не все так радужно оказалось. Там был не только он, но и другие люди, однако все выглядели смазано, будто у Чишии было предобморочное состояние, однако он чувствовал себя прекрасно. Скорее всего, это были также игроки. Блондин даже не обратил бы внимание на сон, если бы не настолько реальное ощущение происходящего.***
— Так значит, ты меня знаешь? — Как ты догадалась? — от его речи так и веяло сарказмом, граничащим с шутками. Парень, откинувшись на спинку стула, сидел за круглым столом, на котором расположились от прошлых пациентов игральные карты, в больничном дворике. Он не обернулся, даже когда услышал, как с ним заговорила девушка. Куина, что стояла за его спиной, обошла Шунтаро и села напротив него на такой же стул. Вокруг все так же ходили люди, отдыхая от стен лечебницы, по прилежащей территории к клинике, которым пока не рекомендовались покидать это место. Приятный ветер обдувал, колыша бледные и чуть испортившиеся от покраски волосы, которые иногда попадали на лицо, вынуждая недовольно доставать ладони из карманов, чтобы вернуть хороший и полноценный обзор. И в этом случае дреды снова выигрывали: под своей тяжестью даже сильный поток воздуха не смог бы их сдвинуть, освобождая от нужды поправлять их. — И как же и когда мы познакомились? Вчера ты говорил про игроков и воспоминания. Что это все значит? — Хикари стоило немалых усилий, чтобы дойти сюда, поэтому она не намерена отступать, не получив то, ради чего пришла. — Не думаешь, что я просто больной на всю голову человек, который проходит терапию здесь, а днем ранее повесил тебе лапшу на уши? — от него так и перло невозмутимостью и спокойствием, что в какой-то мере даже раздражало. — Если честно, я почти сразу об этом и подумала, — скептично проговорила Куина. — И все же ты нашла и пришла ко мне. — Да, и ты знаешь, как это тяжело было сделать после моих ранений?! Я сделала это, чтобы получить ответы. Конечно ты немного сумасшедший, но все же мне кажется, что сможешь ответить на мои вопросы. Продолжая смотреть вдаль, блондин мягко рассмеялся, и наконец его глаза нашли девушку, которая пристально смотрела на него, будто даже не моргая. Очевидно, она серьезно настроена. Это действительно она. — Забудь все, что я тогда сказал, — после чего Шунтаро своевольно встал и, не посмотрев на собеседницу ни разу больше, покинул ее. — Придурок, — тихо вымолвила девушка, понимая, что он уже не слышал ее.***
На следующее утро Чишия проснулся также около шести утра. Капельки пота на лице объяснялись вновь неожиданным сновидением, которое будто являлось продолжением вчерашнего. Сегодня сон определенно был четче и яснее. Снова была игра и не одна. И если днем ранее ему приснилась игра прямо в обрез, то в этот раз промежуток времени оказался намного больше, затрагивая и повседневную, насколько это возможно, жизнь в казавшемся постапокалипсисе. Его грезы закончились на моменте пожара большого отеля, именуемым «Пляж». К счастью, огонь никак не затронул Шунтаро, как и его спутницу — девушку, которая была выше него и все время грызла палочку от чупа-чупса, в голубом купальнике с цветочным принтом и длинными дредами, собранными в хвост.***
— Кем ты работаешь? Либо чем занимаешься по жизни? — кажется, такие ежедневные разговоры стали обыденность, когда Чишия и Куина собирались во время обеда. Иногда девушка подсаживалась к нему в ходе вечерней трапезы. Блондин не возражал, но и не был инициатором. Чаще просто отвечал на ее вопросы. — Студент-медик. — Да ладно! То есть ты тут и работаешь? — Хикари от удивления аж вынула изо рта ненастоящую сигарету, с помощью которой, как она объясняла, пыталась бросить курить ради матери. — Нет, в университетской больнице Сакурадзака. Что насчет тебя? — Шунтаро редко что-то спрашивал, ведь и так знал о знакомой немало, но вот с этой информацией Куина не успела поделиться в прошлом. — Я думала: раз мы знакомы были, то ты знаешь, — но, не получив в ответ никакой реплики, продолжила: — Подрабатывала сначала в одном ресторане, а потом — в