***
Еду мне приносят, и мне действительно непонятно почему карцер должен быть пугающим. Первый день в нём оказался не особо интересным и делать было нечего, а потому я смог сильнее сосредоточиться на размышлениях, чем обычно. За него я смог перебрать только своё детство и время в академии, я его особо не помню, что странно, у меня вроде бы хорошая память, но и так было много вызывающих боль моментов. На второй день ко мне через маленькое окошко обратился какой-то мужичок с высоким голоском. — Привет. Ты хочешь на волю? — я уже думал что совсем от одиночества отвык, из-за чего расхохотался. — Так ты просто очередной псих, ну ничего, ещё будут бойкие, — голос начал удаляться, уж не знаю что он нового мне расскажет, но информация лишней не будет. — Что для этого нужно сделать? — если он расскажет о том, что смерть Муи снимает оковы, то это будет очень неинтересно. — Оковы небес ведь техника, так? Она не запретная и не какая-нибудь высокоуровневая, просто родовая. В общем стоит использующему умереть, то она точно развеется, — понятно, звучит он конечно очень "уверено". — То есть ты хочешь чтобы я полез в бой без чакры в надежде на где-то пятидесяти процентную вероятность что ты прав? Уж прости, но я воздержусь от такого. Карцер для меня не страшен, но опять здесь оказаться я не хочу, — уж не знаю что там происходило за стеной, но не моё дело. — Хм, вот как? Я считал что ты бросишься в бой при первой же возможности освободиться и пойти искать подставившего тебя, — помещение опять наполнилось моим смехом. Ещё один ОПТУ походу, вот только с Рьюзецу он явно не связан, иначе знал бы что я информацию по технике я и так уже получил. — А сам ты вообще кто? — Я не очень то и важный человек. Если всё же сможешь его убить, я скажу тебе спасибо. Если же нет, то ладно. Прощай, — ага, так это просто трус, боящийся сам броситься в бой. Этот разговор единственное примечательное событие за всю отсидку в карцере, ну кроме того, что я узнал о невосприимчивости этих оков к природной чакре, на неё они не реагировали. За оставшееся время я успел обдумать всё что помнил до заточения и могу сказать наверняка, мою жизнь нельзя назвать жизнью обычного человека. С самого детства меня ненавидели, скрывали правду о моих родителях, хотя я очень похож на отца. Интересно, почему же третий это допустил. Помниться как-то слышал о врачах, которые разбирают мысли пациентов и делают их счастливыми, может сходить к такому когда выйду отсюда?***
— Не выглядишь особо радостным. Карцер так тебе не понравился? — пока ел в столовой ко мне подошёл какой-то незнакомый заключённый. Блондин с волосами до плеч и чрезмерно накачанным телом, даже удивительно как в этой тюрьме он не сдулся. — Да чему тут радоваться, тому что из одного блока тюрьмы попал в другой, но уже не один? — вопрос прозвучал на удивление спокойно. — Ну-ну, не надо так. В карцере самое страшное это одиночество. Человек знаешь ли существо социальное. Без общения нам не выжить, если конечно нас воспитывали не как каких-то цепных псов, — не спрашивая он присел напротив и так же приступил к трапезе, зачем-то продолжив общаться со мной. — Цепных псов? — он какое-то время лишь странно на меня смотрит, но не забывает есть. Может я чего-то не знаю об этом мире? — Так, а ты в обычной школе был? — странные вопросы. — Ну я обучался в академии, — помещение потихоньку наполнялось людьми, з наш стол тоже садились, но на расстоянии. — Я не про место в котором учат быть шиноби, я про обычную школу где учат считать, читать, да в некоторых деревнях в них даже учат распоряжаться деньгами и рассказывают о работе шиноби и даже гражданских профессиях. Последнее обычно только дополнительно для сирот рассказывают, — в Конохе была такая школа? — Я из Листа и не слышал о такой школе. Меня как из приюта выгнали так сразу в академию записали, — он почему-то нахмурился и задумался, но с Рьюзецу поздоровался, когда она села рядом со