My Immortal — Evanescence
Дождь льет. Как будто мир плачет и скорбит вместе с ней.
Донелла сидела одна в своей маленькой лондонской квартирке, и звук дождя, барабанившего по окну, был единственным шумом в комнате. Она вздохнула и плотнее натянула одеяло на плечи, пытаясь отогнать холод, который пробрался до костей. Переезд из Нью-Йорка три месяца назад, надеялась, что новое начало в новом городе поможет ей забыть боль от его потери. Но как бы далеко она ни бежала, избежать воспоминаний о Локи просто не могла. Когда-то она любила его, несмотря на опасность и хаос, которые, казалось, преследовали его повсюду, куда бы он ушел, как будто они были неразлучны с самого рождения. Она и этот обманщик были вместе всего несколько месяцев, прежде чем Танос напал, и все рухнуло. Жизнь превратилась в мучительное существование, сердце в угли. Девушка вспомнила, когда видела его в последний раз, всего за несколько минут до битвы, которая унесет его жизнь. Он сказал ей, что любит ее, и она поверила. Но этого оказалось недостаточно, чтобы спастись, чтобы выжить. Донелла покачала головой, пытаясь отогнать воспоминания, которые грозили убить или вынудить ее к очередному приступу самокопания. Теперь у нее была новая жизнь, новая работа и новый распорядок, который отвлекал, во всяком случае хоть на немного. Но в такие ночи, как эта, когда мир снаружи был холодным и серым, она не могла не задаваться вопросом, что могло бы быть. Что, если бы Локи был с ней; его обычное придурковатое «я», он счастливый, озорной. Живой... Тяжелый вздох. Она отрезала Мстителей или то, что от них осталось после поражения Таносу. Провела четыре года в жалких попытках собраться, забыть, отмахнуться, как будто ничего и не было. Тем не менее, Локи жил в ее памяти, в ней самой двадцать четыре на семь. Все это время посвящая себя людям, помогая Наташе управлять остатками их команды, членом которой она когда-то была. И все же ничего не помогало и не лечило. Единственное, что удалось, хотя и довольно хреново, это сбежать в Лондон. Отречение от всего, что когда-то было известно и любимо. Хорошо это или плохо, никто ее не остановил. У Стива были свои дела с группой поддержки для тех, кто потерял своих близких после катастрофы. Тони исчез с радаров, полностью посвятив себя созданной им семье. Брюс ушел в науку, Клинт в бегах. Тор... У него была своя драма. Слишком много, чтобы вынести даже для самого сильного. Дон села на диван, борясь со слезами от проносящихся в ее голове воспоминаний. Все жто по-прежнему было в новинку. Лондон, работа в студии, одиночество. Несмотря на то, что она провела последние несколько месяцев, пытаясь жить как нормальный человек, который никогда не проходил через то, что прошла она, тот, кто не был частью Мстителей, все это казалось нереальным. Декорация для пьесы, которая близка к полному провалу. Бесполезно, все просто бесполезно. Ночь уже почти угасла, когда наконец удалось заснуть. Ее кот мурлычет рядом, прямо под боком. Утро было многообещающим, и не в хорошем смысле. Красные опухшие от слез глаза, головокружение, головная боль, которая была как старый друг, когда она слишком сильно напрягалась. Старая привычка, которая закрепилась еще со времен Красной комнаты. Сны сначала спокойные и умиротворенные превратились в кошмары из прошлого. Вот она — стоит перед мишенью, которую нужно убить. Руки даже не трясутся, мозг безращличен ко всему происходящему. Ничего, кроме тишины и тревожного спокойствия. Не в первый раз, и явно не в последний. Глаза мужчины с явным, очевидным ужасом. Его существование зависело от девушки, едва достигшей совершеннолетия. Выстрел. Тело со связанными руками падает замертво на землю. Кровь течет, образуя лужу, но она берет только то, что нужно. Какие-то бумаги и переступает труп, как будто ничего особенного. Стряхивает едва заметную грязь с униформы, больше