Как становятся зельеварами

      Т/И не любила подземелья. Здесь было влажно и холодно, а солнечные лучи никогда не посещали этих мест. Слизеринцы почему-то трепетно превозносили свои глубинные коридоры, а Т/И, как истинная когтевранка, этой тяги к мраку не понимала. Их башни, возвышающиеся над Хогвартсом, были в сотни раз милее этих душных и сырых подземелий.       А еще Т/И не любила зельеварение. И не только потому, что проводилось оно в родных для слизеринцев местах. Т/И терпеть не могла своего преподавателя по зельям.       Какаши Хатаке был молод, но на удивление не амбициозен. Часто опаздывал на уроки, объяснял материал нехотя (но все равно доступно), да и, как говорят слизеринцы, деканом был не самым лучшим. Но его отчего-то любили. Особенно девушки-старшекурсницы. Т/И, бывшая уже на седьмом курсе, их взглядов хоть и не разделяла, но отрицать правду не могла: преподаватель был неприлично красив и по-особому харизматичен. Особый шарм ему придавала маска, которую тот не снимал, казалось, никогда. Это даже стало некой школьной традицией: узнать, что скрывается под тканью. Парни, завидовавшие такому вниманию со стороны девушек, придумывали отмазки вроде "там все в бородавках" или "вы разве не слышали? говорят, он по молодости с оборотнем подрался, так тот ему все лицо исполосовал...". Как бы то ни было, популярность учителя нисколько не уменьшалась.       Но Т/И не любила Какаши не из-за разбитого сердца или нелепых слухов, нет. Она не любила его из-за...       — О, госпожа Т/Ф, не расскажите ли вы нам о свойствах крысиной микстуры? А после, пожалуйста, продемонстрируйте нам их на практике. Вот лаборантский стол, вас уже ждут все необходимые ингредиенты. Крыса сидит в вольере в подсобном помещении.       ... из-за этого.       Т/И не была глупой, но почему-то именно зельеварение ей не давалось. Как будущему аврору, ей необходимо было иметь по этому предмету минимум "хорошо", а в идеале и вовсе "отлично". Она пыталась, учила и, как ей казалось, начала понимать, как вновь и вновь ошибалась.       — Т/Ф, вы что, не умеете читать? Там же ясно написано: не смешивать аир с моли! А вы что делаете? — Какаши наблюдал за Т/И, вовремя успев остановить ту от неправильного шага.       — Не смешиваю аир с моли...— уныло отозвалась Т/И. Она не понимала: зачем, если эти ингредиенты смешивать нельзя, выкладывать их на один стол?       — Точно? — Его взгляд хмуро пробежал по зажатым в руке девушки корешкам, — Учась на седьмом курсе, вы все еще не можете отличить корень аира от корня мандрагоры?       В самом деле, Т/И уже поняла свою ошибку. Этот корешок они изучали еще на третьем курсе и, конечно, она знала про схожесть кореньев аира и мандрагоры, немного различающихся цветом и размером. Девушка не испытывала проблем с памятью, но именно в этой аудитории и перед этим преподавателем с ней происходили какие-то чудеса - она резко становилась невнимательной дурочкой. Задания по зельеварению у нее получались лишь тогда, когда профессор Хатаке не сверлил ее взглядом. Как только он уходил за кафедру и читал там свои книжки (так и неясно какого характера…), у Т/И все получилось и порой даже с первого раза. Но если он, как сейчас, стоял над душой и нервировал ее своим присутствием, то все - пиши пропало.       — Госпожа Т/Ф, скажите, как я могу поставить вам положительную оценку по курсу, если вы продолжаете раз за разом создавать опасные ситуации? Я уж не говорю про действенность зелий, создаваемых вами. — Мужчина лениво запустил пятерню в свои и без того растрепанные волосы и мучительно выдохнул. — Вот что мне с вами делать?       — Я… Я могу написать реферат… — промямлила в ответ девушка. Конечно, не хотелось идти в библиотеку и отдавать несколько свободных вечеров ради этого, но профессор был прав - ее результаты ниже средних, и что-то с этим нужно было делать.       — Какой смысл в рефератах, если вы допускаете ошибки в практической части? Я уже давно понял, что конспектировать учебники вы умеете, но смысл нашего курса совсем в другом. Вы должны уметь создавать зелья, а не просто знать, как это делается в теории.       Т/И, в целом, была с ним согласна - в таком предмете теория действительно не могла заменить практику. Однако, она могла варить зелья! Но только не под его внимательным и почему-то всегда насмехающимся взглядом. В конце концов, предыдущие семестры она закрывала - тяжело и с усилиями, но закрывала же. Писала дополнительные рефераты, пересказывала учебники, когда была возможность - всегда делала задание в паре с кем-то, кто подсказывал и направлял.       Но это был финальный семестр, заключительный и самый важный. И видимо тут, до этого весьма ленивый и отрешенный преподаватель, решил не закрывать глаза на проблемы с практикой. И не то, чтобы Т/И стало от этого легче.       — Вы должны будете сварить напиток Живой Смерти. Мне без разницы, будете вы приходить сюда в свое свободное время или в учебное, если через две недели вы не покажете мне результат - правильный результат - я не допущу вас до экзамена. — Припечатал Хатаке, отворачиваясь и уходя за свое преподавательское место. На середине пути он остановился, и также стоя спиной к Т/И, обронил — Только помните, что по технике безопасности в кабинете всегда должен быть кто-то из преподавательского состава.       Конец. Это конец, думала девушка. Зелье, насколько она помнила, было жутко сложным, действительно достойным последнего экзамена. Мало того, что само оно варилось около трех дней (нужно не забыть уточнить), так еще и предварительная подготовка ингредиентов займет время. Наверняка, как назло, некоторые ингредиенты придется добывать самой, в том же Запретном лесу (доступным для старшекурсников как раз с этой целью по согласованию с профессорами) или выпрашивать в оранжерее. Итого, получалось, у нее будет около четырёх попыток, а может, и того меньше. Но каков! Обязательно рядом должен быть кто-то из преподавателей - а кого же тут сыщешь, помимо Хатаке? Да и придется подстраиваться под его рабочие часы и тогда по вечерам и ночам работать не получится.       Подавив тяжелый вздох, Т/И лишь немного закусила губу. Хоть она и понимала причины поступков зельевара, ей все равно было по-детски обидно. В груди распалялось чувство злости на Хатаке, но сейчас это играло ей на руку: она преисполнилась желания во что бы то ни стало доказать, что она сможет сдать этот треклятый экзамен. И послать профессора (после выпуска, конечно) на всем известное направление.       Тем же вечером девушка нашла в библиотеке рецепт этого зелья и настроения ей эта находка не подняла. Оно варилось три ночи и четыре дня, требуя к себе внимания каждые двенадцать часов. И - да, ей придется выпрашивать у профессора Ямато асфольдель и высушивать его корень (ведь, конечно, растение должно быть извлечено из земли менее, чем шесть часов назад, а корень должен быть высушен особым способом…). Черт бы побрал эти зелья из раздела спецкурса. Ну, и как вишенка на торте, неправильное изготовление зелья может привести к смерти. А зная Хатаке и его привычки, девушка не удивиться, если он попросит ее опробовать зелье. Поиграть со своей жизнью? На что только не пойдешь, чтобы сдать экзамен.       