мной. — Что обсуждаете, — поздоровавшись с нами она присоединилась к разговору. — Да так, я ему вопросы задаю. Так, тогда следующий, в детстве у тебя были друзья? Ты с многими людьми общался? — ну раз Рьюзецу не влезла, то думаю можно и ответить, да и она сама выглядит заинтересованной. — Нуу... Друзей не было. Общался только со стариком Третьим, да Теучи - владельцем раменной, — он отложил приборы и скрестил руки перед собой. — Старик Третий это судя по твоему возрасту Хирузен Сарутоби? — на мой кивок он нахмурился ещё сильнее. — Хм, я задам ещё пару вопросов, если ты не против, а потом отведу тебя к своему знакомому, он психолог или психотерапевт, тут, в тюрьме, в общем-то без разницы, — он замолкает и ожидает моего ответа. — Психолог? Психотерапевт? Кто это? — на этот раз хмуриться даже Рьюзецу. — Это врачи, которые могу избавить пациента от агрессии, навязанных страхов, да и от остальных психических проблемы. Как минимум у нас в деревне могли излечить почти от всего, — на мой вопрос ответила Рьюзецу и принялась дальше есть. Видимо к такому врачу я попаду раньше. Интересно это удача или что-то другое. — Он конечно не может помочь со всем, но вроде толковый. Так вот, вернёмся к вопросам, — он достал откуда-то ручку и лист бумаги, на который что-то записал, наверное мои предыдущие ответы. — У тебя есть друзья не шиноби? — Да, но не очень много, — Рьюзецу мой ответ удивил. — Погоди, ты же недавно героем прослыл, почему это друзей тогда среди гражданских почти нет? — может из-за того что я провёл три дня обдумывая прошлое, но её слова ни подняли ни одного неприятного воспоминания. — Меня с детства все вокруг ненавидели, только старик Третий и Теучи не относились ко мне как остальные. В академии у меня тоже друзей особо не было, меня либо игнорировали, либо задирали, — рука парня напротив двигалась с моими словами, видимо он записывает всё, что я говорю. — Так ты здесь за то, что зарезал задир и кого-то из простых гражданских? — Нет! — мой крик был слишком громким и привлёк внимание окружающих. — Хм, так не интересно, но в целом тоже по его профилю, — он лишь огляделся по сторонам когда я крикнул и ещё что-то записал. Вот как на это реагировать. Рьюзецу что не отвлекалась на разговоры уже закончила с трапезой. — Ты вроде говорил что у тебя много друзей, но сейчас твои слова говорят об обратном, — её слова были неожиданными, в прочем могу понять почему она об этом заговорила, в той пещере я и правда обмолвился о том, что друзей у меня много. — Я после выпуска подружился почти со всеми своими одноклассниками, да и не только с ними. — Так. Ещё пару вопрос. Исходя из твоих предыдущих слов в детстве тебя не изолировали, верно? К тебе просто с самого начала было предвзятое плохое отношение? — на положительный ответ к первому вопросу и отрицательный ко второму он отреагировал странно. — Парень, тебя, по твоим же словам, ненавидела вся деревня, что это если не предвзятая ненависть. В общем тебе точно надо к Акире, он таких как мы с тобой хорошо исправляет, — Рьюзецу успела заговорить первой. — О чём ты? Исходя из вашего поведения вы не очень то и похожи, — говорила она скрестив руки на груди. Мне тоже интересно что он хотел сказать этим, в прочем то что она заботиться обо мне даже мило. — Нас обоих растили как цепных зверей, хотя его по какой-то странной методике. Меня вот изолировали и обучали, наказывая за любое непослушание палками. Я не думаю что угадаю с этим, но скорее всего ты очень привязан к деревне, безмерно уважаешь хокаге и готов выполнить любую миссию, что принесёт благо деревне, —на мои неуверенные кивки он рассмеялся. — Я тоже был таким, но как и сказал, меня воспитывали по другому. Меня награждали за послушание и наказывали за игнорирование указов, а ему показали свет в этом тёмном мире, наполненом ненавистью. Ну как минимум когда Акира рассказывал о похожих случаях он использовал такие слова. — Ты правда думаешь что меня