Mein rasend Herz

Он лежал на жестком операционном столе под ярким светом стационарной лампы и думал, думал о них… А о чем именно думал — сам не знал. Он не помнил, как здесь оказался. То ли его огрели по голове чем-то тяжелым, то ли незаметно вкололи внушительную дозу снотворного… А, впрочем, какая теперь разница? Был еще один факт, который очень удивил пленника: его то ли забыли, то ли не захотели раздеть. Обычно «похититель» не позволял себе такой халатности. Прикованный к столу человек тяжело вздохнул и прислушался. На базе было слишком тихо и, по правде говоря, это пугало. Все как будто вымерло, даже неугомонные Скаут и Солдат где-то затаились, боясь лишний раз попасться ему на глаза. Очевидно, он окончательно установил здесь свою власть, используя древнейший инструмент всех тиранов — страх. Хотя это неудивительно. Хороший доктор знает не только как спасти чью-то жизнь, но и как можно ее забрать самым болезненным способом. А Людвиг Келлер был действительно хорошим доктором, да еще и безумным садистом впридачу. Просто идеальное комбо, как выразился бы Разведчик. Этого человека не будет беспокоить такая мелочь, как этическая и моральная стороны вопроса, все равно система Респауна работает без перебоев, а значит можно не отказывать себе в удовольствии помучить сокомандников, ой, то есть, провести невероятно важные для науки эксперименты, конечно же. А когда свою команду резать наскучило, он решил взяться за вражескую. И почему-то начал со своего коллеги. Синий Медик горестно вздохнул. Он даже представить не мог, что с ним сделают. Фантазии Красному Медику было не занимать. Конечно, Синий тоже не был святым, иначе его бы не взяли на эту работу. Но нюрнбергец больше специализировался на всевозможных видах ядов. С практической хирургией он сталкивался лишь дважды — во время учебы в институте и когда вживлял сокомандникам уберсердца. Поэтому Август искренне полагал, что ему до своего ебанутого коллеги, который уже собаку на этом съел, было ой как далеко. Из невеселых мыслей Бергмана выдернул звук открывающейся двери. Август хотел было сжаться в комок, поддавшись мимолетному страху, но в ту же секунду решил, что такое поведение недостойно истинного арийца, и потому, приняв максимально гордый и независимый вид, решил встретить свою смерть лицом к лицу. Конечно, по-настоящему умереть в этом месте не мог никто, но дикой боли от ранений это не отменяло. И неважно, каким путем они были получены — во время боев или от пилы Красного психа. Итог был один — предсмертная агония и Респаун. Синий Медик поморщился, но смолчал, увидев, как Красный медленно входит в свою обитель, явно растягивая удовольствие. Людвиг был как всегда холоден, собран и неуловимо прекрасен. — Добрый вечер, коллега, — поздоровался Келлер, подходя к рабочему столу и начиная что-то на нем искать. — Как Ваши дела? Сначала Августу показалось, что он ослышался. Чтобы сам Уберменш спрашивал у жертвы о ее делах…это явно что-то новенькое. — Мои дела могли бы быть явно получше, если бы я не был прикован к этому чертовому столу, — с издевкой ответил токсиколог. Красный хмыкнул, не отрываясь от поисков. — Неужели я не могу проявить немного вежливости? — снова спросил штутгардец. — Тем более, что мы с Вами делаем одно и тоже дело, — добавил он. Синий фыркнул. — Ну да, прямо-таки одно и тоже… — Людвиг улыбнулся, хотя Август все равно этого не увидел. Наконец, найдя искомое, Красный Медик повернулся к коллеге. Взгляд горел азартом, на губах играла кровожадная улыбка. В руках Келлер держал шприц со слегка мутной жидкостью. — Ну-с, приступим? — весело поинтересовался Красный, неспешно подходя к прикованному Синему. Август зажмурился, ожидая почувствовать адскую боль, но… Игла вошла под кожу очень аккуратно, не задевая лишних участков мышц или нервов. Бергман распахнул глаза и удивлённо уставился на Людвига. Тот рассмеялся, медленно ввел обезболивающее под кожу и так же аккуратно вынул иглу. — Что… это… было…? — как-то заторможенно спросил Синий. — Местная анестезия, — пожал плечами Келлер. — Что?! Возглас получился слишком громким. В одном этом слове было вложено столько эмоций — удивление, неверие, подозрение и… надежда? Август и сам не мог сказать, на что надеялся. На особое отношение со стороны Красного психа? «Идиот, ты всего лишь его новая