Мягкосердечность губит

Мягкосердечность — это опасная штука. Я пытался объяснить много раз, но нет же! Ты в упор не хочешь слушать. Думаешь, весь мир это сопливый мюзикл, где все междоусобицы и конфликты решаются одной песенкой про любовь и дружбу? Хрен там! Взять хоть меня. Мать дала мне имя Кримсон — «Малиновый», интересно, с какого перепою. Как угодно могла назвать, но имеем что имеем. Отец рассказывал, ей всё время чесалось поесть этой ягоды, когда ходила с пузом, отсюда и имя. Ну, что- ж, благодарствую! Помню, как меня ещё зелёным дразнили «Малиновой жопой». Пошёл с этим к матери, она сказала: «Любой конфликт можно решить мирно.», так, вот, сюрприз, это так не работает! Понос в мою сторону продолжался ровно до тех пор, пока я не воспользовался отцовским советом «Покажи им всем, что дразнить тебя — дерьмовое дело!», я показал, кроваво, конечно вышло, кирпичом промеж глаз этого мелкого ублюдка, зато действенно! А что уж думать, когда тебя окружают акулы? Этих зверюг точно стоит держать под железным контролем, особенно, когда ты — мелкий бес, которого легко можно спутать с зубачисткой. Эти демоны, хоть не такие тупые, но акулы есть акулы, инстинкты в жопу не сунешь. Почуют страх или хоть малейшую неуверенность — всё, покойся с миром! А клановые разборки это что? Тоже шутки по- твоему? Женщина. Это она тебя испортила. «Кримс, не учи его жестокости, такая жизнь не для нашего Мокси!» Скажи- ка мне, amore mio, как тогда он возглавит наш клан? Я же не вечный, не ровен час, сдохну в одной из перестрелок, и что тогда? Кто встанет во главе? Ты, милый сельский одуванчик с Круга Гнева? Ты, которая в жизни не стреляла в цель опаснее набитой соломой, тряпичной мишени? Ах, да, она уже не ответит. Помню её полный презрения взгляд, когда я пытался научить тебя стрелять по живому, взятому в плен, бесу из вражеского клана. «Прошу, прекрати, отпусти его, он достаточно настрадался!» И ты за ней: «Посмотри в эти глаза, я не могу!» А что же ты будешь делать, когда поймаешь за шкирку хмыря, который приставил нож к горлу одного из твоих? Он будет хныкать, строить плаксивые глазки, крича: «Дон Мокси, пощадите меня, умоляю! Я против вас ничего не имею…» и бла, бла, бла. Ты отпустишь его? Зная, что член твоей семьи едва не распрощался с жизнью из- за этого подонка. Ты позволишь ему жить? Да, можешь вечно упрекать меня за смерть матери, ной, хоть до посинения, но, я хотел сделать только лучше. Чему бы ещё она тебя научила, кроме того, как быть тряпкой? Я хотел вырастить тебя крепким, сильным, достойным титула главы «Кровавой семьи» и почтительного обращения «дон Мокси», хотел вверить тебе наш клан и быть спокойным за то, что ты не позволишь всем нам гнить на дне, но было уже поздно. Семена мягкосердечности дали всходы и вместо властного, жестокого мафиози, способного железно править на просторах Круга Жадности, я получил рохлю, неспособного даже точно запустить гранату. Но не думай, что я отказался от тебя. Знаешь, как я чуть не свернул шею этому гомоёбу Чазу Турману, за то, что он бросил тебя на вашем совместном деле? Как не находил себе места, пока не узнал о том, что тебе удалось сбежать? И что же? Вместо слов: «Отец, я вернулся домой, я уцелел.» ты отвернулся от меня, это твоя благодарность? Что ж, хорошо, пусть так. С этой минуты, у меня больше нет сына.

В семейный портрет глухо врезается нож.