воспитывали как цепного пса деревни? — посуду я недавно отодвинул, а потому смог закрыть лицо руками. Он мне не ответил, лишь продолжил есть. — Хм. Возможно это правда. Не факт что это было сделано именно по указке Хокаге, у вас там был свой личный серый кардинал, но вышло похоже так. Будь мы не в тюрьме, я бы тебя к своей знакомой отвёл. Твой Акира не будет против если я понаблюдаю? — не могу понять зачем Рьюзецу это. — Да его не особо волнуют наблюдающие, я к нему в камеру ходил. К сожалению проверить помогли ли его сеансы исправить моё рабское поведение по отношению к деревне я не смог, но как минимум теперь я осознаю что это так и не отрицаю этого, как это было в начале. Даже вон ищу людей с похожей судьбой и вожу к нему, — он как-то слишком хорошо относиться к этому Акире, хотя его жизнь была даже хуже чем у меня, я на его месте возможно так же реагировал на человека открывшего мне глаза. — А твой друг не против этого? — мой вопрос его ничуть не удивил, вероятно я не первый кого он к Акире зовёт. — Да нет, ему в кайф помогать людям. Он говорит что слушать истории людей это как читать книги в которых авторы допустили огромные проблемы, которые он решил исправлять, — в последнем предложении он явно запутался. — И за что же он тут оказался? — а ведь действительно, что такого мог натворить врач, что его поместили в этот замок. — Оооо, а это интересная история. Он стал причиной попытки государственного переворота, — мой удивлённый крик был проигнорирован, а вот Рьюзецу о чём-то задумалась. — Значит дело было так. Как я и сказал, он психолог ну или как-то так, а ещё он шиноби, сюда как вам известно гражданских не отправляют. Его деревни не очень нравиться, когда шиноби зарабатывают как-то ещё, а потому таким вот кадрам как Акира снижали награды за миссии. Тип если у шиноби много денег, они будут брать меньше миссий. Ну мой друг мирился с этим, пока награды не начали снижать уже в два раза, ну и ушёл из шиноби, ему миссии стали не выгодны относительно затрачиваемого времени и так далее. Вот только руководство забыло, что многие шиноби посещают психологов, а Акира этим и воспользовался. Начал в панических атаках, раздражительности с других не очень приятных психических проблемах винить деревню: отправляет на миссии не давая вам отдохнуть; платит мало в с равнении с риском для жизни; вы может и не осознаёте этого, но деревня не так уж и ценит своих шиноби. Ну и так далее. Спустя год уже уверовавшие в его слова люди объединились и почти смогли разгромить тех, кто Акиру не посещал. Деревня та уже как несколько десятков лет поглощена травой, что за всем этим наблюдала со стороны, а вот шиноби восставшие против правящей верхушки довольно быстро сдали Акиру, так он здесь и оказался, — история и правда не очень, но... — Как можно додуматься поднять мятеж против своей же деревни? — мой вопрос вызвал удивление у обоих моих собеседников. — Это частое событие. В твоей деревне такое не происходило из-за Корня, сейчас по моей информации его уже нет, — Рьюзецу ответила мне первой, а я сел на место. Неужели это действительно обычное событие? Нет, ладно дезертирство, таких и в нашей деревне много, но попытка переворота? Кто вообще будет такое устраивать? — Ну в истории Акиры причиной стала обычная обида. Он сейчас даже иногда шутит, что своей цели добился, его деревни теперь нет, — обида может заставить человека пойти на такое? Он же даже не сожалеет о своём предательстве. — В общем давайте на ужине встретимся, он только по вечерам работает, а мне ещё надо отыграть назад свою любимую перчатку. — Я не думаю что тебе следует им слишком доверять, — я тоже не очень горю желанием верить преступникам. — Не думаю что один поход к этому Акире приведёт к чему-то уж очень ужасному, да и если меня правда растили как цепного пса, то я должен сходить к психологу не из своей деревни. Да и вчера я уже решил после выхода отсюда сходить к врачу по этому профилю.