игрушка, — раздраженно подумал мужчина. — Не строй иллюзий. Ты ни разу не особенный». — Удивлены? — поинтересовался Людвиг, которого реакция «пациента» знатно позабавила. — Но поверьте, в том, что я сделал, нет ничего необычного. Я никогда и ничего не делаю просто так. — Зачем…? — Синий понимал, что вопрос звучит глупо. Уберменш все равно не станет отвечать. Красный подошел к прикованному соотечественнику, протянул руку и аккуратно коснулся чужой щеки. — Вы другой, коллега, — улыбнулся Келлер. — И Вы единственный, кому я не хочу причинять боль. Мы невероятно похожи, просто Вы это пока не осознаете, Август. Бергман чувствовал холодные пальцы на своей коже, видел широкую улыбку на этом по-своему красивом лице и с ужасом осознавал, что ему все это нравится. «Чертов мазохист, — зло подумал Синий, — Он просто играет с тобой. Неужели ты не видишь этого?» Уберменш нехотя убрал руку со щеки прикованного мужчины и подошел к стеклянному шкафу. На полках выстроились в ряд банки с всевозможными органами. Людвиг придирчиво осмотрел содержание банок, затем открыл дверцу шкафа и взял одну. Август именно в этот момент понял, что игры кончились, и пора бы уже по-настоящему начинать бояться. Но он не мог… — Итак, Вы наверняка уже догадались, зачем Вы здесь… — Красный не спрашивал, он утверждал. Ответ ему и не требовался. — Дайте угадаю, Вы вживите мне орган какого-нибудь экзотического животного, а потом будете наблюдать за непредсказуемыми реакциями моего организма? — все же выдвинул свое предположение токсиколог. Красный неопределенно пожал плечами. В голове Августа внезапно всплыла недавно сказанная Уберменшем фраза: «Я не хочу причинять Вам боль». Интересно, это было сказано с целью поиздеваться над очередным подопытным или же искренне? Если бы Синий умел читать чужие мысли… — Вы одновременно и правы, и нет, — спустя минутное молчание ответил Людвиг, — Вы же знаете, что еще в самом начале работы здесь я вживил своей команде? Август кивнул. Он помнил, как буквально на следующий день после этой не совсем нормальной хирургической операции Шпион Красных пришел на вражескую базу, чтобы пожаловаться на безумного командного врача своему кузену, он же Синий Шпион. — И я знаю, что и Вы тоже вживили своим сокомандникам уберсердца, — продолжил Келлер. Бергман снова кивнул. Теперь уже лазутчик Синих бегал жаловаться на сумасшедшего Медика BLU Красному трикстеру. — Однако, к моему величайшему сожалению я не могу проводить какие-либо операции над самим собой. Впрочем, как и Вы… — Поэтому Вы хотите пересадить мне Уберсердца, — грубо перебил Келлера Август. — Бинго! — улыбнулся тот, — И, может, перейдем на «ты»? У нас всего лишь два года разница… Токсиколог, конечно же, удивился, но виду не подал. Он кивнул и широко улыбнулся. Напряжение, витавшее в воздухе все это время, постепенно стало исчезать. Уберменш, оказывается, не такой уж и плохой человек. Или он только хотел казаться хорошим? Красный Медик вновь подошел к своему рабочему столу и взял скальпель вместе с реберным расширителем. Рабочие инструменты были разбросаны у Келлера по всему медблоку и слово «стерильный» к ним вообще нельзя было применить. Август поежился, представляя, как грязный и зараженный всем, чем только можно, металл входит под кожу. Ощущение, надо сказать, не из приятных. — А теперь, дорогой мой, попрактикуемся в медицине… — усмехнулся Красный, медленно подходя к операционному столу. Синий напрягся, хотя и чувствовал, что анестезия уже давным-давно подействовала. Людвиг подошел вплотную к пациенту, положил скальпель, расширитель и банку с сердцем рядом с Бергманом. А затем произошло совсем уж что-то удивительное — Уберменш расстегнул фиксирующие тело ремни. Обычно они служили для того, чтобы подопытные не смогли сбежать. А сейчас Келлер фактически дал Августу такую прекрасную возможность. Синий уставился на коллегу, как баран на новые ворота. «Неужели он настолько уверен, что я не сбегу отсюда?» — Не надо так на меня смотреть, — рассмеялся Людвиг. — В первую очередь я делаю это ради тебя. Я знаю, что ты никуда не сбежишь. Тебе ведь хочется ощутить всю мощь уберзаряда на себе, а сделать это можно только с помощью данного чудного органа, я ведь прав? Келлер аккуратно потряс банкой с заспиртованным сердцем. — Абсолютно прав, — кивнул Синий