магазине в торговом центре недалеко от Сибуи. Как раз в тот день я шла после работы домой. — Голос девушки немного осел. Ей до сих пор было не очень приятно вспоминать роковой день, который очень сильно изменил жизнь для многих жителей Токио. И Хикари сама не понимала почему так. Ведь, к счастью, она жива, лишь отделалась колото-резаными ранами, никто из ее близких не пострадал. Но чувство некой опустошенности и апатии присутствовали. Наверное, это следствие посттравматического синдрома. Все же не каждый день взрываются метеориты над многомиллионным городом. — А какой именно отраслью ты занимаешься? — перевела тему японка. — Детская сердечно-сосудистая хирургия, — немного нервно выдохнул блондин, возвращая взор к знакомой. — Значит, любишь детей? — по наблюдениям Куины Чишия не был слишком эмпатичным человеком, особенно к детям, поэтому это озадачило ее. — Можно и так сказать. — По тебе не скажешь, если честно. — Мне часто такое говорят. — И его вновь настигло дежавю. Парень отменно запомнил, как сказал то же, когда крал игральные карты, а Куина была на шухере. Только контекст разговора был другой.***
Кто бы мог подумать, что все эти игры, Пляж, Пограничье были на самом деле. Что это не просто реалистичные сны. Что это все в действительности с ними произошло, но каким-то образом продлилось всего минуту, после чего каждый выживший забыл их долгую борьбу за жизнь. Кто бы мог подумать, что к концу недели пребывания в больнице Шунтаро во сне придет полное осознание, и он вспомнит свою первую и последнюю игру, как и от кого получил ранения, что сказал Кудзурю, перед тем как выбрал «0», и как это повлияло на молодого человека. Кто бы мог подумать, что после пробуждения блондин поймет, что так и не встретил человека, с которым разлучился, когда начался второй этап игр, и пойдет искать Хикари Куину.***
Она так и не вспомнила. А его уже сегодня выписывали. Хотя, должно быть, это к лучшему, как блондин сказал ей в первую их встречу после Пограничья. И все же укол почти невидимой боли тронул сердце Шунтаро. После пришедших воспоминаний парень видел Арису и Усаги, которые вновь сближались, хоть и, кажется, пока не спохватились о том, что были близки. Однако это им не помешало вновь строить отношения. Жизнь, как всегда, несправедлива. Почему только Чишия знал правду? Почему только он должен для знакомых выглядеть незнакомцем? Почему только он должен нести эту ношу, которую не с кем обсудить? Хоть с тем же паршивцем Нираги. Который, кстати говоря, пробудет еще в клинике, как минимум, месяц. Однако, если бы бывший боевик все вспомнил, то не факт, что тело студента-медика не приняло бы новые пули от него. Так что не все так плохо. Даже после разговора с блондином у Хикари не появилось ни капли прозрения. Впрочем, это можно объяснить. По большей части их общение состояло из сотрудничества для побега с Пляжа, а после — другого Токио. У них были взаимовыгодные взаимоотношения, которые устраивали обоих. Изначально планировалось только «пляжное» содействие, но со временем оба привыкли друг другу, поэтому появилось негласное правило о помощи в сложных ситуациях. Но если бы они оказались в условиях «убей или будь убит» между собой, то каждый сам за себя. Но, несмотря на все это, девушка неосознанно продолжала с ним общаться в реальном мире, даже осознавая, что может никогда не вспомнить. Значит, что-то все-таки ее тянуло к нему, и не просто из-за пособничества в прошлом.***