Также проблема заключалась в выполнении мерлиновой техники безопасности. Профессор был в кабинете до семи часов вечера - маялся с такими же, как Т/И, отстающими, но у самой Т/И были пары до пяти. Да и опять же, по рецепту зелья ей нужно было приходить и менять температуру каждые двенадцать часов, что не совсем укладывалось в график работы Хатаке. Очень не хотелось идти к нему на поклон, и девушка решила оставить это хотя бы до момента подготовки ингредиентов. С другой стороны, он сам задал ей именно это зелье, поэтому, уж пусть будет добр, сидит там (а лучше отправит кого-то вместо себя) столько, сколько ей нужно.       — Профессор Хатаке, я подготовила все ингредиенты и готова приступить к варке зелья, — Т/И подошла к Хатаке после обеда, встретив его в коридоре главного корпуса. — Асфольдель я вырвала три часа назад, поэтому засушить нужно сейчас. У вас, вроде бы, сейчас не должно быть занятий, поэтому можно мне приступить к приготовлению зелья?       Зельевар, в своей обычной манере, лишь лениво оглядел Т/И, чуть задержавшись взглядом у нее на лице. Он, словно нехотя, ответил «Можно» и пошел в свою обитель, не сомневаясь, что девушка идет следом. А Т/Ф и не оставалось ничего другого.       В кабинете Хатаке не изменил своим привычкам - тихо устроился на своем стуле и почитывал книжку, казалось, даже не смотря на ученицу. А Т/И сегодня наоборот хотела от профессора внимания - ошибиться в создании зелья и умереть ей не хотелось. Она долго мялась и собиралась с мыслями, так и боясь приступить к заданию. Но, не увидев никакого интереса от мужчины (а звать его самой ей не хотелось), она начала засушивать коренья. Процесс был несложным и уже, можно сказать, отточенным до идеала - они делали это с первого курса, но из-за маячившего за спиной страха смерти очень волнительным. Руки немного потрясывало, брови сами собой нахмурились, создавая морщинки на переносице, а губы упрямо сжались в одну линию.       — Я не понимаю, Т/И, у вас теперь и обычная засушка корня вызывает проблемы?       От неожиданности Т/И чуть не выронила палочку, но все-таки сумела удержать как ее, так и заклятие. Однако Хатаке заметил и это, и то, как девушка вздрогнула.       — Нет, я просто…       — Т/Ф, вы боитесь меня? — Мужчина отложил книгу и внимательно смотрел на студентку. — Объясните, что с вами происходит.       Она бы и сама хотела знать, на самом деле. Сейчас девушка напоминала себе сплошной комок нервов - и помещение, и преподаватель и чертово жизнеопасное зелье давили на нее и напоминали подвешенный над головой Дамоклов меч.       И разобраться, что из этого многообразия неприятностей сказывалось сильнее, она не могла.       — Профессор, я изучила заданное вами зелье, и узнала, что при его неправильном приготовлении есть риск распрощаться с жизнью.       — Да? А как вы думали, Т/И? Многие зелья небезопасны при неправильном приготовлении, — Хатаке поднялся со своего насиженного места и легкой поступью направился в сторону девушки. — А с вашими способностями, я уверен, вы и из обычного Болтливого зелья способны создать яд. Если только прописанная в инструкции возможность смерти заставит вас быть внимательнее и ответственнее, то я готов пойти на эту жертву.       Сквозь его маску можно было заметить подобие улыбки, и Т/И была готова поспорить, что это была улыбка от вредности. Он находился в метре от девушки, высокий и неприступный, но невероятно раздражающий своим ленивым нахальством. Готов пойти на эту жертву? Да что это вообще за способ обучения такой?       — При всем моем уважении к вам, профессор, мне кажется это не совсем правильно - убивать своих учеников в образовательных целях.       И он просто рассмеялся. Да что смешного она сказала? Он явно безумен. И его смех, это вовсе не тот добрый и живой смех, как если бы ему понравилась ее шутка (какая, мать его, штука?). Хатаке смеялся над ней.       — Так боишься умереть, Т/И? Ну, что ж… — Он подошел еще ближе, непозволительно ближе, и теперь возвышался над девушкой монолитной скалой. — Тогда зелье выпью я. — Склонившись до уровня глаз Т/И, произнес Хатаке. Его глаза были темными, но в глубине плясали черти, будто он только что решился сыграть в русскую рулетку. Хотя, по сути, так и было.       — Но, профессор…       — Это правда, директор не скажет мне спасибо, если умрет ученик. Но если только цена жизни способна заставить тебя качественно выполнять работу, то что я могу сделать?       Он точно сумасшедший. Т/И видит в его глазах интерес и это по-настоящему страшно. Хатаке словно безумный ученый, которому без разницы, что случится с ним, главное, чтобы эксперимент удался. Он смотрит внимательно, и наверняка ее лицо отражает вообще все, что крутится в голове. Мужчина довольно хмыкает и победно разворачивается, напоследок роняя лишь:       — Вот и посмотрим, так ли тебе дорога жизнь своего профессора.       Т/И, если честно, начала немного привыкать к молчаливому присутствию Хатаке. Он, как обычно, читает книгу (одну и ту же все время?) и, кажется, совсем не обращает на нее внимания. По крайней мере, каждый раз, когда девушка бросает в его сторону взгляд, он занят своим делом. Но это немного успокаивает. Она честно не знает как (у него на затылке глаза, что ли?), но он все равно замечает ее ошибки и успевает их предупредить. Т/И поняла это поздновато, когда уже успела потерять не один десяток нервных клеток от переживаний, но все же поняла. Он все равно следит за ней и ее действиями, незаметно и ненастойчиво, но неотрывно, притворяясь, что занят чтением книги (может поэтому у него в руках всегда одна и та же книга, так ни разу и не дочитанная до конца?) или заполнением журналов. И это, честно говоря, успокаивает. Девушка спокойно меняет температуру, начиная первый из семи циклов варки. Теперь нужно будет придти сюда спустя двенадцать часов и уменьшить температуру.       — Профессор, мне нужно будет зайти в аудиторию в одиннадцать вечера, чтобы настроить заклинание на котелке, для этого тоже нужно ваше присутствие?       — Конечно, Т/И. — Хатаке даже не понимает голову, сидит расслаблено на своем кресле. — Тебе вообще все нужно делать под контролем. Особенно, помня про цену ошибки. Ты же не желаешь моей смерти?       Желает, и еще как, думала Т/И. Но, все же, не так. Уж пусть лучше этого упыря тихо прикончат где-нибудь в подворотне, чтобы девушка этому не имела никакого отношения и не везла за собой груз вины.       — Тогда, вы подойдете сюда к одиннадцати? Это не должно занять много времени.       — Да, последнее предложение портит всю романтическую атмосферу. — Он явно издевается над девушкой, но она не намерена поддаваться на его уловки. Хатаке часто «флиртует» со студентками, однако границы дозволенного не переходит никогда. — Приходи ближе к двенадцати.       — Но, в рецепте же ясно указано - через двенадцать часов нужно…       — В учебниках тоже бывают ошибки, Т/И. И я тебя заверяю, если выполнять все так, как написано там, то кто-то точно пострадает. Ну, в нашем случае известно кто. — Он откладывает книгу и встаёт со стула, а его лицо на удивление серьезно. — Не стоит верить всему, что написано на бумаге. Многие редкие рецепты проверялись недостаточное количество раз, а в записи заносились наиболее удачные вариации. Если делать все по этому учебнику, — Его взгляд метнулся к зажатой в руке Т/И книге, а затем встретился с ее глазами. — То, конечно, я не умру. Но будет достаточно неприятный побочный эффект в виде продолжительной головной боли и возможности ослепнуть. Я знаю, о чем говорю. Тринадцать часов между первыми тремя циклами и восемь между последними двумя. Тогда голова будет болеть всего лишь несколько часов.       Хатаке смотрит на Т/И серьезно, словно доказывая правоту своих слов. Его брови выстроились в прямую линию и девушка не может не признать, что да, красив. Куда красивее, чем когда он показательно насмехается или издевается над ее ошибками. Она прерывает зрительный контакт, понимая, что пялилась на профессора дольше, чем положено.       — Хорошо. Тогда до встречи вечером.       Т/И окидывает взглядом свое варево, и убедившись, что котел надежно скрыт от случайных учеников зачарованным стеклом, спешно покидает помещение, боясь смотреть на Хатаке. И ей совершенно не хочется разбираться в причинах этого поступка.       Она выходит из комнаты за пятнадцать минут до назначенного времени и ругается на себя. Планировала выйти за полчаса, но почему-то решила переодеться. Подумала, что в пижаме приходить в аудиторию немного неловко. Затем подумала, что приходить в мантии во внеучебное время тоже нелогично. Затем выбирала не слишком праздничную (на кой черт ей вообще идти туда так?), но и не слишком заношенную одежду. А потом злилась на себя за то, что ее вообще стало волновать, в чем она туда идет. Да ей вообще должно быть без разницы, перед кем там красоваться? Хатаке наверняка придет в своей обычной чёрной мантии… Почему она вообще об этом думает?       Растерянная, она залетела в аудиторию на автомате, и остановилась, лишь увидев его.       Хатаке стоял спиной к ней и смотрел в окно, словно не заметив ее появления. «Интересно, давно ждёт?» - пронеслась мысль на краю сознания и полностью потерявшись на фоне других, менее приземленных. Он был одет в обтягивающую майку-безрукавку, не скрывающую ни его, на удивление, подтянутое тело, ни его мускулистые руки. Т/И видела лишь его спину, но, мамочки, какая это была спина… Она вообще не думала, что ее профессор не пренебрегает спортом, а он явно им не пренебрегает. Черт, да если бы его сейчас видели ее сокурсницы (а может они и видели?… иначе почему все так от него без ума?), он бы явно поспорил за место главного секс-символа Хогварста со слизеринцем Саске, кстати, его личным учеником.       — Ну, насмотрелась? Можем приступать к зелью? — Не поворачиваясь, спросил Хатаке. Черт, кажется у него действительно глаза на затылке.       — Добрый… вечер. — У Т/И будто язык отнялся и голос стал низким, немного хриплым. Это ведь оттого, что она последние часы ни с кем не разговаривала, да?       Девушка неловко прошла к своему котелку и сняла защиту. Заклинание было несложным, да и применяла она его часто, но сейчас, находясь в эмоциональной смуте, Т/И нервно теребила ткань хлопковой толстовки, боясь приступить к действиям. Хатаке подошел сзади, тихо и незаметно, словно какой-то ниндзя. Он хмыкнул над ее левым плечом, напугав до чертиков.       — Чего ждём? Или ты забыла, как опускать температуру?       Не забыла, подумала Т/И. Но слух резануло «ты», словно обозначая, что какая-то незримая грань была стерта несколько минут назад.       — Нет, я готова, — Замявшись, отвечает Т/И и закусывает губу. Надо бы взять себя в руки и собраться, сделать одно несложное действие и спокойно идти назад. И там уже мучать себя бесполезными терзаниями. — Сейчас…       Т/И достает палочку из большого кармана-кенгуру и до боли кусает нижнюю губу, приводя себя в адекватное состояние. Она делает взмах, но Хатаке перехватывает ее руку и заставляет замереть. Его рука большая, пальцы теплые, шершавые и сильные - мужские. Она чувствует его касания на своем запястье и не понимает, что они оба делают.       — Внимательнее, Т/И. От твоих действий зависит моя жизнь.       Его дыхание ощущается на шее, возле уха. Он непозволительно близко и девушка думает, что еще несколько сантиметров назад и она почувствует спиной мышцы его груди. Наверняка тоже накаченной и мускулистой. Ей моментально становится жарко, на щеках выступает предательский румянец, и девушка надеется, что мужчина ничего не видит. Т/И сглатывает вязкую слюну и пытается остановить такие ненужные и неправильные мысли. Хатаке ослабляет хватку и девушка резче, чем следовало, отступает вперед.       — Пока только вы отвлекаете меня. — Она специально выделает обращение, пытаясь сохранить крохи субординации. Хатаке лишь насмешливо хмыкает и делает спасительные шаги в сторону от Т/И.       «Пора это заканчивать» - думает Т/И и на последних крохах самообладания произносит заклинание.       Температура котелка понижается до восьмидесяти градусов и девушка не может сдержать облегченного вздоха.       — Ну, теперь увидимся в час дня, — Напоминает Хатаке и покидает аудиторию.       И что это было?       Дневная встреча проходит без эксцессов - Т/И запирает все мысли на замок и споро выполняет работу. Ей хватило бессонной ночи, проведенной в смущении и раздумьях. Хатаке поселился в ее голове и совсем не собирался оттуда уходить, напротив, перетащив на себя все внимание. А она так гордилась, что не входит в число его воздыхательниц!       Сегодня он был в своей привычной мантии, скрывающей все его достоинства - в прямом смысле. В ней он снова стал вредным снобом, вместо приветствия вновь напоминавшей Т/И о ее навыках зельевара.       — Рад видеть, что вы с вниманием относитесь к данному заданию. И снова он перешел на деловое общение, словно ночью ничего и не было. Наверное, так лучше, думает Т/И. Наверное, она сама себе все это придумала. Определенно.       Мужчина привычно читает книгу, не обращая на Т/И внимания. Ей это только на руку. Она спешно закрывает котелок в защитное стекло и собирает сумку. Думать о смене его «ночного» и «дневного» образов совсем не хочется, и девушка просто пускает это на самотек. «В конце концов, он всегда был с придурью» - отмечает она.       — Тогда до встречи в… час?       — В два, Т/Ф. Уж простая математика не должна вызывать у вас проблем.       