Почесушки

      Падме прикусила губу, борясь с непривычным чувством, настойчиво сидящим в каждой жиле её тела, свернувшимся клубочком в душе. Кажется, она впервые понимала своих фрейлин, любивших собраться небольшой стайкой и пообсуждать звонкими голосами придворных мужчин, то и дело кидая быстрые взгляды на проходящих мимо, смущённо хихикая и бесполезно шикая друг на друга. Падме Амидале некогда было думать о симпатичных юношах.       Она была принцессой, очень рано стала королевой, на её плечах лежало благополучие не одного народа, целых планет, даже мира в Республике. Она училась, познавала, пыталась понять простой люд как можно больше, прочувствовать всем сердцем, что именно ей предстоит хранить, что потеряют те, кто живёт за стенами дворца, если она будет безответственна и легкомысленна. Она родилась со священным долгом, и она его исполнит, даже если это означает пожертвовать беззаботным детством и шальной юностью. В соседней комнате медитировал джедай.       Он смотрел на неё, как на божество. Пытался скрывать, но тщетно: ведя разговор с кем-то из подчинённых, вычитывая отчёты и сводки, поправляя волосы лёгким движением руки, Падме вдруг понимала, что ощущает его полный обожания взгляд и от этого почему-то очень тянуло улыбнуться. Если в такие моменты она смотрела на него в ответ, он быстро отворачивался или опускал глаза в пол - подумать только, самые могущественные существа Галактики не смогли заставить Энакина хоть как-то смутиться или осадить себя, а она, юная королева, способна смирить его просто поморщив нос от желания чихнуть или забравшись в кресло с ногами и зарывшись в любимый плед. - Ты ангел?       Первые слова, что она от него услышала. Эта планета была поистине ужасна, мальчик напротив неё был худ, грязен, жёсткие от жара солнц волосы были пострижены также как у всех рабов на Татуине и отрастали неровно, одежда из грубой и дешёвой ткани была не по размеру. А голубые глаза смотрели на неё с искренним восхищением, и в глубине их виднелся тот отпечаток, что оставляет на людях чужая жестокость. Наверное для него юная королева действительно казалась ангелом. Честно говоря, ей казалось, спустя десять лет это исчезнет. Они не виделись так долго, и хотя Падме вспоминала его с добротой и любовью, никогда она не могла представить, что он посмотрит на неё так снова. Но ведь они по сути мало знакомы! Когда Энакина назначили её телохранителем, эта мысль несколько успокаивала. Ей хотелось бы сойтись с ним поближе, но как друзьям. Но ох, как же она ошибалась.       Настоящую Падме, за пределами образа милосердной королевы, Энакин полюбил даже больше. Как и положено, он сопровождал её повсюду, но девушку это не пугало. Он не нарушал её личного пространства, не навязывался, и хотя от источаемой им надежды у Падме щемило сердце, это было даже мило в каком-то смысле. То ли по велению джедайских законов, то ли (скорее всего) из-за уважения к Амидале, Энакин исправно держал дистанцию. И всё же его любовь чувствовалась почти физически, она витала в воздухе, сквозила в движениях. Возможно, это из-за Силы, а может, проблема в ней самой. Но быть с ним ощущалось легко и естественно, когда она была на переговорах, то в пылу дебатов чувствовала его поддержку, когда дома позволяла себе расслабиться - заботу, когда её недоброжелатели поднимали головы - защиту.       