беспокоясь о времени, которое потребовалось для выполнения задания, а не о факте убийства кого-то. Ни одна мысль не проносится. Типичный день убийцы. Дон просыпается, ее дыхание слегка тяжелое. Эти ночные кошмары преследовали ее, сколько она себя помнила. Почти десять лет после выпуска, шесть после спасения, если это слово вообще можно использовать для описания отвратительной процедуры побега из Красной комнаты. Но разве это свобода? Если прошлое дышит тебе прямо в затылок, это свобода? Ей двадцать пять, и она все еще находится под воздействием химической перестройки мозга, необратимого повреждения, которое приводит к бессмертной и постоянной моральной порке. — Нет, так не пойдет. Вздыхает и соскальзывает с дивана, направляясь в ванную. Мысли крутятся вокруг недавнего сна, и как мучительно вспоминать то, что ты никогда не хотел делать, но не имел права голоса. Дон открывает кран, пускает воду, пока та не станет достаточно теплой, и готовится к новому дню. Как и ожидалось, ее глаза покраснели и чешутся после долгой ночи мучений. Требуется всего полчаса, чтобы закончить рутину, применить глазные капли, чтобы остановить раздражение, и одеться в стандартную рабочую форму спортзала, в котором она работала. По какой-то глупой причине девушка отрицала отказ от физического аспекта своей жизни. Как будто было крайне важно оставаться активным, сильным и свирепым на всякий случай. Какой именно случай, она не знала. Возможно, это просто привычка, отказываться от которой не хотелось. Кот трется о ноги хозяйки, виляет хвостом и мяукает. Нетерпеливый намек на то, что он голоден, и потому, без дальнейших церемоний, ведет за собой на кухню. — Ну, и разве ты у нас не самый голодный, Ульрик? Донелла мягко улыбается, позволяя своему черному коту поглотить все внимание, и послушно следует за ним, как будто он ее настоящий хозяин, а не наоборот. После того, как вся работа по дому закончена и с лица стерты все следы пустоты, надевается маска полного равнодушия и отсраненности. Идет по Ченселлорс-роуд, пробираясь сквозь оживленную толпу людей, которые так же спешат на работу. В ее походке ни грамма женственности, а скорее умелого солдата. Резкие шаги в паре с сучьим лицом в расслабленном состоянии, и все уходят с дороги, не имея никакого намерения умирать или конфликтовать. Наконец спортзал достигнут, где она работает тренером по рукопашному бою. Девушка всегда находила утешение в боевых искусствах, и это было долгожданным отвлечением от преследовавших ее воспоминаний. Кроме того, нет ничего другого, что она знала бы достаточно хорошо, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Ничего более законного разумеется. Красная комната не особо заботится о том, чтобы учить девочек, как жить. По крайней мере жизнью нормальных, простых людей. Приветсвует нескольких своих коллег и направляется в раздевалку, чтобы снять куртку и подготовиться к дневным тренировкам. — Привет, Элла, — с улыбкой поприветствовал ее один из коллег. — Готова к еще одному дню избиения ничем не повинных бедняг? Усмешка. Почему-то только этот парень называл ее Эллой, и никто другой. — Я предпочитаю называть и думать об этом как об обучении защищаться, Джейк, — отвечает та, хватая перчатки и готовясь к своей первой тренировке. В течение дня она переходит от одной сессии к другой, доводя своих учеников до предела и обучая их различным боевым приемам. Ее страсть к обучению и помощи другим была очевидна в том, как она общалась со своими учениками, и все они смотрели на нее как на наставника. Несмотря на жесткость, которая не позволила бы расслабиться, Дон все же была достаточно осторожна, чтобы не переутомить человека. Некоторые из ее методов можно было бы счесть экстравагантными и несколько сомнительными, учитывая, какой строгой она становилась время от времени, но результаты всегда были безупречными, и это было единственным