Ну, как уж без небольшого издевательства с его стороны. Все тот же привычный профессор.       Т/И умывается холодной водой, чтобы проснуться. Волосы спутаны и на щеке остался след от подушки. И ей абсолютно не нравится, что ее это беспокоит. Беспокоит, как она появится перед ним. Девушка назло самой себе, словно пытаясь что-то доказать, находит огромную, у брата отбитую футболку и переодевается. «Мне наплевать» - повторяет она. Но все-таки смотрится в зеркало перед выходом.       Он опять стоит у окна, опять в этой мерлиновой майке. И Т/И, уже наученная опытом, сразу же отводит глаза вниз, разглядывая мыски своих кед.       — Здравствуйте, профессор.       Он не отвечает долго, словно глубоко задумался о чем-то своем и даже не заметил ее присутствия. Затем Хатаке просто поворачивается и медленно кивает в знак приветствия. Он скрещивает руки на груди и смотрит на Т/И чуть дольше, чем нужно, проходя взглядом по ногам в велосипедках и свисающих до локтей рукавов футболки.       — Так сладко спалось, Т/И? — Отметина от подушки не осталось незамеченной. «Плевать» - упрямо повторяет себе девушка.       — Завтра все-таки на учебу, не хотелось бы клевать носом на лекциях.       — А вчера ты была прямо образцом выспавшегося человека.       И все он отмечает, внимательный какой. Они виделись всего один раз и лишь пять минут, да и зачем ему вообще обращать внимание на ее состояние?       — Скоро экзамены, очень много нужно выучить. — Врет девушка. У нее, вообще-то, все хорошо с учебой. Не считая зельеварения.       — Ну, тогда, учись. Можно не только по ночам. — Он как будто знает истинную причину вчерашней бессонницы.       Т/И ничего не отвечает, лишь молча проходит к своему рабочему месту. Она не хочет играть с ним и поддаваться на его провокации.       Достав котелок и приготовив палочку, она вспоминает, какую температуру нужно установить. Девяносто или девяносто пять?       — Девяносто пять, — словно прочитав ее мысли, отвечает Хатаке. Он подходит ближе и замирает чуть меньше, чем в метре от нее.       Девушка спиной чувствует его присутствие и внутри нее разгорается интерес. Он молча наблюдает за ее действиями, и как только Т/И заносит палочку, прерывает ее:       — В рецепте не указано, но сейчас нужно добавить вытяжку из росянки.       Ученица недовольно выдыхает и идет в секцию с ингредиентами для зелий. Сделать вытяжку - минут тридцать, неприятно, но не страшно. Она находит росянку и экстрактор для создания вытяжек. Экстрактор весит почти двадцать килограмм и она с неудовольствием пытается его поднять. Хатаке мягко отпихивает девушку в сторону и берет прибор сам, перетаскивая его за парту. Он аккуратно ставит его и демонстративно отходит чуть в сторону, явно намекая, мол, дальше сама. Т/И немного (и приятно) удивлена, ведь на парах обычно от него не дождешься помощи - оборудование всегда таскают либо парни-одногруппники, либо несколько девушек вместе несут один прибор. Заклинание левитации использовать им строго запретили, а то мало ли они своими студенческими ручками нарушат сложное зачарование магических приборов.       Т/И с росянкой в руках подходит к экстрактору и ощущает, что Хатаке опять слишком близко. До него не больше двадцати сантиметров, и это расстояние кажется ей опасным. Она начинает извлечение сырья, а профессор присаживается на край парты (хотя обычно всем это запрещает) и на удивление без насмешек начинает давать советы.       Девушка с жадностью внимает преподавателю, ведь он говорит интересные и дельные вещи, и делает это по-простому, не язвит. Хатаке рассказывает, как еще можно получить вытяжку, если, например, нет прибора - есть специальное заклинание, сложное, не предназначенное для обычных магов, а только для зельеваров. Он рассказывает, что есть специальный раздел заклинаний, позволяющих заменить оборудование, они все очень трудоемкие, но здорово выручают в походных или экстремальных условиях.       — Хоть зелья и не терпят спешки, всегда есть вероятность, что нужно срочно что-то изготовить. — Делится он.       И Т/И слушает с интересом, наверное, впервые за все время обучения. Возможно, зелья это не так уж и скучно и нудно.       — А вам приходилось применять эти заклинания? Ну, чтобы срочно что-то приготовить?       Хатаке смотрит на нее, внимательно, цепляясь взглядом за каждую эмоцию. Ее лицо, возможно, впервые за все время безмятежно, а глаза блестят искренним интересом. Мужчина думает, что она наивна, похожа сейчас на ребенка - и так и есть, по сути.       — Да, приходилось. Во время четвертой войны я учился на шестом курсе, но тогда отправляли всех, без разбору. Пришлось учиться на поле боя. Это, знаешь ли, очень способствует обучению. — Грустно вздыхает он. Т/И кажется, что неведомая стена рушится - несомненно, одна из многих. Наверняка, профессор не всем показывает свои эмоции и рассказывает о своем прошлом. — Там и приходилось делать зелья «на коленке». После этого ценишь наличие лаборатории. И времени.       «На шестом курсе ему было лет шестнадцать, может, семнадцать — рассуждает девушка, — значит, сейчас ему около двадцати шести или двадцати семи. Меньше десяти лет разницы». И мысленно дает себе подзатыльник. О чем она вообще, с ума сошла? Но в мыслях делает себе пометку поговорить с фан-клубом Хатаке и узнать о нем чуть больше.       — Давай заканчивать с этим и отправляться спать. — Произносит профессор и двигается в сторону котелка.       Девушка берет вытяжку и следует за ним.       — Но, Т/И, ты должна была узнать, а зачем вообще нужна вытяжка? Ты же не собираешься верить каждому моему слову? — Вообще-то да, именно так она и собиралась (а с каких пор, кстати?) — Если я скажу, что влюблен в тебя, ты мне тоже поверишь?       Она впадает в ступор и растеряно, даже немного затравлено, смотрит на Хатаке. Он снова издевается, но почему-то сейчас это не проходит также бесследно, как раньше. Почему-то сейчас Т/И чувствует неприятное жжение в груди и комок в горле. Она нервно сглатывает и немного хрипло отвечает:       — Не поверю, профессор. — Она сжимает кулак, так, чтобы мужчина не увидел, и так, чтобы от ногтей остались следы полумесяцев. — Ведь вы мой преподаватель, а я ваша ученица.       Лицо Хатаке ничего не выражает - как обычно - но взгляд немного меняется. Т/И не может понять его природу, но ощущение, что она ответила неправильно, словно вновь перепутала корень аира с корнем мандрагоры.       — Верно, Т/И. Все верно. — В противовес отвечает он. И разворачивается к выходу. — Вытяжка нужна, чтобы нейтрализовать отрицательный эффект дремоносных бобов. Думаю, ты знаешь, про что я говорю. — Девушка кивает, но Хатаке этого не видит. — Добавишь ее и опустишь температуру ровно через три минуты.       И он выходит из аудитории.       А Т/И впервые чувствует себя одиноко в этом слишком большом для нее одном классе зельеварения.       