Закрой окно, мне холодно.

Наступал ничем не примечательный вечер. Во всем городе на дорогах начинали зажигаться яркие фонари, а Луна выходила из-за горизонта. Всё постепенно останавливалось, погружалось в сон, чего нельзя сказать о знаменитой Пиццерии Фазбера. Здесь всё так же кипела жизнь. Из разных углов раздавались детские крики, шум от игровых автоматов и железный лязг аниматроников. Но всё же не всем работникам было так же весело как клиентам... – Скотт! – произнёс Виктор, зайдя к тому в кабинет, – будь добр, заполни ещё и это. Тут совсем немного, к следующему часу точно управишься. Фазбер быстро положил небольшую стопку из бумаг формата А4 на стол Скотта и поспешно удалился в сторону двери. – Да, конечно, сделаю... Голос Коутона звучал совсем не радостно от этой новости. Теперь ему придётся задержаться ещё дольше, чем он планировал... А ведь за дополнительные часы ему никто не доплачивает... Порой он даже стал задумываться что его держит на этой работе. За последние годы он вовсе стал каким-то дёрганным, даже с виду психованным. Его частые недосыпы нередко играли с ним злую шутку, да и к тому же оставляли огромные синяки под глазами, что казалось будто Скотт каждый день получает по лицу мощным ударом с левой, а потом ещё и с правой. Во всяком случае, Коутон всегда отметал эти мысли прочь и продолжал работать, несмотря ни на что. Ведь здесь есть его хороший друг и начальник – Виктор Фазбер. Они уже давно сроднились и сильно доверяют друг другу, а Скотт беспрекословно выполняет все его указания. Их отношения выделяются крепкой связью долгих лет, что не может не радовать Коутона. Ведь он знает, что пиццерия в надёжных руках и помогает Виктору как только может. Остальной персонал его мало волнует. Ему важно лишь то, чтобы между работниками не возникало конфликтов и ссор. Но есть одна особа, которая постоянно всё порти... – Добрый вечер, Скотти... – прозвучало издалека вместе со скрипом двери, – я недавно свою часть отработал, Виктор послал меня помочь тебе, если я конечно захочу. – Неужели ты и правда захотел? – Сказал Скотт с явным сарказмом в голосе, не отрывая свой взгляд от бумаг. – Разве друг не может захотеть помочь своему самому близкому другу? – прозвучал хриплый прокуренный голос. – Винсент, – наконец подняв взгляд, ответил Коутон, – я всё ещё помню с какими условиями ты починил мне кофеварку, так что, спасибо за инициативу, но я, пожалуй, откажусь. Снова уткнувшись в бумаги на столе, Скотт стал усердно и быстро что-то писать, а потом откладывать и брать следующую и так раз за разом. А Винсент в это время медленно, но верно приближался к столу менеджера, пока в конечном счёте не облокотился на него обоими руками, через улыбку выдохнув тяжёлый смешок, а потом слегка закашлялся. – Отойди, от себя сигаретами несёт за километр. – Значит так ты помощь принимаешь, да Коутон? Посмотрев в глаза Винсенту, Скотт ненадолго зафиксировал своё внимание на них, проверяя на сколько тот в трезвом состоянии, и удостоверившись в этом, вновь опустил взгляд, выдержав долгую паузу. – Надеюсь, не в своём кабинете курил, а то мне надоело за тебя выслушивать. – Конечно нет, что ты? Я бы тебя так не подставил. – с насмешкой произнёс Бишоп и, наклонившись, уже опёрся локтями на стол менеджера. – Почему ты ещё здесь? Кажется, твоя смена закончена. – монотоном спросил Коутон. – Посмотреть как ты работаешь. – Абсолютно серьёзным голосом сказал Винсент. После этого Скотт всё же отложил стопку бумаг в сторону, закрыл чёрную ручку колпачком и, сложив руки в замок перед собой, перевёл взгляд на уже смотрящего ему в глаза Винсента. Улыбка того сверкала