Шастун сидит в своей комнате и тихо плачет. Он только что узнал о разводе родителей. Через секунду входная дверь хлопает. — папа ушёл... — шепчет он. Голос дрожит и его тон становится выше. Антон встаёт с места и запирает свою комнату. Он медленно подходит к тумбочке и достаёт канцелярский нож, на котором есть следы уже коричневой крови.
Майя и Андрей часто ругались последний год. Шастун младший из-за этого каждый вечер пускал слёзы. Однажды он вспомнил, что есть способ заглушить моральную боль. И конечно же для подростка это были уже типичные порезы. Девочки в классе часто хвастались царапинами, делая вид как им плохо. Антон знал, что им просто мало внимания, поэтому отмалчивался. Антон резал свои бедра, ребра, запястья - не жалея. Как говориться, его тело — его дело. Он никогда не раздевался перед кем-то, поэтому страха, что кто-то увидит не было. Вскоре после развода мальчик полностью ушёл в себя. Он начал бояться людей, особенно мужчин, хоть и сам им являлся, потому что папа стал звонить ему и угрожать, будучи в пьяном состоянии, говоря типичное - "ходи, оглядывайся". Антон ходил и оглядывался, каждый раз, когда был один. Он всегда был один. Чуть позже он понял, что бояться нечего, потому что папа умер от передоза, порезы своего же тела стали повседневной рутиной, а депрессия стала частью его самого. У Антона пропадала всякая надежда, но когда появился КВН жизнь сразу будто стала не такой уж и скучной. Появились новые знакомые, даже друзья. Из-за одного такого он сейчас и сидит тут, смотря на запястье. — Шаст... — Дима подходит первый, замечая, что его друг завис. — 13, — только это говорит Антон. Его голос чуть дрожит. — что "13"? — глаза друга начали бегать по запястью. — 13 лет, как папа умер, — на ткань рубашки капает капля. Антон задёргивает рукав, а после закрывает лицо руками, — блять, у них всё было так хорошо... — мужчину начинает трясти. — Антон, пора отпустить его. Ты не всё время в таком состоянии, надо что-то делать... — Дима обнимает друга за плечи, прижимая к себе, — всё, Антон, успокаиваемся... Арсений подошёл вторым. Недавно он развёлся со своей женой. Но они остались в хороший отношениях, Арсений обещал помогать, приезжать к дочке, как можно чаще любить её так, как и должен настоящий отец, по его мнению. — Шаст, мы все знаем, что у тебя произошло, но послушай, — он тяжело выпускает воздух из лёгких и присаживается на корточки, напротив него, — месяц назад я развёлся со своей женой, знаешь почему? Потому что хотели спокойной жизни себе и Кьяре. Твои развелись точно поэтому же. Они не хотели мешать тебе и самим себе, просто твой папа сделал так, как точно не должен был. За это и поплатился. Он угрожал тому, ради кого и развёлся. Ради тебя, — Арсений в этот момент уже гладит Антона по шероховатым из-за рубцов запястьям, — и тебе просто пора понять, что он не достоин того, чтобы ты плакал по нему. Он подарил тебе жизнь, обеспечивал, заставлял улыбаться когда-то, но не сейчас. Ты должен вспоминать человека с улыбкой, если это был действительно хороший человек, но сейчас ты плачешь, значит это не тот человек. Пора забыть его. Антон медленно сдвигает руки чуть ниже и смотрит Арсению прямо в глаза. Попов убирает ладони и распахивает руки для объятий. Антон сразу спускается на корточки и сразу обнимает мужчину, сжимая его одежду. Арсений улыбается, прижимая к себе мужчину. — если бы ты был тогда там, то всё было бы иначе... — хмыкает младший. — но я был в Омске, а ты в Воронеже, так что сорри, — хихикает Арсений, заставляя Антона улыбнуться. Дима в этот момент просто смотрит на них и понимает, что то, что они пытаются скрыть свои отношения - им никак не помогает, потому что е получается. Арсений гладит Антона по спине, точно так же, как делал это с утра, утишая своего парня в кровати, потому что у того всплыло сообщение от мамы, что стоило бы помянуть своего отца, 13 лет как-никак. Антона тогда прорвало нереально, он не помнит, когда последний раз так плакал и давал эмоциям выходить. Арсений тогда напоил Антона чаем с ромашкой и разными успокоительными, чтобы он хотя бы на работе вёл себя так, как всегда, дабы не подорвать авторитет сильного, стойкого, весёлого парнишки. — Тошик, успокоился? — Арсений сидит на полу уже минут 15, гладя Антона по спине. — угу, — мычит парень, — спасибо, — незаметно целует парня в губы и сразу отстраняется. — не за что, готов сниматься? — теперь точно да.