важным пунктом. Один из студентов даже назвал это методом «выкачивания льда». В перерыве между сессиями двое коллег пересеклись, чтобы поговорить, как прошел их день. — Ну, как проходит тренировка, Эл? — спросил Джейк, отпивая воду из своей бутылки. — Все хорошо. На этот раз у меня есть несколько действительно преданных своему делу учеников, и здорово видеть, как они улучшаются с каждым занятием. — Отлично! Рад слышать, — восклиуает коллега, явно взволнованный возможностью поддержать своего друга в любое время. — Знаешь, ты действительно хороша в этом. Тебе следует подумать о том, чтобы открыть собственный клуб или что-то в этом роде. Девушка пожала плечами. — Я не думала об этом. Я счастлива там, где я сейчас. Дон не хотела больше ответственности в беспокойном и шатком мире, который все еще не привык к отсутствию половины населения. Не тогда, когда ее отношения с правительством были натянутыми и по сей день. Очевидно, бегство с Нат и Стивом в определенный момент не пошло на руку. Надо было думать об этом раньше. Честно говоря, никто кроме внутреннего круга близких не знал о ее годах, проведенных с Мстителями, не говоря уже о темном прошлом, когда она обучалась как черная вдова вместе со многими такими же невезучими девушками. Сестрами. Сохранение личности супергероя в тайне поначалу могло быть спорным, учитывая, что большинство товарищей по команде, казалось, были довольны отсутствием таковой, но как только разразилась Война Бесконечности и миллионы людей были уничтожены, противостоять оставшимся стало трудно. Большинство, конечно, были весьма сочувствующими и понимающими, но, боже, были же люди, которые повесили всю вину на плечи героев. Парень кивает. — Справедливо. Но просто имей в виду, что у тебя есть большой потенциал, и ты не должна тратить его попусту. — Спасибо, Джейк. Я ценю это, — тренер неохотно улыбнулась, но тем не менее была благодарна коллеге за поддержку. Закончив свой последний сеанс за день, Дон направилась обратно в свою квартиру, чувствуя себя усталой, но достаточно довольной. Прогуливаясь по дождливым улицам Лондона, она не могла не задаваться вопросом, что готовит ей будущее и обретет ли она когда-нибудь счастье вновь. В тот момент, когда улица с тренажерным залом осталась позади, ее настроение из полудовольного превратилось в пустоту и боль. Дождь лил, пробирая до костей, но было все равно. Хотелось поскорее вернуться домой и погрузиться в новообретенное увлечение каллиграфией, которое сумело расслабить утомленный ум и позволяло хотя бы раз в день не иметь навязчивых мыслей. Пустота и легкость. Внезапно, когда диссоциированный мозг зарегистрировал звук, ее сердце екнуло. Это был смех, глубокий и заразительный смех, похожий на тот, что был у Локи. Она застыла на месте, сердце колотилось словно бешенное, когда она пыталась найти источник звука. Это не мог быть он, подумала она, стараясь рационализировать ситуацию. Локи был мертв, она видела это своими глазами. Но смех продолжался, становясь с каждым мгновением все громче и роднее. Взгляд Дон просканировал людную улицу, выискивая человека, который был ответственен за шум, что мучил ее, заставляя погрузиться в ужасную агонию. И тут она увидела. Его. Мужчина с темными волосами и пронзительными зелеными глазами стоит под соседним навесом и смеется с компанией друзей. Он был незнакомцем, но на мгновение Элла могла поклясться, что там стоял Локи. На секунду показалось, что ее разыграли, как будто это был очередной кошмар, который казался таким сюрреалистичным и в то же время правильным, будто это просто ее голова терроризировала и наказывала за что-то. Мгновенно появилось ощущение головокружения и тошноты, до такой степени, что окружение начало расплываться, смываясь в одну массу, и только лицо незнакомца было ясным, как день. Легкие отказались от идеи нормально функционировать, не давая