Прощай, кролик

      — Натаниэль, я дома.       Нат оторвался от книги и перевел взгляд на дверь. Он не шел, как обычно, встречать парня после тяжелго рабочего дня, обнимая и даря приветственный поцелуй, а застыл на месте, ожидая, когда Эндрю сам появится в поле зрения. От звука полного имени внутри всё похолодело. Эндрю, как только узнал об отношении Эля к этому имени, больше ни разу так его не называл. Что-то явно не так.       Эндрю стоял в проходе, облокотившись плечём о дверной косяк. Его лицо не выражало ничего, просто пустота. Лишь на долю секунды Нату удалось разглядеть в его глазах кое-что ещё. Кое-что, чего он никогда не видел в его взгляде, направленном на себя. Какой-то вопрос вперемешку с болью, что были полностью окутаны лёгкой, но плотной пеленой ненависти и обиды.       По спине пробежали мурашки. Нехорошее предчувствие и тревога терзали мозг догадками и предположениями.       — Дрю, всё в порядке? — обеспокоенно спросил он. Голос был тихий, но в тишине квартиры он казался отчаянным криком.       Эндрю не ответил. Он просто бросил Нату грустную усмешку и подошёл ближе. Теперь их глаза были прикованы друг к другу. Эндрю сел на против него на колени, сложив руки на гладкой стеклянной поверхности журнального столика и положив на них голову.       — Дрю?       — Что это? — спросил Эндрю, проложив перед парнем несколько фотографий.       Руки сразу задрожали. Он узнал их. Нет, не фотографии, а людей, что были на них. Там был он. Не один. С ним всегда был кто-то.       Он взял их в руки и начал перебирать. Вот на этой он целуется с какой-то брюнеткой. Тут они, обнимаясь, танцуют с каким-то парнем из клуба. Вроде его звали Дэм и он какой-то там спортсмен. А тут он стоит на коленях перед зеленоглазым блондином, что хитро улыбается, смотря в камеру. Это было в мотеле недалеко от его любимого ресторанчика. И ещё парочка подобных снимков. Откуда они у Эндрю? Как он узнал? Нат боялся оторвать глаза от этих фотографий и взглянуть на Миньярда перед ним.       Эндрю всё это время сохранял молчание. Он не шевелился, не говорил, не торопил, просто сидел и смотрел на парня перед ним.       — Почему? — прошептал он, поймав на себе взгляд голубых глаз.       Почему? Нат и сам не знает почему. Всё началось с простой случайности, а потом стало повторяться чуть ли не регулярно. Они впервые крупно поссорились. Парень тогда так сильно злился на Эндрю, что просто не мог переносить его присутствия. Он помнит тогда, как приехал в бар и напился чуть ли не до потери сознания. Там и подцепил какого-то придурка на одну ночь. Он сейчас даже не помнит толком на что злился. Помнит только, что хотелось как-то выпустить пар и поднасолить Эндрю. Только наутро, когда он проснулся в обнимку с каким-то парнем в постели, он понял, что натворил.       Он тогда пулей вылетел из этой квартиры и молился всем богам, что бы Эндрю об этом не узнал. Они помирились уже к вечеру. И Нат тогда был безумно счастлив, что теперь у них всё хорошо.       Второй случай произошёл, когда Эндрю уехал по делам на две недели и задержался, не отвечая на звонки и сообщения. Веснински понимал, что тот занят, но всё равно не мог с этим смириться. Он тогда позвонил Дэю и они пошли в кафе. Это было месяца 4 назад. Помнит, как одна из официанток пригласила на чашку кофе в свободный день, а он сдуру и согласился. Одним кофе тогда вечер не окончился.       А потом снова и снова. Каждый раз он находил причину и оправдание своим действиям, но не сейчас. Сейчас всё было куда серьезнее. Ведь совесть обмануть легко, а вот сейчас, когда родной человек сидит рядом и ждёт хоть малейшего глупого объяснения, язык не поворачивается что-то сказать.       Было стыдно. Очень стыдно и страшно. Эндрю сидел напротив, ожидая ответа, но Эль молчал, не в силах произнести и слова.       — Тебя заставили? — снова задал вопрос старший.       Нат только отрицательно помотал головой.       — Ты был под чем-то?       — Нет, — прошептал он.       — Тогда объясни мне! — не выдержав, прикрикнул Эндрю. — Скажи хоть что-то!       Первым порывом было сказать что-то в духе: «Я не хотел.», но вот только это будет ложью, а он обещал не врать Эндрю. Ведь сейчас да, сейчас он не хотел, чтобы это когда-либо произошло, но тогда…тогда всё было по-другому.       — Эль, — позвал он. Имя прозвучало из уст Эндрю настолько мягко, что в груди всё сжалось. — Эль, чего тебе не хватало? Внимания? Секса? Тебя настолько достали мои границы, что ты решил найти себе того, у кого их нет? Тогда зачем мы продолжаем всё это? — спросил он, обведя рукой пространство между ними.       — Нет, Дрю всё не так! Ты дорог мне и я хочу, чтобы это было, — сказал Натаниэль, вставая с дивана и садясь на пол недалеко от Миньярда.       — Хочешь? — сдавленно хохотнул парень. — Хорошо, тогда почему ты делаешь мне больно? — он в упор посмотрел на Ната. В расплавленном золоте глаз плескалось столько же злости, сколько и обиды, но никто, кроме самого Натаниэля не смог бы это разглядеть.       — Я…я не знаю. Мне очень жаль, Дрю.       — Жаль? Тебе жаль?! — разозлился старший. — Нет, Натаниэль. Жаль — это когда ты один раз проебался, а потом рассказал мне об этом! А здесь сколько? Пять? Шесть? И согласись, ты же не в один день трахался со всеми ними, правда? Сколько это длилось и о скольки людях я ещё не знаю, только тебе известно. Так что заткнись и засунь своё «жаль» себе в задницу. Тебе было определено не жаль тогда, так что же случилось сейчас, а? Совесть проснулась?       Эндрю чувствовал себя преданным. Тот, кому он доверял больше всего на свете, просто растоптал это доверие. Было безгранично больно. Казалось, после всей этой тирады, внутри что-то будто оборвалось. Почему-то едва сдерживаемое желание ударить такое родное лицо резко сменилось на такое детское, наивное желание расплакаться, обнять кого-то, кто всегда защитит и не даст в обиду, кто всегда будет рядом и не сделает больно. Как жаль, что человек рядом больше не подходит под это описание.       Дрю ещё раз взглянул на парня, после чего, покачав головой, встал с пола, желая быть как можно дальше от этого места. Как можно дальше от этого человека.       — Лучик, прошу…- Нат потянулся вперёд, дабы прикоснуться, задержать, сделать хоть что-то, чтобы Эндрю остался. Только сейчас он понял, насколько дорожит им. Только, почувствовав, что может потерять его навсегда, он осознал, что без него жизнь потеряет смысл.       — Нет, — отрезал Эндрю. — Даже не вздумай прикасаться ко мне, грязное ты животное!       — Дрю, обещаю, я клянусь тебе, что больше в жизни ни на кого не посмотрю. Только останься! Прошу, не уходи! Поверь мне. Умоляю, в последний раз поверь! — говорил он, сидя в шаге от парня.       Ком в горле не давал нормально вздохнуть. Первая слеза медленно покатилась по щеке. Он даже и не заметил, тихим шёпотом продолжая просить прощения. Просил довериться в последний раз. Эндрю обернулся. Он в упор смотрел в глаза цвета морозного неба, что сейчас были наполнены слезами.       — Нет. — грустно улыбнулся он. — Ты исчерпал свой лимит доверия. Прощай, кролик.       Нат был готов кричать, рыдать и умолять на коленях, но знал одно: Эндрю не изменит своего решения. Послышался хлопок входной двери, а затем вся квартира погрузилась в гробовую тишину.       Истерика накрыла Ната с головой. Он лежал на полу и рыдал, как маленький ребёнок, задыхаясь в собственных всхлипах. Кричал, прося помощи, но помощь ушла. Он сам виноват в этом. Он сам разрушил то, чем так дорожил вначале.       Король медленно подошёл к Элю и ткнулся мордочкой в щеку, пытаясь успокоить. Он не понимал, что произошло. Не думал, что Эндрю ушел навсегда. Не знал, почему Натаниэль винит себя.       — Прости. Прости меня. — обнял пушистого друга Нат. — Он ушел. Из-за меня ушел, понимаешь?       Кот только тихо мяукнул, потеревшись о руку хозяина. Так они и просидели до поздней ночи, пока Нат не вырубился, свернувшись калачиком прямо на полу.       Наутро парень понял, что все вещи Эндрю лежали на месте. Он не забрал ничего. Даже так любимая им Мазерати всё ещё стояла на парковке, а два комплекта ключей висели возле тумбочки. Это дало Нату хоть какую-то надежду на возвращение.       Он подошёл к журнальному столику в гостиной, чтобы избавиться от тех фото, что всё ещё валялись там. Веснински стоял, будто в прострации. Только сейчас он понял, что никто никогда не фотографировал его в открытую. Откуда они вообще могли взяться? Хотя теперь это неважно. Они уже выполнили свою задачу, они помогли Нату разрушить свою жизнь. Хм, а если бы Эндрю не узнал о них? Сколько бы продлились эти похождения?       Разозлившись на себя, на жизнь и глупую судьбу, на всех людей, что были с ним рядом на этих злополучных снимках, он кинул их куда подальше вглубь комнаты.       Жаль, что вещи не имеют способности испаряться сами по себе. Было бы неплохо. Одна радость: большинство из них лежали белой стороной вверх. Только сейчас он заметил это. На одном из белых прямоугольников было что-то написано. Эль наклонился и прочитал выведенную черной ручкой надпись:

— С днём рождения, младший.)