во все дридцать два зуба и была на столько белой и широкой, что была даже немного устрашающей. Хотя Скотт и не показывал снаружи своё волнение, его руки начали обильно потеть, а сердце стало биться так часто и громко, что он сам слышал его звук. Но лицо Коутона оставалось таким же невозмутимым как и прежде, пока фиолетовый смотрел на него в абсолютной тишине, почти не моргая. Лампа в кабинете начала перегорать, а из-за этого часто мигать. А за окном вдруг начался сильный ветер, который со свистом проникал в кабинет через открытое на проветривание окно. Проведя глазами путь по всему телу Скотта, Винсент затормозил на галстуке своего друга, который он, не задумываясь, плавным движением взял в руку у самого основания, которое находилось ближе всего к горлу Коутона, и со всей силы притянул как можно ближе к себе. Из-за этого Скотт сильно ударился рёбрами о край стола, но при этом сократив расстояние между ними до минимального. А Винсент после удачного манёвра медленно спускался рукой вниз по чёрному галстуку, сопровождая этот путь своим взглядом, и, достигнув нужной точки, остановился и начал накручивать его на среднем и безымянном пальцах. Переведя свой взгляд снова на глаза коллеги, он многообещающе улыбнулся, увидев как Скотт громко проглатывает ком, застрявший в горле, постепенно переходя из невозмутимого выражения лица в более напуганное и напряжённое. Через какое-то время Винсент поднялся, а за ним Встал и Скотт, находящийся в мёртвой хватке не думающего его отпускать Винсента. к мозгу Коутона резко притекла кровь, а потом так же резко перестала туда поступать, следом так же внезапно он понял, что Винсент начал неосознанно душить его галстуком. Но, к счастью, не сильно, ведь Скотт всё ещё мог вдохнуть немного воздуха. Вновь подтянув к себе уже стоящего товарища, Винсент, будто играя в собственную игру, специально уронил стопку бумаг на пол так, что она оказалась у него в ногах. А после этого, с недоумением посмотрел на Скотта, произнеся: – Ой... Какой же я неуклюжий, не правда ли? Совсем в помощники не гожусь... Будь добр, Скотти, подними сам, а то друг порву ещё. С этими словами Винсент отпустил галстук менеджера, после чего тот сразу же его поправил так, чтобы он ему больше не ставливал шею. Скотт в последний раз посмотрел на довольного Бишопа исподлобья и, обойдя стол, принялся поднимать бумаги, формируя стопку. Когда же Скотт встал, чтобы положить стопку на стол, он почувствовал за своей спиной холодное дыхание, которое, освежая шею, направлялось прямиком к его уху, наполняя его странным хриплым звуком. Тогда он почувствовал, что по его гладкой спине начинает скользить рука Бишопа от самой шеи, оставляя за собой неприятный прохладный след. Тело Коутона тотчас покрылось мурашками, дыхание остановилось, а колени стали на столько ватными, что он думал, что прямо сейчас повалится на пол, совсем не ощущая их. Но это не произошло. Остановив свою руку на пояснице, Винсент резким движением повалил Коллегу на стол. Скот упал лицом об дерево со страшным хлопком, заполнившим весь кабинет. Бумаги, лежавшие когда-то на столе разлетелись во все стороны, с шелестом падая на грязный пол. Из носа Коутона потекло небольшое количество крови, которую он мигом стёр своими пальцами. Но на этом Бишоп не вздумал остановиться... Он жадно притянул коллегу за шею, взяв его у самого подбородка, и, полностью примкнув к нему, заставляя Скотта выгнуть спину таким образом, чтобы другой рукой он с лёгкостью мог расстегнуть все пуговицы на рубашке друга. – Винсент, прекрати немедленно. Что ты здесь устраиваешь. Скоро пиццерия закрывается, и Майк пойдёт