Когтевранка неловко мается у двери в аудиторию в час дня, боясь переступить порог. Она боится, что напутала со временем. И ей страшно от чего-то еще, так до конца и не осознанного.       — Тогда жду тебя на ужине, Какаши. — Из двери выходит профессор Куренай, лектор Пуффендуя. Она улыбается и Т/И видит, как Хатаке тоже улыбается ей вслед.       Ну, конечно.       Он молодой, красивый, образованный мужчина, и наверняка не ведет себя как скотина с женщинами под стать себе. Да и профессор Куренай - объективно - красивая, тоже молодая, а еще ходили слухи, что она встречается с кем-то из преподавательского состава. Т/И она нравилась. Когда-то на четвертом курсе профессор читала их потоку лекции по расам и запомнилась девушке как милая и добрая женщина. В общем-то, ничего не изменилось, но Т/И сейчас не испытывала радости от встречи. Иррациональная злость (откуда она вообще взялась?) отравляла настроение и девушка лишь грубовато поприветствовала преподавательницу.       — О, студентка Т/Ф, пришла наконец. А я все переживал, что мне придется пить испорченное зелье. — Тянет Хатаке со своего места. Он явно в прекрасном настроении и Т/И с неудовольствием подмечает это. — Ну, проходи, присаживайся.       Девушка молча проходит мимо Куренай в аудиторию, бросив на ту хмурый взгляд. Ее вообще не должна волновать личная жизнь этого засранца, так почему она думает об этом? Когтевранка споро достает необходимые вещи из сумки и раскладывает все на стол, может, чуть грубее и резче, чем нужно.       — Кто-то сегодня не в духе? — Игриво продолжает Хатаке, словно специально издеваясь над Т/И. Впрочем, почему словно? Он явно издевался. — И что же такого случилось?       «Вы случились. — думает Т/И. — Ворвались и порушили мою спокойную и тихую жизнь». Ей очень сильно не хотелось признавать, что Хатаке ей нравился, и совсем не как учитель. До этих занятий она словно специально отрекалась от любого лишнего взгляда в его сторону, от любых мыслей - так не хотелось быть одной из многих студенток, сохнущей по нему. Ведь любому понятно, что между студенткой и преподавателем ничего быть не может. И Хатаке, несмотря на многие его минусы, это правило уважал - не было даже сплетен о его романах с учащимися. Но ах и ох, разве можно это объяснить глупому сердцу? Разве можно запереть все чувства так просто, оставив лишь холодный и ясный разум? Т/И и в отношениях-то никогда не была, а потому мысль, что ее первая влюбленность такая попросту опустошала. Этих отношений не может быть.       И пусть у них не такая большая разница в возрасте (а Т/И, в целом, на это плевать), и пусть она скоро перестанет быть его ученицей, девушка все равно не могла даже надеяться хоть на что-то. Профессор не был к ней добр, даже на уроках с ней показательно не флиртовал (в отличие от остальных одногруппниц), а только и делал, что придирался по мелочам и нервировал. Да и, как оказалось, они с Куренай более чем в хороших отношениях, возможно, даже встречаются.        Т/И незаметно вдыхает и прерывает поток мыслей. Да, ничего не выйдет. Он явно не для нее. Стоит просто переболеть, свести общение к минимуму и наконец-то перестать на него пялиться.       — Просто тяжелый день, — Равнодушно отвечает девушка и мысленно хвалит себя за выдержку. — Немного повздорила с подругой, вот и переживаю.       — Ну, ничего, молодость - дело такое, — С улыбкой отвечает Хатаке. — Как поссорились, так и помиритесь, даже волноваться не стоит.       Т/И не хочется слушать слова утешения о выдуманной ссоре, особенно от профессора. Его участие только усугубляет ситуацию и дает поводы глупому сердцу. Девушка ничего не отвечает и молча начинает свою работу.       — Хм, выглядит неплохо, вроде бы даже цвет правильный, — Хатаке словно хочет поддержать разговор и подходит ближе, не желая стоять в стороне. — Такими темпами, глядишь, и все обойдется.       Он стоит рядом и излучает радушие. Как же вовремя, отмечает Т/И. Профессор словно способен копаться в ее голове и нарушать даже еще не начатые планы. Хатаке лениво оглядывает варево, и, ничуть не смущаясь, пялится на девушку.       — Нет, ну с тобой явно сегодня что-то не так. Неужто влюбилась? — Иронизирует он, стараясь задеть, подколоть.       — Да, влюбилась. — Поворачиваясь, отвечает Т/И. Их глаза встречаются и девушка сама не знает, зачем все это говорит. — Но он редкостный говнюк и грубиян, поэтому ничего хорошего не выйдет. — Она смотрит на него, отмечая, что нотки веселья и задорства пропали с его лица. — И я здесь закончила. Встретимся в час.        Девушка отворачивается и сноровисто убирает свои пожитки, накрывая котел защитой. Хатаке молчит и задумчиво провожает ее взглядом то тех пор, пока она не покидает аудиторию.       Ей абсолютно, совсем не хочется идти туда - пробегает даже шальная мысль отказаться от работы аврора и устроится, скажем, в магический магазин ведьмой. Но Т/И упрямо сжимает губы и встает с теплой кровати. Уснуть так и не удалось, да и вообще режим в последнее время полетел в таратар - спасибо этому мерлинову зелью. Ну, и конечно, профессору. Черт, она ни за что себя не простит, если откажется от давней мечты из-за него. Пошел он вообще к дракону.       Она натягивает футболку - ту же, безразмерную, полностью прикрывающую пятую точку в лосинах, закручивает волосы на затылке и обувает поношенные кеды. Словно пытаясь переспорить саму себя, Т/И совсем не хочет наряжаться и выглядеть привлекательнее, чем она есть.       Дорога до ненавистных подземелий проходит слишком быстро - виной тому нескончаемый и необъятный поток размышлений в голове. Дверь в аудиторию прикрыта, и Т/И, боясь нарушить мрачную тишину этого места, старается бесшумно проскользнуть внутрь.       Хатаке дремлет за столом, положив голову на раскинутые руки. Т/И мнется у входа, не зная, что делать. Молча проверить зелье? Разбудить профессора? Она невнятно здоровается, но ответа нет. Мужчина все так же спит на своем рабочем месте.       Девушка подходит ближе, словно напуганная мышка. Она зовет его еще раз, и, не дождавшись ответа, легонько касается его правого плеча.       — Профессор Хатаке, пр...       Мужчина левой рукой хватает запястье Т/И - снова. Но сейчас куда сильнее, чем раньше. Жесткая хватка пугает и когтевранка отшатывается назад, но профессор не собирается так просто уступать и в противовес тянет на себя. Т/И больно ударяется бедром о край стола и почти теряет равновесие, но хватка Хатаке пусть и жесткая, зато сильная, помогает удержаться на месте. Он поднимает голову и пытается осознать, что произошло.       — Т/И, — хриплым, низким голосом произносит мужчина. — Тебя не учили, что нельзя так подкрадываться к людям?       Он все еще держит ее запястье, а девушка чувствует, как в месте удара на бедре неприятно жжет кожу и свободной рукой тянется к очагу боли.       — Но я звала вас несколько раз... — Как же жалко со стороны она выглядит.       — Что там у тебя? — Обращает внимание на ее манипуляции с ногой Хатаке. — Стукнулась?       — Немного, — врет в ответ девушка. На самом деле, ей очень больно, наверняка от острого угла парты на ляжке останется не просто синяк, а огромная гематома. — Скоро все пройдет.       Он вздыхает и отбрасывает волосы с лица. Т/И думает что он, наверное, в самом деле устал. Мужчина встает со своего места, так и не отняв свою руку от ее руки, ведет когтевранку за студенческую парту. Девушке неловко, а еще больно и немного обидно - она же не виновата, что он тут спит? - но она послушно следует за ним, больше не пытаясь разгадать его замыслы и мысли. Мужчина отодвигает стул и предлагает девушке присесть.       — Ты действительно бедовая какая-то... — Бормочет он, опускаясь на корточки перед Т/И. — Где именно болит? Я могу подуть... — Подмигивает мужчина, но делает это без былого огонька. — Или просто применить заклинание обезболивания.       Он наконец-то разжимает левую руку, отпуская запястье Т/И. Копошится в своей мантии и достает палочку. «Значит, не заходил в свою комнату, - отмечает девушка. - Сидел тут все это время». Хатаке выжидательно смотрит, намекая Т/И, что пора бы показать больное место.       — А... Разве для этого не нужно раздеваться? — Спрашивает девушка, вспоминая, как работают медицинские заклинания и кладя руку на синяк.       — Не нужно, но можно, — В своей привычной манере отвечает мужчина. — Концентрации это не поможет, но мне, определенно, будет приятнее.       Щеки Т/И пылают от смущения и Хатаке с удовольствием отмечает этот момент. Он проводит рукой по бедру, смахивая ладонь когтевранки. Девушка, кажется, уже похожа на розового поросенка, разве что не хрюкает от смущения. А Хатаке просто наслаждается. Он немного массирует больное место и Т/И хочется прекратить эту экзекуцию - ее мысли уже давно заняты не треклятой болячкой. Но Хатаке, словно чувствуя это, легко произносит слова заклинания и делает изящный пас рукой.       — Ну, вот и все, сейчас болеть не будет, а завтра сходишь в мед. пункт. — Он убирает руку и встает на ноги, небрежно поправляя свою мантию. Словно ничего и не было. — До свадьбы заживет.       Т/И чувствует легкое покалывание в ноге, но это ее не беспокоит. Профессор. Хатаке. только. что. лапал. ее.       — А теперь пора настраивать котелок, а то все труды прошедших дней пойдут насмарку. — Напоминает преподаватель и Т/И в кое-то веки рада его доводам.       Она осторожно встает и следует к рабочему месту. С зельем все в порядке - защитный колпак исправно спасает его от нерадивых студенческих рук, а цвет и консистенция соответствует описанию в учебнике. Девушка помешивает варево, затыкая внутренний голос монотонной работой. Она вновь опускает температуру и еще раз перемешивает зелье.       — Готово. — Отвечает девушка и начинает собираться.       — Тогда встретимся в девять утра. — Он снова смотрит в окно, скрестив руки за спиной. — Но на будущее, Т/И - опасно вот так будить мужчину в самом расцвете сил. Можно ведь получить не только синяк.       Т/И очень рада, что Хатаке сейчас не смотрит на нее (разве что своими глазами на затылке) и спешно покидает помещение.       Утром она приходит в пустую аудиторию. Хатаке нет на месте, и по-хорошему без него нельзя ничего делать, но девушка стоит тут уже десять минут и не может ждать больше - переваривать зелье из-за опозданий учителя не хотелось. Она выполняет привычный процесс поднятия температуры и продолжает стоять в ожидании. Глупое волнение терзает ее сознание - ведь должна же быть причина, почему он не пришел как обычно? Пусть Хатаке и часто опаздывал на пары, но на индивидуальных занятиях всегда именно он ждал Т/И. Девушка уходит с тяжелым грузом на сердце. И совсем не хочет признавать, что не готова вот так терять одну из последних встреч с ним.       Он снова опаздывает, но, к счастью, всего на пять минут. Они впервые вот так встречаются вдвоем в аудитории, когда в коридорах вокруг царит оживление. И нет как раньше ощущения скрытости и какой-то интимности.       Девушка приветствует его кивком и проходит к уже подготовленному месту. Хатаке также молча идет следом. Он сегодня в роли наблюдателя, ни язвит, ни придирается, а Т/И вопреки всем своим предубеждениям не хочет такого конца этого задания. Ей хочется, чтобы он снова поддел ее, указал на ошибки, заставил впасть в краску. Но лицо Хатаке не выражает ничего, он молчаливо наблюдает за зельем (как будто там что-то интересное показывают) и совершенно не обращает внимания на Т/И. А девушка понимает, что он действительно впервые с прошлого года не замечает ее. До этого каждую пару Хатаке делал замечание или хвалил в своем привычном стиле (читай - тонко измывался), но никогда Т/И не чувствовала себя незаметной. В отличие от сегодняшнего дня.       Она выжидательно смотрит на Хатаке, ожидая сигнала. Тот безразлично кивает и девушка чувствует пустоту внутри, как будто он только что кивнул ее палачу. Т/И мешает зелье и в последний раз меняет температуру. Зелью осталось настаиваться двадцать девять часов.       — До свидания. — Роняет она в надежде хоть на что-то. — Я приду завтра в десять вечера.       Но ничего не происходит. Дверь тихо закрывается.       Весь оставшийся день Т/И не может найти себе места и думает, что она могла сделать не так. В конце-концов, это же он флиртовал с ней. Она же не сделала ничего плохого. Что так резко изменилось?       До выпускных экзаменов остается не больше двух недель и девушке пора забивать голову формулами и заклинаниями, а не любовными переживаниями. Она идет на тренировочный полигон с одногруппниками практиковать защиту от темных искусств - скорее, в роли наставника, ведь у нее с этим предметом проблем нет.       Парни, как обычно, дурачатся большую часть времени, хвастаясь, что смогут дать любому темному магу по лбу обычным кулаком, а не извилистым заклинанием. Они с явной неохотой тренируют Патронус под надзором Т/И, но это заклинание входит в раздел необязательных и дает выпускникам дополнительные баллы, которые нужны как свежий воздух.       Т/И немного невнимательна и рассеяна, но все списывают это на волнение перед экзаменами, знакомое каждому из них. Они говорят ей «Не волнуйся, все ты сможешь», «Не сожрет же тебя этот Хатаке, ему должники-второгодки тоже не нужны», «Вот сдашь все и больше никогда его не увидишь». И от этого становится только грустнее.       Когда парни предлагают небольшой спарринг, Т/И соглашается с охотой. Возможно, небольшая потасовка сможет прочистить ей мозги и поможет выплеснуть ненужные эмоции. Она встает в пару с высоким, но излишне худощавым Майком. Он неплохой боец, даром, что в его арсенале не так много заклятий - парень умеет их применять и комбинировать, да и думает и принимает решения быстро. Одним словом, сложный противник. То, что нужно.       