На самом деле это было даже очаровательно. Немного. Приятно знать, что тебя ценят. А ещё из их разговоров она узнала, каково жить среди джедаев, узнала о миссиях, на которых ему приходилось бывать. Вся эта информация на самом деле секретна, но они и сами не заметили, когда их вечер превратился в театр одного актёра, с Энакином, пытающимся изобразить одновременно и себя, и Оби-Вана, и Винду и даже Йоду (что получалось особенно уморительно, Энакин сказал - это потому что в детстве он часто дразнился на магистра, пусть наставник и ругал его за татуинские манеры). Падме смеялась, и он заражался её смехом, иногда одёргивая себя, вспоминая, что воин его положения должен быть бесстрастен, но неизменно забывая о запрете в следуещее мгновенье. Они лежали рядом на пушистом ковре в гостевых покоях и он рассказывал о планетах и существах, которых повидал за эти годы. С восторгом и блеском в глазах рассказывал про новые модели кораблей и полёты на них. Смущённо и сварливо поведал ей даже парочку неловких историй из детства, на что в ответ она притащила свои семейные фото. Падме нравилось его слушать, нравилось сидеть с ним за одним столом, проводить рядом досуг. Ей, оказывается, давно не хватало простого человеческого общения. За прошедшие годы Энакин стал выше её, волосы у него потемнели, либо больше не выжигались татуинскими солнцами, и выглядели гораздо мягче. Ему следовало бы их отрастить, отрешённо подумала Падме и сама удивилась такой мысли. Вроде как подаванская причёска у джедаев тоже подчиняется каким-то правилам, наверняка ему даже нельзя отращивать. Оби-Ван в ученические дни ведь тоже ходил с короткими. И всё же жалко, очень бы хотелось увидеть Энакина с волосами подлиннее. И в этом даже ничего такого нет, просто любопытство, или даже объективное наслаждние красивым юношей. Королева самой себе мысленно послала осуждающий взгляд. Врать нехорошо. Чего уж там, стрижка телохранителя для неё даже выгодна, легче сдерживать желание потрогать. Да, в последнее время королева Набу всё чаще подавляла в себе порывы приласкать молодого джедая, иначе и не скажешь. Падме подмечала, как одиноко чувствует себя Энакин. Он был войном в конце концов, к тому же не обычным, а владеющим Силой, на них лежат особые обеты. Она знала, что даже с матерью ему не позволили свидеться ни разу за все эти годы. Где-то глубоко жила подавляемая мысль, что если погладить его по голове, он расплачется. И относительно неё Падме чувствовала любопытство. И может даже азарт.       Но как провернуть что-то такое, не нарушая их отношений, пусть и ставших ближе, но всё ещё не переступающих черту? И честно ли это вообще по отношению к нему? Наверное. Врать нехорошо, но иногда всё-таки можно. Она тихо вошла в комнату, где Энакин занимался медитацией. Тот раскрыл глаза и тут же встал с пола, готовый исполнить приказ своей королевы или просто составить ей компанию. Падме улыбнулась ему. - Прости, что прервала тебя, Эни. Но не мог бы ты исполнить одну мою просьбу? - Всё что угодно. - Подожди, пока не соглашайся. Видишь ли, я чувствую себя несколько тревожно. Все эти события, и покушения на меня, всё-таки бывает не по себе. Она заметила, как Энакин напрягся всем телом, готовый голыми руками порвать любого, кто только подумает и том, чтобы причинить ей вред. - Дома, когда я чувствую себя неспокойно, то обычно распускаю волосы и перебираю их просто так. Но здесь я могу понадобиться в любой момент и мне нельзя разрушать причёску. Как королева, я обязана всегда выглядеть прилично на публике. Так что... Не мог бы ты помочь мне успокоиться немного?       Джедай смотрел на неё в замешательстве, но головой кивнул. Победно (и немного коварно) улыбнувшись, Падме взяла его за рукав и подвела к креслу, заставив сесть лёгким толчком в грудь. Теперь уже Энакин был в смятении, то ли от своих чувств, то ли от непонимания, что ожидать дальше. Девушка встала за спинкой и осторожно положила ладони телохранителю на плечи. Немного погладила большими пальцами. Её внимание привлекла падаванская косичка на виске Энакина, она едва ощутимо провела по ней, задев короткие волоски у основания. По телу Энакина прошла дрожь, которую он вполне успешно подавил, если бы Падме к нему вплотную не прикасалась, то и не заметила бы. В королеве проснулось исследовательское