проверять кабинеты. – Да брось, Скотти, – уже снимая рубашку с Коутона, бормотал Винсент, – Я же знаю что ты меня хочешь. – Больно много ты знаешь. В конце концов не на работе же! – жалобно чуть ли не прокричал Скотт. – Напомни-ка, меня это хоть когда-то останавливало? После этих слов, Винсент отбросил рубашку Коутона в неизвестном направлении и, переместив свои руки на талию товарища, повернул его к себе. Лицо Скотта горело ярким пламенем. Несмотря на открытое окно, ему было чересчур жарко. Состояние сильного желания получить то, что находится совсем близко, то, что он всегда себе запрещает, но каждый раз срывается, не оставляя никакой надежды на обычный спокойный разговор с Бишопом. Этот жар и давление заставляет Скотта снимать рубашку с его друга, смотря тому в глаза как щенок, умоляющий о скорейшем наступлении чувства удовлетворения и экстаза. Понимание происходящего в голове Скотта, заставляет Винсента улыбнуться особенно, не как раньше. Он с той же резкостью сажает Коутона на стол, вплотную прижимаясь к нему, чтобы ощутить тот желанный запах его тела, которое он неосознанно начинает изучать как руками, так и языком, уделяя особенное внимания нежным и чувствительным соскам своего друга. Этот сладкий аромат исходящий от его плоти, чересчур сильно возбуждает Бишопа. Он словно хочет прямо сейчас съесть Коутона целиком, но вместо этого начинает оставлять яркие засосы и следы от многочисленных укусов, которые так будоражат чувствительное тело Скотта, заставляя его опереться руками о стол и тихо постанывать. Скотт резко начинает ощущать приятную боль в местах, которые решал пометить Винсент. Эта боль приносила ему безграничное удовольствие, туманила разум, он хотел вновь и вновь ощущать её, но каждый раз повышать дозу. И тогда он вдруг на несколько секунд пришёл в себя, увидев как Винсент снимает с него штаны, а за ними и нижнее бельё. После этого, облизнув своим длинным языком средний и безымянный пальцы, без предупреждения он ввёл их в задний проход Скотта, придерживая его за шею, чтобы он не упал назад. Глаза Скотта в момент расширились... Не сильная, но моментальная боль сопутствовала движению в нём длинных пальцев Винсента, который каждую секунду делал движения более чёткими и быстрыми, от чего Скотта и стол начало трясти. Коутон начал стонать ещё громче, пока Винсент с удовольствием наблюдал за его беспомощной фигурой. – А ведь на вид приличный человек, да Скотти? – наклонившись, говорил тому почти шёпотом Винсент – несколько лет назад я и подумать не мог, что ты на столько мерзкий, что можешь заменить мне даже тонну шлюх... Вскоре Винсент наконец вынул свои пальцы из ануса Скотта, после чего поспешно засунув их в рот Коутону, который их жадно вылизал. – Чёрт, Скотти, перестань так сходить с ума, иногда ты начинаешь меня пугать. – От тебя это очень странно звучит, Винсент. Разве тебе не должно нравится то, что я ведусь на твои утехи? – Эх, Скотт... Ты меня слишком хорошо знаешь..) В этот же момент Винсент снял с себя всё, что находилось ниже пояса. И повиснув над Скоттом, стал приставлять свой пульсирующий орган к его отверстию. Предвкушая эту боль, переходящую в состояние эйфории, Коутон заключил шею своего друга в кольцо из своих рук, вцепившись ногтями в его спину. Как раз это острое ощущение на спине Винсента дало первый внезапный толчок в ослабленное тело Скотта. Глаза Бишопа забились кровью и за первым толчком последовали второй, третий, четвёртый... И с каждым разом они становились всё быстрее и точнее ударяли прямо по своей цели, которая находилась глубоко в теле Скотта. Чувствительная точка Коутона отдавала