Т/И принимает стойку, кивает Майку и по сигналу бросает в того банальный Экспеллиармус. Майк привычно отскакивает в сторону и начинает наступление. Т/И вынуждена защищаться и разрабатывать план. Что ж, это действительно здорово отвлекает от ненужных мыслей.       Девушка делает выпад и кидает Пуллус - скорее в шутку. Майк улыбается, но поддаваться не собирается и сразу же применяет Конфундус. Т/И, уходя от удара, оступается и подворачивает ногу, падая на больное бедро. И тут же получает Остолбеней. Девушка лежит на земле, не в силах подняться, а больная нога пульсирует пуще прежнего. Обеспокоенный Майк подбегает почти сразу.       — Ты в порядке? Черт, точно. — Вспомнил об обездвиживании парень. — Оживи. Теперь, ты в порядке?       — Почти... Помоги встать. — Майк и правда волнуется, он подхватывает Т/И подмышки и несет в сторону компании. — Нога очень болит, не могу опереться.       Парни осматривают девушку и коллегиально принимают решение нести пострадавшую в мед. пункт. Майк, как виновник торжества, несет Т/И на спине, а остальные выговаривают ему об осторожности в тренировочных боях.       Цунаде, очень известная в мире магии врач, ругает Т/И и ее компашку, но все равно залечивает раны. Просит быть осторожнее и не напрягаться в ближайшие несколько дней. Т/И клятвенно заверяет, что больше с этими оболтусами драться не будет и вообще Цунаде увидит ее только на выпускном, отправляя во взрослый мир. Женщина кивает, принимая обещание и просит побыстрее выметаться.       Ну, и то верно.       Т/И заходит в класс зельеварения немного прихрамывая - нога еще полностью не восстановилась. Хатаке сидит на своем месте, хмурый и недовольный, только молнии не метает. Девушка здоровается и сразу проходит к котелку. У нее больше нет сил думать о его поведении и анализировать его поступки. Они видятся в последний раз - экзамены принимает комиссия из Дурмстранга, чтобы избежать потакания любимчикам. И пусть он сам варится тут в своем соку.       Снимая зелье с огня, Т/И ожидает любой подставы - взрыва, газа, неприятного запаха - но нет, оно выглядит и пахнет так, как должно. Словно все и вправду получилось. Девушка берет черпак и переливает варево в колбу.       — Профессор, зелье готово. — С улыбкой (может, чуть вымученной) поворачивается она. — Выпьете сейчас?       На самом деле, Т/И уже сотни раз прокляла тот день, когда Хатаке решил собственноручно выпить ее творение. Она не хотела нести ответственность за его жизнь, и ей было по-настоящему страшно. Хоть все и происходило под его контролем, всегда существовал шанс ошибки. А цена этой ошибки была Т/И известна.       — Так не терпится от меня избавится? — Он отвечает наигранно, не как обычно. Его черные глаза неотрывно следят за каждым ее шагом. — Я думал, ты будешь просить меня отказаться от этой затеи.       Т/И не хочется просить, не хочется унижаться перед ним. Но...       — Пожалуйста, профессор, не пейте его.       — Хм... — Хатаке встает и идет Т/И навстречу. — Тогда попроси меня по-другому. Не как учителя.       Между ними не больше метра. Ее глаза пробегаются по маске - чуть смятой у шеи, по упрямо сжатым губам, по прямым бровям и останавливаются на глазах - черных, как ночь за окном, с бесенятами внутри. Т/И понимает, что он серьезен, что действительно готов выпить это мерлиново зелье, если она этого не сделает.       — Прошу... — Т/И прочищает горло, ей не хватает смелости - она боится сломать очередную стену, безвозвратно разрушив выстроенные рамки. — Какаши, не пей это зелье, прошу.       Он молчит недолго, а может, целую вечность, а затем делает шаг и наклоняется к Т/И, замирая в нескольких сантиметрах от ее лица.       — Мне нравится, но не продешевил ли я? Возможно, мне стоило запросить чуть более высокую цену.       Т/И надоели эти недомолвки и непонятные намеки. Поэтому она, послав все свои принципы, просто хватает Хатаке за грудки и тянет на себя.       — Я устала от твоих игр, Какаши. — Она тянется к его лицу и исполняет мечту половины Хогвартса - срывает эту чертову маску. Под ней скрывается прекрасное лицо, ничем не обезображенное, может, просто слишком красивое. Т/И на секунду захлебывается эмоциями - удивлением, восторгом и желанием. Хатаке выглядит как скульптура эпохи Возрождения, черты лица четкие, словно высечены из камня рукой художника, не грубые, но истинно мужские. Девушка, боясь потеряться в этих мыслях, на выдохе произносит очередную чушь, от которой позже, несомненно, будет краснеть. — Поэтому, будь добр, поиграй в мои.       И тянется к его губам своими. Они сухие и горячие, но удивительно мягкие. Какаши растерялся всего на несколько мгновений, позволив Т/И почувствовать мнимую победу. Он обнимает девушку за спину, вторую руку располагает на затылке и прижимает с силой, сокращая расстояние в ноль. Теперь целует он - умело, настойчиво и совсем не по-детски. Хатаке облизывает и прикусывает нижнюю губу Т/И, сжимая волосы на затылке. Его рука блуждает по спине, и кажется, что этого мало. Т/И неловко обнимает его плечи, проводя ноготками по предплечью. Хатаке прерывает поцелуй, проводит губами по щеке и замирает у уха.       — Милая Т/И, ты уверена, что это твои игры? — Она чувствует его дыхание и жар его тела. — Чтобы их вести, нужно побольше опыта.       Какаши немного отстраняется и приподнимает Т/И за подбородок, его глаза блестят, а дыхание немного сбито. Девушка, наверное, выглядит не лучше.       — Но, как бы мне все это не нравилось, ты все еще моя ученица. — Мужчина с неудовольствием отпускает ее голову и делает шаг назад. — Я не буду пить это зелье, но по внешнему виду поставлю зачет и допущу тебя до экзаменов. Возвращайся к себе. — Заканчивает он и уходит.       Т/И стоит одна в аудитории и не знает, что делать дальше.       Экзамены были сданы - какие-то лучше, какие-то хуже, чем ожидалось. По ненавистному (или?..) зельеварению Т/И получила четверку. Не хорошо, но и в целом достаточно. Для приема на работу аврором важен средний балл, а его девушка повысила за счет остальных предметов.       Они стояли в главном зале Хогвартса всей своей группой, возможно, в последний раз. Друзья и товарищи, которые скоро разойдутся кто куда, и не факт, что встретятся еще когда-либо. Им торжественно вручали корочки, а в мыслях проносились воспоминания - счастливые и не очень. Т/И тоже расчувствовалась, и, уже получив свой диплом, вытирала предательские слезы.       — Да ладно тебе, не плачь. Мы все справились! — Отвечал ей Майк, приобнимая за плечо. — Ты даже зельеварение на четыре сдала, настоящий боец!       Сдала-то сдала, но вот легче не стало. Что тогда говорил Хатаке? Ему понравилось? Это был такой мягкий отказ, или наоборот, надежда? Т/И не понимала, что тогда произошло, но и ловить преподавателя в коридорах абсолютно не хотелось. Ее мысли крутились вокруг да около, она слала его к мерлиновой бабке по двадцать раз за день, а потом думала, а что, если?.. И, честно, довела бы себя до ручки, если бы не экзамены, к которым приходилось готовиться.       