Медик, а потом неожиданно даже для себя добавил, — Спасибо. — За что это? — искренне удивился штутгардец. Август смутился. — За… все, наверное… — пролепетал токсиколог, — за местный наркоз, за такой вот неожиданно-приятный «подарок» и за доверие… На последних словах мужчина покраснел и отвел взгляд в сторону. — Обращайся, — улыбнулся Красный, а затем скомандовал. — Раздевайся до пояса и снова ложись на стол. Постарайся не дёргаться и если где-то вдруг станет больно — обязательно скажи. У меня осталось ещё достаточно обезболивающего, так что терпеть не надо. Бергман послушно снял с себя рубашку, жилетку и галстук, аккуратно сложил свои вещи на рядом стоявший стул и залез на прежнее место. Удобно устроившись на горизонтальной поверхности, токсиколог заложил руки за голову и стал ждать дальнейших действий от своего коллеги. Людвиг включил Медиган на полную, слегка подкорректировал висящую над столом лампу и взял скальпель. Синий на всякий случай поглубже вздохнул. Красный сделал первый надрез. Боли действительно не было. Аназтезия хорошо заморозила необходимые участки тела, и беспокоиться было не о чем. Конечно, лёгкий дискомфорт присутствовал. Однако в данной ситуации лучше было немного потерпеть. — Больно? — спустя какое-то время поинтересовался Людвиг. Получив в ответ отрицательное качание головой, мужчина позволил себе слегка расслабиться. Причинять даже малейший дискомфорт любимому человеку Келлеру совершенно не хотелось, не говоря уже о сильной боли. Скальпель в чужих руках медленно скользил в теле Синего, все ближе и ближе подбираясь к мерно бьющемуся сердцу. — Кстати, — нарушил тишину Август, которому уже порядком надоело лежать молча, — А откуда у тебя вообще появляются органы для пересадки? Нет, я, конечно, догадываюсь, но все же хочется услышать эту, несомненно, важную информацию из первых уст, так сказать. Поделишься? — Разумеется, — кивнул Келлер, — Все благодаря герру Хейлу. Он же любит убивать всяких экзотических животных. Говорят, у него дома имеется просто огромная коллекция чучел, а чтобы их изготовить, надо сделать что? — Вынуть все органы из трупа, а само тело подвергнуть чему-то вроде бальзамирования, — ответил Нюрнбергец. — Вооот… — довольно протянул Келлер, — А так как чучел много, то и органов тоже много. И в какой-то момент герр Хейл подумал, что неплохо бы их начать продавать больницам и частным врачам, как мы с тобой. Я, как только узнал о таком «аттракционе неслыханной щедрости», тут же побежал делать заказ. И с тех пор регулярно покупаю у него все новые и новые внутренности. Правда, доставка оставляет желать лучшего… — И не говори, — кивнул Токсиколог, — Я только один раз обратился в эту, если так можно выразиться, «кампанию», но кажется, меня там надолго запомнит. Курьер, как только меня с окровавленной пилой наперевес увидел, так испугался, что аж в обморок грохнулся. Зато в этом был и плюс — он не оказывал никакого сопротивления, когда я тащил его в свою лабораторию. Ведь наша работа строго засекречена и никто не должен о ней знать. К тому же курьер был гражданским, и он бы точно рассказал все полиции, а в таком случае проблем было бы не избежать. Увы, но герр Хейл не всемогущ и поэтому мне приходится по-тихому травить всех, кто приходит к нам на базу. Во избежание, так сказать. Август замолчал, переводя дыхание. Людвиг понимающе кивнул. Ему и самому частенько приходилось «разбирать людей на запчасти», дабы сохранить не только мрачные тайны Mann.Co, но и свои собственные. Ведь никому неохота садиться за решётку в 35 лет. — Мы похожи, — с улыбкой сказал Келлер, — Если честно, я давно это знал. Только таким людям, как мы, подходит эта работа. Всё-таки приятно встретить родственную душу. Уберменш вновь коснулся чужой щеки. Бергман прикрыл глаза от удовольствия. Они помолчали. Наконец, скальпель вплотную подобрался к сердцу. Август невольно вздрогнул, но Людвиг, заметив реакцию земляка, успокаивающе погладил того по растрепанным волосам. — Ничего не бойся, я рядом… — ласково прошептал Келлер. Сейчас он больше походил на мило воркующего голубя, нежели на бессердечного и кровожадного доктора Смерть. «А ведь у всех тиранов и безумных ученых был небольшой круг доверенных лиц, — неожиданно подумал Токсиколог, — И я, похоже, стал первым приближенным к моему Людвигу… Так, стоп. Почему