Баю - баюшки, баю, Не ложися на краю.
Они находились в той комнате, где царил тусклый свет освещающий оборванные обои и грязные, давно не помытые, полы. Рядом с колыбелькой располагалась спальня, где обычно спал лишь её пьяный муж, приходящий после дневных гулянок и тут же отрубающий у кровати. От спальни плохо пахло, поэтому запах вонючего алкоголя только и убавлял весь антураж гнилого помещения. Он был таким душным, что иногда женщине казалось: "Как можно всё это терпеть?". Она сама прекрасно понимала, что нужно бежать. Бежать и бежать. Бежать и больше никогда не возвращаться. Но как можно было это сделать, когда толком не понимаешь куда именно бежать? Ты просто не понимаешь, какая дорога тебя там ждёт. А какой конец? Хоши плачет. Хината вновь начинает качать. Колыбель жалобно скрипит, сама Учиха мурлычет — и всё это сливается в ночную, убаюкивающую музыку, которую так сладко слушать, когда ложишься в постель. Но ей же эта музыка доставляло лишь солёные слёзы. Женщине лишь хочется спать. Она не может шевельнуть ни веками, ни губами. Ей только и кажется, что лицо ее высохло и одеревенело, что даже голова стала маленькой, как булавочная головка.Баю - баюшки, баю, Не смотри ты на зарю.
Раздался звук двери. Муж пришёл. Снова пьяный. Хината крепко держит дыхание, чтобы Саске не заметил её присутствия. Учихе просто оставалось надеяться, что он вновь вывалиться в кровать и не будет беспокоить её. Так, муж входит в комнату. Раздаются топот кривых ног и непонятное бормотание пьяницы. Бутылка падает из его рук, а сам он приземляется в постель, тут же погружаясь в беззаботный сон. Хината наконец выдохнула. Было же время, когда эти двое только познакомились, а время казалось такой счастливой, что каждый мог только и мечтать. Школьные времена, где все были такими не серьёзными и наивными, что любовь, что какой-то там выпускной были для них целой жизнью. Тогда алкоголь воспринимался нормой для подростка, и никто не обращал внимания, как от него травились тогдашние дети. И среди этих детей был сам Саске. Сколько же воспоминаний и счастливых дней они увидели когда были ещё совсем юными. Хината всё ещё помнит, когда Саске только купил свой первый велик и тут же позвал её кататься на всю деревню. А как он устроил первое свидание посреди лунной ночи. Аж слёзы накатывались от таких воспоминаний. Она опять плачет, а муж нервно скулит. Хината со слезами на глазах, вновь и вновь качать скрипучую колыбель.Баю - баюшки, баю, Сон счастливый подарю.
Все успокоились, лишь одна Учиха всхлипывала свою расу. — Доченька, милая, не надо, не плачь... Хината резко замолчала. Она на мгновение замерла от такого отклика. Он был таким знакомым и родным, что сердцу тут же стало потеплее. Учиха медленно увела взгляд в сторону угла и увидела своего отца. Он был всё таким же добрым и улыбающимся стариком, который всегда успокаивал свою драгоценную дочку. — Папа... — Тихо произнесла Хината. — Но ты же умер... Тот лишь в ответ промолчал и начал тихо приближаться в сторону колыбельки. А когда он уже стоял перед своей дочерью, отец нежно приобнял её. Женщина вновь заплакала. — Не плачь... — Повторял отец. — Как мне не плакать, то папочка... — Всхлипывала она. — От чего хотя бы плачешь? — Я спать хочу... спать... Вдруг, Хината резко ощутила, что отец начал медленно отдаляться от неё. Она подняла голову и увидела в лице отца злобный смешок. — Какая же ты у меня невезучая дурочка. — Сказал старый, высмеивая её. — Спать хочешь? Так спи! — Она у нас всегда дурочкой была, о чем тут говорить? — Сказала только, что появившаяся покойная мать. — Нашла себе пьяницу на базаре, а теперь хныкает тут. — А я ей что говорил? — Откликнулся её брат, который скончался на войне. — Не выходи на него! Вот теперь тут ноет из-за своей глупости. — Но теперь-то она понимает! — Расположившись на полу, сказал отец. — Мы можем спать, а она дурочка нет! Во всю комнату встали громкие насмешки и высмеивания. Собственная семья начала издеваться над собственной дочерью и сестрой, которая вновь спустилась в свои всхлипы. Брат указывал на сестру пальцем, мать болтала доченьку тут и там, а отец изображал спящего про соню. После долгих минут мучений, наступила тишина. Хината выдохнула — наконец-то всё закончилось. Как вдруг, из колыбельки послышалось твёрдое дыхание, а затем долгожданный плач Хоши. Хината опять видит всю свою семью, грязные потолки и бутылки водки. Она всё понимает, всех узнает, но сквозь полусон она не может только никак понять — заслуживает ли она это? И тут у Учихи дошло — ей надо закрыть этот гештальт окончательно, ведь именно он сковывает её по рукам и по ногам, и заставляет её терпеть эту невыносимую боль. Учиха оглядывается, она ищет эту силу, чтобы избавиться от нее, но не находит. Но стоило лишь только прислушаться, и она находит своего врага, мешающего ей жить. Этот враг — Хоши. Хината смеется. До неё всё дошло: отец то был всё время прав! Как это раньше она не могла понять такого пустяка? Она встает с спальни и, широко улыбаясь, не мигая глазами, смотрит на своё чадо. Ей становиться приятно от мысли, что она сейчас избавится от своей боли, которая долго мешало ей жить нормальной жизнью... Ей надо просто убить ребенка, а потом идти спать... Смеясь и подмигивая, Хината подкрадывается к колыбели и наклоняется к Хоши. — Как я умудрилась только родить тебя? — Сказала она, доставая крепкую подушку Резким движением руки, она начала всей силой душить её. Сквозь подушки, слышится громкие крики маленькой девочки, которая будто бы просила остановиться, словно пыталась, что-то сказать. Но мать уже всё поняла, враг таким способом хочет лишь проявить жалость, а никак не сострадания. Плач становится всё громче, но вскоре постепенно утихает. Хината сделала это. Она быстро ложится возле своего пьяного мужа и ощущает, что её тело ощутило, что то мягкое. Неужели она наконец, ложиться спать? Учиха смеется от радости, ей в кой-то веки можно теперь спать. И вот, через минуту она засыпает крепким сном, хотя... выглядела она как мёртвая...