Т/И просто улыбнулась Майку и другим одногруппникам, запретив себе портить настроение в этот день. Она осмотрела зал и, конечно, встретилась взглядом с Хатаке. Он сидел, как и все преподаватели, за длинным столом напротив общего сборища студентов. Профессора радовались, что выпустили сегодня еще одну кучку балбесов, только Хатаке сидел злой и взъерепененный. Он прожигал в Т/И дыру и злобно зыркал на Майка, но тому вообще дела до этого не было. Девушка просто махнула на это рукой - пусть сам решает свои проблемы, ей сейчас вообще не до плохого настроения Какаши.       Когтевранцы сделали совместное фото, договорились обязательно встречаться раз в год (ну конечно, конечно) и довольные собой отправились по комнатам собирать вещи. Их история в Хогвартсе закончена, пора с головой окунаться во взрослую жизнь и решать проблемы другого уровня.       Т/И шла медленно, словно пытаясь сохранить в памяти все коридоры и картины, висевшие на стенах. Ей одновременно хотелось и не хотелось покинуть это место.       Она столкнулась с ним внезапно, словно он вышел из-за поворота, хотя на лестнице никаких переулков быть не может.       — Не хочешь уходить, Т/И? — Спрашивает Хатаке, прислонившись плечом к стене. Его руки спрятаны в карманах, а поза нарочито-ленивая. — Все твои дружки уже умчались по домам.       — Вот встретила вас и сразу захотелось умчаться тоже. — Раздраженно отвечает девушка. — И у меня нет дружков.       — А как же тот долговязый парень? Ну, у которого нос слишком длинный, как будто он постоянно лезет туда, куда не следует.       — Да чего вы к Майку прицепились? Нормальный он. — Эти эмоциональные качели уже порядком надоели девушке и она спешно обходит Хатаке, чтобы прекратить разговор.       — Нормальный? Такие парни тебе нравятся? — Хатаке все равно, он просто интересуется, но Т/И прекрасно понимает, что нет, ему не все равно.       — С чего вы вообще взяли, что он мне нравится? — Ей бы просто молча уйти, а не вступать с ним в полемику, но отчего-то она не может удержаться и не ответить.       — Потому что только он таскает тебя на руках и обнимает на виду у всех. — Цедит Какаши, и теперь его видимое безразличие трещит по швам.       — А, так? Ну, тогда, мне еще нравится Мэрил - одногруппница, которая обнимает меня за каждую списанную домашку, братья Боули, которые вообще всех носят на руках, когда выигрывают в квиддич, и, конечно же, мой брат, который делает и то, и другое. — Т/И сдерживается из последних сил, ведь кто он вообще такой, чтобы что-то предъявлять? — Это если думать вашей логикой, профессор. — Т/И замолкает, словно борется сама с собой, и зачем-то тихо продолжает. — А нравятся мне поганцы, которые играют с чувствами девушек, доводя их своими придирками и вечным сарказмом.       Т/И отворачивается и делает шаг вперед, уходя. Но ее останавливает мужская рука. Какаши тянет девушку к себе, обнимает со спины и говорит тихо, на ушко:       — Ну, тогда, Т/И, таким парням нравятся бедовые простофили, у которых вечно не получается сварить зелье с первого раза, и которые приходят на встречу к преподавателю со следами от подушки после сна. — Он разворачивает Т/И и его темные глаза словно светятся. — Одним словом, кто-то вроде тебя.       Т/И захлебывается от переизбытка чувств - он признался ей? Или это очередная непонятная уловка? Чего он вообще хочет этим достичь?       — Но, к счастью, меньше часа назад ты официально перестала быть моей студенткой, — Продолжает Хатаке. — Поэтому теперь никто ничего мне не скажет.       Какаши притягивает Т/И еще ближе и впивается в ее губы - жадно и немного грубо. Девушка неумело отвечает, полностью отключив мозги - да и о чем сейчас думать? Его губы умело ласкают, он то нежен, то напорист, словно борется сам с собой. Т/И запускает руки в его шевелюру - его волосы на удивление мягкие, и девушка в неведомом порыве сжимает их в кулаке. Хатаке рычит, сжимая Т/И еще сильнее, того и глядишь, сломает. Он кусает ее губу, немного сильнее, чем нужно, но девушку это только сильнее распаляет. Его язык проникает внутрь и сплетается с ее, выводя одному ему известные узоры. Т/И не хватает воздуха, но она не может оторваться, дышит рвано, через нос. Мужчина проводит ладонью по спине, спускаясь к бедру, и последние остатки разума заставляют девушку прервать это безумие.       — Проф... Какаши, подожди. — Она вытягивает ладони, отодвигая его. — Мы же... Мы же посреди коридора, тут ходят люди...       — Ну, если это единственное, что тебя смущает, то твоя любимая аудитория сейчас пуста. — Его волосы взъерошены (неужели она постаралась?), он дышит глубоко и его губы розовые от прилившей крови. — Но вообще, я хотел поговорить. Давай я провожу тебя до комнаты.       Девушка смущенно и немного заторможенно кивает и приглашает его пройти следом. Они идут молча, словно боясь прервать эту тишину. Т/И боится услышать то, что он хочет сказать, но в то же время ожидает итога. Какаши не отстает ни на шаг, также боясь начинать разговор. Но дорога не бесконечна, и комната Т/И уже маячит перед носом. Девушка собирается с мыслями и разворачивается к Хатаке, а тот стоит напротив и уже не излучает былой уверенности.       — Т/И, во первых, я хотел извиниться за прошедшие два года. — Она не ослышалась? Какаши Хатаке решил извиниться? — Это было грубо с моей стороны, и я правда не считал, что тебя это настолько задевает. Я, на самом деле, и сам не знаю, зачем все это делал. Возможно, ты мне просто понравилась. — Тепло улыбается Хатаке, а Т/И думает, что ее мир сейчас переворачивается с ног на голову. — Ты не была в моем фан-клубе (он что, про него знает?), за что тебе спасибо, но твоя реакция на мои реплики всегда была такой смешной. У тебя на лице было написано все, что ты обо мне думаешь. Это было забавно. — Хатаке вздыхает и делает шаг к Т/И. — Я немного заигрался, признаю. В какой-то момент ты начала привлекать все больше моего внимания, сам не знаю почему. Просто было приятно смотреть на твои эмоции, такие разные рядом со мной и вдали от меня. А потом это мерлиново зелье, — Какаши берет ладонь Т/И и сжимает в своей. — Не знаю, зачем решил его задать. Но ты, такая простая, в этой нелепой футболке, пытающаяся огрызаться - действительно стоящее зрелище.       Т/Ф думает, что это все розыгрыш. Сейчас вылезут ее друзья с магокамерами и растрещат об этом по всем углам. Но ничего не происходит. Только Хатаке внимательно следит за ее реакцией, словно размышляя - продолжать ли.       — Я никогда не был поборником нравственности, но закон переступить я не могу. Отношения между преподавателями и учениками запрещены. — Какаши подносит ладонь Т/И к своей щеке, невесомо пройдясь по ней губами. — Но теперь ты больше не студентка, поэтому, Т/И, давай попробуем?       В голове девушки проносится сотни возражений, но в ответ звучит твердое:       — Давай, Какаши.