это он вдруг стал моим? Я, конечно, им всегда восхищался, но ведь не до такой же степени…» — Есть! Август настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Красный уже разрезал все необходимые мышцы и ткани. Сейчас Бергман лежал с открытыми ребрами и отчего-то сильно смущался. Уберменш отложил скальпель в сторону и взялся за реберный расширитель. — Будет немного неприятно, так что потерпи, — предупредил штутгардец. Токсиколог кивнул и покрепче сжал зубы. Келлер очень медленно стал раздвигать чужие ребра. Кости нехотя поддавались, оставляя сердце абсолютно беззащитным. Оно бешено колотилось, как бы показывая свой страх и нежелание покидать такое родное тело. «Mein rasend Herz», — неожиданно вспомнил Людвиг и улыбнулся. — Подержи-ка расширитель буквально несколько секунд, — попросил Красный, — Так и мне будет удобнее, и твое сердце не пострадает. Бергман с готовностью кивнул и аккуратно взялся за ручки расширителя. Людвиг кивнул в ответ и одним ловким движением вынул орган из грудной клетки. На миг время остановилось. Он держал его сердце в руках настолько бережно, словно это было самое ценное сокровощие. Хотя, так оно и было. Для Уберменша так точно. — Красивое… — прошептал Людвиг и, не удержавшись, прикоснулся к слегка пульсирующей плоти губами. Соленая вязкая жидкость с железным привкусом тут же заполнила рот. Медик с наслаждением ее проглотил и облизал выпачканные в крови губы. — Ну что ж, до финиша осталось совсем чуть-чуть, — оповестил соотечественника Людвиг, открывая банку с Уберсердцам. Правда, делать это одной рукой было не очень удобно, но Келлеру в итоге все равно это удалось. В другой руке мужчина держал сердце Августа, не желая положить его на грязный операционный стол. Синий Медик все еще держал реберный расширитель, раскрывая грудную клетку максимально широко. Уберменш сперва тщательно осмотрел орган, находившийся у него в левой руке на предмет каких-либо повреждений, а затем, так ничего и не заметив, осторожно вложил его в зияющую дыру. Бергман с явным облегчением убрал расширитель. Ребра встали на место. — А теперь — последний штрих, — сказал Красный и направил на распоротую область луч Медигана. Рана мнгновенно затянулась, даже шрама не осталось. Токсиколог глубоко вдохнул, чувствуя, как мерно бьется его новое сердце. — Операция прошла успешно, — довольно улыбнулся штутгардец. Затем он положил настоящее сердце своего коллеги в банку с формалином и поставил ее на самую верхнюю полку. Тем временем Август сел на столе, свесил босые ноги и принялся неспешно одеваться. — Еще раз огромное тебе спасибо, — прокричал Синий ушедшему в дальний конец медблока коллеге. В ответ донеслось «Ага». Красный склонился над раковиной и отмывал руки от крови. Перчатки он в этот раз решил не надевать, дабы, так сказать, более полно прочувствовать весь процесс. Все равно Медиган сведет на «нет» не только физические повреждения, но и всякого рода инфекции. — Ну, как ощущения? — поинтересовался Людвиг, подходя к все еще сидящему на столе коллеге и приобнимая того за плечи. Нюрнбергец прильнул к широкой груди соотечественника и тихо произнес: — Если честно, пока никак. Сейчас мне сложно говорить о каких-либо изменениях. Точнее смогу сказать лишь спустя несколько дней. — Как я и думал, — кивнул Красный, — Обычно о каких-то значительных изменениях можно говорить не раньше, чем через дня два-три после хирургического вмешательства, уж поверь. Но все же, когда ты хочешь провести первые «полевые испытания»? — поинтересовался Людвиг, слегка ероша темно-каштановые волосы возлюбленного. — Давай послезавтра. Ведь завтра, как я понимаю, настанет моя очередь пересаживать тебе Уберсердца. — Какой догадливый, — рассмеялся Красный, крепче прижимая к себе Бергмана, — Да, все верно. Знаю, что ты не очень силен в хирургии, но я буду направлять и всячески тебе подсказывать. Ничего не бойся, я рядом. Только вот анестезии мне надо в два раза больше. Уж очень высокий у меня болевой порог. — Сделаю все в лучшем виде, — заверил мужчину Август. Медики сидели в сумраке лазарета, крепко прижимались друг к другу и уютно молчали. Каждый чувствовал учащенное сердцебиение другого, видел искреннюю нежность во взгляде напротив и понимал, что вот оно — счастье. Как раньше уже никогда не будет и это замечательно.