повторяющиеся сигналы в мозг, а эта сопровождающая боль делала момент ещё более насыщенным этими ощущениями, страстью, желанием не прекращать эти пару минут и воспроизводить их снова и снова. С каждым новым толчком член Винсента погружался всё глубже, а Скотт стонал всё громче прямо на ухо Бишопу. Голос Коутона сводил его с ума. Эта беспомощность израненного, изуродованного вдоль и поперёк тела каждый раз напоминало о пережитых ими обоими ночами вместе. Создавалось ощущение, что Скотт стал так называемой "записной книжкой" в которой Винсент оставлял пометки о их рандеву, которые, кажется, запоминал. Когда темп ускорился на столько, на сколько они оба могли себе позволить, Винсент проник своим языком в рот Скотта, заполняя его изнутри и перекрывая его пути к Кислороду. Хотя Коутон в такой тряске сам по себе практически не мог полностью вдохнуть, этот смертельный поцелуй чуть ли не доводил его до состояния обморока, но Бишоп вовремя остановился, под конец прикусив его нижнюю губу так, что из неё пошла кровь, которую потом сам же Винсент слизнул с его губ. Холод комнаты из-за ветра не столь тревожил коллег, как время на часах. По крайней мере это и впрямь волновало Скотта. Ведь он знал, что скоро их утехам придёт конец и их либо застукают, либо закроют здесь на всю ночь... – Скотт... Я сейчас... Толчки становились увереннее и динамичнее, а сладкие стоны не переставали слетать с уст Скотта, который не мог ничего ответить Винсенту, ведь сам находился на пике своего наслаждения. Его тело приятно подрагивалось, а в глазах мутнело сильнее прежнего. – Скотт, я уже близко... И вот этот пик уже чувствуется, он уже совсем рядом, они оба это чувствуют. Чувствуют, что уже не могут остановиться. Но друг за дверью слышаться приближающиеся шаги... Разум Скотта мигом прояснился. Глазами по полу он уже начал искать свою одежду, думая как бы побыстрее отвести подозрения о том, что они здесь занимаются чем-то неприличным. – Винсент, быстрее прекращай, нас с тобой сейчас присекут и уволят. – Говорил Скотт, борясь со стонами. – Скотт! Скотт я не могу.. Я уже совсем близко... – Нет, Винсент, не сейчас! Закончим у меня, только прекрати! Шаги становились всё ближе. Ещё пару метров и их дверь откроется. Скотт начинает не на шутку переживать, пытаясь оттолкнуть продолжающего беспощадно нанизывать его худощавое тело на свой член Винсента. – Винсент, прекрати, хватит. – Громко прозвучало из уст Коутона. Да, скорее всего это было слишком громко. За дверью послышался голос Майка: «Кто это? Что-то случилось?», а шаги начали ускоряться в направлении кабинета. – Скотт! Скотт! Я сейчас..! – Нет, пожалуйста, нет! Глаза Скотта резко открылись, когда он выкрикивал свои последние слова. А сам он внезапно подскочил. Вдруг, он почувствовал у себя под ягодицами и ногами что-то мягкое и тёплое. Посмотрев назад он увидел свою подушку, одеяло... Его лоб и тело были покрыты холодным потом и только потом к нему пришло осознание, что это был лишь дурацкий сон... Он протёр ладонями своё лицо и, глубоко вздохнув, вновь улёгся в удобное положение на своей кровати, уткнувшись носом в подушку. В это мгновение он почувствовал такое сильное облегчение, что даже забыл о чём был сон, пока... – Скотт? Скотт, я же попросил тебя закрыть окно. Хриплый бас окликнул его буквально в радиусе нескольких сантиметров. Скоттом овладела паника, ведь это было последним к чему он был готов. Медленно повернувшись, в темноте он разглядел недовольное лицо Винсента, потому что всё его остальное замёрзшее тело находилось под одеялом. – Скотт, закрой уже окно, мне дует. И можно без криков в 2 часа ночи обойтись?