Куина помнила, как Шунтаро мельком упомянул, что сегодня утром его выписывают, и за то время в клинике, которое она успела узнать парня, была уверена, что молодой человек сразу же покинет учреждение, как только появится возможность, не желая оставаться хоть на минуту дольше. Во время их вечерних посиделок он сказал: «За минуту может что угодно произойти: можно свергнуть целую империю или можно влюбиться». Наверное, только сейчас девушка поняла его слова. Именно поэтому Хикари со всех ног неслась к его палате, отчаянно надеясь застать Чишию там. К счастью, за еще одну неделю пребывания в больнице девушка стала себя намного лучше чувствовать, поэтому могла свободно передвигаться, не считая бега, но сейчас каждая секунда была на счету. Она не могла снова разойтись с ним с перспективой больше не увидеться. Не после того, как Куина все вспомнила. — Чишия! Чишия, мать твою, если ты уже уехал, то я не знаю что… — девушка залетела во временное жилье блондина запыхавшись, смотря на его мгновенно ставшую напряженной спину. — Ты все-таки вспомнила, — хмыкнул Шунтаро, не поворачиваясь лицом к японке. Она была уверена, что на его лице все такое же беспечное выражение лица, как было все время в Пограничье, с оттенком недовольства, судя по его тону. — Чишия… Господи, я не верю своим глазам, — Хикари неспеша подходила к парню, который до ее прихода уже складывал вещи на кровати, но сейчас просто замер. — Да я даже не верю, что это действительно с нами произошло. — Тебе сегодня приснился сон? — Да… Ты тоже так вспомнил? — На протяжении недели мне сознание подкидывало фрагменты игр, да и вообще жизни в Пограничье. Сначала думал, что просто сбредил. Но в ночь перед тем днем, когда подошел к тебе, окончательно понял, что это все правда. — Получается, мы боролись за свою жизнь там, чтобы выжить здесь? — Получается, да. Куина наконец обошла Шунтаро и встала прямо перед ним. Все та же не самая большая разница в росте в пользу девушки. Все те же руки в карманах белого худи. Все тот же взгляд, наполненный добродушностью. Все те же кошачьи глаза, сделанные с помощью теней и подводки. Она не может больше сдерживаться — с силой обхватывает руками тело, прижимаясь к нему, чтобы окончательно удостовериться, что это все не иллюзия, что Чишия — тоже. Ладони хаотично передвигаются по чужой плоти, будто в попытке найти удобное и правильное местоположение. Блондин чувствует крепкую хватку и слегка подрагивающее туловище девушки. Очевидно, что Хикари сейчас плачет либо заплачет. И когда он слышит первые всхлипы и ощущает мокрые капли, просачивающиеся сквозь ткань, то только удостоверяется в этом. Поэтому все, что японец может сделать, так это взаимно обнять тело подруги. Кажется, когда это происходит, Куина на несколько секунд задерживает дыхание, ведь знает, что Шунтаро нелюбитель физического контакта и никогда не позволяет ненужные прикосновения другим по отношению к себе. — Мы смогли, мы выжили, — чуть осипшим голосом прошептала девушка. — Перед конечным столкновением с Королем Пик Арису сказал, что видел тебя и ты в норме. Я вообще-то переживала. — По-моему, в тот момент я истекал кровью. Не обращая внимание на комментарий Чишии, следующие мысли, которые она озвучила, вызвали неумелый смешок: — Конечно ты выжил! Ты, как таракан, которого как ни трави, все равно встанешь и пойдешь себе дальше, как ни в чем не бывало, в то время как остальные валялись бы лапками наверх. Ты бы даже ядерный взрыв пережил, уверена. — Жалеешь о моей живучести? — Нет. — Легкая улыбка тронула ее губы. Чишия не был бы собой, если не отстранился бы через пару минут этих нежностей, которые были вовсе не в его вкусе. К счастью, японка это поняла и не стала насильно удерживать в объятиях. — Ты не ощущаешь, что Пограничье тебя изменило? — В какой-то мере. — Хочешь сказать, что уже не такой засранец-манипулятор? — парень усмехнулся, качнув головой в сторону. — Не буду раньше времени утверждать. — После чего получил удовлетворительный кивок от Хикари, который скрывал новую расплывающуюся улыбку. — Кстати, почему ты не хотел, чтобы я вспомнила? — Это не так уж и важно было, так еще вдобавок довольно травмирующе. — Вообще-то это важно! Мы столько всего прошли, со многим сблизились и подружились и просто забыли это. Как же Анн, Арису, Усаги, Агуни, Хэйа. Хотя я согласна, что неприятный осадок теперь есть, но я не жалею. Эй, и с каких это пор тебя волнует, что это травмирующий опыт, Шунтаро? — подначивала японка, кокетничая бровями. — Теперь я точно жалею, что к тебе вернулись воспоминания, — пробормотал с кривой ухмылкой блондин.