P.s. твой любимый Р.       Он посмотрел на экран телефона. Календарь и правда показывал 19 января.       — Рико. Только попадись мне на глаза, сучонок.       С ненавистью в глазах он разорвал каждый снимок на мельчайшие кусочки и, собрав небольшую кучку обрывков, выкинул в мусорку.       Нат прикрыл глаза, приложив ладони к лицу. Всё произошедшее до сих пор казалось глупым сном. Он надеялся, что сейчас откроет глаза и, оглянувшись, увидит своего любимого человека, что, как обычно, заботливо готовит ему завтрак.       Но нет. Он прислушался. Вокруг только тишина. Убрав руки от лица он ещё раз осмотрелся вокруг. Каждый миллиметр этой квартиры напоминал ему о счастливых днях, проведенных вместе.       В холодильнике и шкафчиках было полно всяких сладостей, что Дрю так любил. Сам Нат их не съест, но и выкинуть или отдать теперь никогда не осмелится. Пачка сигарет на подоконнике, несколько черных футболок на стуле, открытая пачка мармеладных мишек на столе, — везде было напоминание об Эндрю. В каждой комнате Эль мог уловить тонкий запах парфюма, кофе и имбирного печенья. Запах Эндрю.       Натаниэль насыпал немного корма в пустую миску Короля, а затем, даже не задумываясь, схватил пачку вишнёвых сигарет и, накинув пальто на плечи, вышел на улицу.       Он бездумно бродил по улицам, зажигая сигарету за сигаретой. Запах дыма уже давно перестал напоминать ему о матери. Он уже и не помнил как она выглядела, говорила, жила. Отец убил несчастную, когда маленькому Натаниелю не было и восьми. Сейчас запах сигарет с лёгкой примесью вишни напоминал лишь о светлых мягких волосах, в которые он так любил зарываться пальцами перед сном, о мягких губах, что с такой страстью, любовью и вожделением целовали его каждый день, о прекрасных руках с тонкими изящными пальцами, что исследовали каждый миллиметр его тела вдоль и поперек, и глаза. Прекрасные янтарно-медовые глаза, в которых Нат готов был тонуть раз за разом.       Он неустанно пытался дозвониться до Эндрю, но каждая попытка заканчивалась одной и той же заезженной фразой: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». От злости и безысходности хотелось выкинуть этот чертов телефон.       Может позвонить Ники или Аарону? Наверняка они знают где найти их брата. Позвонив второму близнецу, он обнаружил, что находится у него в черном списке. Теперь Веснински на сто процентов уверен, что его Дрю находится у брата, а значит Аарон уже готовит план по его убийству. По возвращении домой он усмехнулся этой мысли. Неважно. Может удастся ещё хоть разок увидеть Эндрю, когда близнецы придут по его душу.       Так проходили дни, потом недели, а за ними и месяцы. С каждой прошедшей минутой надежда Эля угасала и угасала. Хоть этого никто и не ждал, он выполнил своё обещание. Желание смотреть в чью-либо сторону, рассматривать кого-то как даже небольшой любовный интерес не просто отпало, а вызывало неприятное чувство отвращения. Ему больше никто не был нужен. Только один прекрасный своенравный блондин, которого он потерял по своей прихоти. Король, заметив длительное отсутствие второго хозяина, сильно скучал, иногда отказываясь от еды и часами сидя возле входной двери в ожидании его возвращения. От этой картины Нату становилось ещё больнее. Он понимал, что не сможет объяснить любимцу, почему Эндрю не приходит домой. Да и чего уж тут скрывать, сам хотел иногда сесть рядышком и преданно ждать.       Он плохо спал. Кошмары участились, мучая его почти каждую ночь. Просыпаясь в такие моменты, он крепко обнимал лежащую рядом подушку, судорожно вдыхая родной, уже едва уловимый запах. Эль часто надевал его одежду, пил из его кружки, перебирал его вещи, лишь бы хоть как-то создать рядом присутствие родного, такого нужного сейчас человека.       Панические атаки одолевали его, вытягивая последние силы из слабого истощённого организма, но он пытался справляться с ними. Ему нужно самому учиться избавляться от них, ведь теперь никто не придёт, не обнимет в полумраке комнаты, гладя по взмокшим непослушным волосам, успокаивая одним лишь присутствием. Теперь он один.