кислороду ни малейшего шанса попасть в альвеолы. Грудь болела. Слеза скатилась по ее щеке. Ее разум начал метаться, при попытке разобраться в ситуации. Возможно ли, что он все еще жив? Может быть, это какая-то злая шутка или извращенная галлюцинация? Воспоминания об их совместной жизни нахлынули на нее, заставив сердце сжаться от тоски и горя. Сама того не осознавая, начала двигаться к группе, глаза остановились на мужчине, вызвавшем столько эмоций. Когда она подошла ближе, смех стих, и мужчина повернулся, чтобы посмотреть на незнакомку, его улыбка исчезла, когда он увидел выражение чужого лица. На мгновение они встретились взглядами, и девушке показалось, что время остановилось. Ее мир рушился и уходил из под ног в считанные мгновения. Дождь лил вокруг, но она не обращала на это внимания, погрузившись в воспоминания о своем прошлом. Наконец мужчина нарушил тишину, его голос был мягким и обволакивающим. — Вы в порядке, мисс? — спросил он с одновременно добрым и пугающим выражением лица, протягивая руку, чтобы коснуться ее. Секунда, чтобы подумать, решить и отстраниться, чувствуя прилив гнева и боли. — Нет, — призналась она дрожащим голосом. — Я не в порядке. С этими словами разворачивается и бежит прочь, оставляя случайного незнакомца и воспоминания позади. Донелла бежала вслепую сквозь дождь, ее разум в смятении и потерянности. Мысли о Локи и их совместной жизни были ошеломляющими, и приходилось прилагать максимальное колличество усилий, чтобы контролировать свои эмоции. Ливень, казалось, усилился, забрасывая ее тяжелыми каплями, пока она возвращалась в свою квартиру. Оказавшись внутри, рухнула на диван, по ее лицу текут слезы. Боль от потери любимого все еще была свежа, даже после всех этих четырех лет рана не зажила, а звук смеха чужого человека затронул что-то глубокое внутри души. Она закрыла лицо руками, пытаясь отогнать воспоминания, но те отказывались уходить. Готовые повторяться до тех пор, пока не останется ничего, кроме полного отвращения к самой себе. Кот все это время находится рядом с ней, позволяя хозяйке гладить себя и получать столь необходимый отдых, а также некоторое время, чтобы вспомнить и проанализировать то, что только произошло на улице. — Давай выпьем немного воды, хорошо? Я обезвожена от всего этого. Девушка кладет руку на сердце, внимательно прислушиваясь к неравномерному сердцебиению, которое постепенно замедляется, а шум в ушах перестает звенеть. Ульрик мурлычет и тыкается мордочкой в руку, безусловно требуя внимания к своей очень важной персоне. Все в попытке отвлечь ее голову куда-то еще, дать ей отдохнуть и подумать о чем-то, кроме этого чужака и его удивительно похожего смеха. Настолько похожего, что даже леденит кровь до такой степени, что хочется, чтобы это было просто странным совпадением или даже галлюцинацией, а не таким хорошо известным звуком. Наконец Донелла входит на кухню, беспросветная и пугающая, но не для черной вдовы, которой она являлась. Тьма была родной атмосферой, к которой она принадлежала, позволяя ей поглотить ее и проникнуть под кожу. Проследить каждую рану и шрам на теле и душе, которые еще не зажили. Проникнуть в ее мысли и поместить их в темную память, где они появятся на долю секунды, как кинолента, оставшаяся после того, как фильм уже закончился. В ее памяти, где отпечаток ее прошлого будет сиять ярче вспышки магния. Наливает стакан воды и стоит перед окном, наблюдая за бегущей массой людей, пытающихся найти убежище, пока дождь не поглотил их всех. Капли с шумом падают вниз, и их стук напоминает ей единственное, что она знала наверняка — мир никогда не будет прежним, мир не создан для тех, кто страдает. Память вытекает из нее, врезаясь в другие реальности, сливаясь в нескончаемый поток, существующий только в соприкосновении друг с другом. А ливень продолжается, скрывая в себе чужие страдания и печали.