любопытство, побудившее повторить касание, но с другой стороны. На этот раз джедай не вздрогнул, видимо, внутренне подготовился. "Ну ничего, вот, получай тогда" - с вредностью подумала Падме и опустила всю ладонь ему на макушку, соскользнула к затылку, немного почесала пальцами, второй рукой поглаживая кожу на виске, скуле, шее. У Энакина сбилось дыхание, он даже немного отшатнулся. - Сидеть, - истинно королевским тоном приказала девушка, пытаясь не выдавать внезапный прилив нежности. Джедай послушно сел и напрягся. Нет, так не пойдёт. Падме начала снова, уже аккуратнее. Это будто лот-кота приручать. Сначала немного, осторожно, пробегаясь пальцами, вырисовывая узоры на шее, немного задевая кончики ушей и лоб. Вскоре Энакин уже сам тянулся за её прикосновениями, и Падме очень жалела, что не видит его эмоций. Дыхание джедая было глубоким и долгим, он явно пытался не выдать своего волнения. Королева, наконец, коснулась его целой ладонью, и всё напряжение внезапно ушло из плечей юноши, но отклонился, сильнее прижимаясь к ней, чуть откинув голову. Не поборов любопытства, королева наклонилась вперёд, и заглянула в его лицо. Глаза Энакина были зажмурены, будто он пытался максимально ощутить этот небольшой контакт, сведённые брови и поджатые губы выражали помесь блаженства и отчаянной нужды. Юноша открыл глаза и его взгляд обжёг Падме получше раскалённого воздуха трижды проклятого Татуина. Ведомая этим чувством, она чуть оттолкнула Энакина от спинки кресла, оставив его сидеть на самом краю, и сама втиснулась в открывшееся пространство. Теперь она могла прижаться к телохранителю, обнять его со спины и прислониться щекой. Даже сквозь слои традиционной одежды чувствовался жар кожи, а прерывистое дыхание теперь сливалось со стуком собственного сердца. Падме поёрзала немного, не ршаясь, что делать дальше, и пристроила подбородок на чужом плече. Они провели так ещё какое-то время, просто наслаждаясь друг-другом, синхронизируя дыхание, Энакин размяк, иногда подрагивая от переизбытка ощущений, и действительно был на грани то ли слёз, то ли мурлыканья, а его возлюбленная предовольно улыбалась и медленно поглаживала ему волосы. Маячащее рядом покрасневшее ухо приступно её влекло. Немного мысленно поторговавшись с собой, она придвинулась ближе и ткнулась в него носом. Позади них взорвалась ваза. Королева вскрикнула, а джедай в её объятьях подскочил со скоростью молнии. - Извини! - Энакин принялся оправлять робу, поднял на неё голову, задержался на пару мгновений, а потом стремительно вылетел из комнаты, чуть не выбив дверь.       Падме проводила его взглядом, невольно залюбовавшись за тот мимолётный промежуок, что они смотрели друг на друга. Разрумянившийся, запыхавшийся юноша, с растрёпанными волосами, блестящими глазами и помятой одеждой выглядел на опасной грани между очаровательно и притягательно. В следующую секунду девушка осознала, что и сама должна выглядеть не лучше - и видимо Эни это вовсе не оставило равнодушным! Она прикрыла рот рукой, приглушая непривычное глупое и смущённое хихиканье. Возможно, её поступок и был ошибкой, но прямо сейчас она ни о чём не жалеет и даже впервые за долгое время её оставили тревоги за будущее. Сидеть с Энакином в обнимку было... Хорошо.

***

      Энакин с измученным мычанием уткнулся лицом в подушку. Они с королевой пока больше не виделись: сначала юноша прятался от неё в купальне, заодно пытаясь несколько остудиться холодной водой, а потом она сама куда-то пропала, по словам слуг, выдернутая новыми докладами о ходе переговоров. Это было... Что-то. Что-то неведомое ему ранее, но такое сладкое и необходимое. Он почувствовал, как снова распаляется от воспоминаний о прикосновениях Падме. Может, ему стоит- Через ментальную связь по Силе до него долетел голос Оби-Вана: - Чем вы там, хатт подери, занимаетесь?!